Глава пятая
«Большое сито» СМЕРШ
15 сентября 1938 г. под Мюнхеном, в резиденции рейхсканцлера Германии Берхтесгаден, состоялась встреча А. Гитлера с премьером Великобритании Н. Чемберленом. В ходе переговоров британская сторона, надеясь умилостивить воинственную фашистскую верхушку, отдала ей на растерзание Чехословакию. Бросив эту «кость» алчному хищнику, в Лондоне, Париже и Вашингтоне смирились, когда он нацелился на больший кусок — Польшу, рассчитывая, что кровавое колесо войны покатится на восток и раздавит ненавистную им большевистскую Россию.
1 сентября 1939 г. Германия вероломно напала на Польшу. 17 сентября в соответствии с секретными советско-германскими договоренностями по решению правительства СССР части Красной армии перешли польскую границу и заняли территорию Западной Украины и Западной Белоруссии.
Основные силы польской армии в бой с советскими войсками не вступали и целыми соединениями добровольно складывали оружие. К 2 октября было интернировано 452 536 человек, из них 18 789 офицеров. СССР и Польша не находились в состоянии войны, но советское руководство не обратило внимания на эту «мелочь», и около 130 тысяч польских военнослужащих оказались в лагерях для военнопленных.
Органы безопасности заблаговременно готовились к работе с ними. Взамен устаревшему «Положению о военнопленных», утвержденному ЦИК и СНК СССР еще 19 марта 1931 г., НКВД подготовил проект нового. 20 сентября 1939 г. он был одобрен Экономическим советом при СНК, но Совнарком затянул его принятие.
Энергичный и деятельный нарком НКВД СССР Л. Берия не стал ждать и 19 сентября 1939 г. приказом № 0308 «Об организации лагерей военнопленных» предписал: создать управление по военнопленным и определил его штат из 58 человек.
К 10 июня 1941 г. в составе управления числилось восемь лагерей, в них содержалось 27 435 польских и 179 французских военнопленных. Советско-финская война 1939–1940 г г. практически не отразилась на их числе. В плен попали лишь 1100 финнов, и те после заключения мира возвратились на родину.
С началом Великой Отечественной войны деятельность управления не претерпела существенных изменений — лагеря пустовали. После победы Красной армии под Сталинградом фильтрационная работа среди иностранных военнопленных приобрела невиданный по своим масштабам размах. Ведущая роль в ее организации принадлежала Управлению особых отделов НКВД СССР — ГУКР НКО Смерш СССР.
Через «Большое сито» проверок особистов-смершевцев прошло 5 016 935 военнопленных. В процессе фильтрации контрразведчикам удалось выявить настоящую тайную армию сотрудников спецслужб противника и их агентов, ушедших в глубокое подполье. Десятки тысяч военных преступников были изобличены и понесли справедливое наказание. Значительный вклад органы Смерш внесли в успех ряда сражений советских войск, своевременно добывая через военнопленных ценную разведывательную информацию.
Все это было еще впереди. А тогда, в первые дни войны, органы НКВД предприняли попытку развернуть 30 приемных пунктов для военнопленных, но возможностей хватило только на 19, да и те пустовали. Воевать пришлось не там, где намечал главный военный стратег Сталин, а на своей территории.
1 июля 1941 г. СНК СССР наконец утвердил «Положение о военнопленных». Основные его пункты соответствовали Женевской конвенции 1929 г. и гарантировали жизнь военнопленным, необходимое медицинское обслуживание их и даже отдых. Однако требования Положения и приказов наркома НКВД № 0308 и № 00248 1940 г., определявшие порядок работы военнопленных на предприятиях СССР, выполнять фактически было некем и нечем. Железные клинья танковых армад Гудериана и Гота разрывали на части оборону Красной армии и стремительно продвигались вглубь страны. К концу августа, ставшего поистине роковым в истории России, свыше полутора миллионов советских военнослужащих оказались во вражеском плену.
Наконец наступила холодная осень, и закончилось это бесконечно долгое и страшное лето сорок первого. Гитлеровские войска потеряли былой темп наступления. Блицкриг провалился. Красная армия, которая, как казалось в Берлине, перестала существовать, восстала из пепла и оказывала упорное сопротивление. На отдельных участках ее соединения переходили в контрнаступление. В плен все чаще попадали не только рядовые, но и офицеры гитлеровских войск. К 1 января 1942 г. их численность составляла 9 тысяч, а после поражения вермахта под Сталинградом возросла до 151 246, в их числе 2500 офицеров и 24 генерала во главе с фельдмаршалом Паулюсом.
Всего с 22 июня 1941 по 8 мая 1945 г. советские войска пленили 4 млн 377,3 тыс. военнослужащих противника.
После разгрома Квантунской армии их число увеличилось на 639 635 человек, но не все взятые в плен направлялись в лагеря. На завершающем этапе войны после первичной проверки значительная часть пленных репатриировалась на родину. В общей сложности из прифронтовой полосы возвратились домой 680 тыс. из числа бывших военнослужащих гитлеровской армии и 64 888 — армии Японии. Более 183 тыс. были отправлены на родину даже без оформления на них документов на репатриацию.
Наряду с военнопленными на территории стран Восточной Европы, освобожденных от фашизма, в целях пресечения террористических актов и диверсий в тылу наступавших советских войск были интернированы и помещены в лагеря 208 239 человек, «способных носить оружие», и 61 573 функционера низовых фашистских партийных и административных органов.
Для содержания военнопленных на территории СССР и других государств, освобожденных от оккупации, помимо 24 фронтовых приемно-пересыльных лагерей, были сформированы и действовали 72 дивизионных и армейских пересыльных пункта, более 500 стационарных лагерей, 214 спецгоспиталей, 421 рабочий батальон, 322 лагеря органов репатриации военнопленных, интернированных и иностранных граждан.
Первичную проверку и фильтрацию большая часть военнопленных проходила на дивизионных и армейских приемно-пересыльных пунктах, которые располагались в полосе действий каждой армии на глубине 30–40 километров. В последующем основная работа с ними проводилась во фронтовых лагерях, находившихся на расстоянии 150–200 километров от передовой. В зависимости от обстановки их количество и вместимость менялись. Так, в период наступательных операций в январе — марте 1945 г. на 2-м Украинском фронте было развернуто пять приемно-пересыльных лагерей, а на 3-м и 4-м фронтах — по три.
В этих лагерях органами Смерш осуществлялась глубокая и всесторонняя проверка военнопленных. В полном объеме использовались имеющиеся оперативно-технические возможности, проводились необходимые агентурные и следственные мероприятия, направленные на выявление сотрудников спецслужб противника, изобличение военных преступников, подготовку условий для внедрения завербованной агентуры в подразделения абвера и «Цеппелина», а также добывалась разведывательная информация.
Основная тяжесть фильтрационной работы легла на плечи сотрудников 2-го отдела ГУКР НКО Смерш СССР, выступавших координаторами деятельности управлений фронтов в работе среди военнопленных, а также осуществлявших их информационное обеспечение и принимавших активное участие в проверке перспективных дел.
В июне 1943 г. отдел возглавил и до конца войны руководил его работой полковник С. Карташов. Феноменальная память Сергея Николаевича и невероятная работоспособность поражали даже немало повидавших на своем веку контрразведчиков. Он наизусть знал материалы многих дел, помнил сотни имен, фамилий и кличек разоблаченных сотрудников и агентов противника.
Ежедневно им готовились и направлялись руководству Смерш, Генерального штаба и в другие высшие инстанции десятки докладных и оперативных сводок, а в управления фронтов уходили распоряжения и ориентировки. В период наступления советских войск он неделями не покидал своего кабинета — анализировал поступающую информацию, вырабатывал рекомендации и совместно с контрразведчиками на местах обеспечивал их реализацию.
В работе среди военнопленных главное внимание Карташова, его подчиненных, оперативников и следователей было сосредоточено на решении контрразведывательных задач. В этой уже не воюющей многомиллионной армии бывших военнослужащих гитлеровской Германии и милитаристской Японии таились тысячи сотрудников спецслужб, которые все еще оставались опасными. Завербованная и подготовленная ими агентура продолжала стрелять в спину бойцам и командирам Красной армии, мешала восстановлению мирной жизни на освобожденных территориях.
То была тяжелая и изнурительная борьба с сильным и коварным противником, для которого не существовало секретов в разведке и контрразведке. Бывшие сотрудники абвера и «Цеппелина», полиции безопасности, СД и ГФП — тайная полевая полиция (нем. Geheime Feldpolizei, GFP), имевшие за плечами многолетний опыт нелегальной работы и десятки успешно проведенных операций, боролись до конца. Им было что терять. В случае разоблачения их неминуемо ждал суд военного трибунала, а тот не скупился на смертные приговоры.
Основным оружием военных контрразведчиков в борьбе с ними стали профессионализм и агентура. С течением времени Карташову и его подчиненным в короткие сроки удалось создать эффективную систему поиска среди военнопленных сотрудников вражеских спецслужб и их агентуры. В ее основе лежала хорошо поставленная работа с негласным аппаратом. С его помощью осуществлялась проверка подозреваемых, проводились наиболее острые и сложные оперативные мероприятия. Полученные через агентуру материалы в последующем использовались для легализации и документального закрепления фактов шпионской, диверсионной и террористической деятельности разрабатываемых лиц. В спецсообщениях и докладных управлений Смерш фронтов работа с агентурой и результаты ее использования среди военнопленных стояли на одной из первых позиций.
В частности, по результатам проведенной фильтрационной работы в июле 1944 г. начальник Управления Смерш фронта генерал А. Вадис докладывал в Главк:
«Совершенно секретно
Начальнику Главного управления контрразведки Смерш
комиссару госбезопасности 2 ранга
товарищу Абакумову
ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА
Об итогах агентурно-оперативной работы на сборно-пересыльных пунктах и среди военнопленных армий противника
В результате работы с агентурой и следственной проработки спецконтингента на сборно-пересыльных пунктах и среди военнопленных в июле с. г. арестовано 12 агентов разведывательных и контрразведывательных органов противника.
Изъятая агентура по принадлежности к органам распределяется:
Германской разведки 1
румынской разведки 5
румынской контрразведки 5
венгерской разведки 1
При их агентурной разработке и последующей следственной проработке установлено…»
По мере роста потока военнопленных, поступающих на сборно-пересыльные пункты органов Смерш, все более возрастающую роль в деятельности 2-го отдела и его подразделений на местах приобретала информационно-аналитическая работа. Разработанные Карташовым и его подчиненными системы учета и накопления добытых на военнопленных данных позволяли оперативно осуществлять обмен сведениями между центральным аппаратом и третьими отделениями двух отделов управлений Смерш фронтов. При тех гигантских изменениях, что происходили на фронтах, и массовых перемещениях военнопленных по лагерям запросы и ответы на них занимали всего несколько суток, а в экстренных случаях — часов. В результате существенно возросли качество и оперативность проверок подозреваемых лиц.
В поисковой работе в потоке военнопленных результативным оказалось использование агентов-опознавателей. Захваченные во время проведения чекистско-войсковых операций и радиоигр вражеские агенты и диверсанты хорошо знали в лицо своих хозяев из абвера и «Цеппелина», а также сослуживцев по разведшколам и курсам. После перевербовки они широко применялись в их розыске. В последние месяцы войны эффективность этой работы настолько возросла, что при каждом лагере были созданы специальные группы агентов-опознавателей, численность которых достигала 10 человек. В конце 1944-го и начале 1945 г. только Управлению Смерш Ленинградского фронта с их помощью удалось выявить 54 вражеских агента.
Все эти меры не замедлили сказаться на результатах поисковой работы. Список разоблаченных сотрудников спецслужб неуклонно рос. Тайная паутина разведывательных и диверсионных школ противника постепенно проступила перед контрразведчиками. С конца 1943 г. в сети Смерш все чаще стали попадать кадровые сотрудники гитлеровских спецслужб.
В сентябре 1943 г. в поле зрения контрразведчиков 2-го отдела Управления Смерш Южного фронта оказался военнопленный — бывший лейтенант гитлеровской армии Ритц. Первичная информация на него поступила от агента, опознавшего в нем офицера «Цеппелина», с которым встречался в штаб-квартире при Южной группировке фашистских войск. Ритц пытался убедить агента в том, что тот обознался. Ему это не удалось.
Первичная наводка агента для сотрудников Смерш явилась основанием для взятия Ритца в активную оперативную разработку. В ходе ее проведения им удалось получить дополнительные документальные материалы, подтверждающие его причастность к германским спецслужбам. На последующих допросах он признался в своей принадлежности к «Цеппелину» и подробно рассказал о его структуре, указал места дислокации основных центров и назвал фамилии их руководителей. В результате военные контрразведчики получили сведения о 17 кадровых сотрудниках и 25 агентах и диверсантах, заброшенных или готовившихся к высадке в тыл советских войск.
7 августа 1944 г. после короткого боя на правом берегу реки Прут в плен попала группа румынских военнослужащих. В их числе находился раненый майор без каких-либо документов. Их отсутствие указывало на то, что ему было что скрывать от контрразведчиков Управления Смерш 3-го Украинского фронта.
Пока майор приходил в себя, они допросили остальных военнопленных. Те долго не запирались и указали на двоих — Маринеску и Нацеску — как сотрудников румынской разведки. При обыске у них обнаружили шифроблокноты и коды. С такими уликами им ничего другого не оставалось, как сознаться и назвать имя своего начальника — руководителя разведцентра «Н» 2-й секции Генштаба румынской армии Ботезату.
Им-то и оказался раненый майор. Он выжил и в дальнейшем дал ценные показания, касавшиеся не только структуры разведцентра, но и всех контрразведывательных и разведывательных органов Румынии, раскрыл три резидентуры, оставленные на освобожденных территориях Молдавии и Одесской области, назвал ценную агентуру, находившуюся у него на личной связи.
Этим же управлением в сентябре 1944 г. во фронтовом лагере № 22 агентурным путем было установлено, что унтер-офицер Остермайер до его перевода в состав 219-го полевого резервного батальона проходил службу в абвергруппе-253 и принимал участие в осуществлении диверсий не только на территории Советского Союза, но и в Италии.
На допросе в управлении Остермайер дал развернутые показания о составе абвергруппы-253 и абверкоманды-212. Значительный интерес для контрразведчиков представляли сообщенные им сведения об объектах на территории Советского Союза и Италии, где планировалось осуществление диверсий, а также об операции гитлеровских спецслужб по закладке на территории Северной Италии 150 тайных складов с взрывчаткой. Назвал Остермайер и фамилии-клички ряда агентов, которым предстояло осуществить эти диверсии.
Вместе с тем в дивизионных и армейских приемно-пересыльных пунктах, а нередко и во фронтовых лагерях ввиду большой текучести оперативного состава, отсутствия квалифицированной агентуры из числа военнопленных, а также недостаточного практического опыта у ряда сотрудников в осуществлении оперативных разработок не всегда удавалось выявлять профессионалов из абвера и «Цеппелина». В связи с чем отдельные управления фронтов, стремясь сгладить эти недостатки в работе, представляли в ГУКР НКО Смерш СССР пространные докладные и спецсообщения «О настроениях среди военнопленных немецко-фашистских войск», «О высказываниях военнопленных о действиях англо-американской авиации и положении в германском тылу», «О реагировании германских офицеров и солдат на угрозу вторжения англо-американских войск в Европу и оценки ими дальнейших перспектив для Германии» и т. п. В других случаях в отсутствие собственной разведывательной информации, полученной от военнопленных, некоторые руководители использовали то, что получало командование, и пытались выдать их данные за свои.
В частности, при допросе военнопленного Рудольфа Майера контрразведчики Управления Смерш Центрального фронта получили сведения о новом самоходном штурмовом орудии «Фердинанд», местонахождении завода-изготовителя, а также системе его охраны. Добытые материалы генерал Вадис тут же доложил в Москву.
Совершенно секретно
Начальнику Главного управления
контрразведки НКО Смерш
комиссару государственной безопасности 2 ранга
тов. Абакумову г. Москва
Направляется протокол допроса военнопленного германской армии, водителя самоходного штурмового орудия 654-го противотанкового истребительного дивизиона тяжелых штурмовых орудий Адольфа Майера.
Адольф Майер среди прочих показаний дал подробные сведения о самоходных штурмовых орудиях типа «ФЕРДИНАНД», недавно поступивших на вооружение германской армии, указал точную дислокацию завода, производящего данные орудия, дал описание этого завода, его охрану и противовоздушную оборону.
Кроме того, рассказал о настроениях солдат его подразделения и оценке ими нашей пропаганды.
ПРИЛОЖЕНИЕ: по тексту (не публикуется. — Ред.).
Начальник Управления контрразведки НКО Смерш
Центрального фронта
Генерал-майор
Вадис
14 июля 1943 г.
№ 2/10487
Исп. 3-е отделение».
Докладывая информацию, добытую в ходе допроса военнопленного Франкенфельда (докладная записка от 17 июля 1943 г. № 2/11251), контрразведчики рассчитывали оказаться первыми. Но такие же сведения Майер и Франкенфельд сообщили советскому армейскому командованию. И здесь злую шутку с Вадисом и его подчиненными сыграл пресловутый принцип: «Кто первым доложил — тому и награда». На этот раз он не сработал. Военные доложили первыми, и вместо благодарности генерал Вадис получил серьезный разнос.
Реакция Абакумова была предельно жесткой. В данном и других подобных случаях он требовал от подчиненных не подменять армейские разведывательные и политические органы, а сосредоточивать основное внимание на решении главной контрразведывательной задачи — выявлении среди военнопленных сотрудников специальных служб и их агентуры. Что касается доклада Вадиса, то по нему 2-м отделом ГУКР НКО Смерш было подготовлено письменное указание и разослано во все фронтовые управления.
«Совершенно секретно
Экз. № 1
Начальнику Управления контрразведки
Смерш Центрального фронта
генерал-майору тов. Вадис
Обращаю Ваше внимание на ряд недостатков, допущенных Управлением Смерш Центрального фронта в работе с военнопленными противника.
1. Из материалов Вашей докладной записки № 2/11251 от 17 июля 1943 г. видно, что Управление Смерш Центрального фронта в работе с военнопленными подменяет зачастую р[азвед]отдел штаба фронта и органы Политуправления, занимаясь сбором сведений войскового и пропагандистского характера, что не входит в задачи Управления контрразведки.
В докладной записке приведены показания военнопленных МАЙЕРА и ФРАНКЕНФЕЛЬДА, полученные от Вас после опубликования их в центральной печати.
2. Управление Смерш Центрального фронта не уделяет необходимого внимания контрразведывательной работе среди военнопленных, что является первоочередной задачей нашей работы с этим контингентом.
В докладной записке отсутствуют какие-либо данные, свидетельствующие о работе с военнопленными по вскрытию разведывательных и контрразведывательных органов противника, действующих против Центрального фронта, их структуре, деятельности, личном составе.
Неясно также, каких результатов добилось Управление Смерш по выявлению агентурной обстановки в тылу противника, т[ак] к[ак] Вы ограничились общей постановкой вопроса.
Необходимо в последующих вопросах сообщать о методах агентурно-следственной работы с военнопленными, держать нас в курсе интересных разработок.
Начальник Г[лавного] управл[ения]
контрразведки Смерш
комиссар госбезопасности 2 ранга (Абакумов)
Начальник 2-го отдела Гл[авного] упр[авления]
контрразведки Смерш полковник (Карташов)».
Подобные случаи не носили системный характер и в целом не портили общей положительной картины работы органов Смерш на этом участке. С каждым месяцем совершенствовалось мастерство военных контрразведчиков и накапливался положительный опыт.
К началу 1944 г. в результате агентурно-оперативной и следственной работы среди военнопленных было выявлено немало сотрудников разведывательных, контрразведывательных и карательных органов противника, получены ценные сведения о структуре, формах и методах подрывной деятельности немецко-фашистской, японской и других вражеских разведок, добыты материалы об их агентах, действовавших в войсках Красной армии и советском тылу.
На основе этих сведений, а также данных, полученных в результате внедрения агентуры в подразделения абвера и «Цеппелина», проведенных радиоигр, в 1944 г. ГУКР НКО Смерш СССР подготовило и разослало в управления фронтов сборник «Материалов об органах германской военной разведки, действующих на советско-германском фронте». На местах он активно использовался в выявлении и изобличении вражеской агентуры.
Всего за время войны контрразведчики в ходе фильтрации военнопленных выявили свыше двух тысяч бывших сотрудников разведывательных органов и других специальных служб фашистской Германии, около 900 — Японии. В их числе оказались лица, занимавшие видные руководящие посты в абвере — бывшие начальники отделов: агентурной разведки за границей — генералы Ханзен и Пиккенброк; организации диверсий, саботажа и террора — генерал фон Лахузен; контрразведки — генерал Бамлер, а также заместитель начальника организации «Цеппелин» Грауэр.
Не менее эффективно действовали контрразведчики на дальневосточном направлении.
С 9 августа по 18 сентября 1945 г. только одним Управлением Смерш Забайкальского фронта в ходе фильтрационной работы среди японских военнопленных, а также действий 35 оперативно-разыскных групп, созданных из числа оперативного состава, было выявлено официальных работников так называемой японской военной миссии (разведки) в Маньчжурии — 317, ее агентов — 349, сотрудников жандармерии — 569, руководителей и активных участников «Российского фашистского союза» — 303, разведчиков Красной армии, перевербованных японской разведкой, — 10. К окончанию боевых действий таковых насчитывалось 1548 человек. Среди них глава японской военной миссии генерал-лейтенант Янагита, начальник 2-го отдела (разведка) штаба Квантунской армии полковник Сабуро со своим заместителем подполковником Кумазаки.
Наряду с решением главной контрразведывательной задачи, связанной с выявлением и разоблачением сотрудников спецслужб противника и их агентуры, органами Смерш в процессе работы среди военнопленных добывалась ценная разведывательная информация. На ее основе правительством СССР и Ставкой верховного главнокомандования принимались важные политические и военные решения.
Только в мае — июле 1943 г. отделами управлений Смерш Брянского, Центрального и Воронежского фронтов в ходе допросов военнопленных и их последующей агентурной разработки было получено свыше 30 информаций разведывательного характера.
28 мая 1943 г. в управление доставили немецкого перебежчика из 86-й пехотной дивизии Шаафта. То, что он сообщил на допросе старшему оперуполномоченному 3-го отделения 2-го отдела лейтенанту Тарабрину, а затем начальнику Управления Смерш Центрального фронта генералу Вадису, вызвало у них гнев, а затем подозрения в том, что это очередная грандиозная провокация абвера. Но чем дальше говорил Шаафт, тем очевиднее становилось, что гитлеровцы готовятся к применению химического оружия.
Шаафт обладал феноменальной памятью и без запинки называл места дислокации заводов и армейских складов, на которые завозились химическое оружие и отравляющие вещества. Его показания через несколько дней подтвердил другой военнопленный. Их перекрестный допрос и последующая оперативная разработка показали, что Шаафт не является агентом абвера, а сообщенные им сведения достоверны. В тот же день на имя Абакумова была направлена срочная докладная записка.
Другая разведывательная информация позволила вскрыть оперативно-тактический план гитлеровского наступления на курском направлении. Накануне одной из решающих битв в Великой Отечественной войне напряжение в советских и фашистских штабах достигло наивысшего накала. Слишком велика была цена успеха в предстоящем сражении. В той ситуации даже отрывочные данные, раскрывающие тайные замыслы противника, для советского командования представляли несомненный интерес.
5 июля 1943 г. огнем зенитной артиллерии был сбит гитлеровский самолет-разведчик. В плен попали оба летчика — Шрамм и Гайль. Молниеносные действия красноармейцев не позволили им уничтожить документы. Карта с условными пометками сразу привлекла внимание дивизионных контрразведчиков.
Пленных немедленно отправили в Управление Смерш фронта. После недолгих запирательств в 4 часа утра они признались в проведении аэроразведки расположения советских войск и, спасая свои жизни, сообщили о численности и составе ударной группировки гитлеровцев, участвующей в наступлении на Курск. В 4.30 генерал-майор Вадис по ВЧ-связи немедленно доложил об этом Абакумову.
Всего за годы войны контрразведчики Смерш совместно с сотрудниками других управлений органов государственной безопасности в ходе работы среди военнопленных добыли и передали в правительственные инстанции и военному командованию свыше 6000 различных разведывательных документов.
Тяжелым испытанием для сотрудников Смерш стала работа по выявлению и разоблачению среди пленных военных преступников. Она потребовала от них не только высочайшего профессионализма, но и большого гражданского мужества. Оперативники и следователи в ходе очередной проверки или разработки вынуждены были вместе с палачами и их безвинными жертвами проходить все девять кругов фашистского ада.
В невзрачных томах оперативных и уголовных дел, в скупых строчках запросов и протоколов допросов, актах Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их пособников было засвидетельствовано столько людского горя, страданий и слез, что их не вместило бы и самое большое море. Месяцами, а порой годами контрразведчики добывали доказательства их преступной деятельности.
В годы войны и послевоенный период органами Смерш во взаимодействии с другими управлениями органов безопасности было выявлено свыше 80 тысяч военных преступников. В отношении 37 тысяч в процессе совместной кропотливой проверки оперативных работников и следователей удалось добыть материалы, разоблачающие их преступную деятельность.
Эта работа во многом способствовала изобличению главных военных преступников нацистской Германии и милитаристской Японии, представших перед Международным военным трибуналом в Нюрнберге и Международным военным трибуналом для Дальнего Востока, а также привлечению к уголовной ответственности их сообщников по агрессии на судебных процессах в Японии, Финляндии, Румынии и других государствах.
В разоблачении главных военных преступников большую роль сыграли заявления военнопленных генералов бывшей гитлеровской армии, опубликованные в печати и переданные в распоряжение советских обвинителей. Этому способствовали и выступления на Нюрнбергском процессе фельдмаршала Паулюса, генералов Бушенхагена, фон Фалькенштейна, Краппе, генерал-майора медицинской службы вермахта профессора Шрейберга и др.
Давно уже отгремели последние залпы войны. В парадном строю по брусчатке Красной площади прошли советские маршалы, генералы, офицеры, солдаты и матросы — главные творцы Великой Победы. Многие из них вернулись к мирной жизни, которая так и не наступила для военных контрразведчиков. Они продолжали незримую войну с теми, кто совершал злодеяния на оккупированных территориях и оставил после себя глубоко законспирированную агентурную сеть, до весны 1950 г., когда закончилась репатриация военнопленных.
