Покушения

Люди, посвятившие себя большой политике, должны понимать, что чем выше они будут подниматься по иерархической лестнице, тем больше у них будет появляться как сторонников, так и противников прокладываемого ими курса, независимо от того, верен он или нет. Таков уж закон политического бытия.

За тридцать с лишним лет правления Сталина на него совершалось не одно покушение. Какие из них являются настоящими, а какие были результатом мастерских розыгрышей, с учетом запретов на публикации на эту тему в те времена, сейчас, к сожалению, определить невозможно.

Время, обстоятельства и клевреты постепенно лепили из Сталина то голубя на виду, то диктатора и палача за глаза. Черты его характера, которые формировались в силу неверия в честность окружающих, постепенно становились более жесткими. Это влияло даже на отношения с любящими и любимыми женщинами.

Существует версия, что Сталин был груб со своей второй женой Надеждой Аллилуевой настолько, что, когда узнал, что ее брат подарил ей пистолет, боялся покушения с ее стороны. Но она застрелись сама, не выдержав очередной грубости супруга.

Во все времена и во многих странах факты покушений на глав государств всегда тщательно скрывались от СМИ охраной и контрразведкой. Тем более, это не могло быть исключением в отношении Сталина, на которого было произведено несколько крупных покушений, но ни одно из них не привело к убийству или даже ранению вождя.

Все это идет, конечно же, в актив высокого уровня состояния его охраны и безопасности. В период правления вождя информация по данной проблематике была настолько засекречена, что приравнивалась к государственной тайне. У людей создавалось впечатление, что у Сталина нет врагов в стране, что весь советский народ его почитает, как Бога, а Всевышний, как известно, бессмертен.

Одни говорили, что он боялся смерти, другие, знавшие его в период раннего революционного подвижничества, особенно на Кавказе, утверждали обратное.

16 ноября 1931 года Сталина пытался застрелить белый офицер, он же секретный сотрудник английской разведки Огарев, работавший по заданию РОВС (Русского общевоинского союза), который существовал в Париже и возглавлялся белыми генералами Кутеповым, Миллером и другими.

Огарев совершенно «случайно» встретил Сталина на улице Ильинка около дома 5/2 и попытался выхватить револьвер. Следовавший за ним сотрудник ОГПУ помешал покушению – выбил оружие, сбил преступника с ног и скрутил ему руки.

Заместитель председателя ОГПУ Акулов по этому инциденту подготовил записку в ПБ. Соратники вождя прочитали ее, и Молотов учинил такую резолюцию:

«Членам Политбюро. Пешее хождение Сталину по Москве надо прекратить».

Под документом оставили подписи Каганович, Калинин и Куйбышев.

Это случилось при проезде через Ривьерский мост в районе Сочи в ночь с 25 на 26 августа 1931 года. Автомобиль «бьюик», в котором находились Иосиф Сталин и Клемент Ворошилов, столкнулся с тяжелым грузовиком. Охрана открыла стрельбу по убегающему водителю. Однако шоферу грузовика удалось скрыться.

Ни Сталин, ни Ворошилов не пострадали. Предпринятыми мерами розыска виновник ДТП был установлен. Задержанный через некоторое время шофер, как потом выяснилось, был пьян – намерений убить Сталина у него не было, но вождь мог погибнуть в данной аварии.

Благоприятное стечение обстоятельств спасло кремлевских гостей…

23 сентября 1931 года Сталин отдыхал на даче «Холодная речка» около Гагр. На катере «Красная Звезда» вождь отправился на морскую прогулку к мысу Пицунда. По дороге обратно при подходе к Гаграм катер был обстрелян с берега из винтовки. Пули прошли мимо целей, никто не пострадал. Оказалось, что пограничный пост не был проинформирован о задержке правительственного катера, которая произошла из-за непогоды.

Командир отделения пограничников Лавров сделал три предупредительных выстрела по неопознанному им судну.

18 мая 1935 года самолет АНТ-20 «Максим Горький» столкнулся в воздухе с самолетом И-5, пилотируемым летчиком Благиным. Обе машины упали на землю, все члены экипажа и пассажиры погибли.

Существует версия, что катастрофа была покушением на Сталина и других руководителей СССР, поскольку был слух, что в самолете «Максим Горький» должны лететь Сталин, Молотов, Каганович, Орджоникидзе и другие руководители СССР.

В сентябре 1935 года варшавская газета «Меч» опубликовала воззвание Николая Благина, в котором он писал, что собирается сознательно протаранить самолет, чтобы внести свой вклад в борьбу с большевизмом.

Существует, однако, другая версия, наиболее правдоподобная – воздушное хулиганство. Пилот решил максимально приблизиться к огромному лайнеру. А что касается наших «заклятых друзей» – поляков, то публикация явилась очередным антисоветским вызовом и только…

Из многих источников сегодня известно о вызревавшем заговоре в начале 30-х годов против Сталина с участием Енукидзе, Петерсона, Тухачевского и группы других военных, который получил оперативное название – дело оперативной разработки (ДОР) «Клубок».

В рамках этого заговора планировался арест или убийство Сталина и его ближайших соратников.

Основные обвиняемые, проходившие по этому делу, были задержаны, скоротечно судимы и расстреляны сразу же после вынесения приговоров.

Материалы ДОР «Клубок» в значительной мере засекречены до настоящего времени.

В январе 1935 года в кремлемлевской библиотеке в Сталина стреляла представительница графского рода Орловых – некая Павлова. Она от волнения или по другой какой-то причине промахнулась. Покушавшаяся тут же была арестована, судима и расстреляна. Одновременно были сняты со своих постов: секретарь Президиума ВЦИК А.С. Енукидзе и комендант Кремля Р.А. Петерсон.

Работа по ним строилась тоже в рамках ДОР «Клубок».

11 марта 1938 года на Сталина во время его прогулки в Кремле было совершено покушение военнослужащим Тульского гарнизона лейтенантом Даниловым. Он прошел на территорию Кремля по фальшивым документам в форме командира ГПУ и пытался убить Сталина. Поведение незнакомого охране «гепеушника» показалось подозрительным. Его тут же задержали.

На следствии он заявил, что состоит в тайной террористической организации троцкистской ориентации… Прибыл в Кремль с целью «отобрать жизнь у Сталина за казнь маршала Тухачевского».

По планам тайной террористической операции под кодовым названием «Медведь» при участии бежавшего в 1938 году к японцам в марионеточную страну Маньчжоу-Го начальника Дальневосточного Управления НКВД Г.С. Люшкова было физическое устранение Сталина в одной из резиденций – во время принятия лечебных ванн в Мацесте. Исполнителями должны были стать шесть белогвардейцев из «Союза русских патриотов».

Однако заранее предупрежденная наша контрразведка, получившая информацию о планах противника через внедренного агента «Лео», упредила террористов. При переходе советско-турецкой границы у селения Борчка по нарушителям был открыт шквальный пулеметный огонь, в результате чего трое преступников-террористов были убиты, остальные, в том числе и раненые, бежали.

Вторая попытка японских спецслужб убить Сталина также относится к 1939 году. Мину замедленного действия террористы намеревались пронести в Мавзолей, где она должна была взорваться утром 1 мая, уничтожив стоящее на трибуне советское руководство. Но своевременно-упреждающая информация того же агента «Лео» помогла нашей контрразведке нейтрализовать и этот теракт.

Об этих и других намерениях уничтожить Сталина можно прочесть в книге Хияма Есиаки «Японские планы покушения на Сталина».

6 ноября 1942 года в 16:00, спрятавшись на Лобном месте за памятником Минину и Пожарскому на Красной площади, дезертир из воинской части ПВО Савелий Дмитриев открыл стрельбу из двух пистолетов по правительственной машине, выехавшей из Спасских ворот Кремля. После того, как он сделал несколько выстрелов, террориста обезвредила охрана. Никто не пострадал. Одна пуля только попала в машину, разбив фару. Считается, что Дмитриев принял машину Микояна за автомобиль Сталина. Следствие длилось долго.

Известно, что на следствии по поводу покушения он заявил:

Подробностей об этом теракте в литературе мало.

Однако в прессе появилось сообщение, что 25 августа 1950 года по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР террорист Дмитриев был расстрелян.

В 1943 году во время проведения международной Тегеранской конференции «Большой тройки» – Сталина, Рузвельта и Черчилля, немцами готовилась операция под названием «Большой прыжок». Цель – уничтожить руководителей союзнических стран, собравшихся на территории Советского посольства в Тегеране, силами диверсионно-террористических групп, возглавляемых Скорцени.

Но советские разведка и контрразведка, заранее проинформированные о готовящемся покушении, сорвали планы противника. Скорцени после получения данных о массовых арестах своей агентуры в Иране отказался от своей преступной затеи.

Подробно это покушение описано в книге автора «СМЕРШ в Тегеране».

В 1943 году германскими спецслужбами готовилось, наверное, самое квалифицированное покушение на Сталина.

Автору этих строк приходилось много читать о покушениях на жизнь И.В. Сталина, и, в частности, о подготовке террористического акта «майором Тавриным». Но все повествования о птенце рижского гнезда «Цеппелин-Норд» предателе Политове-Таврине и его сожительнице Адамичевой-Шиловой преподносились пишущими «знатоками» по-разному. Не стыковались отдельные события по времени получения первичной информации об этом плане, назывались фамилии, которые выпадали в других рассказах, много было у подобных авторов отсебятины, рельефно выпирающей для подчеркивания знания предмета повествования.

Так, в киевском журнале «В мире спецслужб» № 3, 2004 г. Владимир Горак в статье «Миссия» агента немецкой разведки Шило-Таврина» писал:

В публикации «Убить Сталина» журнала «Служба безопасности» № 3, 1993 г., автор В. Воздвиженский сообщает:

В книге В.А. Еременко и А.К. Соловьева «Вражьи тропы» – в рассказе «Политов» сообщают:

«Его настоящая фамилия – Шило Петр Иванович… В конце 1941 года под фамилией Таврин был призван в действующую армию. В мае 1942 года добровольно, с оружием в руках, с немецкой листовкой… перешел к фашистам… Он был направлен в один из лагерей советских военнопленных под кличкой «Политов» и без промедления стал «трудиться».

Но, в конце концов, не суть дела в фамилии, главное знание этого дела.

И вот мне попались наиболее полные данные, рассказанные военным контрразведчиком генерал-майором Сергеем Захаровичем Остряковым. Я запомнил его по выступлениям, как в Высшей школе, так и во время службы в Центральном аппарате ВКР КГБ СССР: небольшого росточка, с густыми светлыми бровями, нависшими над живыми глазами, подвижного, быстро, но четко говорящего человека. В памяти аккумулировались обрывки сведений, рассказанных им по Таврину. Со временем он написал объемную книгу – практически историю военной контрразведки – «Военные чекисты». Книга увидела свет в 1979 году. В ней он подробно описал и этот случай покушения на Сталина. И не мудрено, писал человек, которому довелось непосредственно на месте руководить проведением задуманной операции…

Летом 1944 года начальнику ГУКР СМЕРШ В.С. Абакумову принесли расшифрованную радиограмму от зафронтового агента. В ней, в частности, говорилось:

«Четвертым отделом РСХА подготовлена группа, цель которой – ликвидировать Верховного. Группа состоит из двух человек. Заброска будет осуществлена воздушным путем. Район – северо-западные области. Срок – первая половина сентября. Фрау».

А в июне того же года в леса севернее Смоленска была сброшена с самолета группа гитлеровских агентов-парашютистов из трех человек, с радистом и портативной коротковолновой рацией. Все они пришли с повинной и дали военным контрразведчикам откровенные показания, согласились на учебу в «Цеппелине» с целью таким образом вернуться на Родину. Назвали фамилии и клички известных им по учебе агентов, а также позывные и коды, через которые они должны будут связываться с разведцентром в Риге.

При допросе военные контрразведчики, в отличие от пришедших с повинной агентов, были удивлены не совсем обычным заданием: найти несколько грунтовых посадочных площадок севернее Смоленска, которыми пользовалась германская авиация в 1941 – 1942 годы. Руководители рижского «Цеппелина» проинструктировали агентов, что они должны по команде зажечь три сигнальных костра на одной из выбранных площадок и предупредили о возвращении в школу на этом же самолете.

«Не теряя времени, – как писал С. Остряков, – армейские чекисты решили «помочь» немецкой разведке в выборе посадочной площадки для самолета…Через явившихся с повинной парашютистов была начата оперативная игра с «Цеппелином». Радисты группы с соблюдением условностей наладили связь с разведцентром и сообщили координаты подобранных взлетно-посадочных площадок. Руководство СМЕРШ одобрило одну из них. Оставалось ждать прилета самолета явно с каким-то особо опасным грузом, представляющим несомненный интерес для органов военной контрразведки.

Информация была более чем тревожной. Виктор Семенович приказал срочно разработать контроперацию под кодовым названием «Перехват». В ней приняли участие зубры военной контрразведки.

А вот по ту сторону фронта начальнику восточного отдела РСХА оберштурмбанфюреру СС Грейфе было поручено подыскать подходящих для этой цели исполнителей. Немцы перебрали многих кандидатов. Остановились на проживающих в оккупированном немцами Пскове изменнике родины Политове-Таврине и его сожительнице Адамичевой-Шиловой.

Кто такой Политов? До войны – уголовный преступник, скрывался на Украине, в Башкирии, Средней Азии под разными фамилиями. Его отец был расстрелян в 1918 году за бандитизм. А его сын перед войной работал заведующим нефтяным складом на станции Аягуз (Турксиб), откуда бежал с крупной суммой похищенных денег. В дальнейшем по поддельным документам устроился следователем в Воронежскую прокуратуру. После мобилизации в армию был командиром взвода. В мае 1942 года изменил Родине – перешел на сторону неприятеля, где и был завербован гестапо. Обучался в гитлеровской школе в Австрии. В Пскове использовался как агент-провокатор по выявлению советских партизан и подпольщиков.

Под стать этому предателю была и его напарница Лидия Адамичева-Шилова, работавшая в швейной мастерской при Псковском немецком гарнизоне. Она тоже использовалась в качестве осведомителя гестапо.

Из Пскова «супружескую» пару направили на учебу в Берлин. Курс «молодого террориста» проводили опытные офицеры РСХА под руководством фашистского палача Отто Скорцени. Здесь Политов, уже выступавший под псевдонимом Таврин, обучался меткой стрельбе, заучивал легенды, прыгал с парашютом, изучал улицы Москвы. Его «жена» тренировалась в работе на радиостанции.

Затем Таврина и Шилову перевели в Ригу – место дислокации разведывательного органа РСХА «Цеппелин-Норд». По одной из легенд, майор Таврин свое пребывание в столице должен был объяснить нахождением в отпуске после ранения и лечения в госпитале. Для имитации ранения немецкие врачи сделали ему пластическую операцию – надрезы на руке и животе.

В целях укрепления личной безопасности Таврина «оснастили» многими высокими правительственными наградами. Из Берлина были доставлены орден Ленина и Золотая Звезда Героя Советского Союза. Как впоследствии выяснилось, они принадлежали генерал-майору И.М. Шепетову. Генерал геройски сражался с врагом в 1941 году, но контуженным попал в плен. Его замучили в гитлеровском концлагере, как не согласившегося работать на немцев.

Кроме того, грудь Таврина украшали: два ордена Красного Знамени, орден Александра Невского, орден Красной Звезды. Поддельные документы «гарантировали» право ношения этих наград. Больше того, для убедительности немецкие разведчики из «Цеппелина» вручили Политову умело скопированные в немецкой типографии экземпляры газет «Правда» и «Известия». В них были вмонтированы специально сфабрикованные очерки о военных подвигах Таврина, напечатан портрет «героя» и «указ» о его награждении.

В экипировку террориста входил бесшумно стреляющий аппарат – «панцеркнакке». Это была короткая стальная трубка, скрытая под правым рукавом. Она прикреплялась ремнями к руке, а в левый карман незаметно выводился провод с кнопочным включением для выстрела. Стрельба производилась специальными 30-мм снарядами кумулятивного действия. Они были способны пробивать 40-мм броню с расстояния 300 метров.

Для террориста Таврина немцы изготовили мощную радиоуправляемую мину, вмонтированную в небольшой портфель. Использование ее планировалось в два этапа. Сначала террорист заносит портфель в место, где должны быть Сталин и другие партийные и военные руководители. В частности, планировалось проникновение в зал торжественного заседания, посвященного 27-й годовщине Октября. Там он должен был оставить портфель и уйти, а Шилова, сидя у себя на квартире, по команде «супруга» нажимает кнопку подачи радиосигнала на взрыватель.

В арсенале преступников были специальные гранаты большой разрушительной силы, пистолеты разных марок с разрывными и начиненными ядом пулями, а также большой набор всяких поддельных документов и различных бланков.

Среди них удостоверения личности и командировочные предписания: одно – на имя «заместителя начальника отдела контрразведки СМЕРШ 39-й армии майора Таврина», якобы следующего в Москву по делам службы, а второе – на имя сопровождающей его в московскую командировку «секретаря-машинистки того же отдела, младшего лейтенанта административной службы Шиловой».

О том, какое значение придавало гитлеровское руководство этой операции, говорит следующий факт. По заданию немецкой разведки на одном из авиационных заводов был построен специальной конструкции четырехмоторный самолет типа «Арадо-332» для переброски террористов за линию фронта. Он имел новейшее по тем временам навигационное оборудование, был вооружен… 9 пулеметами, обладал высокой скоростью. Его шасси кроме обычных колес состояло из двенадцати пар гуттаперчевых катков, позволяющих совершать посадку на любой, даже малоподготовленной и ограниченной по размерам, площадке.

В фюзеляже самолета был закреплен мотоцикл советской марки М-72 с коляской и смонтирован выдвижной трап. По нему через особый люк Таврин и Шилова могли не просто выйти, а выехать на мотоцикле из самолета тотчас же после приземления.

Согласно договоренности с разведцентром для приема самолета агенты должны были зажечь три сигнальных костра. Готовились к приему небесных пришельцев и военные контрразведчики. Они прорыли на предполагаемой посадочной полосе глубокий поперечный ров, замаскировав его ветками с целью повреждения самолетного шасси. В кустах установили мощный прожектор. Оборудовали огневые точки с двух фланговых блиндажей. Операция планировалась так: к севшему самолету подойдут агенты-парашютисты и поздравят прилетевших гостей с удачным приземлением. В беседе постараются выяснить их дальнейшие намерения. Потом дадут нашей оперативной группе условный сигнал, по которому все прибывшие будут обезоружены и задержаны.

Когда все было готово в «Цеппелин» полетела радиограмма:

Разведцентр ответил:

И вот ярко вспыхнули три костра, но они прогорели, а самолет не прилетел. Утром пришла радиограмма из Риги, в которой сообщалось, что самолет не прибыл из-за плохих метеоусловий. Но погода в тот день была летной. Возникло подозрение, что противник не доверяет парашютистам, боится рисковать и постарается перепроверить лазутчиков. Так и получилось – Центр радировал:

Стало ясно – это проверка: не сидит ли старший в тюрьме? На такую наивность немцев наши агенты-парашютисты ответили подробно, где старший группы провел вечер, и дописали:

Это успокоило фашистов и в ответ последовала радиограмма:

Эта ночь выдалась пасмурной. И снова горели три костра, и снова самолет не прилетел, хотя все участники операции отчетливо слышали гул моторов тяжелого самолета, пролетевшего где-то севернее Батурино.

У контрразведчиков зароились вопросы. Тот ли самолет пролетел? Почему он не приземлился? Возможно, потерял ориентацию в туманной дымке, сбился с курса, не увидел сигнальных костров? Или самолет совершил посадку в другом районе и его принимали другие агенты-парашютисты? Но времени на раздумья и проверку выдвинутых версий было мало. По срочному сообщению ГУКР СМЕРШ о предполагаемой трассе его полета были немедленно ориентированы территориальные органы госбезопасности и пункты ПВО близлежащих областей и районов.

А судьба самолета и груза такова.

После вылета с Рижского аэродрома «Арадо-332» без происшествий пересек линию фронта, но под Смоленском попал под сильный огонь советских зенитчиков. Несколько осколков пробили фюзеляж. Летчикам пришлось несколько раз то бросать самолет в крутые виражи, то набирать высоту, то вводить самолет в крутое пике. Эти маневры не позволили пилотам пробиться и снизиться к назначенному месту посадки. И вот тогда командир самолета решил посадить машину на знакомую ему по 1941 году запасную площадку в районе деревни Куклово Кармановского района, примерно в 150 километрах от того места, где горели сигнальные костры.

Примерно в 3 часа ночи 6 сентября самолет совершил посадку, но при этом крылом зацепил дерево. Удар был такой силы, что оторвался крайний мотор. Естественно, что подняться на таком самолете пришельцы с неба уже не могли.

Его пассажиры Политов и Шилова тут же спустились по трапу на мотоцикле и через минуту скрылись в лесном сумраке. Но фактически их уже обнаружили на советской земле. Хотя «Арадо» и удалось уйти от зенитного обстрела, никакая сила не могла укрыть его от зорких «глаз» службы противоздушной обороны Красной Армии. Самолет еще только кружил над местом посадки, а ближайший пункт ПВО уже сообщал о нем чекистам. Когда террористы покидали воздушный корабль, на их захват уже мчались оперативные работники Кармановского отдела НКВД вместе с офицерами военкомата и бойцами ПВО.

На месте приземления они нашли лишь поврежденную машину. Гитлеровские летчики скрылись в лесу (вскоре пятеро из них были задержаны, шестой, оказавший сопротивление при задержании, был убит). Стало ясно, что пассажиры тоже находятся где-то недалеко, но стремятся как можно быстрее исчезнуть из опасной для них зоны. Силами чекистов и милиции были немедленно перекрыты все дороги по направлениям вероятного передвижения вражеских лазутчиков.

Начальник Кармановского РО НКВД, старший лейтенант Ветров, получив сообщение о приземлившемся самолете и мотоциклистах – мужчине и женщине, срочно выехал с группой из пяти человек на задержание указанных лиц. Утром в двух километрах от поселка Карманово в направлении деревни Самуйлово Ветров заметил ехавших на мотоцикле мужчину в кожаном летнем пальто с погонами майора и женщину в звании младшего лейтенанта. Ветров остановил мотоциклистов и потребовал документы. Они предъявили удостоверения личности и командировочные предписания для проезда в Москву на имя сотрудника ВКР, заместителя начальника отдела контрразведки СМЕРШ 39-й армии майора П.И. Таврина, и секретаря-машинистки того же отдела младшего лейтенанта Л.Я. Шиловой.

На предложение Ветрова следовать в РО НКВД, Таврин категорически отказался, мотивируя тем, что ему, как прибывшему по срочному вызову с фронта, каждая минута дорога. Лишь при помощи прибывших работников РО УНКВД Таврина удалось доставить в райотделение. Он предъявил удостоверение за № 1284 от 05.09.1944 года со штампом начальника п.п. 26224, что он командируется в город Москву в ГУКР СМЕРШ НКО СССР и телеграмму того же ведомства за № 01024.

Сами документы не вызвали подозрений у проверяющих контрразведчиков, их насторожило другое обстоятельство. На гимнастерке Таврина все его награды за «подвиги» были сбиты в кучу с нарушением недавно установленного порядка их ношения. На вопрос, откуда они едут, майор назвал прифронтовой город, находившийся примерно в двухстах с лишним километрах на запад, а по виду у офицеров не чувствовалось ничего похожего на утомление от такой дальней ночной дороги. К тому же всю ночь лил дождь, а одежда у мотоциклиста и его спутницы была совершенно сухая.

После проверки документов через начальника Гжатского РО НКВД Иванова была запрошена Москва и установлено, что майор Таврин в ГУКР СМЕРШ не вызывался и такового в должности заместителя начальника КРО СМЕРШ 39-й армии не значится. После этого Таврин и Шилова были по отдельности задержаны.

Первый их допрос провели заместитель начальника 2-го Управления НКГБ СССР комиссар госбезопасности Райхман и начальник Отдела ГУКР СМЕРШ НКО полковник Барышников.

После ареста Таврина и Шиловой была разработана радиоигра с немецким разведцентром под кодовым названием «Туман». Поддерживала двустороннюю радиосвязь с «Цепе-лином» радистка Шилова. Нашими радиограммами немцам действительно «туманили» мозги. Последнее сообщение, отправленное Шиловой, ушло в разведцентр 9 апреля 1945 года, но ответа получено не было. Не до этого было недобитым гитлеровским разведчикам, надо было спасать свои шкуры.

1 февраля 1952 года уголовное дело по обвинению Таврина и его жены Шиловой по статьям 53-1а и 19-58-8 УК РСФСР было рассмотрено в закрытом судебном заседании Военной коллегией Верховного Суда СССР без участия гособвинения и защиты.

Обвиняемых приговорили к исключительной мере наказания – расстрелу. Ходатайства о помиловании Президиум Верховного Совета СССР отклонил. Приговор в отношении Таврина приведен в исполнение 28 марта 1952 года, в отношении Шиловой – 2 апреля.

Так бесславно закончили преступную жизнь посланцы с неба.

В 1993 году вышла книга Леонарда Гендлина «Исповедь любовницы Сталина», в которой он описывает похождения советской оперной певицы, народной артистки РСФСР, Лауреата трех Сталинских премий первой степени Веры Александровны Давыдовой (Мчедлидзе, 1906 – 1993).

Свой бестселлер он позиционировал как исповедальные материалы певицы. В главе «Лубянка» читаем:

Но в этой книге много чисто исторических и профессиональных ляпов. Настораживает и то, что Гендлин решился на публикацию книги только после смерти певицы. Родственники Давыдовой отрицают ее участие в создании мемуаров.

Имеются свидетельства о нескольких покушениях на Сталина, произошедших непосредственно в присутствии Берии. Они названы «бериевскими спектаклями», так как организованы были самым главным телохранителем для демонстрации собственной преданности. Но эти «спектакли» Берии были настолько «шиты белыми нитками», т. е. проведены грубо, что вызывают усмешки у современного читателя.

Вот так выглядел один из «терактов», произошедший в 1933 году. Кортеж из пяти правительственных автомашин двигался по направлению к озеру Рица в Абхазии. На берегу этого озера располагалась сталинская дача. В первом и последнем авто сидела охрана. Во втором – сам Сталин, в третьем – Берия и нарком внутренних дел Гоглидзе. В четвертой машине ехала обслуга. Дорогу к озеру пересекало несколько горных речек.

Внезапно Берия остановил кортеж. Подбежав к машине Сталина, и взволнованно проговорил:

– Товарищ Сталин, я вам советую пересесть в четвертую машину.

– Что случилось? – встревожился вождь.

– У меня появилось нехорошее предчувствие…

Сталин согласился.

Каково же было удивление Иосифа, когда «предчувствия» Лаврентия оправдались. Один из мостов загадочным образом рухнул в тот момент, когда по нему проезжал второй – сталинский автомобиль. Событие очень похоже на инсценировку, но Сталин поверил в разыгранный Берией спектакль. Он был уверен, что «провидение» земляка спасло его от неприятностей, а может и от гибели.

Существует много версий, что Сталину ближайшее окружение «помогло» уйти на тот свет. Достоверно известно, что когда 1 марта у Сталина случился инсульт, охрана не приходила к нему на помощь в течение нескольких часов. Врачи впоследствии были вызваны также с большим запозданием. Дело в том, что охрана просила санкцию членов ЦК вызвать врачей. Но медпомощь задерживалась, когда надо было срочно допустить врачей к больному. Берия и Хрущев умышленно «тянули» время.

Подробнее об этой истории, читатель может познакомиться ниже.