Глава девятая
Сито контрразведки
Водной из бесед с автором ветеран военной контрразведки полковник Козловцев Леонтий Иванович, проработавший в системе 2-го отдела ГУКР Смерш НКО СССР, назвал работу его подразделения «большим ситом» военной контрразведки. Он высоко отозвался о своем начальнике — полковнике Сергее Николаевиче Карташове, доброта и требовательность к подчиненным, феноменальная память и невероятная работоспособность которого многих поражала и заряжала энергией работать ещё лучше, ещё активней.
— Карташов, по сути дела, являлся своеобразным аккумулятором оперативной мысли, — подчеркивал Леонтий Иванович. — Мы в него верили, как в себя.
Это было время, когда стремительно воплощался в жизнь призыв руководителя абвера адмирала Канариса:
«…Чтобы выиграть войну, теперь нужны не только танки, пушки, самолеты. Необходимо расшатать советский тыл, максимально ослабить боеспособность их войск. Для этого мы должны завалить противника и в тылу, и на фронте тысячами шпионов и диверсантов, террористов, агитаторов, паникеров и подстрекателей, возмутителей малых народов и народностей, мы должны взорвать их тыл, проникнуть в штабы воинских частей, оперативное руководство войсками, военную промышленность, государственный аппарат».
Вот уж действительно» стоит где-нибудь воздвигнуть храм
Господу Богу, как дьявол строит рядышком свою часовню — и самая многолюдная паства оказывается у нее на поклоне. Особенно это было в начале войны — в концлагерях» где содержались советские военнопленные. Этим дьяволом был абвер, готовивший свою паству из духовно опустошенных или лютых ненавистников Отчизны, превращая их потом в зверей.
2-й отдел ГУКР Смерш — это был основной генератор оперативно-розыскной и следственной работы по фильтрации военнопленных вражеских армий, находящихся в лагерях на территории СССР, в ходе и по окончании Великой Отечественной войны.
В начальный период войны, когда тыл быстро превращался в передовую, личному составу Особых отделов НКВД приходилось серьёзно заниматься и вышедшими из окружения нашими военнослужащими, и бежавшими из фашистского плена. Этот канал проникновения на нашу территорию активно использовали абвер и «Цеппелин», гестапо и другие подразделения главного управления имперской безопасности — РСХА.
Объём работы» проделанной военной контрразведкой» трудно даже себе представить — по своим масштабам и размаху задействованных сил и средств.
В начале войны руководство НКВД, как и руководство страны, предполагали, что враг скоро будет разбит «непобедимой и легендарной» и возникнет необходимость в содержании большого количества военнопленных вермахта и союзнических с ним армий.
Нарком внутренних дел Л.П. Берия докладывал И.В. Сталину о необходимости разворачивания более тридцати приемных пунктов для военнопленных. Но с учетом неудач на фронтах в первые месяцы войны и неожиданно широкого и глубокого отступления Красной Армии, было создано всего лишь девятнадцать таких лагерей, да и те пустовали, а если заполнялись, то советскими военнопленными, т. к. всё больше и больше территории нашей страны захватывалась противником. Вот такой парадокс получился в истории первых месяцев войны.
Группа армий «Центр» с «танковым королем» генералом Гейнц Вильгельмом Гудерианом и другими броневыми стратегами, взламывая наши оборонительные редуты, стремительно приближалась к Москве. Но уже наступившая осень 1941 г. отрезвила оккупантов и заставила немецко-фашистское командование торопиться, чтобы до дождей и холодов реализовать цели, поставленные в плане «Барбаросса».
Главный удар по-прежнему был нацелен на советскую столицу, решающая фаза которого имела кодовое название «Тайфун». Берлин считал, что взятием Москвы всему миру будет продемонстрирован триумф стратегии «молниеносной войны» и неотразимость германского оружия.
Но блицкрига по многим причинам не получилось. Наши доблестные воины и труженики тыла в невероятно трудных условиях отстояли столицу. Красная Армия погнала непрошенных, наглых гостей на Запад. Это была первая ласточка нашей будущей Великой Победы.
В этой борьбе свой вклад внесли и военные контрразведчики. По мере боевых действий всё больше стало попадать в плен солдат и офицеров вермахта. Этот канал для борьбы со спецслужбами Третьего рейха грех было не использовать.
По данным архивных материалов уже к 1 января 1942 г. численность германских военнопленных составляла более девяти тысяч человек. После Сталинградской битвы в советском плену оказалось 151 346 человек, в их числе — 2 500 офицеров и 24 генерала, во главе с фельдмаршалом Паулюсом. Всего же с 22 июня 1941 г. по 8 мая 1945 г. было пленено 4 миллиона 377,3 тысячи гитлеровских вояк. После разгрома Квантунской армии их число увеличилось ещё на 639 635 человек.
Наряду с военнопленными на освобожденные территории нашими войсками были интернированы и помещены в лагеря 208 239 человек, «способных носить оружие», и 61 573 функционера низовых фашистских партийных и административных органов.
Всё это делалось с одной целью — пресечение диверсий и террористических актов в тылу наступающих советских войск.
Для содержания и обслуживания военнопленных на территории СССР и других государств, помимо 24 фронтовых приемно-пересыльных лагерей (ППЛ), были сформированы и действовали:
— 72 дивизионных и армейских пересыльных пункта;
— более 500 стационарных лагерей;
— 214 специальных госпиталей;
— 421 рабочий батальон;
— 322 лагеря органов репатриации военнопленных, интернированных и иностранных граждан.
И вот среди этой массы людей надо было искать кадровых сотрудников немецких спецслужб, их притаившуюся агентуру, военных преступников, обагривших руки кровью наших мирных граждан, а среди вышедших из окружения и сбежавших из лагерей военнопленных наших граждан — предателей и агентуру противника.
Как заметил уже упоминаемый полковник Козловцев, знавший эту работу не понаслышке:
«Это была тяжелая и изнурительная борьба. Перед нами был сильный и коварный противник… Всю работу военных контрразведчиков жестко контролировал наш шеф, в ранге не только руководителя Смерша, но и заместителя НПО, т. е. — Сталина, комиссар госбезопасности
2-го ранга, а потом — генерал-полковник Виктор Семенович Абакумов. Он часто выезжал в войска, т. к. не любил засиживаться в кабинете. Ггнерал предпочитал знакомиться с содержанием и качеством работы своих подчиненных в боевой обстановке. Со слов многих моих коллег, Абакумов был сильным и смелым человеком, причем эта храбрость не была показушной. Мне рассказывали, что однажды его машину в районе Великих Лук атаковал немецкий самолет, и только господин Случай спас Абакумова и его охрану от неминуемой гибели.
В 1944 г. в тылу тринадцатой армии 7-го Украинского фронта машину руководителя Смерша обстреляли бандеровцы, и опять чудо спасло его от смерти. А в феврале того же года в том же месте был смертельно ранен оуновцами командующий фронтом генерал армии Ватутин».
От рук тех же бандеровцев погиб и легендарный разведчик партизанского отряда «Победители», действовавший на Ровенщине и Львовщине соответственно под личиной обер-лейтенанта, а потом гауптмана Пауля Зиберта — Николай Иванович Кузнецов.
После этих случаев Абакумов дал команду провести серию чекистско-войсковых операций на территориях Ровенской, Львовской, Дрогобычской и Тернопольской областей. В ходе боестолкновений с бандитами основные силы повстанцев были уничтожены, хотя отдельные разрозненные их отряды действовали на этих «теренах» — территориях — ещё до начала 1950-х гг.
* * *
Первичную проверку и фильтрацию большая часть военнопленных проходила на дивизионных и армейских приемно-пересыльных пунктах (ППП).
Военные контрразведчики в полном объёме проводили оперативную и следственную работу в ППЛ и ППП: вербовали и использовали свою агентуру, строили оперативные комбинации.
Следственные работники вели допросы и дознание в интересах сначала Особых отделов НКВД, а потом — ГУКР Смерш НКО СССР.
Кроме выше указанных мероприятий, органы Смерш вели оперативную работу с активным использованием личного состава заградительных отрядов, военно-полевых комендатур, дорожной службы, кабельно-шестовых рот, различных служб тыла и др.
В ходе оперативной работы с военнопленными нередко поступала ценная разведывательная информация. Только в мае — июле 1943 г. военные контрразведчики УКР Смерш Центрального фронта в ходе оперативных разработок и допросов военнопленных получили более десятка конкретных сведений о месте расположения крупных арсеналов с оружием и боеприпасами, заводов по ремонту боевой техники и пр. По этим объектам активно поработала наша авиация — успех был ожидаемым.
28 мая в Управление (УКР Смерш Центрального фронта. — Прим, авт.) доставили немецкого перебежчика Шаафта из 86-й пехотной дивизии. Он сообщил старшему оперуполномоченному 3-го отделения 2-го отдела лейтенанту Тарабрину, а затем и начальнику Управления генерал-майору Вадису о том, что гитлеровцы готовятся к применению химического оружия.
Немец обладал феноменальной памятью и без запинки называл места дислокации заводов и армейских складов, на которые завозились химическое оружие и отравляющие вещества. Такая информация вызвала подозрение, что это — грандиозная провокация абвера.
Но вскоре показания Шаафта подтвердил другой военнопленный. Их перекрестный допрос и последующая оперативная разработка показали, что Шаафт не является агентом Абвера, а сообщенные им сведения — достоверны. В тот же день была направлена срочная докладная на имя В.С. Абакумова.
В результате последующей операции, проведенной 1-м Управлением НКГБ СССР (внешняя разведка), до руководства рейха через прессу союзников была доведена информация, что в случае применения химического оружия на Восточном фронте, Германия получит адекватный, но гораздо более масштабный ответ со стороны держав антигитлеровской коалиции.
Другая разведывательная информация позволила вскрыть стратегический план гитлеровского наступления на Курском направлении.
5 июля огнем зенитной артиллерии был сбит немецкий самолет-разведчик, а оба летчики взяты в плен со всеми своими документами. Их отправили в Управление контрразведки Смерш фронта, где, спасая свои жизни, они сообщили о численности и составе ударной группировки, участвующей в наступлении на Курск. Полученную информацию генерал-майор Вадис немедленно доложил по ВЧ-связи начальнику ГУКР Смерш НКО СССР.
В эти же дни от военнопленного Майера удалось получить подробные сведения не только о новом самоходном штурмовом орудии «Фердинанд», но и узнать о местонахождении завода-изготовителя и системы его охраны.
Всего за годы войны контрразведчики Смерш, совместно с сотрудниками других подразделений органов госбезопасности, добыли в ходе работы среди военнопленных свыше шести тысяч различных разведывательных материалов.
Тяжелым испытанием для сотрудников Смерш стало выявление и разоблачение среди пленных военных преступников, совершивших злодеяния против советских граждан. Месяцами, а порой и годами оперативники добывали доказательства преступной деятельности нацистов. Эта работа во многом способствовала изобличению главных военных преступников нацистской Германии и милитаристской Японии, представших перед Международным военным трибуналом в Нюрнберге, а также привлечению к уголовной ответственности их сообщников по агрессии на судебных процессах в Японии, Финляндии, Румынии, Венгрии, Италии и других государствах.
Искали смершевцы агентуру противника также в пунктах и лагерях при фильтрации бежавших из плена и вышедших из окружения наших военнослужащих.
При организации органами Смерш оперативного розыска большое значение имела тактика использования агентов-розыскников, агентов-опознавателей и агентов-маршрутников.
Агенты-розыскники вербовались из числа почтальонов, писарей, медиков, связистов, т. е. действовавших в местах большого скопления военнослужащих.
Агенты-опознаватели подбирались из числа разоблаченных или явившихся с повинной вражеских разведчиков и диверсантов, хорошо знавших в лицо готовившихся к переброске либо уже действовавших в советском тылу немецких агентов.
Агенты-маршрутники приобретались из числа линейных надсмотрщиков связи, шоферов, снабженцев, экспедиторов…
В сентябре 1943 г. в поле зрения контрразведчиков 2-го отдела УКР Смерш Южного фронта попал военнопленный — бывший лейтенант немецкой армии по фамилии Ритц. Первичная информация на него поступила от агента, опознавшего в Ритце офицера «Цеппелина», с которым тот встречался в штаб-квартире группы армий «Юг». Ритц пытался убедить агента, что тот обознался. Однако в ходе дальнейшей оперативной разработки сотрудникам ВКР Смерш удалось получить дополнительные материалы, подтвердившие принадлежность Ритца к германским спецслужбам.
Таким образом, его «раскололи» и он признался в правдоподобности предъявленных ему обвинений. Он подробно рассказал о структуре «Цеппелина», местах дислокации основных центров и назвал установочные данные их руководителей и агентуры. Итак, военные контрразведчики получили данные о 17 кадровых сотрудниках и 25 агентах и диверсантах, заброшенных или готовящихся к выброске в тыл советских войск.
Большим подспорьем в розыске агентуры противника стали вышедшие в мае и сентябре 1943 г. сборники «Материалов по распознаванию поддельных документов», в составлении которых принимали основное участие офицеры 2-го отдела ГУКР Смерш. В них впервые были систематизированы уловки противника по подделке фиктивных документов. По материалам сборников были подготовлены «Краткие карманные справочники по проверке документов».
Если до 1943 г. удостоверения личности офицерского состава армии и флота печатались в десятках типографий, и они имели разные размеры, цвет обложек, качество бумаги, то, в соответствии с приказом НКО СССР № 319 от 16 декабря 1943 г., офицерскому составу произвели обмен удостоверений личности на новые.
Новый образец имел единый вид и был отпечатан централизованным порядком в ведомственных типографиях. Каждое удостоверение имело серийный и порядковый номер. При этом одновременно заполнялся и контрольный листок. Он хранился в управлении кадров, где очень легко и быстро можно было проверить подозреваемого. Внедрялись и некоторые новшества-уловки — ставились в определенных местах черточки, точки, запятые…
С целью разоблачения агентуры противника в июле 1944 г. был выпущен специальный сборник «Материалов по распознаванию поддельных орденов и медалей СССР, изготовленных немецкой разведкой».
Со слов участника Великой Отечественной войны, сотрудника ВКР Смерш генерал-майора Л.Г. Иванова, факты разоблачения агентуры обобщались, в ориентировках доводились признаки подделки документов.
В частности, стало известно, что в фальшивых красноармейских книжках, которыми фашисты снабжали своих агентов, они использовали скрепку из нержавеющей стали. Такая скрепка всегда была чистой, блестящей. По бокам смежных листов она не оставляла никаких следов ржавчины. В подлинных же красноармейских книжках скрепки изготавливались из черного металла и всегда оставляли на страницах ржавые следы от атмосферной влажности и соленого солдатского пота.
Противником был выпущен фальшивый орден Красной Звезды, где красноармеец был изображен не в сапогах, как в настоящем ордене, а в обмотках.
По приблизительным данным, общее число фальшивых орденов и медалей СССР, выпущенных абвером или же вообще спецслужбами фашистской Германии, составило 20–25 тыс. экземпляров.
Так, одной из причин провала операции покушения на Сталина со стороны агента разведывательного органа «Цеппелин-Норд», дислоцировавшегося в Риге, — террориста «майора Таврина» и его сподвижницы Шиловой, было незнание спецслужбой некоторых особенностей ношения орденов и медалей.
Вот какая оценка деятельности нашей, в том числе и военной, контрразведки, была дана на допросе 28 мая 1945 г. военнопленным, бывшим начальником отдела «Абвер-3» генерал-лейтенантом Бентивеньи:
«…Исходя из опыта войны, мы считали советскую контрразведку чрезвычайно сильным и опасным противником. По данным…абвера, почти каждый заброшенный в тыл Красной Армии немецкий агент не избежал контроля советских органов, и, в основной своей массе, немецкая агентура была русскими арестована, а если возвращалась, то, как правило, была снабжена дезинформационными материалами».
Понять битого бывшего одного из руководителей гитлеровской военной разведки, конечно, можно…
