Глава седьмая
Фантом материализовался
Проверка американцами российской ракетной базы под Йошкар-Олой подходила к концу. За три часа Перси, добросовестно изображавший инспектора, вместе с Блю старательно обследовали правый борт пусковой установки и контейнера, измерили до миллиметра все бункера, за металлическими стенками которых находились системы энергообеспечения и управления ракетой. Но всякий раз, когда они приближались к затянутой плотным брезентом, как ее называл Блю, «самой секретной бочке русских», за их спинами тут же вырастал долговязый майор, и им приходилось перебираться на новое место.
Русские не давали подступиться к своим секретам, и, упрятанная в круглый металлический контейнер, система навигации и управления пусковой установкой на марше все еще оставалось загадкой для американских инспекторов. Перси вовсе не горел желанием ее разгадывать: от сильного мороза пальцы одеревенели, и рулетка с трудом подчинялась ему. Хилл и Брайен чувствовали себя ничуть не лучше и нетерпеливыми взглядами подстегивали, копавшихся у левого борта пусковой установки, Кейта и Эрла. Наконец они закончили работу и доложили Ли. Тому осталось только подписать протокол.
По предложению полковника Смирнова, это было решено сделать в гостинице, Ли не стал возражать. Крепчавший с каждым часом мороз диктовал свои условия. Русские и американцы дружно поспешили к автобусу. «Поларис», погромыхивая на щербатой бетонке, через сорок минут доставил их в город.
В столовой гостиницы инспекторов поджидали щедро накрытый стол и памятный набор сувениров.
Запоздалый обед начался с тоста хозяина — полковника Кашкина.
— За нас, ракетчиков! И чтобы наши ракеты поражали только учебные цели! — предложил он.
К нему присоединился Смирнов и дополнил:
— А наши инспекции всегда проходили в дружеской и деловой обстановке.
Ли понял все без переводчика, энергично закивал головой и до дна выпил рюмку водки. За первым тостом последовали второй, третий. Разговор за столом оживился, и незримый барьер, разделявший русских и американцев, начал рушиться. Они, в чьих руках находилось самое грозное оружие, как никто другой понимали, насколько хрупок нынешний мир и каковы разрушительны последствия ядерной войны. Но испробовать все изыски русской кухни и разгадать загадки продукции знаменитого на всю округу фокинского ликеро-водочного завода — водку с интригующим названием «Мужские тайны» и «Женские секреты» — американцам не удалось. С севера надвигался мощный циклон, и они срочно выехали на аэродром.
Под завывание ветра и сердитое шипение поземки Ан-72 с трудом оторвался от бетонки и, совершив круг над погрузившейся во мглу Йошкар-Олой, взял курс на авиабазу «Чкаловская». Здесь члены инспекционной группы тоже не задержалась — в конце взлетной полосы их ждал с разогретыми двигателями боинг, и после проверки на таможне они поднялись на борт. Спустя три часа, глубокой ночью, самолет с инспекторами приземлился на американской военной базе в Германии. Там Перси ждал первый сюрприз: у трапа его встретил представитель ЦРУ при германской разведслужбе (БНД) Стив Бергман. По его озабоченному лицу он догадался: и на этот раз не удастся вырваться к семье — Саливан срочно вызывал его в Киев. Первым же рейсом Перси вылетел на Украину.
Киев встретил его легким морозцем и широкой улыбкой Роберта Левицки. По дороге в город он охотно делился последними новостями и слухами, гулявшими по коридорам посольства и кабинетам резидентуры. Все, как и две недели назад, крутилось вокруг выборов, и Перси тяжело вздохнул. Снова окунаться в этот «политический омут» после «каникул» в Германии он не испытывал желания и, чтобы потянуть время, решил остаток дня провести дома. Благие намерения так и остались намерениями: едва Перси переступил порог квартиры, как ожил телефон — Саливан напомнил о себе и потребовал явиться в посольство. Переодевшись, он спустился в гараж, сел в машину и поехал в посольство. Первым, кого он встретил в резидентуре, был Ковальчук.
Распахнув объятия, он добродушно пробасил:
— Марк, ты отлично выглядишь!
— Ты тоже, Генри!
— Как, русские медведи не намяли бока?
— С ними все о’кей, а вот дед мороз… — Перси зябко повел плечами и, открыв дверь кабинета, пропустил Ковальчука вперед.
Поговорить им не удалось. На столе требовательно зазвонил телефон — это снова был Саливан.
— Марк, я не понял, кто у нас резидент — я или Ковальчук?
Выражение лица Перси сказало Генри все. Он прошелся крепким словом в адрес Саливана. Тот повысил голос:
— Марк, у тебя что, нет другого времени болтать с этим бездельником?
— Мы не болтаем, а обсуждаем результаты моей поездки в Россию.
— Насколько мне известно, ты ее уже обсуждал с Сьюзен. Может, ты соблаговолишь рассказать и мне?
Этот выпад Саливана застал Перси врасплох. Его короткая интрижка с Сьюзен выплыла наружу. В нем все вскипело от негодования. Саливан вместо дела предпочел копаться в грязном белье. С трудом сдерживая, чтобы не разразиться бранью, Перси прорычал:
— Абрахам, если тебе больше делать нечего, как только слушать сплетни, то спроси у Сьюзен!
Саливан сбавил тон:
— Марк, это же шутка, — и распорядился: — Поднимись ко мне!
Перси швырнул трубку и дал волю свои чувствам. Ковальчук поспешил ретироваться из кабинета. Саливан и на это раз не упустил возможности продемонстрировать свою осведомленность и власть. По большому счету в «момент-романе» с Сьюзен, случившемся во время пребывания на базе прединспекционной подготовки, ничего из ряда вон выходящего не было. Подобного рода амурные истории время от времени «всплывали» в резидентуре и серьезно на службе не отражались. Но слухи, которыми они потом обрастали, для Перси, дорожившего репутацией образцового отца семейства, были болезненны, и потому в кабинет резидента он вошел полный решимости раз и навсегда поставить точку в этой истории и не позволить злым языкам трепать свое имя.
Суровое лицо Саливана ничего хорошего не сулило. Сухо пожав руку, он кивнул на кресло, а сам прошел к сейфу. Перси с нетерпением ждал продолжения разговора. Тот не спешил, порывшись в бумагах, возвратился к столу, положил на стол документ и предложил:
— Посмотри на досуге, Марк!
«Посмотри?» — в разыгравшемся воображении Перси уже рисовались пикантные фотографии со Сьюзен, снятые скрытой камерой в гостиничном номере центра прединспекционной подготовки, и он буркнул:
— Я не любитель клубнички.
— Марк, это не шутки. Разговор у нас будет серьезный! — нагнетал обстановку Саливан.
«Серьезный?! Кому это понадобилось раздувать скандал?» — мутная волна гнева вновь захлестнула Перси и выплеснулась багровым румянцем на щеках.
Это не осталось без внимания Саливана, и он поспешил остудить его и заявил:
— К Сьюзен это не имеет никакого отношения, это связано с Фантомом.
— Фантомом? А причем здесь Сьюзен?
— Извини, она здесь ни при чем, пришлась к слову.
— Абрахам, ты уже столько напустил тумана, что у меня голова идет кругом! — спустил пар Перси и потребовал: — Тогда объясни, что происходит с Фантомом?
— Ситуация вокруг него резко осложнилась.
— Насколько серьезно?
— Пока не на столько, чтобы на операции ставить крест, но если и дальше языки будем распускать, то на ней придется ставить крест.
— Абрахам, я не трепло! — вспыхнул задетый за живое Перси.
— Марк, речь не о тебе, — остудил его Саливан, — речь идет об утечке информации по Фантому.
— Утечке?! Откуда такие данные?
— От наших партнеров в английской разведке поступила строго конфиденциальная информация, касающаяся Фантома.
— Англичане? Фантом? Откуда они узнали?! — поразился Перси.
— Если бы только они!
— А кто еще?
— Русские!
— Русские?! Как? — и Перси потерял дар речи.
— По данным источника англичан в ФСБ, русским известно только то, что некто попытался выйти на нас с предложением о продаже секретов.
— Слава Господу, уже легче! — с облегчением вздохнул Перси и задался вопросом: — Что же делать Абрахам? — и сам же ответил: — Форсировать операцию с Фантомом!
— Совершенно верно, Марк! Поэтому поездку к семье придется отложить. Мы должны опередить ФСБ и любой ценой вытащить из Фантома информацию по «Тополю».
— И нейтрализовать «русского крота»!
— Да! — подтвердил Саливан и пояснил: — Мною уже предпринят ряд мер! С сегодняшнего дня об операции с Фантомом в резидентуре будут знать три человека: я, ты и Дункан. Для остальных работа с ним прекращена как неперспективная! А твоему дружку Ковальчуку больше ни слова!
«Генри — “крот”»?! — от этой мысли Перси стало не по себе.
Русские агенты в ЦРУ и Агентстве национальной безопасности — этих «электронных ушах» американской разведки, ни для него, ни для Саливана не были новостью. Время от времени ФБР добиралось до их потаенных нор и вытаскивало на белый свет — последним и самым крупным оказался Эймс. Он выдал русским больше десятка особо ценных американских агентов в ГРУ и Службе внешней разведки.
— Сэр, вы что, подозреваете Ковальчука? — не мог в это поверить Перси.
— Марк, давайте не будем спешить с выводами, — ушел от ответа Саливан. — Им, и не только им, занимается специальная комиссия из Лэнгли. Твоя задача — это Фантом. Изучи последние материалы и завтра — нет, сегодня доложи свои предложения!
— О’кей, сэр! — заверил Перси, забрал документы и возвратился к себе.
Первые минуты он не мог сосредоточиться на материалах, в голове была настоящая «каша», но постепенно работа захватила его. За время командировки в резидентуру от Фантома поступило два коротких электронных письма. В них он, на прежних условиях, подтверждал свою готовность к передаче секретных материалов. Дункан ответил тремя, а дальше все застопорилось. Камнем преткновения стало место будущей встречи — Фантома не устраивала Москва. Опасаясь попасть в лапы русской контрразведки, он предлагал провести ее в Белгороде либо в Харькове.
Эта осторожность Фантома была объяснима. Даже его короткий вояж на Украину не мог остаться незамеченным русской контрразведкой. Перси ломал голову, чтобы вырваться из заколдованного круга, но ничего дельного, кроме как предложить Фантому пешком перейти дырявую, словно швейцарский сыр, российско-украинскую границу, а потом на попутных машинах добраться до Харькова, на ум не приходило. С этим предложением он отправился к Саливану. Тот, поворчав, согласился ним.
На следующий день Перси выехал на место, чтобы в деталях проработать свой план. Три дня, проведенные в Харькове, не пропали даром. Российские и украинские пограничники проявляли бдительность только на постах, а в километре от них через границу средь бела дня можно было провести незамеченным даже слона. В самом Харькове, этом громадном мегаполисе, человеку было легче затеряться, чем иголке в стоге сена.
В Киев Перси возвратился убежденный в успехе задуманного им предприятия. На этот раз Саливан безоговорочно его утвердил. Последнее слово было за Фантомом. Электронное письмо, отправленное ему Дунканом, больше недели оставалось без ответа. И только 24 февраля Фантом сообщил о готовности к встрече и назначил ее на 8 марта. Перси по достоинству оценил его ход, в нем был свой резон: в этот праздничный день в России гуляли все, и контрразведка не являлась исключением.
Шестого марта он с Дунканом уже сидели на чемоданах, чтобы выехать в Харьков, когда от Фантома пришло электронное письмо. В последний момент он, похоже, запаниковал, побоявшись с секретными материалами перебираться через границу. До середины апреля между ним и резидентурой продолжалась переписка, в итоге договорились о встрече в Москве. При этом Фантом выдвинул условие: на нее должен прибыть ни кто иной, а Перси. Это насторожило Саливана. Он, опасаясь, что русская контрразведка через своего «крота» в ЦРУ вышла на Фантома и готовила ловушку, два дня хранил молчание, а на третий доложил в Лэнгли неожиданное для многих предложение: направить Перси в Москву вместе с Грей под видом супружеской пары немецких туристов. Здесь сыграли свою роль не столько знание ими немецкого языка, сколько политические мотивы. В случае провала «уши ЦРУ» прятались бы за спины германских туристов. Кроме того, и тут Саливан был абсолютно прав: в условиях, когда российско-германские отношения переживали бурный подъем, и ни одна из сторон не была заинтересована в раздувании скандала.
В Лэнгли по достоинству оценили предложение Саливана и 23 апреля дали разрешение на проведение встречи Перси с Фантомом в Москве. Дальше события развивались с калейдоскопической быстротой: 25 апреля он вместе с Грей вылетел из Киева в Германию, там им предстояло перевоплотиться в супружескую пару Вольф, чтобы через два дня в составе туристической группы выехать в Москву.
В Берлине их встречал знакомый по прошлой командировке Бергман. Из аэропорта они отправились в Потсдам на конспиративную квартиру ЦРУ. Спустя час к ним присоединился сотрудник «русского отдела» БНД Гельмут Кох. По виду добродушный пузан с незапоминающимся лицом, он оказался профи в легальной разведке — в этом Перси убедился после нескольких минут разговора. Под прикрытием туристических групп Кох за пять лет исколесил Россию вдоль и поперек и ни разу не «засветился» перед контрразведкой сам и не подставил под нее тех, кого выводил на связь с агентами.
Солидный стаж Коха в разведке, а еще больше пузатый кожаный портфель, из которого торчали корешки разноцветных папок, говорили Перси и Грей о том, что в БНД отнеслись со всей серьезностью к просьбе коллег из ЦРУ. После обеда Кох с немецкой пунктуальностью принялся готовить их к предстоящей поездке.
Прошел час, и Перси начало подташнивать от инструкций, которые одну за другой Кох извлекал из своего, казалось, бездонного портфеля. Его монотонный голос навевал смертную скуку. Перси с Грей бросали тоскливые взгляды на Бергмана. Тот лишь пожимал плечами. А Кох, казалось, не замечал унылых лиц американцев и продолжал, как дятел, долбить их пунктами из секретных инструкций и положений. Инструктаж-«пытка» с короткими перерывами продолжался до ужина, после него Перси и Грей были предоставлены самим себе.
В доме воцарилась благостная тишина, которую нарушал легкий перестук каблучков Джоан, доносившийся из спальни на втором этаже.
«Пойти, проверить жену. Жену? Повезет же кому-то! А может, и мне? Легенду надо подкреплять!» — мелькнула у Перси шальная мысль. — Дурак! Под нашими и бэндэшными объективами! Этого еще мне не хватало!».
Чертыхнувшись в душе, Перси прошел в сад. В нем бушевала весна. Аккуратно подстриженные газоны были устелены нежно-белым ковром из опавших лепестков яблонь. Кроны гудели от веселого гомона птиц и жужжания пчел. Среди сочной зелени кустарника, густой стеной окружавшего летнюю беседку, яркими красными пятнами проглядывали бутоны роз. Их нежный и пьянящий аромат кружил голову. Перси всей грудью вдыхал и не мог насладиться бодрящей свежестью, проснувшейся после затяжной и холодной зимы природы. В эти редкого минуты покоя ему не хотелось думать ни о Фантоме, ни о Саливане, ни о шпионской возне, которая за двадцать лет работы в ЦРУ уже изрядно надоела. Он бродил по саду, отдавался душой умиротворяющей тишине и не заметил, как подкрались вечерние сумерки.
Солнце поблекло и, окрасив кромку неба яркими розовыми красками, закатилось за горизонт. Порыв северного ветра, сердито прошумев в верхушках деревьев, умчался в сторону парка и там затих. Из глубины сада потянуло прохладой. Поежившись, Перси возвратился в дом и прошел в бильярдную. Через час ему наскучило гонять шары, и он поднялся в спальню.
Накрахмаленное, пахнущее свежестью утренней фиалки, постельное белье располагало ко сну. Переодевшись в халат, он босиком пошлепал в ванную комнату. Ее пластиковая дверца светлым пятном отсвечивала в полумраке, из-за нее доносились шум воды и мелодичное мурлыканье. Его взгляд прилип к дверце и жадно «пожирал» обнаженную Грей. Каждый поворот и изгиб ее тела распаляли в нем страсть. Неподвластное воле страстное желание овладело Перси. Не в силах противиться ему, он сбросил с себя халат, распахнул створки душа и шагнул под струи воды.
Джоан отшатнулась к стене и, защищаясь, выбросила перед собой руки. Ни они, ни ее умоляющий взгляд не могли остановить Перси. Близость красивого и соблазнительного своей молодостью и силой тела заставляла его забыть о жене, службе и скрытых камерах. В эти мгновения ему на все было наплевать, он видел перед собой только соски крепких грудей Джоан. Прикосновение к ним обожгло пальцы и заставило трепетать плоть.
— Марк, не надо! Не надо! — умоляла Грей.
Но ее обжигающе горячее дыхание, которое он ощущал на своем плече, тяжелая грудь, упавшая на руку и бешено стучащее под ладонью сердце, еще больше распаляли страсть. Подчиняясь ее слепому и властному зову, Перси прижал Джоан к стенке и принялся покрывать жаркими поцелуями лицо, шею и грудь. Она перестала сопротивляться, и из широко распахнутого рта вырывалось томное дыхание. Он стиснул ее в объятиях и до ломоты в зубах впился в горящие пламенем губы. Она обмякла и через мгновение отозвалась порывистым движением на призыв его плоти. Вода хлестала по слившимся в экстазе телам, стенки душевой кабины впивались в спины, но они ничего не ощущали, отдавшись охватившей их страсти…
Возвратившись к себе в спальню, Перси без сил рухнул в постель и впервые за последнее время уснул безмятежным сном. Он не слышал звона будильника — разбудили его громкие голоса Коха и Бергмана, приняв душ, он спустился в столовую. Там уже ждал легкий завтрак, приготовленный Джоан. Встретившись с ней взглядом, Перси с облегчением вздохнул. В ее глазах не было ни тени упрека, ни осуждения. Его сердце радостно встрепенулось, теперь их связывала тайна, о которой не догадывались Кох и Бергман. Судя по ним, вчерашняя его близость с Джоан не попала под объективы скрытых камер, и это добавило Перси настроения. Он с аппетитом уплетал за обе щеки омлет и не оставлял без ответа едкие шутки Коха. Не в тягость оказалось и занятие — оно закончились раньше, чем накануне. На это раз Бергман не стал мучить их вопросами-ловушками, а ограничился общим инструктажем и вместе с Кохом уехал в город.
Оставшись вдвоем, Перси и Джоан, не сговариваясь, отправились на прогулку по Потсдаму. Обратно они возвратились поздно вечером и, выпив чай с бутербродами, разошлись по спальням. Ранним утром оба уже были на ногах. Вскоре подъехал Бергман — на этот раз он был строг и деловит. Вместе с ним, теперь уже супруги Курт и Анна Вольф, сменив не только имена, фамилии, но и гардероб на немецкий, отправились в аэропорт и там присоединились к группе туристов, вылетавших рейсом в Москву.
Кох, исполняющий обязанности заместителя руководителя группы, ни взглядом, ни движением не показал окружающим, что знаком с Перси и Грей. Но, подобно ангелу-хранителю, он возник рядом, когда в Шереметьево лейтенант-пограничник задержал свое внимание на паспорте Вольфа. Проверка завершилась благополучно, и Перси в душе поблагодарил Саливана за его предусмотрительность — немцев в России встречали как своих.
Первый барьер был взят: легенда прикрытия — турист и документы на фамилию Вольф — не дала сбоя. Перси и Джоан прошли в зал ожидания и, не сговариваясь, направились к стойке бара. Волнение давало о себе знать и напоминало сухостью во рту. Чашка кофе сняла напряжение. Появившийся рядом Кох весело подмигнул и, бодренько покрикивая, принялся собирать тургруппу. Прошло около десяти минут, и туристы из Германии четким строем прошли к автобусу. Перси с Джоан заняли места поблизости от Коха. Тот еще раз прошелся по головам и, убедившись, что отставших нет, кивнул водителю. Автобус плавно выехал со стоянки и, вырвавшись из автомобильной сутолоки на четырехполосный автобан, прибавил скорость.
«Неужели, в России одной бедой стало меньше?! Появились хорошие дороги?» — удивился Перси и, откинувшись на спинку кресла, развернулся к окну.
За ним мелькали подернутые нежной зеленью березовые перелески, среди которых тут и там, словно грибы после обильного летнего дождя, прорастали разноцветными крышами загородные дома и виллы новых русских. Перси вполуха прислушивался к рассказу гида и с неподдельным любопытством разглядывал эту новую и во многом для него непонятную и загадочную Россию.
Весенние пригороды русской столицы разительно отличались о тех, что он видел всего несколько месяцев назад, когда находился с инспекцией. С приходом тепла пробудилась не только природа, но и жизнь мегаполиса. Все вокруг напоминало одну огромную стройку, ее размах и масштабы поражали воображение. Россия снова была на подъеме. Ближе к центру города скорость движения резко упала и оставшиеся до гостиницы «Россия» километры автобус полз со скоростью черепахи. Наконец, показались крепостные башни Кремля, и через несколько минут справа возникла огромная стеклянно-бетонная коробка гостиницы.
Спустя час группа германских туристов в полном составе собралась в зале ресторана. Перси и Грей оказались за одним столиком с пожилой супружеской парой из Магдебурга. Обоим давно перевалило за семьдесят, они с трудом слышали друг друга, и потому акцент их соседей вряд ли резал им слух. Под звуки лихой «Калинки», которую наяривали на балалайках разухабистые молодцы, довольные бюргеры за обе щеки уплетали русские разносолы. Потом, разбившись на группки, разбрелись кто по номерам, кто по скверу у Большого театра. Перси и Грей, чтобы не выделяться из общего ряда, присоединились к дружному строю, направившемуся к собору Василия Блаженного. Чеканный прусский шаг, вбитый в своих подданных императором Фридрихом Великим, никак не давался американцам и выдавал их с головой. Промаршировав малый круг по Красной площади, они незаметно отстали, свернули в Александровский парк и незадолго до ужина возвратились в гостиницу.
Он прошел по накатанной программе. Терпеливо выслушав «Калинку» с «Подмосковными вечерами» и, пропустив по рюмке водки, Перси с Джоан поднялись к себе в номер. Прошло около получаса, и к ним заглянул Кох — ему предстояло прикрывать их на экскурсии-разведке в Центральном доме художника, и, обсудив ее детали, они разошлись, чтобы набраться сил перед завтрашним непростым днем.
Утро для Перси и Джоан началось со строгой немецкой «линейки» в ресторане. Кох по головам пересчитал свое поредевшее «воинство» — русская водка вперемешку с «Калинкой» для некоторых оказались трудным испытанием. Те же, кто держался на ногах, после завтрака нестройной колонной двинулись на «приступ» Кремля. Перси и Грей, как истинные арийцы, добросовестно отчеканили шаг по брусчатке Красной площади, а после обеда, прихватив кинокамеру, отправились на экскурсию-разведку в Центральный дом художника. За ними тенью следовал Кох.
Пристроившись к группе экскурсантов, они бродили по выставочным залам, восхищенно трясли головами перед картинами, исправно чиркали в своих блокнотах и не забывали о главном — через стеклянные витражи присматривались к месту будущей встречи. Парк лежал как на ладони, и Перси не составило большого труда найти то самое летнее кафе, в котором предстояла встреча с живым — из крови и плоти — Фантомом.
Местом он остался доволен, оно идеально подходило для конспиративной встречи. В хаотичном скоплении скульптур, разбросанных по парку, в замысловатом переплетении аллей и в десятках летних кафе с праздной публикой было легко затеряться. На руку играли и группы иностранцев, постреливающие по сторонам фотовспышками.
«В такой толчее русской контрразведке не просто будет отследить контакт с Фантомом, — с удовлетворением отметил Перси. Но в следующее мгновение в нем вдруг заговорила тревога, и от радужного настроения не осталось и следа. В подсознании мелькали смутные образы, его взгляд остановился на бронзовом монументе, напоминающем гигантский штык.
«Дзержинский?! Но почему здесь? Ах, да…» — в памяти всплыла подзабытая картина, в свое время обошедшая телеэкраны всех стран мира и занявшая первые полосы газет.
Август девяносто первого. Москва. Площадь Дзержинского. В свете прожекторов, под рев торжествующей толпы металлический трос удавкой сдавил бронзовую шею «железного Феликса». Стрела крана поползла в чернильное небо, и один из главных символов советской эпохи был сброшен с пьедестала. Вслед за ним рухнула последняя великая империя двадцатого века — СССР.
Перси нервно сглотнул, перевел взгляд влево, и липкий холодок обдал спину.
Розово-гранитный Сталин, грозя кулаком, широченным шагом спешил к Центральному дому художника.
«Где я все это видел?! Где?» — лихорадочно вспоминал Перси.
Его взгляд скользнул дальше. Позади Сталина каменная ватага изможденных узников с кирками и топорами в руках пыталась вырваться на свободу из колючего капкана. Справа от них трое чекистов в армированных кожанках брали в кольцо окопавшегося в амбаре «кулака». В зарослях кустарника у пруда притаилась группа партизан…
«Боже праведный! Так это же мой чертов киевский сон?!» — был потрясен Перси его явлением наяву.
Судорожная гримаса исказила его лицо, и это не осталось незамеченным Грей.
— Марк, что с тобой? — всполошилась она.
— Э-э… Все о’кей, Джоан!
— Разве?
— Чертов остеохондроз! Опять напомнил о себе! — с вымученной гримасой ответил он и отвернулся от окна.
Настроение было безнадежно испорчено. Оживший наяву кошмарный сон накануне встречи с Фантомом ничего хорошего не сулил. И только за ужином три рюмки русской водки и неунывающий Кох подняли Перси настроение. Оставив после себя в номере тонкий запах одеколона и пять тысяч евро, предназначенных для Фантома, он отправился к своему «стаду». После его ухода Перси, полистав журналы, начал позевывать и отправился спать. Грей тоже недолго возилась в соседней комнате и вскоре легла в постель.
Утро для них началось с боя курантов на Спасской башне Кремля. Перси посмотрел на часы — пять часов отделяли его от встречи с Фантомом, и ощутил легкое волнение. Короткая, но энергичная зарядка, холодный душ, а больше ободряющий взгляд Джоан вернули ему уверенность в себе. После завтрака они присоединились к группе туристов, направлявшихся на Манежную площадь, побродив около часа, отделились от них и направились в Третьяковку.
На пути к ней ни Перси, ни Джоан не заметили слежки, это подняло настроение и вселило уверенность в успехе операции. В самой картиной галере оно было слегка подпорчено. Мрачные полотна: «Петр I допрашивает царевича Алексея», «Иван Грозный и сын его Иван», ставший жертвой маниакальной подозрительности собственного отца-царя, не говоря уже о современном портрете — «Судьба олигарха», русского миллиардера Ходорковского в арестантской робе, лишний раз свидетельствовали о том, что в России во все времена никто не мог зарекаться ни от сумы, ни от тюрьмы.
Так и не добравшись до последнего зала, Перси с Грей свернули экскурсию и по проторенному туристами маршруту спустились к реке. Легким прогулочным шагом прошлись по Крымской набережной, потолкались среди свободных художников и, купив картину с русским пейзажем, направились на встречу с Фантомом. В парке Центрального дома художника им не составило большого труда затеряться среди праздной толпы. Сделав проверочный круг и, не обнаружив следов слежки, они ровно в два часа поднялись на террасу летнего кафе.
За крайним столиком в правом ряду Перси, наконец, увидел неуловимого Фантома. Средней цены джинсовый костюм спортивного кроя плотно облегал тренированное тело. Волевое, со слегка раздвоенным подбородком лицо скрывали низко надвинутая на глаза синяя бейсболка и темные очки. То, что это был Фантом, сомнений у Перси не возникало. Пароль — торчавшая из верхнего кармана куртки красная шариковая ручка и рекламный проспект представительства фирмы «Мерседес» в Москве на столике — совпал в деталях.
Фантом и без пароля — фотоаппарата, перекинутого через левое плечо Перси, и белого в зеленый горошек галстука с черной заколкой, узнал американца, но не подал вида и невозмутимо продолжал листать рекламный проспект.
«Молодец, хорошо держишься!» — мысленно похвалил Перси.
По легкому пожатию его руки Грей догадалась: «синяя джинсовка» и есть тот самый Фантом, ради которого им пришлось совершить стремительный вояж в Москву. Заказав кофе и мороженое, они отправились искать свободное место и остановились у столика, который занимал Фантом. Поздоровавшись, Перси поинтересовался:
— Вы не возражаете, если мы с Анной присядем?
— Пожалуйста, места всем хватит! — назвал вторую часть пароля Фантом и нервно сглотнул.
«Да, нервы у тебя все-таки не железные», — отметил про себя Перси и, пододвинув стул к Грей, сел напротив Фантома. Возникла томительная пауза, ее разрядила официантка. Она принесла кофе и мороженое. Перси сделал один-другой глоток и начал разговор с банальной фразы:
— Не правда ли ароматный кофе?
— Да! — просипел Фантом.
В его то ли простывшем, то ли перехваченном от волнения голосе отсутствовали всякие интонации. Это отметил про себя Перси и, не давая угаснуть разговору, отметил:
— А погода просто замечательная!
— Курт, ты посмотри какие оригинальные скульптурные композиции! Я таких еще не видела! — живо поддержала его Грей.
Фантом хмыкнул и с иронией произнес:
— Да, такой «каменный зверинец» вы вряд ли где найдете. Но советую по ночам тут не гулять. Знаете ли, у нас призраки советского прошлого имеют обыкновение оживать.
— О, Сталин! Ленин! Дзержинский! — энергично закивал головой Перси и, посчитав, что контакт налажен, предложил: — Давайте знакомиться? Меня зовут Курт! А это моя супруга Анна.
Выдающиеся формы Грей не остались без внимания Фантома. Несмотря на то что его глаза скрывали темные очки, она, как всякая женщина, почувствовала этот откровенно оценивающий и раздевающий ее взгляд и покраснела. Перси тоже заерзал на стуле: свои сорок шесть, которые с головой выдавали седой ежик и морщины на лбу на фоне цветущей Джоан, в карман было не спрятать.
Страх покинул Фантома, и из него поперло нахальство:
— Курт, я было подумал, что Анна — ваша дочь, — с ухмылочкой заметил он.
Перси проглотил эту бестактность и, натянуто улыбнувшись, спросил:
— Вас как называть?
— Можете звать Михаилом. Хотя, какая разница, мы же с вами не собираемся крестить детей. Давайте ближе к делу!
— Хорошо! Михаил так Михаил! — не стал настаивать Перси.
— Мои предложения вам известны? — напористо заговорил Фантом.
— Да!
— И что?
— Они очень интересны и весьма перспективны, поэтому… — пытался перехватить инициативу в разговоре Перси.
— Никаких поэтому! Никаких перспектив! — бесцеремонно оборвал его Фантом и объявил: — Мой товар — ваши деньги, и на том расходимся! Запомните, Курт или как вас там, я не пацан и в шпионские игры играть не собираюсь!
Перси так и подмывало смазать по прячущейся за очками нахальной роже, но он не поддался эмоциям. За долгую службу в разведке ему приходилось обламывать и не таких, тут важно было не пропустить момент, когда «кандидат в шпионы» выплеснет свои эмоции, а затем начнет «плыть». Одни агенты после слова «сотрудничество» скисали и впадали в ступор. Другие, такие как Фантом, корчили из себя циничных умников, задумавших одним махом сорвать куш.
Подавив раздражение, Перси ровным голосом продолжил разговор:
— Михаил, давайте не будем ставить друг другу условия. То, о чем вы сейчас сказали, оставим писателям и поговорим как партнеры. Мы откликнулись на ваше предложение, и давайте его предметно обсуждать.
— Х-м, — хмыкнул Фантом. — Обсуждать, говоришь? Сегодня — разговор, а завтра — достань чертеж, потом — сфотографируй образец… Нет, так не пойдет! Не на того напали! Выжмите как лимон, и потом на помойку!
— Зря вы так, Михаил! Ваша безопасность для нас превыше всего!
— Только давайте без этого! Вы еще расскажите о борьбе за мир и разоружение! Оставьте ваши сказки для простаков! Я назвал свои условия! — отрезал Фантом.
Разговор заходил в тупик. Перси, чтобы выиграть время, потянулся к чашке кофе. Фантом нервно заерзал на стуле. Он явно торопил события, а эта задержка выводила его из равновесия.
«Напора, изобретательности тебе не занимать, но нахрап со мной не пройдет. Не на того напал, — Перси медленными глотками пил кофе и размышлял, с какого бока подступиться к Фантому. — Очки, бейсболка! Нахальный тон — это все игра! Меня такими дешевыми штучками не проведешь. Самоуверенный нахал! Ты влез в игру, где дилетантам не место. ЦРУ задумал переиграть? Мы не таких обламывали! Ты еще не понял, что уже по уши вляпался в шпионское дерьмо. Назад хода нет! Судя по одежонке, настоящих денег ты не видел. А тебе их, ох, как хочется», — заключил Перси, поставил чашку с кофе на стол и предложил:
— Михаил, давайте друг друга не накручивать — не для того мы здесь собрались.
— И я о том же, но условия менять не собираюсь, — на тон ниже сказал Фантом.
— Вот и хорошо. Поймите нас правильно: мы встречаемся первый раз, и сразу вести речь о суммах, которые вы просите, не имея на руках материалов, это с нашей стороны будет по меньшей мере легкомысленно. Давайте решать вопрос поэтапно?
— Курт, я еще раз повторяю, у меня нет времени на разговоры, тем более такие! В России они плохо заканчиваются!
— Михаил, оставьте эти ужасы для слабонервных. За разговоры в вашей стране давно не сажают, — попытался свести все к шутке Перси.
— За такие сажают, — буркнул Фантом.
— Еще раз вас прошу, давайте не будем спорить, а поговорим о деле. На первом этапе мы готовы заплатить за материалы по системе преодоления ПРО и за данные, раскрывающие математический алгоритм движения боевых блоков и ложных целей. За них вы можете получить вдвое больше, чем за все остальные параметры.
— Вдвое? — Фантом облизнул внезапно пересохшие губы.
Сумма, которая вряд ли когда ему снилась, кружила голову, и, не веря собственным ушам, он переспросил:
— Я не ослышался? Пол-лимона?
— Лимон? Это о чем вы? — не понял Перси.
— Ну, пятьсот тысяч вашими, «зелеными»?
— Ах да, пятьсот! Сумма внушительная, но только за подлинники.
Фантом замялся. Перси почувствовал слабину и поспешил его дожать. Изобразив на лице глубокое разочарование, он спросил:
— Так что у вас их нет?!
— Э-э, есть! Но такие важные материалы в одном месте не хранятся. И потом… За ними ведется жесткий контроль. ФСБ и режимщики дыхнуть не дают.
— Как так, Михаил? Вы же писали, что материалы у вас?
— Да, но не подлинники, как вы того требуете.
— Мы не требуем, это правило разведки.
— Вы что, мне не верите? — пытался стать в позу Фантом, но выглядело это неубедительно.
Перси не стал загонять его в угол и поспешил заверить:
— Верим! Только…
Грей нажала ему на ногу и кивнула на выставочную площадку. На ней двое рабочих подтащили к железному Дон Кихоту сварочный аппарат и принялись колдовать над его треснувшим ботфортом. Перси спокойно отнесся к ним, вряд ли русская контрразведка с таким шумом стала бы вести слежку. Фантом не обратил внимания на паузу, в этот момент его занимало другое: почувствовав, что сказочный куш может уплыть, он отыграл назад и заверил:
— Курт, я готов! У меня есть часть подлинников. Остальное я достану! Дайте время!
— Сколько вам потребуется? — старался не упускать из своих рук беседу Перси.
— Недели три, максимум месяц. Поймите, не так все просто!
— Михаил, я представлю ваши трудности, мы подождем.
— А как с оплатой? Вы сказали пятьсот, — напомнил Фантом.
— Да! Наша организация слово держит, — подтвердил Перси.
— Я согласен!
— В таком случае давайте договоримся о следующей встрече.
— Как только у меня будет весь материал, я сообщу по известному вам каналу.
— Отлично! Предлагаю следующую нашу встречу провести на Украине. У вас, насколько я понял, такая возможность есть? — поинтересовался Перси.
— Да! Родственники живут в Харькове.
— Замечательно! Там мы гарантируем вам полную безопасность.
— Все зависит от того, как мне удастся решить вопрос с отпуском. Лишними поездками на Украину я бы не хотел привлекать к себе внимания.
— Разумно! При выборе места в первую очередь будем исходить из вашей безопасности. А пока, чтобы облегчить вашу работу, примите дружескую помощь — пять тысяч евро, — предложил Перси и кивнул Грей.
Она переложила дамскую сумочку на соседний с Фантомом стул и принялась искать в ней косметику. Тот скосил глаза и, когда на сиденье шлепнулся плотный сверток, уронил сверху рекламный буклет.
«Ловко! Быстро соображаешь! Со временем обтешем, и станешь первоклассным агентом!» — отметил про себя Перси.
Сноровке Фантома можно было позавидовать. Одним неуловимым движением он сгреб сверток с деньгами, поднялся из-за стола, прошел к стойке бара, купил сигарет и спустился с террасы. Грей, наконец, нашла зеркальце с губной помадой и, старательно подкрашивая губы, наблюдала за тем, что происходило за спиной. Перси, мелкими глотками пил давно остывший кофе и провожал взглядом Фантома до тех пор, пока синяя джинсовая куртка не затерялась в толпе.
Первая встреча с будущим агентом ЦРУ — в этом Перси уже не сомневался — прошла успешно. Виртуальный Фантом материализовался.
