Глава 10. Основы практической геомантии
"Когда-то хитрый бог Сунай Двуликий был известен как Сунай Семь Масок. Но пять своих лиц он ухитрился потерять, скитаясь среди людей в изгнании. Пришлось менять и имя…"
Большой справочник Малых богов и высших сущностей.
Сначала была тьма. И потом тоже была тьма. Тьма была так долго, что ему это надоело. И тогда сказал он:
— Эй, кто-нибудь! Какого каббра здесь так темно?
Стало немного светлее. Достаточно светло, чтобы можно было осмотреться, что Айвен и сделал первым делом. Итак, он лежал на кровати, укрытый белоснежным одеялом. Комната, в которой он находился, была невелика, и здесь был кто-то еще.
— Как себя чувствуете? Жар? Холод? Тошнит? А кончики пальцев немеют? — раздалось у изголовья кровати.
— А-а-а, профессор… Вас они тоже достали… А я-то думал, что вам удастся уйти, — собственный голос показался ему чужим и незнакомым.
— Наверное, вы считаете что мы с вами находимся в каких-нибудь райских кущах или на берегу озера Отдохновения?
— Увы. Если бы это было райское местечко, то вместо вас меня пробудила бы какая-нибудь знойная красотка. Так что я склоняюсь к противоположному варианту. Ну, где ваши раскаленные гвозди или расстроенная мандолина? Когда начнете экзекуцию? — Айвен попытался приподняться, но силы покинули его.
— Лежите-лежите. Рад, что чувство юмора вас не покинуло. Увы, вместо раскаленных гвоздей придется выпить пару чашек куриного бульона.
— Как долго я провалялся без памяти и где мы? И, главное, какого каббра я жив?
— Сначала вы опишите, что чувствуете, а уже потом я отвечу на ваши вопросы.
— Так. Гхм. Зверский голод. Пить хочется. И от горячей галисийской красотки я бы тоже не отказался.
— Озноб? А руки трясутся?
— Можно подумать, красивыми девушками только греться можно, — хмыкнул вор. — Хотя вы правы, я немного мерзну. А вот в груди наоборот, огонь горит. Справа, возле сердца. Хотя, сердце ведь слева, да? И… Ноги! Мои ноги! Я их не чувствую!
— Онемение пройдет. Мне пришлось перекрыть некоторые ваши жизненные потоки, чтобы справиться с инфекцией. К сожалению, яд селеритового лезвия вывести мне не по силам, так что пришлось просто изолировать его в области ранения. Поэтому там и жжет.
— Погодите-погодите… Получается, что вы или быстренько освоили искусство врачевания специально чтобы меня на ноги поднять, или я о вас кое-чего не знаю. Так?
— На самом деле все очень просто. Разрешите представиться. Магистр Лейцер Ройбуш, выпускник Ружского Университета Магии по классу геометрической мантики и некогда ведущий куратор арланийской школы фун-шу.
— Маг? То есть вы дипломированный чародей?
— Это было давно и я был молод. Да и насчет геомантии споры не утихают до сих пор — стоит ли считать это искусство магией.
— Геомантии?
— Геометрическая мантика. Основы ее зародились в восточной Империи Цинь, и там ее называют "фун-шу", "порядок вещей".
— То есть, вы маг! И при этом позволили себя обокрасть и даже пальцем не пошевелили, чтобы помешать нам? Не верю!
— Во-первых, геомантию сложно использовать в качестве оружия или для защиты. Во-вторых, я рассчитывал в ближайшее время вернуть вещи назад. Увы, вмешались неучтенные мною факторы…
— Интересно, как бы вам удалось вернуть украденное?
— То есть вы считаете, что совершенно случайно забрели в ту же гостиницу, что и я? И даже более того — поселились именно в моей комнате, а у меня случайно оказался под рукою яд и противоядие? Конечно, я не был уверен, что это будете именно вы — чароплетение было массового действия…
— Значит, не было никаких охранных заклинаний ригийских магов? — Айвен снова попытался подняться, и ему таки удалось принять сидячее положение. Старик утвердительно кивнул в ответ. — А голос в моей голове и арест — тоже ваша работа?
— Голос? Вы слышите голоса? Хм… Похоже, вам досталось сильнее, чем я думал.
— Не нужно притворяться! Если из-за ваших чар я попал в тюрьму, значит, и все остальное — тоже ваша вина! Дарки, нападение уморышей, гибель Хорта! И вы сами сказали, что Тьма идет по моим пятам!
— Молодой человек, вы бредите. Я просто связал наши пути простейшим приват-компасным заклинанием и все. Не проклинал вас и не натравливал полчища тварей. Не стягивал судьбоносные узлы и не подсаживал вам аурального несвезлоха. Разве похож я на даркилонского колдуна?
— Вам могли заплатить!
— Чтобы я вывез вас из города, защитил от дарков и пять дней выхаживал после удара селеритового клинка, расходуя свою ману на столь неблагодарного юношу?
— Мою ману. Я был "пузырем" у нашего колдуна и мне знакомо ощущение мана-истощения. Своей-то, небось, пожалели, а?
— Моя мана быстро вышла. Собственно, я геомантом стал потому что мои резервы маны более чем скромны. Я вижу, что беседа слишком утомляет вас. Поэтому остаток пути вам придется проделать тоже во сне.
— Куда мы едем? И зачем вы взяли подсвечник?
— Туда же, куда и раньше. И простите меня, мой юный друг…
— За что именно? Поводов у меня накопилось…
— Вот за это! — прервав его, господин Ройбуш обрушил подсвечник на голову Айвена, — Все равно голова у вас уже болит…
Убедившись, что юноша без сознания, профессор тяжело опустился на стул и вытер пот со лба. Рука его заметно дрожала, выдавая сильнейшее напряжение и усталость. Передохнув пару минут, он снова поднялся и подошел к кровати с бесчувственным вором. В руке его был мешочек с цветными камушками, которые историк, а еще точнее — маг-геомант, начал выкладывать хитрым рисунком на груди раненого.
Закончив с камнями, он взял в руку нож. Нанес пару неглубоких разрезов на груди и правой руке юноши, окропил его кровью изголовье кровати. Завершив кровавый ритуал, старик подтянул к себе поближе небольшой столик и начал с видимым наслаждением… обедать! Весь столик был уставлен разнообразными кушаньями, от грубой вареной картошки до изысканных вареных в ананасовом соке лападорских мидий. И вскоре на груди юноши и рядом с ним лежали объедки фруктов и обглоданные кости. Белоснежное одеяло, укрывавшее раненого, стало похожа на холст безумного Эль Адора Али, писавшего свои картины не красками, а соками растений и животными жидкостями.
Наконец, насытившись, господин Ройбуш просто смел остатки еды со стола в мешок и начал складывать вещи в дорожную сумку. Позади вдруг раздался писк. Он обернулся, снова схватив подсвечник. Солнечный луч высветил умывающуюся маленькую мышку возле кровати, и старик, облегченно вздохнув, вышел из комнаты…
…Два уморыша преградили ему путь. Одеты они были в балахоны магов — видать, вызрели на телах каких-нибудь чародеев. А вот лица их больше подошли бы какому-нибудь грабителю или вышибале — например, тому же Хорту…
"Хорт!" — только теперь Айвен понял, что его насторожило. Порождения Тьмы были как две капли воды похожи на покойного атамана. Созреть за такое короткое время они не смогли бы, а значит, или у него галлюцинации, или неведомый враг из Даркилона умышленно придал своим посланникам такой вид, насмехаясь над ним.
"Плевать! Да будь вы хоть с профилем короля или формами прекрасной госпожи Урс! Моей татуировке плевать, Тьма в любом облике остается Тьмой. Верно?" — юноша посмотрел на запястье, ожидая увидеть вновь проявившийся рисунок, и не ошибся — он был там. Вот только вместо знакомого круга с символами, теперь там красовался рот. И губы его шевелились, словно пытались что-то сказать. Вор поднес руку к уху:
"Да проснитесь же вы наконец!" — сказал он почему-то голосом профессора.
— Что? — Айвен не сразу сообразил, что уже проснулся.
— Я говорю, просыпайтесь.
— Что-то случилось? — обеспокоено сел на кровати юноша.
— Вы уже вполне оправились, так что я решил привести вас в чувство.
— На место? Где мы? — вор застонал и поднес руку к голове, ощупывая затылок.
— Похоже, я немного не рассчитал сил, — глядя на него, засуетился господин Ройбуш.
— А я-то думал, что вы меня магией усыпите или, на худой конец, подмешаете сонное зелье в питье. Совет вам на будущее — впредь обматывайте ударный конец тяжелого тупого предмета чем-нибудь мягким. Говорю вам это как специалист по принудительному усыплению. Могу даже показать, как именно нужно бить. Ну-ка, дайте что-нибудь тяжелое и повернитесь спиною.
— Э-э-э… Давайте обойдемся без демонстрации. Как себя чувствуете?
— Голова болит, грудь болит, изо рта воняет, хочу жрать, пить, драться и до ветру. Причем, последовательность значения не имеет.
— Жар? Озноб? Тошнота?
— Спасибо, не нужно. Лучше жареного мяса, рассыпчатой сладкой каши и грибного супчика. Хотя, можно и просто жареного быка. А еще лучше двух. На худой конец, сойдет и жареный профессор гидромагии…
— Геомантии. Я обучался геометрической мантике.
— Да хоть по руке или кишкам гадайте! Только не по моим.
— Могу снять вашу головную боль.
— А это не будет больно?
— Молодой человек, вы хоть сами поняли, что сказали?
— А что? Пастор Пэйн уверял, что любые душевные муки можно заглушить болью телесной и наоборот. А еще он прятал одну боль под другой. Например, ушибив колено, тут же протыкал палец тупой иглой.
— Любопытная теория. Но у меня иные методы, — с этими словами старик вытащил из кармана горсть какого-то мусора рассыпал его на пол у кровати. Он несильно хлопнул юношу ладонью по шее в основании черепа, потом загнул угол одеяла, укрывавшего ноги юноши и, наконец, выдрал волос у него из головы.
— Эй! Вы что творите!
— Магию. Всего лишь магию.
— Какая, к пьяным каббрам, это магия?
— Я оптимизирую в пространстве мантические потоки, влияющие на ваши болевые ощущения, — с этими словами профессор намочил слюною палец и мазанул им под носом у раненого. — Все! Ну как, лучше?
— Мне только что какой-то старик нос послюнявил! Как вы думаете, станет мне от этого лу… лучше… — Айвен умолк, удивленно глядя на улыбающегося господина Ройбуша. — Погодите-ка! Боль прошла! Как вам это удалось?
— Я же сказал. Я просто ослабил потоки ваших болевых ощущений. Разве вы не слышали об искусстве фун-шу?
— Нет.
— Время у нас еще есть, так что я могу объяснить. Встаньте! — голос мага прозвучал так жестко, что юноша сразу вскочил с кровати, радостно отметив, что от былой усталости не осталось и следа. — Подойдите к окну.
Ничего не понимая, раненый, тем не менее, подчинился.
— И что теперь?
— В комнате не хватает света. Вы можете это исправить?
Вместо ответа, Айвен рывком отдернул штору, залив комнату солнечным светом.
— Благодарю вас, молодой человек. Итак, только что вы продемонстрировали самое простейшую манипуляцию состоянием окружающего мира — в данном случае, освещенностью комнаты — через элементарное геометрическое воздействие. — Этот тон юноша узнал сразу. Именно с таким выражением лица старик рассказывал ему свои истории, словно увлеченно читал лекцию студиозу-первогодке.
— Я всего лишь открыл штору.
— Именно! Изменив геометрическое положение одного предмета в пространстве, вы увеличили количество света, проникающего через окно в комнату. Таким образом, вы можете наполнить ее свежим воздухом, погрузить во тьму, залить дымом от горящей соломы, заполнить скрипом половиц… Это и есть базовая геометрическая мантика.
— Значит, вы просто двигаете предметы? Это и есть вся ваша магия?
— То, что проделали вы и может проделать любой человек — это простейшие, базовые манипуляции. Мы называем их прямыми. Вы непосредственно изменили количество лучей, попадающих в комнату. Мы же, геоманты, влияем на мантические потоки, а они в свою очередь, влияют на свет.
— Это как?
— Давайте, я вам проиллюзирую, как это происходит. Смотрите!
Он театрально взмахнул рукой, и в солнечные лучи, падающие из окна, вплелись десятки лучей голубого цвета.
— Это — мантические потоки солнечного света. Видите? Часть из них более тусклая. Это те потоки, которые вы не открыли, отодвинув штору. Какие-то из них можно открыть, сдвинув еще штору, но не все. Но и на них тоже можно повлиять. Вон, смотрите, возле шкафа, еще один поток, который упирается в табурет. Отодвиньте его…
— Поток? Но как?
— Я имел в виду табурет.
Айвен послушно переставил табурет. Голубоватый луч тут же налился цветом, а в комнате стало ощутимо светлее.
— Но… Но почему? Здесь же нет солнечных лучей, он вообще идет из стены!
— Тем не менее, он влияет на свет. Потоки можно перекрывать или освобождать. А еще их можно усиливать или ослаблять. Разные предметы, разные материалы и разное их положение в пространстве. Свет от свечи с правильно оптимизированными потоками не заменит солнца, но с факелом вполне может потягаться. А еще, его можно сделать холодным, если правильно пригасить тепловые потоки.
— Зачем все это?
— Понимаете, молодой человек, таких потоков существует тысячи тысяч, и каждый из них отвечает за что-то. Вы можете положить гнилой помидор в надежде, что на него кто-то наступит. А если его положу я, то сделаю этот так, что на него наступят непременно. И я даже смогу сказать, в какую сторону человек упадет.
— Например он упадет на Костлявого, и тот ткнет Бритву саблей в бок, — прошептал юноша, осененный догадкой.
— Верно. Я вижу, вы уловили мою мысль.
— Так значит, все эти ваши перекладывания барахла по телеге, выпадающие из рук яблоки, устроенный в комнате беспорядок — все это была ваша мантия?
— Геомантия. Оптимизация мантических потоков. Не то, чтобы совсем уж нарочно, я и впрямь довольно неловок, но в целом вы правы. Я выстраивал некоторые потоки нужным мне образом. Смотрите!
Снова взмахнув рукой, маг изменил комнату до неузнаваемости. Всю ее пересекали прямые, изогнутые и изломанные линии, пятна и точки всевозможных цветов и расцветок. Какие-то были тонкие, какие-то — тусклые.
— Это все мантические потоки комнаты и нас с вами. Вернее, малая часть их. Свет, запах, громкость звуков, температура, сила сквозняка. Вон та, красная, это ваш ночной кошмар, а вот это пятно — такой стала ваша головная боль после моих манипуляций. Если вы расправите одеяло и разбросаете мусор, то боль усилится, а поток распрямится. Хотите, я сниму ваше чувство голода, или заставлю видеть все в синем цвете?
— Просто двигая табуретки по комнате и разбрасывая мусор?
— Разумеется нет! Это всего лишь первая ступень геометрической мантики, "видение" — искусство видеть, а значит, и воздействовать на мантические потоки. Есть и более тонкие способы воздействия. Например, с помощью особых катализаторов. Каждый такой катализатор оказывает определенное воздействие на один или несколько видов потоков. Вот это — гелиотроп, — старик вытащил из своей сумки круглый цветной камушек и подбросил его на ладони.
— Солнечный камень…
— Верно. Он может усиливать или искривлять световые потоки. А еще делать вашу кожу темнее или быстрее кислить молоко. И это уже второй уровень манипуляции — "знание". Подбор и оптимальное использование катализаторов, основываясь на накопленном многими поколениями опыте.
— Еще есть уровни?
— Да. Третий уровень — "чувство". Это прямое влияние на поток, через вливание в него маны. Лучше всего подходит для этого сырая мана родственной стихии. Воздействие это очень и очень тонкое, и требует мизерных расходов маны. Впрочем, все зависит от потока и манипуляций с ним. Настоящее искусство! Искусный каменотес знает, как и где нужно легонько ударить гранитную глыбу, чтобы расколоть ее надвое одним ударом. Так и чувствующий геомант — подбирает время, место, направление и силу своего воздействия. Ну и высший класс геомантии — это "озарение". Зная, как устроены мантические потоки, ты можешь создавать новые или преобразовывать одни потоки в другие. Эти манипуляции требуют огромных запасов маны, настолько огромных, что не хватит и нескольких архимагов. Я не могу одной лишь манипуляцией потоков создать свет из тьмы, как не могу и боль превратить в наслаждение.
— Тем не менее, вам удалось удержать меня от падения в Серые Пустоши и защитить от яда клинков воина Тьмы. И я бескрайне вам за это благодарен.
— Это не только моя заслуга, но и ваша. Должен признать, что не обладай вы такими большими запасами маны, и не будь вы, с вашего позволения, "пузырем", и я не смог бы ничем помочь! Разве что закрыть раны и унять боль, но и только. Ну так что, вы по-прежнему считаете, что это я натравил на вас уморышей?
— Я прошу прощения за свою излишнюю подозрительность и глупые обвинения.
— Вот и славно. Думаю, вы больше поверили бы мне, если бы застали гибель дарков.
— Как это произошло? Вы же сами говорили, что для прямого сражения ваше фун-шу не годится.
— Осмелюсь заметить, что общий курс стихийной магии, равно как и основы алхимии, исцеления и боевого чароплетства входит в обязательную программу обучения любого магического учебного заведения. Но вы несомненно правы. Я просто использовал компакт-руническое заклятие Вакуумного Разрыва.
С этими словами показал обычный кусочек кварца с начертанной на нем руной.
— Это оно и есть? Можно? — не дожидаясь разрешения, юноша взял камень и пару раз подбросил его на ладони.
— Это компакт-руна, в которую упаковывается заклинание и некоторое количество маны. Когда руна разрушается, например от удара, она высвобождает заключенное в ней заклинание. У вас в руках, например, самый обычный Огненный Шар.
— Огненный… что?! — от неожиданности Айвен выпустил камень из рук. Блестящая руна вращаясь полетела на пол, ловя солнечные лучи своими гранями. Юноша в отчаянии вскинул руки, прикрывая лицо от пламени, которое вот-вот должно было выплеснуться.
— Шар, — голос старика ничуть не изменился, и вор осторожно убрал руки. Опустив взгляд, он увидел компакт-руну висящей в воздухе у самого пола.
— Не беспокойтесь, юноша. Мантическая манипуляция объектами была бы весьма затруднительна без использования телекинеза. — Повинуясь едва заметному движению головы профессора Ройбуша, камень прыгнул прямо в ладонь вора. — Можете взять его на память. Вы, кажется, говорили, что голодны? — сменил он вдруг тему.
— Перекусить бы не отказался. Желательно дважды.
— Сейчас вам принесут поесть, а я распоряжусь чтобы оседлали Росинону. Через час мы выезжаем, чтобы завтра к утру уже быть в Наречи. Надеюсь, вы уже достаточно оправились, чтобы выдержать день пути?
Айвен утвердительно кивнул, и профессор вышел из комнаты, оставив его одного. Юноша уставился на камень, лежащий у него на ладони, и задумчиво почесал затылок:
— Вот жизнь пошла. Куда ни плюнь — или маг, или порождение Тьмы. Даже в зеркале, — вспомнил он свое эпическое сражение с уморышами. Повернул руку внутренней стороной запястья к себе, но ничего там не обнаружил. Впрочем, ничего другого он и не ожидал. Похоже, что странный рисунок проявлялся только в присутствии тварей Тьмы. Раздался стук в дверь, и он пошел открывать слуге, принесшему завтрак.
Как и планировал господин Ройбуш, уже через час они были в пути. Боли в груди Айвена возобновились, мешая связно думать и получать удовольствие от поездки, поэтому он обратился к историку с просьбой унять боль. Тот внимательно осмотрел рану и юношу, и лишь печально покачал головой — то ли боль была слишком сильна, то ли не было возможности влиять на ее мантические потоки. Поэтому, выпив несколько капель настойки дурманника, остаток пути вор провел во сне. Кошмары сжалились над ним, решив на время оставить в покое, но их нелегкую миссию по ухудшению сна юноши прекрасно выполнила дорога, ощетинившись многочисленными ямами, кочками и колдобинами. В общем, выспаться так и не удалось.
Разбудил его шум голосов, бурлящих вокруг. Юноша проснулся и с удивлением огляделся по сторонам. Пешие и конные люди, многочисленные повозки и даже кареты окружали их телегу плотным потоком со всех сторон.
— Мы уже приехали? Это Наречь? — спросил он у своего спутника, и тот кивнул, — а почему все стоят?
— Боюсь, что у нас проблемы. Смотрите, — старик указал в сторону городских ворот.
Там два стража неторопливо досматривали телеги и ручную кладь желающих попасть в город. А еще один — осматривал людей. Точнее, их руки — стражник брал подозреваемого за кисти и переворачивал их внутренней стороной запястья на свет, показывая их еще одному стражнику. Стражнику ли? Только сейчас Айвен рассмотрел высокую, закутанную, несмотря на жару, в темный плащ фигуру. Дарк!
— Если я не ошибаюсь, то это по вашу душу… Точнее, по вашу руку, — смущенно улыбнулся историк-геомант. — Эта татуировка, она ведь проявляется в присутствии созданий Тьмы, верно?
— Д-да… — вор закатал рукав и продемонстрировал руку. Она была чиста. — Не понял.
— Может, слишком далеко? В любом случае, мы теперь знаем, что ваше лицо им не знакомо и они ищут не именно вас, а носителя этой татуировки.
— А вы уверены, что нам так уж нужно в город?
— Увы. Я лишь отсрочил неизбежное для вас. А там мы отыщем специалиста, способного исцелить ваш рану. Так что у вас… у нас нет выбора.
— Вы можете спрятать рисунок? — юноша смотрел на мага с надеждой.
— Боюсь, что простой иллюзией их не обмануть.
Айвен привстал, оглядываясь. Улыбка озарила его лицо, и он повернулся к Ройбушу:
— Спорим, что я их обману?
Он соскочил с телеги и исчез в толпе. Вернулся довольно быстро, сжимая в руках какую-то коробку.
— Надеюсь, вы заплатили за это, молодой человек? — нахмурился старик.
— Воры! Меня обокрали! Люди добрые, да что ж это… — донеслось из толпы.
— Вижу, что нет, — вздохнул профессор.
— Да ладно вам. Если вас это успокоит, то у этих актеров под двойным дном спрятана фейская пыльца. Была… — юноша вытащил из коробки какие-то тюбики и краски.
— Если я не ошибаюсь, то это грим?
— Верно! Сейчас я сотворю иллюзию, которую сама Тьма не распознает!.. Кстати, если направить телегу вон в тот просвет, то мы быстро доберемся до ворот.
— В какой еще просвет? — прищурился маг, безуспешно пытаясь отыскать достаточно широкий проезд среди людских тел и лошадей.
Вместо ответа вор сорвал жгут крапивы и снова соскользнул с телеги, растворившись в толпе. Не прошло и минуты, как ближайшая к Росиноне лошадь вдруг взвилась на дыбы и понеслась прямо к воротам, не разбирая дороги.
— Взбесилась! Она взбесилась!!! Расступись! — отчаянно вопил возница, безуспешно пытаясь остановить несущееся животное.
— Ну, чего ждете? Н-но! — вскочил на телегу Айвен.
Как юноша и говорил, до ворот они добрались быстро. Завидев обезумевшую лошадь, один из стражников вскинул арбалет, и животное пало замертво у самых его ног.
— А вот и мы! — радостно заявил вор, хватая профессора за руки и демонстрируя его запястья стражнику, — давай, щупай нас поскорее, но только чур без шалостей! А то видел я, как ты того смазливого юношу…
Стражник густо покраснел и шагнул в сторону, пропуская вперед дарка. Ледяные пальцы словно тиски сжали руки Айвена, и правую сторону его груди пронзила боль.
— Что ты прячешь? — пророкотал воин Тьмы.
— Где? — испуганно обернулся юноша, — Я? Ничего… Может, это Росинона что-то прячет? — повернулся он к кобыле, — Эй, красавица, небось, опять друманит за щекою жуешь?
— Рука. Она у тебя в гриме.
— Да уж, художник из меня, как из свиньи воротный стражник. Хотя… — Айвен задумчиво посмотрел на самого толстого из стражей.
Черная перчатка безжалостно стерла грим с руки, расцарапав запястье. Рисунка там не было.
— Ну, мы пойдем, господин нехороший? Хорошим выходцев из Даркилона не назовешь, Тьма-Повелительница, жертвы, все дела…
— Стой! Покажи вторую руку.
— Зачем? Там же ничего… Ай! — вскрикнув, юноша с ужасом наблюдал, как рука дарка стирает мастерски нанесенный грим со второго запястья.
Рисунка и там не оказалось. Лицо вора заметно вытянулось, но он сумел выдавить из себя подобие улыбки:
— Вам копыта лошади подержать? Осматривать будете? Мы бродячие актеры. Я — балагур-плясун, а мой друг виртуозно притворяется то дурачком, то самим императором — там и не разберешь кто есть кто…
— Проходи. Не задерживайся.
— Может, устроить для вас представление? Хотите, мой друг прикинется…
— Убирайтесь. Оба, — шелест вынимаемого из ножен меча прозвучал зловеще. Больше говаривать юношу не пришлось. Откланявшись, он вскочил на телегу, и старик щелкнул кнутом, подгоняя лошадь.
— И как это понимать? — попросив остановиться в узком переулке, юноша закатал рукава и внимательно осмотре оба запястья. — Но я готов был поклясться, что руку обожгло, как и в прошлые разы!
— Вы уверены? Боюсь показаться навязчивым, но вы уверены, что именно руку? — старик задумчиво смотрел на Айвена. На его шею.
— Ну… Может… — тот задумался, машинально почесывая сзади шею. Пальцы его вдруг нащупали какие-то рубцы, которых там раньше не было. И шли они по кругу, внутри которого шрамы образовывали… — Она там?
Господин Ройбуш кивнул, и бросил юноше платок. Повязав его на шею, тот поморщился:
— И что теперь?
— Нам нужно отыскать гостиницу под названием "Журчащий ручей". Там у меня назначена встреча. А еще — там отменное пиво.
— Ну, про пиво оно и из названия понятно. Ваш друг — маг?
Вместо ответа старый геомант лишь улыбнулся и хлестнул лошадь. Правил он уверенно, словно отлично знал дорогу. Впрочем, так оно и было — уже через двадцать минут перед ними возвышалось трехэтажное здание, фасад которого был оформлен самым обычным камнем. Он выполнял роль скалистого уступа, по которому стекал ручей. Вода с мелодичным журчанием стекала с крыши и впадала в идеально круглый пруд. Вход, изображавший из себя распахнутый зев пещеры, юноша заметил не сразу.
— Невероятно! — восторженно выдохнул он. — Как им удалось такое проделать? Магия? Вы видите следы заклинаний?
— Мне это не нужно. Я прекрасно знаю, как они это сделали. Как я это сделал.
— Вы? Вся эта красота создана вами?
— Нет, конечно же нет. Я оптимизировал потоки для создания мелодично журчащего ручья и непересыхающего пруда.
— Хм. А еще что-нибудь? Я имею в виду, помимо этой гостиницы?
— Будучи еще студиозом, я вместе с одним талантливым сокурсником настраивал мантические потоки в паре игорных домов. Вы знаете, что в них невозможно выиграть в понедельник, если играть одетым? А на стоящих в южной части столах карточный расклад всегда будет в пользу казино, если сдавать карты с запада на восток? И вход расположен так, чтобы сбивать любую наведенную удачу и закручивать винтом оптимизированные на выигрыш мантические потоки входящих?
— Да вы просто находка, господин Ройбуш! Теперь я точно знаю, как мы развеем с вами вечернюю скуку…
— Это вряд ли. Во-первых, геомантов, как и жрецов-фортунитов, не впускают в подобные заведения. А во-вторых, нам сначала нужно избавиться от хвоста. От хвостов.
— Каких еще хвостов?
— Крысиных, разумеется. Две штуки идут за нами по теням от самых ворот. Давайте проедем мимо и свернем в какое-нибудь место. Ищите по сторонам узкую улицу. Она должна идти с запада, быть полна теней и мне нужна красная крыша.
Нужная улочка нашлась минут через десять плутания. Свернув в нее, старик резво спрыгнул с телеги, снова зацепившись за злополучный гвоздь и попрощавшись с куском левой штанины.
— О! У нашего скрипучего судна теперь свой флаг есть, — хмыкнул Айвен. — Эй, что вы делаете?
Профессор метался по переулку, словно на пожаре. Он не жалея лил на песок воду из фляги и разбрасывал в одному лишь ему известном беспорядке цветные камни — юноша узнал гелиотропы, пару желтых хризолитов и кусочки янтаря. Затем, определив, где именно за крышами скрывается солнце, схватил камень и начал выбивать кирпич из противоположной стены.
— Да не стойте же! Помогите, быстрее — эти твари перемещаются в тенях мгновенно!
Вор выхватил краденый нож, и начал помогать. Селерит с легкостью крошил раствор, скрепляющий кирпичи, и вдвоем они управились быстро.
— Возьмите кирпич, встаньте вот сюда… Да… А когда я скажу — роняйте его вниз.
Едва он договорил, как одна из теней в начале переулочка словно вспучилась и выплюнула из себя огромную дымчато-серую крысу. Тварь уставилась на путников и заверещала. От этого странного звука зубы у юноши заныли. Он вопросительно посмотрел на геоманта, но тот отрицательно мотнул головой. И тут Айвен заметил вторую крысу. Она сидела в тени, отбрасываемой дырявым ведром.
— Боюсь ошибиться, но вроде бы как сейчас самое время, — раздался шепот Ройбуша.
— Агаааааааа!!! — ответил юноша, прыгая на одной ноге. Как и было условлено, он по приказу уронил кирпич, но совсем некстати внизу оказалась его левая нога.
Непонятно откуда взявшийся солнечный луч вонзился в одну из крыс, развеивая ее по ветру. В бок второй ударила какая-то компакт-руна, и крысу окутало голубоватое пламя. Отчаянно заверещав, та бросилась в тень, но огонь, охвативший ее, давал достаточно света, чтобы разгонять тени и не давая крысе вернуться в свою стихию. Вскоре с ней было покончено.
— Жуткие твари. Пожалуй, я теперь не скоро смогу заснуть, — пожаловался вор.
— Нам пора в гостиницу. Помогите мне забраться в телегу…
Вернувшись к "Журчащему ручью", они пару минут полюбовались необычным видом, открывшимся перед ними, и вошли во внутрь.
Улыбчивый гостинец "выплыл" им навстречу с сияющим лицом:
— Вы и есть господин Ройбуш, если я не ошибаюсь? Ваша комната готова, прошу пожаловать на второй этаж, зеленая дверь. — При этом он смотрел на старика с явным обожанием. — А это с вами… — служка перевел взгляд на Айвена и брезгливо сморщился.
— Сын моего лучшего друга, и мой, соответственно, тоже друг, — пояснил профессор.
Вор застыл соляным столбом, открыв рот от возмущения. Он стоит здесь во вполне приличном наряде, чисто вымыт, почти не мят и почти брит, а на него смотрят как на последнего бродягу! Тогда как историк словно с храмового крыльца только что слез: весь перепачканный, рукава рубахи разодраны, а одна штанина так и вовсе до колена оторвана, но встречают его, словно принца! Встряхнувшись, он ухватил своего спутника за руку и потащил в сторону лестницы.
— Вы что, знакомы с этим хлыщом? — прошептал он на ухо профессору.
— Впервые вижу, — так же тихо отозвался тот, — несколько дней назад я написал Мэту письмо и попросил снять для нас комнату в "Ручье". Наверное, он не поскупился и хорошо описал меня.
— Мэт? А кто это? — спросил вор, по привычке вскрывая замок гнутым гвоздем.
— Ключ, у меня же есть ключ — запоздало спохватился геомант, хлопая себя по карманам.
— Поздно, — дверь беззвучно раскрылась, и юноша шагнул во внутрь. — Так кто такой, этот ваш Мэт?
— Это я, — раздался впереди приятный глубокий голос, который вполне мог принадлежать менестрелю, — тень внутри кресла зашевелилась и оказалась молодым человеком в темных одеждах, — А вы, как я понимаю, и есть тот несчастный бедолага, который ухитрился поссориться с Даркилоном, схлопотать селеритовый клинок в живот и заполучить столь важную для Тьмы магическую Печать на руку?
