Глава 4
Совершенно секретно
Директору Федеральной службы безопасности
Российской Федерации
Служба внешней разведки России располагает данными о том, что спецслужбами Грузии и резидентурой ЦРУ в Тбилиси планируется наращивание подрывной деятельности на территории Российской Федерации.
В августе 2006 года в Тбилиси с участием спецпредставителя директора ЦРУ Д. Фрезера состоялось совещание руководства Специальной службы внешней разведки Грузии и резидентуры ЦРУ.
По итогам встречи принят ряд организационно-оперативных решений. В частности, Специальной службой внешней разведки Грузии планируется наращивание агентурных сетей в России. Организационно они будут сведены в резидентуры. Возглавят их кадровые сотрудники разведки.
Основная цель резидентур — проникновение в органы боевого управления Северо-Кавказского военного округа и внутренних войск МВД, а также активизация подрывной деятельности незаконных вооруженных формирований, действующих на территории Северного Кавказа…
14 марта 2007 года эта ориентировка поступила к руководителю Департамента военной контрразведки ФСБ России генерал-полковнику Георгию Градову. Ему — опытнейшему профессионалу — скупые строчки документа говорили о многом. Провал операции «Троянский конь» в Абхазии не охладил захватнический пыл руководителей Грузии и их патронов из НАТО. Подтверждением тому служила воинственная риторика президента Саакашвили, грозившего своим соседям — абхазам и югоосетинам — встретить Новый год в Сухуме и Цхинвале.
Его угрозы не были дежурной страшилкой. Подтверждение им Градов находил в докладах, поступавших из управлений контрразведки округов. В них подчиненные сообщали о росте числа агентов грузинских спецслужб, выявленных среди личного состава российской армии. Большинство из них составляли военнослужащие-контрактники и прапорщики, в чем Градов усматривал не только стремление руководителей разведки Грузии количеством агентов оправдать перед хозяевами из ЦРУ свою состоятельность, но и попытку отвлечь внимание российских контрразведчиков от крупных шпионов. Свидетельством тому являлась ориентировка СВР. Резиденты — кадровые сотрудники Специальной службы внешней разведки Грузии — явно предназначались не для руководства одноразовыми агентами.
Градов оторвал взгляд от ориентировки. Его высокий лоб пробороздила глубокая морщина, губы сложились в тугую складку, а в карих глазах вспыхнули тревожные огоньки. Он снова обратился к резолюции директора ФСБ:
«Георгий Александрович, во взаимодействии с управлениями ФСБ по территориям организуйте поиск резидентов спецслужб Грузии и их оперативную разработку. Не допустите утечки сведений о планах военного командования. Работу по пресечению враждебной деятельности резидентур завершить в максимально короткие сроки».
Подумав минуту-другую, Градов положил палец на кнопку вызова дежурного по департаменту.
— Слушаю вас, Георгий Александрович! — ответил тот.
— Геннадий Васильевич, вызовите ко мне генералов Шепелева, Сердюка и полковника Писаренко.
— Есть! — принял к исполнению дежурный и засел за телефон.
Градов поднялся из кресла и прошелся по кабинету. В его стенах трудились 28 руководителей отечественной военной контрразведки. Одни оставили в ее истории героический, другие — трагический след. Девять, выполняя волю советских вождей, впоследствии сами стали жертвами чудовищных репрессий. Один — Михеев — погиб на фронте в сорок первом. Остальным повезло больше — они благополучно завершили службу. А двое, пройдя все служебные ступени, возглавили: Федорчук — КГБ СССР, а Ивашутин — ГРУ Генштаба.
В пятьдесят лет Градов стал ее 29 руководителем. На эту должность он был назначен в один из самых тяжелых периодов в жизни страны, когда на развалинах некогда могущественной советской империи в муках рождалась молодая российская государственность. Вместе с ней происходило становление новых институтов власти и военной контрразведки, в частности. Охотников сделать ее «карманной» нашлось немало. Градову и его предшественникам — генералам Алексею Молякову и Владимиру Петрищеву — понадобились дар Златоуста и хитрость Одиссея, чтобы не допустить этого. Сохранившийся у военных контрразведчиков дух их великих предшественников — сотрудников Смерш — позволил им быстро встать на ноги. В их сети все чаще попадались матерые шпионы и террористы. И здесь злой рок нанес страшный удар по семье Градовых — трагически ушел из жизни сын. Он, выдержав и это, продолжал твердой, разумной рукой вести корабль военной контрразведки в бурном политическом море. И, как в награду за стоицизм, в квартире Градовых, где часто звучали голоса писателей и художников, раздался еще один самый дорогой им голосок — мальчишеский.
Взгляд генерала упал на журнальный столик. На него с портретов смотрели сыновья.
«Буду ехать домой, надо купить Егору что-нибудь из фабрики героев «Лего», — подумал Градов.
Доклад дежурного снова вернул его на службу.
— Георгий Александрович, генералы Шепелев, Сердюк и полковник Писаренко прибыли и ждут в приемной! — сообщил тот.
— Пусть заходят! — распорядился Градов, переложил зеленую папку с ориентировкой СВР на стол заседаний и обратил взгляд на дверь.
Первым вошел Шепелев. Невысокого роста, крепко сбитый, он лучился неукротимой энергией.
«Руководил операциями против боевиков в Чечне. Хорошо знает обстановку на Северном Кавказе. Со многими руководителями управлений ФСБ в округе установил деловые отношения и пользуется авторитетом. Лучшего руководителя опергруппы, чем Юра, не найти!» — решил Градов и поднял взгляд.
Над Шепелевым горой нависал Сердюк. В его светло-карих глазах читался недюжинный ум, а в спокойных движениях ощущались основательность и уверенность в себе.
«Толя нужен в Москве! Ходячая энциклопедия шпионских дел. Собаку на них съел. Блестящая память и аналитические способности. Начальник оперативного штаба!» — утвердился в своем выборе Градов и перевел взгляд за спину Сердюка.
Из-за его плеча торчал усыпанный поздней сединой ежик Писаренко. Несмотря на свои 57 лет, он был по-юношески худощав и подвижен. В его черных, как переспелая смородина, глазах полыхал задорный огонек.
«С критическим складом ума и неистребимым стремлением докопаться до истины Василий растормошит и мертвого. Будет третьим, но не лишним!» — заключил Градов и с теплотой посмотрел на подчиненных.
Они оживились.
«Профессионалы! Догадываются, что предстоит важное дело», — с удовлетворением отметил он и шагнул им навстречу. Его ладная фигура, в которой не было намека на начальственный жирок, легко двигалась по ковровой дорожке. Поздоровавшись, Градов с улыбкой произнес:
— Ну что, три богатыря, не засиделись?
Шепелев переглянулся с Сердюком, Писаренко и ответил:
— Есть немного, Георгий Александрович, — и затем поинтересовался: — Что, супостат серьезный появился?
— Да, придется повоевать, — подтвердил Градов и пригласил к столу заседаний. — Проходите, садитесь.
Офицеры заняли места в креслах. Градов кивнул на папку с ориентировкой и предложил:
— Ознакомьтесь! Царский подарок от наших разведчиков.
Шепелев открыл ее и впился глазами в текст. Сердюк и Писаренко присоединились к нему. Прочитав, они обменялись взглядами. Первым слово взял младший по званию — Писаренко.
— Серьезная заявка, товарищ генерал-полковник! — оценил он ориентировку СВР, но не удержался и посетовал: — Жаль только, что конкретики маловато.
— Василий Григорьевич, ты слишком многого хочешь. Осталось только назвать явки и пароли, — с иронией произнес Шепелев.
— Россия большая, и где только тех резидентов искать? — буркнул Писаренко.
— У наших южных границ и в Москве, — очертил круг поиска Сердюк.
— Итак, будем считать, с географией определились? А что по объектам поиска скажете? — допытывался Градов.
— Там, где сосредоточены секреты: штабы, пункты боевого управления, разведподразделения, шифр и засорганы… — принялся перечислять Писаренко.
— Слишком широкий круг, на это уже нет времени! — перебил его Шепелев.
— Сил тоже не хватит! — заметил Сердюк и предложил: — Полагаю, что нам необходимо сосредоточиться на двух главных направлениях: установить выходцев из Грузии, осевших в окружении особо важных объектов в последние месяцы, и активизировать проработку секретоносителей, которые поддерживают с ними связи.
— И эту работу начать с 58-й армии и объекта Х! — подхватил его мысль Шепелев.
— Я бы при этом не забывал про фигурантов дел, проходящих по госизмене и шпионажу, — напомнил Писаренко.
— Как третье направление, да, — согласился Сердюк.
— Боюсь, что не потянем, — высказал опасение Шепелев и вопросительно посмотрел на Градова.
Пока шло обсуждение, тот слушал и одновременно что-то набрасывал на листке бумаги. Это была схема поиска резидента. Внеся в нее последний штрих, Градов пододвинул к офицерам. Они склонились над схемой.
— Так это же ключ! — загорелся Писаренко, но быстро потух и, помявшись, заметил: — Извините, Георгий Александрович, есть одно но.
— Ну-ка, ну-ка, какое? — заинтересовался Градов.
— На каком уровне провести черту, чтобы не потерять темп проверки? — пояснил Писаренко.
— Так, товарищи, сразу договоримся: никаких черт не проводить! — категорично отрезал Градов. — Контрразведка — это искусство, а его в рамки не загонишь! К проблемам будем подходить творчески.
— Георгий Александрович, а как быть с теми агентами, что пришли с повинной? Не исключено, что с их помощью грузинская разведка ведет с нами двойную игру, — предположил Сердюк.
— И не только! Они могут быть ширмой для высокопоставленных шпионов! — выдвинул еще одну версию Шепелев.
— Правильно мыслишь, Юра! — одобрил Градов и потребовал: — Работу начнем с проработки канала связи резидента с разведцентром!
— Как, Георгий Александрович? У нас нет шифра?! Мы не знаем ни времени, ни места, откуда ведется передача? — задавался вопросами Сердюк.
— Ну почему, есть одна зацепка! — возразил Писаренко. — Курьер, который доставит резиденту аппаратуру спутниковой связи.
— И след его следует искать на погранпереходе «Верхний Ларс»! — заключил Шепелев.
— Вариант Украины тоже нельзя исключать. В последнее время операции по связи с ценной агентурой грузинская разведка проводит на ее территории, — напомнил Писаренко.
— Все так, молодцы! — похвалил Градов и распорядился: — Анатолий Алексеевич, запроси у пограничников списки лиц, въехавших в Россию за последние шесть месяцев из Грузии и Украины. Будем искать среди них засланца грузинской разведки и курьера.
— Есть, сегодня же подготовлю запрос, — заверил Сердюк.
— Георгий Александрович. Еще один момент! Канал сотовой связи. Дела на «Моль» и «Сноба» — наглядное тому подтверждение, — сослался Писаренко на пример разоблаченных год назад агентов грузинской разведки.
— Резидент, Василий Григорьевич, это тебе не «Моль» — прапорщик с вещевого склада! Это фигура, и с ним рисковать не станут! — возразил Шепелев.
— И все-таки я бы взял и этот канал на контроль, — стоял на своем Писаренко.
Конец спору и совещанию положил Градов. Его указания были лаконичны и требовали немедленных действий. Обращаясь к Сердюку, он распорядился:
— Анатолий Алексеевич, ты остаешься в Москве! На тебе анализ оперативной информации и координация работы групп разработчиков по поиску, назовем его, Засланец.
— Есть! — с грустью произнес Сердюк — поработать в «поле» ему не удалось.
Что не укрылось от Градова, и он добродушно заметил:
— Не расстраивайся, Анатолий, отведешь душу, когда выйдем на резидента, — и затем переключился на Шепелева и Писаренко. — Вам, товарищи, завтра вылететь в СКВО. Ты, Юрий Дмитриевич, в Ростов к Аниченко бортом начальника Генштаба с его опергруппой. На месте проанализируй все материалы на предмет зацепки на резидента и окажи помощь в организации их проверки. Задача ясна?
— Так точно, Георгий Александрович! — подтвердил Шепелев.
— Ты, Василий Григорьевич, отправляешься в Краснодар. Задача та же. Особое внимание объекту Х.
— Есть, Георгий Александрович, отработаю все позиции! — заверил Писаренко.
И последнее, товарищи, на местах задействуйте в своей работе перспективных сотрудников, но с соблюдением конспирации. Возраст пусть не смущает. Талантливые ребята — это наша сила и наше будущее! Яркие личности — эффективная система. Серые, посредственные работники — серая система. В военной контрразведке такого мы себе позволить не можем. Все, товарищи, за работу! Доклад ежедневно Анатолию Алексеевичу. Если что горящее — немедленно мне!
— Есть! — дружно ответили офицеры и двинулись на выход.
Градов возвратился за свой стол, снял трубку ВЧ-связи и распорядился:
— Соедините с генералом Аниченко!
В телефоне послышался слабый шорох и затем раздался слегка искаженный шифратором голос начальника Управления ФСБ по Северо-Кавказскому военному округу.
— Здравия желаю, Георгий Александрович, — поздоровался он.
— Здравствуй, Василий Сергеевич, — ответил Градов и задал дежурный вопрос: — Как обстановка?
— Под контролем, — стандартно доложил Аниченко и напрягся. Опытный руководитель, не один год прослуживший бок о бок с Градовым, он знал, что по пустякам тот звонить не будет, а за общим вопросом кроется нечто большее, и забросил удочку: — Что-то случилось, Георгий Александрович?
— С чего ты взял?
— Интуиция подсказывает.
— Правильно подсказывает, — усмехнулся Градов и перешел на деловой тон: — Завтра к тебе вылетают Шепелев — он поработает в аппарате, а Писаренко — в отделах в Краснодаре и на объекте Х. Так что встречай.
— Есть! Разрешите уточнить цель их командировки? — И опять тревожные нотки зазвучали в голосе Аниченко.
— Они скажут тебе лично.
— Лично-о?!
— Да, не переживай ты, Василий Сергеевич! Рабочий вопрос, но требует повышенной конспирации. Окажи им всю необходимую помощь. Успехов! — пожелал Градов и, закончив разговор, окунулся с головой в водоворот повседневных дел.
Не теряли время даром и его подчиненные. Сердюк с группой аналитиков занялись изучением всех материалов по т. н. грузинской линии. Шепелев, перелопатив дела, поступившие в департамент из управления ФСБ по СКВО, ранним утром армейским бортом вылетел в Ростов. Вслед за ним гражданским рейсом из Внуково отправился в Краснодар Писаренко.
Столица Кубани встретила его теплом и ярким солнцем. Глаз радовала свежая зелень полей, а голову кружил пьянящий запах ожившей после недолгой южной зимы земли. У трапа его встречал высокий, худощавый майор.
— Старший оперуполномоченный по особо важным делам майор Ковалев, — представился он.
— Павел Николаевич? — уточнил Писаренко и внимательно присмотрелся к своему будущему помощнику.
На вид Ковалеву было лет 30. Подтянутая фигура не оставляла сомнений в том, что он дружен со спортом. Твердый подбородок говорил о силе воли. Прямой взгляд синих глаз, в уголках которых лучились веселые морщинки, располагал к себе.
— Василий Григорьевич, — назвал себя Писаренко, крепко пожал Ковалеву руку и с улыбкой заметил: — Молодец, встречаешь хорошо. Погода отличная — не то что в Москве.
— Кубань, товарищ полковник, уже можно загорать, — оживился Ковалев, и в его голосе прозвучало характерное южнорусское твердое «г».
— Что, родом из этих мест, Павел Николаевич? — предположил Писаренко.
— Да, из города Абинска.
— Из казаков?
— Из потомственных! Прапрадед нес службу на третьей оборонительной линии, — с гордостью заявил Ковалев.
— А шашку имеешь, казак? — продолжал допытываться Писаренко, и в его глазах заскакали лукавые чертики.
— Э-э, нет, — смутился Ковалев.
— А лошадь?
— Нет.
— О-о, казак, а как же мы поедем?
— На машине, товарищ полковник. В ней целый табун, — нашелся Ковалев.
— Уговорил! — добродушно произнес Писаренко и шагнул к автобусу.
— Товарищ полковник, нам туда, — остановил его Ковалев и кивнул в сторону служебной стоянки. На ней одиноко стоял синий «Форд».
— Павел Николаевич, давай без этих «есть» и «так точно», — предложил Писаренко, а про себя отметил: «Молодцы контрразведчики! В прихожей вас не держат — на летное поле пропустили». Вслед за Ковалевым он прошел на стоянку, поставил сумку в багажник и распорядился: — Поехали!
— В отдел или гостиницу? — уточнил Ковалев.
— Нет, к тебе в Абинск, — объявил Писаренко.
— Ко мне?! — удивился Ковалев.
— Да, больно ты его нахваливал.
— Понял, товарищ полковник, вас интересует объект Х, — сообразил Павел.
— И не просто интересует. По нему есть вопросы, — подтвердил Писаренко и занял переднее сиденье.
Ковалев быстро выбрался из автомобильного хаоса, царившего на привокзальной площади, и выехал на окружную дорогу. По сторонам потянулись бесконечные ряды оптовых складов, торговых точек и заправок. Писаренко вскоре наскучила эта однообразная картина, и он, решив ближе познакомиться с Ковалевым, задал дежурный вопрос:
— Как служба, Павел Николаевич?
— Нормально, — не стал вдаваться в подробности Ковалев.
— Давно здесь служишь?
— Почти два года.
— А до этого где?
— Первое отделение 58-й армии.
— Начальником у тебя был Давыдов?
— Нет, Долуга Сергей Викторович.
— Сергей?! Да, тесен мир! Знал его отца по юрьянской дивизии.
— О, а я в ней проходил войсковую стажировку!
— Так ты тоже ракетчик?! — удивился Писаренко.
— Да, закончил серпуховский военный институт РВСН.
— А как попал в округ?
— После командировки в Чечню предложили остаться, я и согласился — все ближе к дому, да и обстановка в округе динамичнее, чем в ракетной дивизии.
— Ракетная дивизия, говоришь? А я начинал в тагильской.
— Вот это да?! Я тоже на 11-й площадке!
— Позывной «Патриот».
— Так точно! Так мы с вами, Василий Григорьевич, выходит, сидели в одном кабинете? Это же надо?! — изумился Ковалев и поинтересовался: — Вы в какие годы там служили?
— О-о, давно. Конец 80-х. — В голосе Писаренко зазвучали ностальгические нотки, и на него нахлынули воспоминания: — Интересное было время! На вооружение принимали ракетный комплекс «Тополь». Техника была сырая, возникала масса проблем. Во время постановки второго полка на боевое дежурство, при выходе на полевые позиции, в районе города Кушва система навигации всех пусковых обнулилась. Представляешь, какого масштаба ЧП?!
— Полк не способен выполнить боевую задачу! — заключил Ковалев.
— Совершенно верно! — подтвердил Писаренко и вернулся к рассказу: — Наука и промышленники несколько дней искали причину. Результат — ноль!
— Видимо, была системная ошибка, — предположил Ковалев.
— Молодец, правильно мыслишь! Ситуация сложилась аховая! Москва мечет громы и молнии! В госкомиссии раздрай — начали искать крайнего. Хорошо, что председателем был генерал Сергеев — будущий министр обороны России, — человек рассудительный, он остудил горячие головы и заставил заниматься поиском причины. И нашли! Как думаешь, кто нашел?
Ковалев пожал плечами.
— Мы — контрразведчики! — с гордостью произнес Писаренко и продолжил рассказ: — Пока инженеры разбиралась со схемами, мы искали человека.
— Неужели вредитель?! — не мог поверить Ковалев.
— Такая версия тоже отрабатывалась, но все оказалось гораздо прозаичнее.
— Ефрейтор Козлов нажал не ту кнопку?
— Ефрейтор? Козлов? — Писаренко рассмеялся. — Нет, Павел Николаевич, целый полковник Бондаренко из главного штаба РВСН. При подготовке полетных заданий для ракет он допустил техническую ошибку — в расчетной формуле не учел один коэффициент.
— Коэффициент, из-за которого полк превратился в груду металла?! Но как его вычислили контрразведчики, если разработчики не смогли?! — поразился Ковалев.
— Потому, что не дураки. Большинство ребят в отделе закончили училище с красным дипломом. Кстати, цвет лица тоже был здоровый. И очень помог умница-капитан из геодезической службы дивизии.
— Неужели он оказался умнее ученых?
— Я бы сказал, сообразительнее. Он предположил: в расчетной формуле не учли величину изменения коэффициента перехода из одной географической зоны в другую. В районе Кушвы такая граница как раз и проходила. Капитан поделился своим соображением со мной. Я доложил начальнику отдела, а тот проинформировал Сергеева. Наука и промышленники встретили нашу версию в штыки — как же, их, великих, особисты учить будут. А когда проверили, все подтвердилось.
— Здорово! — восхитился Ковалев.
— Не то слово! После того случая наш авторитет у военных стал непререкаем. А он, сам знаешь, зависит не от цвета корочки, а от того, насколько ты профессионально выполняешь свое дело, — подчеркнул Писаренко.
— Я это прочувствовал на себе в Чечне. Там за чужую спину не спрячешься, если ты… — Ковалев не успел закончить фразы.
Джип, вылетевший навстречу из-за фуры, заставил его принять резко вправо. Из-под колес «Форда» полетела галька, и он пошел юзом. Павел с трудом удержал машину на дороге и, справившись с ситуацией, возвратился на трассу. Писаренко перевел дыхание и с возмущением произнес:
— Куда летит? Жизнь и так коротка!
Ковалев промолчал и сосредоточился на дороге. Она запетляла среди предгорий. После очередного подъема впереди возник окутанный бело-розовым облаком цветущих садов небольшой городок. Перед глазами Писаренко промелькнул указатель — Абинск. Сразу за мостом через реку Ковалев свернул на дорогу, закатанную в новый асфальт.
«Признак для шпиона!» — отметил про себя Писаренко и продолжал искать другие, которые бы говорили опытному глазу о том, что поблизости находится объект Х. Но не обнаружил: лес вплотную подступил к дороге.
— Василий Григорьевич, скоро будем на месте, — предупредил Ковалев и спросил: — Позвольте переодеться в гражданку, чтобы лишний раз не подсвечивать объект?
— Конечно, конечно, — разрешил Писаренко.
Ковалев остановил машину, сменил военную куртку на гражданскую и продолжил движение. Через пять минут справа возникла чугунная ограда. За ней, в глубине ухоженного естественного парка, проглядывали уютные коттеджи, небольшое озеро и лодочная станция. Со стороны все это походило на элитную базу отдыха. Ковалев перехватил вопросительный взгляд Писаренко и пояснил:
— Закрытая база отдыха Газпрома — легенда прикрытия объекта Х.
— Насколько эффективная? — уточнил Писаренко.
— Утечки не выявили. Для ее подкрепления периодически завозят группы отдыхающих.
— Толково. А что обслуживающий персонал?
— Администратор — наш человек. Остальные прошли тщательную проверку.
— Как перед ними шифруется объект?
— Склад хранения аппаратуры для станций перекачки «Южный поток».
— Проверим на месте, — не стал углубляться в эту тему Писаренко.
Ковалев сбросил скорость и заехал на стоянку перед проходной. Оставив на ней машину, они прошли на КПП. Там их встретил дежурный и, преградив дорогу, строго предупредил:
— Граждане, допуск на территорию базы отдыха без путевки запрещен!
Писаренко вопросительно посмотрел на Ковалева. Тот выступил вперед и пояснил:
— Мы к Василию Федоровичу по вопросу заезда группы.
— Подождите, я ему позвоню, — попросил дежурный и исчез в кабинке.
Не прошло и минуты, как он снова появился на пороге и открыл вертушку. Ковалев первым прошел на территорию базы и уверенно свернул на аллею, ведущую к голубому коттеджу. Из него вышел и поспешил навстречу осанистый, лет пятидесяти, мужчина. Его внешний вид и строгий деловой костюм говорили сами за себя. Бывший начальник штаба полка успешно справлялся с обязанностями директора базы. Поздоровавшись, он спросил:
— С чего начнем: с ужина или…
— Спасибо, Василий Федорович, за внимание, — остановил его Писаренко, — у нас есть время только на или.
— Вас проводить к объекту? — поинтересовался директор.
— Нет, дальше мы сами.
— Хорошо, Павел Николаевич, если что, то я буду в своем кабинете, — не стал настаивать директор и отправился к себе.
Ковалев с Писаренко спустились к дороге, прятавшейся под раскидистыми кронами каштанов, и через сотню метров вышли к массивным металлическим воротам. От них вглубь леса уходил высокий забор. Над ним холодно поблескивали глазки видеокамер. Благостную тишину нарушил сухой щелчок; в воротах распахнулось окошко, в нем возникла суровая физиономия и строго потребовала:
— Ваши пропуска!
— Мы в отельном списке на проход, — пояснил Ковалев и подал паспорта.
Окошко захлопнулось, после недолгой паузы в воротах бесшумно открылась дверь, и навстречу Писаренко и Ковалеву вышел начальник дежурной смены охраны. Поздоровавшись, он возвратил паспорта и распорядился:
— Пожалуйста, следуйте за мной!
Они прошли по мрачной потерне, проложенной под землей, и остановились перед бронированной дверью. Дежурный набрал код на панели управления; беззвучно сработали механизмы, и она плавно отошла в сторону. Дальше на лифте они спустились в подземелье и оказались на просторной площадке. От нее лучами расходились три коридора. Дежурный провел их по центральному, остановился у двери, на которую нацелились две видеокамеры, и предложил:
— Заходите, вас ждут!
Писаренко и Ковалев вошли в просторный кабинет. Встретил их подтянутый, спортивного сложения полковник. На вид ему было не больше сорока лет. Твердый взгляд и крепкое рукопожатие начальника объекта Х подтвердили предположение Писаренко: «Полковник на своем месте». С Ковалевым он поздоровался как со старым знакомым. Это также не прошло мимо внимания Писаренко, и он отметил: «Ковалев на объекте нередкий гость и выстроил отношения с командованием».
— Товарищи офицеры, прошу, присаживайтесь, — пригласил полковник к столу заседаний и, когда они заняли места, поинтересовался: — Что будете пить? Есть кофе, есть чай.
— Спасибо, потом, в процессе, — отказался Писаренко и поинтересовался: — Вадим Сергеевич, вам известна цель нашего посещения объекта?
— Да, — подтвердил тот.
— Тогда перейдем к делу.
— Пожалуйста, чем могу, тем помогу.
— Спасибо. Скажите, насколько действенна легенда прикрытия объекта среди местного населения?
— Служба защиты гостайны постоянно мониторит этот вопрос. Данных о расшифровке не поступало.
— Подозрительные подходы со стороны местных жителей к военнослужащим объекта и членам их семей были?
— Такой информацией я не располагаю. Эта область Павла Николаевича.
— Понятно. Насколько надежна система противодиверсионной защиты объекта?
— Недавно ее проверял спецназ ГРУ. Дальше первого рубежа не прошел. Что касается нашей группы быстрого реагирования, то…
— Достаточно, Вадим Сергеевич, — остановил его Писаренко и спросил: — Я могу ознакомиться с документацией по системе охраны объекта, легенде его прикрытия и мероприятиями по закрытию информации?
— Не вопрос, сейчас дам команду.
— Тогда еще одна просьба — предоставьте нам место для работы.
Полковник встал из кресла и, похлопав по спинке, пригласил:
— Можете занимать и работать.
— Спасибо, не буду вас подсиживать, — с улыбкой произнес Писаренко.
— Ха-ха, — хохотнул полковник и в тон ему заметил: — Не подсидишь. С него скорее слетишь, чем взлетишь выше.
— Тогда уступлю Павлу Николаевичу. Пусть рискует, он у нас перспективный сотрудник, — отказался Писаренко.
Ковалев смутился.
— Перспективы Павла Николаевича — это наши негативы, — сохранял шутливо-ироничный тон полковник и, подмигнув Ковалеву, заявил: — На то он и опер, чтобы наш брат командир не дремал.
— Дремать никто не имеет права. Враг не дремлет, — подчеркнул Писаренко.
— Все так! — согласился полковник и предложил: — Зал заседаний вас устроит?
— Вполне. И еще, нам бы категорированный компьютер.
— Обеспечим, — заверил полковник и, проводив Писаренко с Ковалевым в соседнее помещение, отправился дать необходимые распоряжения.
Не прошло и десяти минут, как они уже занимались изучением документации. Она находилась в идеальном состоянии. Каких-либо изъянов в системе охраны объекта Х Писаренко не обнаружил. Позже, в главном зале, где круглосуточно несли дежурство боевые расчеты, он на практике убедился в высокой ее эффективности. На огромном, во всю стену, экране наглядно отражалась работа систем защиты объекта от внешних угроз.
С двойственным чувством Писаренко покидал объект Х. С одной стороны, система мер командования по его защите выглядела надежной и эффективной. А с другой — отсутствие в отделе контрразведки материалов, говоривших о возможном присутствии на объекте или в его окружении агента грузинских спецслужб, будило в Писаренко тревогу. Профессиональный опыт и интуиция подсказывали ему: агент должен быть.
«Где же ты затаился? Под какой крышей легализовался?» — терзался Писаренко.
Его усталый взгляд скользил по темной ленте шоссе, стремительно исчезавшей под колесами машины, горам и не замечал окружающих красот. Длинные, зубастые тени стелились по дороге. Багровый диск солнца на мгновение завис над вершиной Владыкиной горы, а затем медленно покатился вниз. Трепетный луч обагрил щербатые ребра скал и погас. Порыв ветра устало прошуршал прошлогодними листьями, и вечерние сумерки опустились на дорогу.
Павел, притормаживая на поворотах, бросал беспокойный взгляд то на дорожные указатели, то на часы. Время ужина у Грековых давно прошло. Зная беспокойный характер сестры Зины, он ожидал, что на него вот-вот обрушится лавина звонков.
Наконец дорога выскользнула из горных теснин, и внизу приветливо замигал огоньками Абинск. Недалеко от центра, в пяти минутах от базара, среди старого сада находился уютный домик Грековых.
— Абинск? — встрепенулся Писаренко.
— Да, — подтвердил Ковалев.
— Сколько отсюда до вашего отдела?
— Часа полтора езды.
— Многовато, пора перекусить.
— Василий Григорьевич, а если у моей сестры, в Абинске?
— Как-то неудобно. Да и время позднее.
— Все нормально, Василий Григорьевич, они ждут. Я их предупредил.
— Ужин, надеюсь, обойдется без хора казаков? — пошутил Писаренко.
— Ну, что вы, все будет тихо, по-семейному! — заверил Ковалев.
— Знаю я вас, кубанцев, как бы всей станицей гулять не пришлось, а нам лишняя огласка ни к чему.
— Понимаю, будут только Зина и ее муж Коля.
— Уговорил, казак, едем, — сдался Писаренко.
Ковалев достал телефон и набрал номер. Его звонка ждали с нетерпением. Взволнованный женский голос воскликнул:
— Паша, куда ты пропал? Я уже не знаю, че и думать!
— Все нормально, Зина! Извини, дела, пришлось задержаться, — успокаивал он.
— Ну, слава Богу, а то Коля уже икру мечет. Под Новоукраинкой авария страшенная, так мы тут…
— Зин, успокойся! — остановил ее Ковалев. — Минут через десять будем у вас. Накрывай на стол! — и, смущенно посмотрев на Писаренко, обронил: — Беспокойные они у меня.
— И все-таки, Павел Николаевич, может, в Краснодар? — заколебался Писаренко.
— Василий Григорьевич, они обидятся, тем более тут уже рядом, — не сдавался Ковалев и свернул в переулок.
В свете уличных фонарей промелькнули ухоженные палисадники и добротные, сложенные из красного кирпича дома. Ковалев остановил машину перед металлическими воротами, выкрашенными в синий цвет. На звук мотора в глубине двора тявкнула собака, а потом громыхнул засов. Створки ворот распахнулись, Павел въехал во двор. Навстречу ему и Писаренко шагнул худощавый и живой, как ртуть, хозяин. Лихо щелкнув каблуками, он представился:
— Старший по дому сержант Греков. Докладываю. — но не закончил фразы. В дверях показалась хозяйка и прикрикнула:
— Коля, че голову гостям морочишь! — и поторопила: — Заходьте в хату, гостюшки, а то все стынет!
— Спасибо, Зинаида. Извините, не знаю, как вас по батюшке? — спросил Писаренко и назвал себя.
— Константиновна, — представилась хозяйка.
— Вы не хлопочите.
— Яки хлопоты. Все на скору руку. Паша в последний момент сказал. Куру тильке зарубили, а нафаршировать не успела, пришлось варить борщ.
— А у сержанта Грекова, товарищи офицеры, все готово! Первачок отменный! — бодренько рапортовал хозяин.
— Павел Николаевич?! Николай Петрович?! Я так не договаривался! — пытался протестовать Писаренко, но не устоял перед напором хозяев, занял место за столом и поддержал тост — за Кубань!
Первач действительно оказался отменным. Под него гости махнули по две порции борща. Разомлев от сытой пищи и радушия хозяев, Писаренко не стал возражать и согласился переночевать в доме Грековых. Запах трав, исходивший от подушки, напомнил ему далекое детство в степной станице Оренбуржья. Впервые за последние недели он спал крепким сном. Разбудил его звонок будильника. Стрелки показывали семь часов. К этому времени хозяева были уже на ногах: Зинаида хлопотала в летней кухне, а Николай во дворе подвязывал виноград в беседке.
Писаренко и Ковалев быстро привели себя в порядок и сели за стол завтракать. В это время за окном раздался заливистый лай Чапы, и в дверном проеме возникла стройная девушка. Луч солнца упал на лицо и расплескался в темно-зеленых, как лесные озера, глазах. Небольшая родинка над верхней губой нисколько не портила ее, а придавала только пикантности.
— Здрасте! — нараспев поздоровалась девушка и обратилась к Ковалеву: — Паша, ты меня… Ой, извините… — смутилась она, заметив незнакомого человека, и сделала движение к выходу.
Зина подхватилась с места и увлекла девушку к столу.
— Лида, сидай, позавтракай с нами, — пригласил ее Греков.
— Спасибо, дядь Коля, я поела, — отказалась она и бросила вопросительный взгляд на Павла.
Тот откашлялся и обратился к Писаренко:
— Василий Григорьевич, можно, Лида с нами доедет до Краснодара? Ей надо в университет.
— Конечно, о чем речь! — живо откликнулся Писаренко.
— Спасибо, — поблагодарила Лида и подсела к столу. Завтрак продолжился. Николай Петрович потянулся к графинчику с первачом, но Писаренко отказался и ограничился компотом из ежевики. После завтрака он, Ковалев и Лида выехали в Краснодар. По дороге из разговора с ней Писаренко узнал не только, как обстоят дела с ее учебой в аспирантуре, но и историю казачества Кубани.
Оставив Лиду в университете, они направились в отдел ФСБ по Краснодарскому гарнизону. Начальник — полковник Васильев — встретил их на входе. Грозная слава о требовательности Писаренко бежала далеко впереди него. На местах его приезд расценивался не иначе как «черная метка» со стороны руководства департамента. Все это читалось в напряженном взгляде Васильева. Поздоровавшись, он проводил Писаренко в свой кабинет и предложил кофе. Тот отказался и сразу перешел к делу:
— Александр Васильевич, моей целью является не проверка отдела, а наработки по грузинской линии и особенно по объекту Х.
Васильев встрепенулся и окрепшим голосом доложил:
— Все материалы по данной тематике находятся у меня под личным контролем.
— Отлично! С них и начнем! — заявил Писаренко и затем обратился с просьбой предоставить ему отдельный кабинет.
— Кабинет зама вас устроит? — предложил Васильев.
— Вполне. И еще просьба, если она не подорвет боеготовность отдела.
— Какая? — В голосе Васильева снова зазвучали нервные нотки.
— Майор Ковалев, насколько мне известно, находится в резерве выдвижения?
— Да, он перспективный сотрудник.
— Вот и пусть поработает со мной. Кстати, мы с ним почти породнились.
Последняя фраза, загадочно произнесенная Писаренко, отразилась на лице Васильева целой гаммой чувств.
— Э-э, — только и нашелся, что сказать, он.
Не лучше его выглядел Ковалев. Писаренко подмигнул ему и спросил:
— Павел Николаевич, в сваты меня возьмешь? Лида дивчина гарная.
Павел смутился, но быстро нашелся и ответил:
— Как только шпиона поймаем, товарищ полковник.
— Молодец! — похвалил Писаренко и заверил: — А мы его поймаем! Но времени, товарищи, у нас почти не осталось.
Для Васильева и Ковалева это означало только одно — о выходных им предстояло забыть. В течение недели они крутились как белки в колесе, поставляя Писаренко данные, которые бы могли вывести на след агентуры грузинской разведки и ее резидента. Во вторник они наконец перевели дыхание — Писаренко закончил работу и перед отъездом во Владикавказ передал им обобщенную справку. В ней он красным маркером подчеркнул 12 фамилий. Десять человек, как полагал Васильев, обоснованно подлежали проверке, а двое вызвали у него недоумение.
Первый: Харлампиди — грек по национальности — всю жизнь прожил в Крыму. Два года назад вместе с семьей переехал на жительство в город Крымск и взял в аренду кафе на трассе Новороссийск — Краснодар. Это, а также близость к объекту Х, вероятно, определили такой выбор Писаренко.
Второй — Пацан — в далеком 1992 году в составе добровольцев — кубанских казаков — воевал в Абхазии против грузин, был ранен, возвратился к себе в станицу Холмскую и занялся частным бизнесом. Его кандидатура породила у Васильева еще больше вопросов, чем Харлампиди, но он, чтобы не выглядеть в глазах Писаренко профаном, не стал их задавать. От него и Ковалева требовалось только одно — в кратчайшие сроки найти ответ: кто из этих 12 мог быть агентом спецслужб Грузии.
