ГЛАВА 13

— Ты упала? — заботливо поинтересовался знакомый голос, и одновременно в руку ткнулся холодный нос пса-крысолова.

— Нет. Просто резко села, — ехидно отозвалась я.

— Вот и хорошо. Главное, что ты не пострадала, — тут же успокоился подросток-вампир. И не поймешь, поверил или просто издевается.

Он смерил меня взглядом и добавил, дружественно протягивая руку, чтобы я смогла наконец подняться с пола:

— Большей своей частью. Ну ты даешь! Раньше я никогда не видел таких бешеных скачек на пауке.

Несколько секунд я сомневалась, принять предложенную помощь или нет, но потом подумала: «Что он мне может сделать? Меня целый паук уничтожить не смог. И примерещившаяся поляна — тоже», — и вложила свою руку в его на удивление сильную ладонь. Малолетний или нет, но подросток был вампиром, а потому поднял меня с пола легко и без заметных усилий со его стороны.

— А не бешеных? — поинтересовалась я.

Не то чтобы меня действительно волновало, проводят ли местные вампиры скачки на слепых пауках по катакомбам на выживание и есть ли у них свой тотализатор, но надо же как-то поддержать разговор.

— И не бешеных тоже не видел. Кстати, я и раньше здесь бывал, но вокруг было как-то иначе. Слышал, в этом зале когда-то ставил жуткие эксперименты один травник. Вернее, ставил он эксперименты преимущественно в своей лаборатории на дому, а сюда удачные экземпляры на постоянное место жительства определял.

— Травник? — искренне удивилась я. — Эта братия и мухи не обидит.

В моем понимании профессия травника никак не увязывалась со словосочетанием «жуткие эксперименты». Всегда считала, что изыскания с разрушительными или просто жуткими последствиями — прерогатива исключительно каких-нибудь спятивших некромантов и чернокнижников, решивших завоевать весь мир или возомнивших себя властелинами Вселенной. А тут — травник. Эта братия всегда любила уединенные поиски былинок и листочков в лесных массивах, а не прогуливалась по запутанным катакомбам в поисках приключений на свою пятую точку. Или я нахожусь в шорах предубеждения? Ведь и меня в некромантии раньше сложно было заподозрить. А теперь, наверное, мою тощую вампирскую фигуру в оборванной одежде не только с легкостью за некроманта примешь, но и за его порождение — тоже.

— Не знаю насчет мух, — неопределенно пожал плечами вампир, — может, насекомых он и не планировал обижать, но, говорят, однажды один талантливый травник решил создать новые виды растений.

— И как? — тут же заинтересовалась я. — Удалось?

Любопытно же. Многие занимались селекцией, выводя новые породы животных или сорта растений, но чтобы новые виды… Такого я еще не слышала.

— Удалось, — жизнерадостно ответил вампиреныш. — И даже лучше, чем он планировал. Сначала его растения съели всех соседей. Городская стража никак не могла понять, почему люди в определенном районе пропадают как бы сами собой из запертых изнутри домов. Причем одежда, ценности и вещи оставались на месте. А потом одна женщина ночью увидела нечто светящееся и запустила в него банкой с отравой для мышей. Думала, призрак ее тетушки вернулся, чтобы насолить племяннице. Не ладили они при жизни.

— Подожди. Хочешь сказать, женщина на прикроватной тумбочке хранит отраву для мышей? То есть у нее там не последний любовный роман, не свеча, не стакан воды, наконец, а яд? Странная женщина какая-то. Теперь понятно, почему они с тетушкой не ладили.

— Ничего странного. Просто в доме у женщины завелись грызуны и принялись таскать у нее с прикроватной тумбочки печенье, которое женщина любила кушать в постели перед сном. Вот она и решила угостить паршивцев отравой.

— А просто пригласить мага или приобрести амулет против мышей не судьба? — не сдавалась я.

— Ну, может, с магами у нее еще хуже были отношения, чем с покойной тетушкой и грызунами. Или она решила сильно сэкономить, — пожал плечами вампир. — Откуда мне знать? Это всего лишь слухи. Они прошли через столько уст, что вряд ли имеют много общего с реальностью. Итак. Утром женщина с удивлением обнаружила, что ставни открыты, а во дворе раскинулось какое-то неизвестное растение, которое начало гнить и смердело, как сотня дохлых крыс разом. Тут-то она и догадалась пригласить мага. Ну или соседи настояли на этом, что неудивительно, так как вонючее растение неподалеку вряд ли их сильно обрадовало. Короче, выяснилось, что маг ничего подобного раньше не видел, поэтому пригласил своих коллег, и они вместе проследили, откуда приползло растение. Обнаружили травника, растения изъяли, травника увезли, а результаты экспериментов засекретили. Думаю, теперь этот ненормальный работает на правительство.

— Стоп. А почему в таком случае никто не удосужился уничтожить посевы в катакомбах, ведь о них было известно? — изумилась я.

— Не знаю. — Видимо, этот вопрос вампира не особо интересовал. — Может, об этих посадках никто и не знал, а некоторые растения просто сбежали как-то от своего создателя или семена проникли с дождем через водостоки. Хотя говорят, что он сам часть растений переселил сюда. Возможно, их просто не нашли. Катакомбы — они знаешь какие большие, больше самого города. Разве это теперь важно? Просто сквозь эти творения пройти практически невозможно. Сожрут и косточками не подавятся. Вместе с костями и сожрут.

— Да? — мечтательно облизнулась я, и в уме сразу возникла картинка аппетитного упитанного стебля цветка.

Вампир явно ожидал от меня какой-то иной реакции (не знаю, какой, может, я должна была завизжать и кинуться прочь) и подозрительно покосился в мою сторону.

— Хорошо, что вы не встретились, — как-то неуверенно резюмировал он.

— Это да, — не стала возражать я и невольно покосилась на твердый с виду без каких-либо видимых признаков недавно произраставшей на нем растительности пол.

Либо местная флора — всего лишь плод моего оголодавшего воображения, либо создания гениального травника — прекрасные мастера маскировки. Тогда понятно, что магам не удалось изловить их все. А интересно было бы наладить производство сока для вампиров. И вкусно, и людей кусать не надо. Эх, какой бизнес накрылся, так и не открывшись. Надо же было растениям так ловко исчезнуть! Хоть бы семян на рассаду оставили, что ли. Эгоисты.

Пес шумно обнюхал пол и зарычал. Возможно, учуял что-то, а может, просто ему не нравилось столько времени торчать в катакомбах. Кто их, собак, разберет?

Вампир потянул меня за руку за собой, и я послушно направилась следом. В конце концов, теперь первым в ловушку, скорее всего, угодит он. Хотя он и в прошлый раз шел первым, а мне это не помогло. Ладно. Не будем о грустном.

Пес неторопливой трусцой оббежал наше шествие и мужественно возглавил его. Похоже, эта собака — лидер по природе и привыкла встречать опасность лицом к лицу. Ну или мордой к морде.

— Недалеко уже осталось, — спокойно заметил подросток.

— Недалеко до чего? — напряглась я.

Мне вовсе не улыбалось зайти туда, не знаю куда. Это только в сказках подобный поход оправдан, а в жизни результат может быть трагическим.

— До выхода из катакомб, разумеется, — невозмутимо пояснил вампир. — Смею заметить, ты здорово сократила путь на своем пауке. Мы за тобой еле угнались.

Ладно. Будем надеяться, не врет.

И не соврал. Еще немного блужданий по переходам старинного лабиринта — и вот она! Свобода! И пусть это — всего лишь дыра в земле, обложенная поросшим мхом булыжником, а все равно выход ослепительно прекрасен. Я даже подумывала ущипнуть себя за руку, чтобы убедиться в реальности звездного света, проникавшего в подземелье. Я ощущала себя каторжником, который бесконечно работал в недрах горы во имя процветания короля и вдруг неожиданно получил пусть и запоздалое, но помилование.

Осторожно, чтобы не спугнуть нереальное видение, я попыталась пальцами коснуться лучей ночного светила, попадавших внутрь лабиринта сквозь лаз. Мне даже показалось, будто они обдали бледную кожу теплом. Конечно, этого не могло быть, луна не греет, она же не солнце, но ощущение все-таки приятное.

Пес неслышной тенью скользнул в ночную тьму. Зря старался. С его светлым окрасом не стоило и пытаться маскироваться на открытом пространстве — даже обычным зрением его можно заметить, а уж вампирским…

Вампир деликатно выждал, пока я заново открою для себя красоту ночи, и потянул меня следом. Надо же, обещал вывести из катакомб — и вывел. Может, и дальше все нормально будет? Еще бы знать, с какой стати он мне помогает.

— Идем. Нам еще до склепа добираться, а скоро рассвет, — проворчал он.

— До склепа? — переспросила я.

— Конечно, — ничуть не смутился провожатый. — Там нас искать точно никто не станет. Да и днем туда свет не попадает.

Перспектива дневать среди покойников в каком-то заброшенном склепе (если он не заброшен, так еще и хозяева заявиться могут и узреть на пару покойников больше) абсолютно не радовала. Прямо мурашки по спине пробежали пупырчатые.

— Не хочу я спать в склепе, — тут же заупрямилась я.

Вампир смерил меня терпеливым взглядом родителя, чье чадо сначала отказалось пить теплое молоко, а теперь и кашу манную кушать не желает.

— Почему? — осторожно поинтересовался он, склонив голову набок, вероятно, чтобы хорошенько расслышать мой ответ.

— Я покойников боюсь, — ляпнула первый попавшийся ответ я.

Правда, некроманты обычно покойников не боятся, если, конечно, те не вышли каким-то образом из-под контроля, но вампир же не знает, что я еще и некромант. И вообще, по официальной версии, некромантов-женщин в природе не бывает. Чем я и пользуюсь.

— Ну и спать среди мертвых негигиенично, — для большего правдоподобия добавила я, немного подумав.

— Ну разумеется, отдыхать в катакомбах было гораздо гигиеничнее. Да и это вампирский склеп, там мертвых нет.

— А кто есть? — не удержалась я, ибо в моем понимании склеп строят именно для захоронения почивших, а не как оригинальное место для дневного отдыха.

— Мы будем, — сказал как отрезал он и решительно повлек меня дальше.

Пришлось подчиниться. Как бы руку не сломал при таком энтузиазме. Да и, признаюсь, уже очень хотелось спать. То ли это скачки на пауке меня вымотали, то ли действительно скоро рассвет и мне как порядочной вампирше пора на боковую, кто знает.

— Ты точно не хочешь перекусить на сон грядущий? — заботливо поинтересовался мой «буксир».

Я отрицательно помотала головой, хотя при мысли о еде голова закружилась и где-то в недрах желудка начала просыпаться противная сосущая боль. Но нет. Ничего из того, что может предложить малолетний вампир, я есть не стану. Увольте меня от употребления крыс в сыром виде. Я и в жареном на них не посягаю.

Вампир не мог видеть моего жеста, однако настаивать не стал. Видимо, мое молчание было достаточно красноречиво.

Мы практически дружно вывалились из дыры наружу. Вернее, вампир элегантно выступил, а я же неловко споткнулась и толкнула его в спину, придав неплохое ускорение. Тропинка шла вниз, и дальше мы дружно пробежались по зарослям лопуха, растущего здесь в изобилии. Видимо, растение здесь никто не притеснял, и оно расплодилось в свое удовольствие. Прежде чем мы смогли затормозить, мои живописные лохмотья обзавелись замечательной оторочкой из множества репьев и теперь не просто колыхались вокруг ног при ходьбе, но и ощутимо били по ним как кнут — слишком медлительную лошадь. Я сделала решительную попытку избавиться от нежданного украшения, но зловредный репей не желал так запросто расставаться с перспективой на переезд в другое место и отрывался исключительно вместе с клочком полюбившейся ему ткани. Передо мной встал нелегкий выбор: или я избавляюсь от репьев, но и от одежды — тоже, или плюю на свое удобство и щеголяю в ночи так. Рассудив здраво, что тяжелый подол не самая большая моя неприятность за последнее время, я решила идти так. Черт с ними, с репьями. Кто их тут, кроме вампира и его пса, увидеть сможет?

Стоило только подумать о собаке, как пес шумно вынырнул из ближайших зарослей кустарника с очередным сучащим лапами трофеем в зубах. Да-а-а. С таким добытчиком нигде не пропадешь, всегда с мясом будешь.

Вампир резко остановился, и я врезалась в его спину от неожиданности. Надо сказать, он довольно рослый для своих лет. А я для вампира совершенно неловкая.

— Что ж ты… — некоторое время я подбирала достойный его эпитет, чтоб и цензурным был, и обидным одновременно, — дитя проклятое, так резко останавливаешься… Хоть бы предупреждал тех, кого волочешь следом.

— И все-таки тебе надо поесть, — ничуть не смутился он, благополучно пропустив мою отповедь мимо ушей. — Ты слишком худа, а на другое питание рассчитывать не приходится… по крайней мере до тех пор, пока мы не уедем отсюда.

— Что значит не уедем? — несколько опешила я.

Не то чтобы я так уж сильно привязалась к этому месту, тем более я вообще понятия не имела, куда меня занесла судьба и где я, собственно, нахожусь, но стремительно менять место своего пребывания я пока еще была не готова. На мой взгляд, и так довольно головокружительных перемен. С текущими событиями бы разобраться.

— То и значит, — спокойно, как о само собой разумеющемся, известил он и даже недоуменно пожал плечами. Мол, не из-за чего так переживать. Дело-то житейское. — Нам нельзя задерживаться надолго. Король плохо относится к упырям, тем более если они не у него на побегушках.

— Насколько плохо? — насторожилась я.

Еще не хватало с местным королем вампиров сводить знакомство. Хотя… я птица явно не того полета, чтобы быть удостоенной аудиенции у особы королевской крови.

— Смертельно, — многозначительно изрек он, и, глядя в его серьезное непроницаемое лицо, я поняла: у меня отчего-то совершенно пропало последнее желание знакомиться с элитой местной нежити.

Ну их к демонам в пекло. И я позволила малолетнему вампиру вести себя дальше. Кажется, он даже облегченно вздохнул. Странно. С какой радости ему так за меня переживать? Зачем ему вообще нужна опека над странного вида оборванной нежитью? Может, он пугать кого-нибудь по ночам планирует? А что? В дороге удобно. Например, разбойники нападут, а я их скушаю. И вампиренок цел останется, и я сыта. А разбойники? Кто их вообще искать станет? У них профессия опасная и повышенный травматизм, зачастую — с летальным исходом. Прикопаем где-нибудь в поле, и царствие им небесное.

— А куда мы поедем? — полюбопытствовала я.

— Да куда угодно, лишь бы отсюда подальше. И чем дальше… тем лучше.

— Хорошо. Но зачем тебе в таком случае я сдалась? Одному-то путешествовать удобнее. Да и ты сам сказал, что можешь днем ходить, значит, еще и гораздо безопасней в плане разоблачения.

Вампир резко затормозил и воззрился на меня голубыми глазами с таким видом, будто я сморозила какую-то несусветную глупость. Я даже смутилась и невольно потупилась. Взгляд упал на грязные босые ноги с ужасными ногтями, за которыми явно годами никто не ухаживал, и я сконфузилась еще больше.

— Ты только посмотри на меня! Разве я похож на того, кто может путешествовать один без какого-либо сопровождения? — спросил он. — Со мной должен путешествовать хоть кто-то, кроме собаки, иначе любой встречный-поперечный попытается украсть у меня деньги и лошадь.

— Ха! — презрительно фыркнула я. — Можно подумать, ему это удастся.

Обокрасть вампира, пусть и малолетнего, — задачка еще та. К нему подобраться сложно даже охотнику, а уж если ты понятия не имеешь, с кем на кривой дорожке свела тебя судьба, то озарение придет слишком поздно. Скорее всего, вместе с вытекающей кровью и покидающей тебя жизнью.

— Может и нет, но путешествовать, оставляя за собой вереницу трупов, небезопасно. Любой дурак меня сразу вычислит. Ему только придорожные холмики нужно будет сосчитать. А уж вампиры найдут и того быстрее.

— Вампиры? — удивилась я. Чего ему их бояться? Он же сам вампир, значит, один из них. — Ты скрываешься от вампиров? Почему?

— А кто, по-твоему, убил моих родителей?

— Зачем они это сделали?

— Причин множество, и это длинный разговор. У нас еще будет время для него в дороге.

Надо же. Какой молодой, а уже такой рассудительный. Хотя, наверное, так и надо. Иначе не выжил бы. Вон, даже по катакомбам гуляет, как у себя дома.

— Хорошо. Но не думаешь же ты, что моя компания лучше, чем отсутствие сопровождения вообще? К тому же я бодрствую только ночью, а днем сплю.

— Ничего страшного, — отмахнулся он. — Приведем тебя в порядок, прикупим одежды, наймем хороший закрытый экипаж. Для особо любопытных поясним, что ты болеешь малокровием, а я твой любящий и очень заботливый сын.

— Думаешь, получится?

— Еще бы! Как, по-твоему, раньше путешествовали упыри и некоторые вампиры, которые не могли ходить днем? Не всегда же имеет смысл брести пешим по пыльным дорогам.

М-да. Никогда не задумывалась о том, как путешествуют упыри. Наверное, оно и правильно. Теперь ведь спать не смогу ночью, представляя, как по пыльным дорогам зловеще бредет вереница нежити.

— Может, ты все-таки передумаешь и поешь? — разрушил жуткую картину ночного нашествия вопросом провожатый. — Конечно, худая и бледная, ты полностью соответствуешь требуемому образу больной матери, но все-таки не хотелось бы, чтобы ты сорвалась и съела нашего кучера.

— Кучера? Брр.

Меня аж передернуло от отвращения. Почему-то слово «кучер» вызвало у меня внутреннюю картину висящей в пасти пса крысы и ее бессильно дергающийся голый хвост.

Но тут ветер подул с другой стороны и донес до моего чувствительного вампирского обоняния новый запах. Это был мускусный запах большого зверя. Чуя его, я неудержимо захотела закутаться в теплые волчьи меха, ощутить жар зверя под холодными руками и терпкий вкус горячей крови на губах. Я судорожно втянула воздух, и по телу разлилась легкая дрожь предвкушения.

— Нет. — Вампир мертвой хваткой вцепился в жалкие тряпки моего платья. — Не делай этого!

Но что мне протесты малолетнего вампира, когда там… где-то там… в звездной темноте ночи находится источник этого дивного запаха. Наверняка и вкус у зверя изумительный. И я рванулась туда, в ту сторону, откуда дует ветер, щедро оставив кусок подола вместе с репьями в судорожно сжатых пальцах вампиреныша.

— Задержи ее! — крикнул вампир, и пес выплюнул злосчастную крысу и рванул следом.

Не хватало еще, чтобы моя добыча испугалась собаки. И вообще, я первая ее учуяла, значит, она моя. Кому надо, пусть ищут себе свою. Я злобно рявкнула в сторону пса, угрожающе обнажив заострившиеся клыки. Зверь намек понял. Отстать не отстал, но темп заметно сбавил. Молодец. Несмотря на дикий голод, бушевавший внутри, убивать пса не хотелось. Пусть он предан вампиру, а такая преданность, по-моему, — только минус, но все равно зверя жаль.

Источник волнующего запаха притаился в кустах. Не знаю, что он там делал, может, прохожих грабил. Хотя… какие здесь ночью прохожие? Местечко выглядит давно заброшенным, и, судя по высоте травы, здесь даже для скотины никто не косит, а уж на ночную прогулку вообще вряд ли кто отважится. Хотя я же отважилась. Впрочем, при моей склонности к ночным прогулкам по кладбищу я не показатель.

Вопреки ожиданиям, это был не зверь в прямом смысле этого слова, а мужчина, по крайней мере на первый взгляд. Но в его запахе явно проскальзывала примесь чего-то волчьего. Приглядевшись, я заметила, что за неподвижно лежащей мужской фигурой, облаченной в черное, видны очертания красного волка. Его пушистая густая шерсть словно подсвечивалась множеством светлячков, а глаза смотрели мудро и, казалось, прямиком в душу.

Я замерла. Мысли о еде ушли на второй план. Пес вампира испуганно жался к ногам, но изо всех собачьих сил старался не показывать виду, что напуган. Мол, это он так удерживает меня от незнакомца.

— Какой красивый волк, — восхищенно пролепетала я, и волк благосклонно вильнул пушистым хвостом, оставив в воздухе медленно гаснущий след.

— Спасибо, — откликнулся мужчина приятным голосом с хрипотцой и поднялся на ноги плавным текучим движением. Волк переступил передними лапами и с чувством потянулся, задрав хвост вверх, как победное знамя. — Но я не нуждаюсь в комплиментах от упырей. Шла бы ты, болезная, отсюда, пока настроение у меня не испортилось. А то ведь, как говорится, пойдут клочки по закоулочкам.

Я с трудом оторвала взгляд от красного волка и с возмущением уставилась на наглого мужика. Внешность, надо сказать, у него ничем не примечательная, хоть и ладный, но на такого взглянешь и через пару минут не вспомнишь, что где-то видел. В плечах широк, роста среднего, глаза светло-карие, русые волосы собраны в пучок. И он действительно считает, что привел меня в восхищение?

— Всегда пожалуйста, но я вообще-то не тебя имела в виду, а вон того волка. — Я даже ткнула пальцем для большей очевидности.

Ведь зверь действительно хорош, и тут двух мнений быть не может.

Мужчина послушно проследил взглядом за моим пальцем, некоторое время с недоумением смотрел куда-то в траву, потом вызверился в мою сторону.

— Ты мне зубы не заговаривай. Твое счастье, что я сыт сегодня и вообще вампиров убивать не очень люблю. После них во рту гадкий привкус мертвечины остается. Шла бы ты отсюда, пока другие тебя не увидели… Хотя… погоди… Это ты?

— Что значит я? — недоуменно пожала плечами я. — Я — это я. Других мнений быть не может. И вообще, до чего оборотни невежливые пошли. Гнать даму прочь в ночь…

О! Стихами заговорила. Да у меня, похоже, талант.

Пока я раздумывала о своей внезапно прорезавшейся гениальности, лицо оборотня преобразилось в пасть, он оскалил внушительный ряд зубов и бросился на меня, моментально сбив с ног и пригвоздив худые плечи к земле когтями. Я взвыла от боли и обиды, его клыки щелкнули в опасной близости от моего носа.

— Совсем сдурел? — зашипела я, обнажая собственные клыки. — На людей кидаешься.

— Ты не человек! — рявкнул он мне в лицо.

— Это не повод распускать лапы и зубы, — рявкнула я в ответ.

Получилось далеко не так грозно, как у него, но я же раньше не тренировалась. Для первого раза неплохо. Хотя бы не тонкий девичий писк.

— Повод, — гаркнул он, и зубы щелкнули еще на миллиметр ближе к моему носу.

Пусть тело не мое, но расставаться даже с самым кончиком носа жутко не хотелось. Я задергалась, пытаясь скинуть с себя оборотня, чьи кости и мышцы явно претерпевали изменения. Одежда его была еще цела и мех наружу не лез, но радовало это мало. Тщетно. С таким же успехом я могла попробовать сдвинуть с места храм Всевышнего на главной площади или дворец градоправителя.

Надо отдать должное псу-крысолову. Он сделал попытку заступиться за меня и с рычанием бросился на защиту, вцепился в руку нападавшего и с визгом улетел во тьму. Храброе сердце. Надеюсь, с ним ничего не случилось и он просто убежал к своему хозяину жаловаться.

Но тут в события вмешался красный волк, доказав, что, если оборотень его не видит, это вовсе не значит, что его нет. Волк осторожно скользнул вдоль разъяренного оборотня и просочился внутрь. Выглядело это так, будто красного затянуло в чужое тело. Наверное, так призраки просачиваются в медиумов. Странно, лицо оборотня при этом снова приобрело вполне человеческий вид, если не считать какого-то инфернального красного свечения кожи.

— Что это такое? — тихо прошептал он, словно боялся спугнуть момент. — Что ты со мной сделала?

Удивительно. Опять ко мне претензии. Почему, что ни случись, окружающие пребывают в твердой уверенности, что в этом виновата именно я.

— А я откуда знаю? — так же тихо прошептала я в ответ, и в душе затрепетала робкая надежда, что меня сегодня не покусают.

Интересно, а если оборотень покусает вампира, вампир станет обрастать шерстью в полнолуние и выть на луну? Впрочем, оно мне надо, это знание?

Лес. Вокруг запахло лесом. Каким-то первобытным, нетронутым разумными расами. С огромными мясистыми папоротниками, деревьями, чьи стройные стволы рвались ввысь, соперничая друг с другом в борьбе за солнечный свет. Но сейчас вокруг царила бархатная ночь полнолуния. Свет луны нежно серебрил листву деревьев, окружавших огромную, правильной формы поляну с одним-единственным кряжистым дубом посередине. Его ветви раскинулись вокруг ствола, будто крыша большого добротного дома. Он явно простоял здесь несколько веков и тем не менее был еще могуч и силен. Под лесным великаном лежал, положив лобастую голову на передние лапы, красный волк. Свет луны не проникал так далеко под густую крону, и тем не менее не заметить зверя мог только слепой. По шкуре волка словно пробегали красные всполохи, подсвечивая густую шерсть. Он вскинул взгляд мудрых янтарных глаз, степенно поднялся на лапы, и в воздухе проплыло теплое:

— Добро пожаловать! Я ждал вас.