Глава 6. Грязная работа
Должен сказать, что я ожидал чего угодно, но только не этого. Столько времени и здоровья потратил в поисках работы, а она меня сама нашла! Да еще и в таком непотребном виде. А кстати, в каком именно?
Я лежал спиной на чем-то мягком. Судя по ощущениям, на мне места живого не было, но все части тела были относительно целы: кровоточащих ран нет, переломов и отбитых органов — тоже. Разве что пары зубов чуть не лишился, зато лишился последних иллюзий насчет своих бойцовских навыков.
— Йорхш! — с трудом прохрипел я.
Тот истолковал призыв верно, и мягкие влажные ладошки взялись за мои глаза, бережно оттирая с век засохшую кровь и грязь. Было больно, но сейчас я вообще всеми местами болел, так что процедуру омовения выдержал стойко. И, едва смог снова видеть, решил пересчитать свой выигрыш.
Чуть меньше тридцати лунаров… Я дал себя искалечить за жалкие три тысячи медяков! Да этого мне даже на лечение не хватит! Ну уж нет, таким способом я себе разве что на надгробье заработаю, да и то, когда будет уже слишком поздно.
— Гхм кхе, — раздалось в стороне вежливое покашливание.
Святое благословение, совсем про него забыл! Стиснув зубы, я рывком принял сидячее положение, едва сдерживаясь, чтобы не закричать от боли. Теперь можно было и взглянуть на своего возможного работодателя. Это оказался болезненно худой и бледный мужчина средних лет, одетый в темный камзол, а на голове его красовался высокий помятый цилиндр. Опирался незнакомец на трость, а лицо его было совершенно обычным и без каких либо особых примет, если не считать таковой тонкую нитку усов над бледными губами.
— Прошу прощения, господи э — э-э…
— Можете называть меня господин Незнакомец, — усмехнулся тот.
— Хорошо, господин Незнакомец. Вы что-то сказали насчет работы, я верно расслышал?
— Да, все правильно. Дело в том, я сейчас крайне нуждаюсь в услугах кого-то вроде вас. Вы ведь вредитель, верно?
— Боюсь, что вы ошиблись, я не ведьмак…
— Разумеется, иначе здесь бы лежали не вы, а этот… Огненный Ураган, кажется так его звали? И мне нужны именно вы! Ведьмаки слишком грубы и действуют прямолинейно. Им не достает аккуратности и творческого подхода. Вы понимаете, что я имею в виду?
— Догадываюсь, — кивнул я, — Дело очень деликатное и не терпит огласки?
— В самую точку! — обрадовался он моей сообразительности, — Я слежу за вами от дома госпожи Хеммуль… Кстати, должен заметить, что с троллем вы придумали просто гениально! И именно такой подход я бы хотел увидеть и к своему делу.
— Сколько?
— Мне нравится ваша хватка! Надеюсь, вы понимаете, что я плачу не только за работу, но и за ваше молчание?
— Сколько?
— Триста…
— Достойная сумма, — прохрипел я, прикидывая, что можно купить на три сотни лунаров, — Но это плата за работу. А сколько мне положено за молчание?
— То есть, трех золотых вам недостаточно, чтобы держать язык за зубами? — сухо процедил он, — тогда какая сумма вас устроит?
— Пять сотен! — выпалил я, а сам весь сжался от страха, что он не согласится.
Темные боги, такие деньги мне могли только сниться, да и то по частям! Да я был готов прямо сейчас отрезать себе язык, зажарить его и съесть даже за половину этой суммы.
— Хорошо, пусть будет пятьсот лунаров, — после короткой паузы кивнул господин Незнакомец. С большим трудом я сдержался, чтобы не заорать от радости.
— Итак, кого мне нужно убить, и где их искать?
— Убить? — загадочный господин замер на месте, — Разве я что-то говорил про убийство? Наоборот, нужно все провернуть так, чтобы в итоге никто не пострадал.
— Если бы моя душа не принадлежала Тьме, то она была бы ваша! — заявил я, — Что нужно делать?
И он начал рассказ…
— Один замечательный, но уж больно легкомысленный молодой человек поддался на провокацию давних врагов своего отца, которые только и выжидали удобного случая, чтобы отомстить ему за какие-то былые обиды. Например, навредив единственному сыну. Сделав это так, чтобы несчастный отец знал об этом, но ничего не смог поделать.
— Это как такое возможно? — поинтересовался я.
— Все очень просто. Дуэль. Честная дуэль в назначенное время, победить в которой у юноши нет ни единого шанса. Разумеется, коварные злоумышленники подыскали ему достойного противника. Я бы даже сказал, палача.
— Хм… Дайте-ка попробую угадать. Уж не вы ли и есть тот самый убитый горем отец?
— Я его двоюродный дядя. Мой братец слишком скован правилами и условностями, и вообще, очень старомоден в своих взглядах. Поэтому я взял на себя смелость уладить этот вопрос, не советуясь с ним.
— Значит, вы решили помочь племяннику и чужими руками убрать противника до начала дуэли?
— Нет — нет! Боюсь, что такой вариант событий покажется слишком странным, и наверняка будет расследование. Все нужно провернуть гораздо тоньше, изящнее. Дуэль непременно должна состояться!
— Хм. Мне нужно быть поблизости и сглазить противника или его оружие? В таком случае вам лучше отыскать какого-нибудь ведьмака…
— И опять мимо. За поединком будут наблюдать маги — вердикторы*, чтобы все было честным. Они же проверят дуэлянтов и их оружие накануне боя, чтобы противники не вздумали использовать магию и прочие способы упростить себе задачу.
— Боюсь, что так мы далеко не уйдем, — нахмурился я, — выкладывайте, что у вас за план.
— Мне нужен вредитель, который сможет обеспечить моему племяннику преимущество таким образом, чтобы никто не заподозрил обмана. А для этого нужно как-то обмануть магов — вердикторов. Я слышал, что есть такая порча, которая действует не сразу… Именно порча, а не болезнь, потому что если противник почувствует недомогание накануне поединка, то дуэль просто перенесут. Нужно, чтобы он совершил пару роковых ошибок во время боя. Мой племянник сумеет воспользоваться преимуществом и вывести его из боя, и никто не пострадает.
Он умолк, выжидающе глядя на меня. Ну — ну, как же, прямо таки лучшими друзьями они останутся. Впрочем, это уже дело не мое — платят, и ладно.
— Насколько я помню, дуэли между живыми и нежитью запрещены?
— Верно, — подтвердил он, — нанятый врагами моего брата поединщик — человек.
— Сколько у меня времени?
— Боюсь, что совсем немного. Все три дня.
— Справлюсь, — уверенно заявил я, — но для этого мне понадобится кое — какая информация…
Ухмылка, озарившая бледное лицо незнакомца, была такой зловещей, что у меня по спине поползли ледяные мурашки.
— Договорились, — кивнул он.
— И, разумеется, мне нужны кое — какие деньги, чтобы прикупить все нужное для наведения порчи. Случай очень необычный, так что и компоненты потребуются недешевые. Но учтите, что это накладные расходы, которые оплачиваются сверх гонорара за услуги, — припомнил я любимую фразу своей бабушки, обычно разительно меняющую выражение лиц ее клиентов.
Ухмылку с лица господина Незнакомца словно лопатой могильщика снесло.
— Сколько? — тяжело вздохнул он, доставая печально звякнувший кошель.
* * *
Итак, господин Незнакомец рассказал мне все, что знал сам. Некий Эмилио Ри, заправский дуэлянт и искусный боец был нанят специально, чтобы в честной дуэли убить юношу, по молодости и неопытности поддавшегося на его провокацию. Поединок будет проходить по всем правилам дворянского Кодекса чести, а значит, никаких грязных трюков. По крайней мере таких, которые способны обнаружит маги — вердикторы.
О самом же Эмилио было почти ничего не известно. Мелкий дворянин средних лет, невысок ростом, умелый боец, очень любит лошадей и экзотические цветы, которые заказывает даже со Светлой стороны. Небольшой домик на окраине города, держит пару слуг, лошадей и личного лекаря.
Признаться честно, последнее обстоятельство меня сильно смутило. Разве станет человек в здравом уме держать возле себя целителя? Но пока что я просто отметил тот факт, что за самочувствием моей жертвы ежечасно следит лекарь. Где и каким оружием будут драться противники, держалось в секрете, а потому мы с господином Незнакомцем сошлись на том, что моей целью будет именно Эмилио, причем его здоровью ничего не должно угрожать. Впрочем, оно было и понятно.
Чтобы привести себя в порядок, я снова наведался к госпоже Кобритте. Честно заплатив за лечение двадцать лунаров — половину того, что мне выдал наниматель, — я отказался от ее любезного предложения остаться на ужин и не только, и направился по выданному мне адресу. Подлатала меня ведьма на славу: разве что пара синяков осталась, да ребра ныли при каждом вдохе. Попросив Йорхша быть моим проводником, я погрузился в размышления.
Четкого плана действий у меня не было, хотя кое — какие мысли на этот счет имелись. Но сперва я решил осмотреться на месте и побольше узнать о жертве. Незримый банник молча семенил рядом, старательно прогоняя с моего пути вездесущих котов и птиц — падальщиков. Провожая взглядом очередного жирного ворона, лениво уступающего нам дорогу, я вспомнил о своей бабушке, госпоже Гюрзильде. Вот чей совет сейчас был бы очень кстати! Увы, еще пару дней придется действовать самостоятельно. Да и вообще, чем дальше, тем больше я склонялся к мысли, что ведьмам вовсе незачем знать о случившемся. Как там у них говорится? Сам зелье заварил — сам и пробу снимай.
— Эй, человек, — отвлек меня от мыслей Йорхш, — У тебя неприятности.
Я огляделся. Размышляя о деле, я и не заметил, как вышел на Зеленую улицу. Трепещущие зеленые тени заставили меня зябко поежиться, но никакой опасности видно не было.
— Где? — переспросил я банника.
— Двое сзади и один впереди. Прячутся. Хотя, уже нет.
И действительно, высокая фигура шагнула из густой тени мне на встречу, хотя буквально только что ее там не было. Магия? Вряд ли, обычные уличные грабители не станут лишний раз прибегать к ней, чтобы не попасть под закон о «вредительском чароплетстве с целью причинения какого-либо ущерба гражданам города». За такое наказывают куда как суровее.
— Эй, прохожий, а ты знаешь, что эта улица находится под покровительством претемного Улиана?
— Н — нет, — выдавил из себя я, оглядываясь.
Так и есть — позади, словно ниоткуда, возникло еще двое ухмыляющихся громил. Все трое были вооружены ножами и хорошо отполированными — уж не об чужие ли бока? — дубинками. Кажется, это те самые, что пырнули деревенского увальня во время моего первого визита на Зеленую. А значит, и меня тоже могут подрезать. И с чего это их заводила начал разговор с упоминания кровожадного бога пустынных земель? Какое отношение имеет древняя мумия к банальному уличному ограблению?
— Ну так теперь будешь знать! А претемный Улиан что завещал?
— Делиться, — коротко хохотнув, подсказал мне один из громил, что стояли сзади.
— Верно, — кивнул заводила и протянул в мою сторону руку, — Так что давай, делись.
— Не верно. Улиан Менемхетут* завещал оросить пустыню кровью врагов, — поправил я его. — К тому же, у меня делиться уже нечем. Все до последнего шура* отдал за лечение этой проклятой колдунье, а от ее наговоров все только хуже стало. Смотри, проказа по всему телу пошла!
С этими словами я закатал рукав, демонстрируя огромный синяк в пол руки. Как я и думал, уличные грабители понятия не имели, как выглядит пораженная проказой кожа. Все трое отшатнулись и шагнули назад, стараясь держаться от меня подальше.
— Чешется, просто жуть! — жалобно добавил я и старательно поскреб руку, — А вы не знаете, проказа и впрямь такая заразная, как говорят, или это все враки?
Грабители сделали еще шаг назад.
Сунув руку в карман, я старательно там пошарил и, широко улыбаясь, вытащил медную монетку.
— О! Один шур затерялся. Претемного Улиана я уважаю, так что… Лови! — выкрикнул я и бросил монетку в главаря.
Тот вытаращил глаза и бросился в сторону, уворачиваясь от медяка. Позади раздался удаляющийся топот тяжелых сапог. Оставшийся в одиночестве заводила свирепо сверкнул на меня глазами и прошипел:
— Тебе повезло, мальчишка… На этот раз…
Он, пятясь задом и не отрывая от меня взгляда, вошел в плотную тень у живой изгороди и… пропал! Скорее всего, там был какой-то не замеченный мною проход.
— Эй! Вы куда? А как же заветы претемного Улиана? — закричал я вслед, едва сдерживая смех.
— Ушли, — раздался голос банника, — Здорово ты их! Я уж думал все, плакали наши денежки.
— Мои денежки, — поправил я, — Кстати, а почему те двое убежали?
— Я их слегка поскреб. Одного по шее, второго по руке. Видать, подумали, что их проказа достала.
— Хорошо придумано, — похвалил я банного духа, — Спасибо тебе, Йорхш.
Остаток пути мы проделали безо всяких происшествий. Особняк Эмилио находился за внешней городской стеной. Нет, не в западных трущобах и не в южном ремесленном квартале, а в восточной части, которая называлась Вольной. Здесь ютились безземельные дворяне, которым гордость не позволяла жить рядом с простыми горожанами, а тощий кошелек — обзавестись собственным загородным поместьем и землями.
Улица, которую назвал мне наниматель, называлась Журчащей, и впрямь, журчать там было чему: с добрый десяток фонтанов и два полноводных ручья, текущих с востока на запад вдоль главной дороги. И это не считая миниатюрных водопадов и фонтанов, которые украшали фасады домов или участки земли, на которых эти дома стояли. Улица оказалась довольно большой, но домов здесь было мало, просто к каждому из них прилегала огороженный участок таких размеров, что можно было еще полдесятка зданий рядом построить.
Нужный дом я отыскал почти сразу: это был двухэтажный особняк, перед которым стояла статуя… лошади! А за домом раскинулось самое настоящее поле с сочной зеленой травой, на котором паслась пара лошадей… Или существ, очень похожих на лошадей, если не считать пары аккуратных рожек и мощного костяного гребня, идущего у странных животных вдоль спины. Интересно, что это за травка такая, раз ее с удовольствием жрут эти твари?
Мы с банником расположились прямо напротив особняка Эмилио, спрятавшись за кустами мухоловника, росшими вдоль дороги. Я прямо здесь вывалил из карманов щепки и пару горстей земли, прихваченных мной там, где когда-то стояла баня Йорхша — благодаря этому, банник смог покинуть место, к которому был привязан. Отряхнув руки, я приказал духу следить за окнами дома.
— Зачем? — удивился тот.
— Я бы хотел к нему в гости наведаться… когда там никого не будет.
— Так спросил бы у домового. Поместье большое, от такого дома домашний дух далеко отойти сможет. Позвать?
— Эм… Уверен, что он не выдаст нас хозяину? Может, он в нем души не чает?
— Домовые уж больно конюших не любят, постоянно друг другу пакости строят. А ежели хозяин в лошадях души не чает, значит, первым делом будет задабривать того духа, который ему лошадей подпортить может. Или наоборот — присмотреть за ними как следует.
— Звучит разумно, — согласился я.
— Да ты сам посмотри: в доме на окнах снаружи паутина висит, а конюшня ухоженная. Вот с конюшим его точно не советую знакомства водить: сдаст хозяину за махровый шнурок!
— Ладно. Зови своего домового.
Рядом что-то едва слышно прошелестело листвой, а мне ничего больше не оставалось, как ждать и думать. А обмозговать было что. Например, способ, которым можно было проклясть или сглазить человека, да так, чтобы никаких следов не оставить. И чтобы жертве стало худо непременно в нужное время, ни часом раньше, ни часом позже.
Впрочем, как раз это можно было устроить. Госпожа Гюрзильда называла такой вид вредительства «условным проклятьем». Бывало, приходили к ней просительницы, которые хотели не просто сглазить свою соперницу или блудливого мужа, а непременно так, чтобы знал окаянный, за что страдает. Звучало это обычно примерно так:
«Порчу на него наслать, чтобы крючило его во все стороны! Только чтобы не сразу, пусть, гад этакий, живет — здравствует. Но как только сунется за порог к этой стерве задастой, там прямо там его чтоб и скорячило, дабы неповадно было от женки к соседкам бегать, да чужим девкам подол крутить!»
В таких случаях бабка проклятье клала особое, «спящее», который сидит себе тихо на несчастной жертве, словно и нет его, потому как недоделанное: не вложено в него должной силы. А поверх такого проклятья — хитрый наговор, который вступает в силу только при каких-то условиях. Смекаете? Только неверный муженек ступит на порог к соседке — за солью там, или спросить чего — и наговор тот час вступает в силу. А составлен он так, чтобы «пробудить» дремлющее проклятье.
Я уже начал составлять наговор, когда что-то острое — смертельно острое! — уткнулось мне в бок. На меня дохнуло перегаром, и раздался грозный голос:
— Ну, и что мы здесь вынюхиваем, а?
