ГЛАВА 11
Раньше я никогда не бывала в катакомбах, только читала о них. Говорят, они возникли задолго до строительства городов над ними и зачастую обнаруживались совершенно случайно. Что странно для сооружений подобных масштабов. Кто и зачем их вырыл, оставалось тайной за семью печатями. Исследователи спорили до посинения, литрами пили успокоительные капли после особо жарких дискуссий, но к единому мнению так и не пришли. Сошлись лишь в одном — древние зодчие не скупились на материал и затраты, а их творения обладали колоссальным размахом. Несмотря на то что катакомбы осваивало не одно поколение людей, единой карты подземных сооружений не существовало. Некоторые держали здесь склады (преимущественно нелегальных товаров). Нищие и бездомные находили приют и крышу над головой, но сколько их заплутало в бесконечном лабиринте и осталось в нем навеки, с точностью не мог сказать никто. Официальная статистика по сгинувшим безвозвратно не велась.
А еще во многих местах катакомб хоронили умерших. Земля во многих городах слишком дорогая, чтобы безропотно отдавать ее под последний приют мертвецов. В особенности если усопший — бедняк и его родне даже гроб не по карману. Так что за века некоторые из бесконечных переходов лабиринта превратились в огромные склепы, где новые останки складывали прямо поверх старых. Неудивительно, что лабиринт стал пользоваться дурной славой у людей. Здесь свило гнездо всякого рода отребье, процветала контрабанда, скупка краденого и прочие прелести, несовместимые с законом, а всякие попытки городской стражи навести хоть какое-то подобие порядка натыкались в лучшем случае на стремительно опустевшие коридоры с оскорбительными надписями на стенах в адрес неповоротливых стражей правопорядка. В худшем стражников встречал град камней, а так как в катакомбах этого материала имелось в изобилии, доблестным воинам волей-неволей приходилось прибегать к маневру стремительного отступления.
Прах мертвых постоянно тревожили, по лабиринтам бродили неупокоенные духи и разнообразная нежить, деловито шмыгали многочисленные крысы величиной с упитанную кошку. И нежить и грызуны имели обыкновение периодически выбираться из своего подземного обиталища, чем наводили изрядный шорох среди жителей городов. Крысы являлись переносчиками опасных заболеваний, иногда настолько древних, что лекари только удивленно пожимали плечами да беспомощно разводили руками. А нежить просто хотела кушать.
Странно, что люди вообще соглашались жить этажом выше явного рассадника нежити. Лично я предпочла бы поселиться на склоне действующего вулкана, чем постоянно ожидать, когда крепкие когти нежити начнут настойчиво скрестись в дверь и окно.
Только что-то не слышала я ни о внезапных вспышках эпидемий, ни о буйстве распоясавшейся нежити в Загорске. Загорск заслужил славу тихого городка. А может, я не просто не в своем теле, но и в чужом городе? Есть отчего впасть в уныние. Но в уныние отчего-то не впадалось. Наверное, на это просто не осталось сил, ни эмоциональных, ни физических.
Я брела по катакомбам без цели и всякой надежды когда-либо выбраться наружу. Все сильнее начинал мучить голод, обостренный слух слышал дробное биение маленьких сердец крыс, шныряющих в темноте. Их пульс сладкой манящей музыкой отдавался где-то на задворках сознания, как маленькие сочные ягодки смородины, катался у корня языка. Вездесущие зверьки избегали меня, благоразумно уступая дорогу. Видимо, чувствовали во мне хищника на порядок выше. Впрочем, я не особенно обольщалась на свой счет. Если крысу загнать в угол, она кинется на обидчика, его размер и степень опасности перестанут иметь какое-либо значение. Под ногами постоянно что-то хрустело, шмыгало, шуршало, и даже не хотелось думать, что бы это могло быть. К тому же я здесь не единственная нежить и наверняка не самая опасная. То, что я пока никого не встретила, сильно радовало. Но не может же везти вечно.
Зато благодаря телу вампира я хорошо видела в темноте и не наставила себе шишек. Признаюсь, плюсы все-таки были.
Наверху медленно рассветало. Я знала об этом так же точно, будто наблюдала за лениво выползающим из-за горизонта дневным светилом воочию. Ощущение такое, словно вся тяжесть небосвода опускается на плечи, пригибает к полу, заставляя покорно смежить веки и уснуть. Так вот что, оказывается, чувствуют вампиры с наступлением утра. А я при этом находилась под землей. Что ж, им можно посочувствовать. Бессмертие имеет высокую цену, хотя многие все равно согласны ее заплатить.
Когда тяжесть на плечах стала невыносимой и оставалось лишь упрямо ползти, собирая на собственное платье всю грязь рукотворного подземелья, я решила остановиться. К чему упорствовать? Сон все равно сморит, а так хоть есть шанс самой выбрать подходящее место для дневного отдыха. Впрочем, сомневаюсь, что таковое вообще найдется. Вдруг на мое замершее тело набредет какой-нибудь трупоед? Хуже, чем стать вампиром, только проснуться обглоданным вампиром или не проснуться вовсе. Вручать Всевышнему душу не хотелось. По крайней мере, пока не отомщу коварно тем, кто приложил руку к моему перевоплощению. Думать, есть ли теперь в моем хладном теле душа, не хотелось тоже.
«Я же некромант! — вдруг осенило меня. — Могу воззвать к мертвецам, и они в буквальном смысле костьми лягут, лишь бы защитить меня спящую».
Но вот досада… Некромантия — магия крови, а ни ножа, ни лезвия, ни жертвы для круга нет. Можно, конечно, попробовать пролить собственную кровь. Но не уверена, подойдет ли. Где это видано: мертвецов призывать кровью мертвеца. Из последних дамских сил я начертила корявое подобие защитного круга. Сказала нужные в таких случаях слова, надеясь, что не перепутала что-нибудь ненароком, устало прислонилась к стене и смежила веки.
«Да-а-а. Надо было учиться на кого-нибудь другого. От некромантии совершенно никакого прока, одно только беспокойство пополам с неприятностями», — запоздало подумала я, будто у меня действительно был выбор, с каким именно даром явиться на свет, и смежила веки.
И вновь я шла по кладбищу. Не по тому, что находится в Загорске и на котором обычно работаю. Нет. Это старое, можно сказать, древнее кладбище расположено возле самого настоящего вампирского замка за городом. Правда, раньше замок вовсе не принадлежал вампирам, в нем располагался орден «Черной розы». Но от ордена некроманток не осталось даже следа в памяти людей, любые упоминания о нем тщательно уничтожены, а если и имеются, то доступны слишком ограниченному числу лиц. Насколько мне известно, вампиры приложили свою хладную руку и к уничтожению ордена, и к его забвению. А теперь еще и имущество наглым образом заграбастали. Именно поэтому официально считается, что некромантия — дар, недоступный для женщин. Ну и ладно. Мне же лучше. Не нужно отмечаться, как обладательнице потенциально опасного дара с потенциальным стремлением к мировому господству. Что тут скажешь? Впрочем, чтобы наделать огромное количество живых мертвецов и создать армию, необходимо вбухать адскую прорву энергии и столько жертв положить на алтарь, что на это точно может решиться только не вполне нормальный человек. Но это к слову.
Кладбище вполне могло быть местной достопримечательностью, хотя за ним особо никто не ухаживал, трава разрослась, ограды давно покосились или их не было вовсе, но теперь, при свете дня, видно было, что некоторым памятникам явно не одна сотня лет. Сделаны они были из дорогих сортов мрамора, а скульптуры хоть и несли на себе неумолимый отпечаток времени, но вполне могли украсить дворец знатного вельможи. Например, с удивительным мастерством высеченный беломраморный ангел с горестно поникшими крыльями скорбел над чьим-то поросшим травой холмиком так живо и искренне, что невольно хотелось положить ему руку на плечо, чтобы произнести слова утешения.
В прошлый раз, когда я бродила здесь во сне, кладбище производило мрачное впечатление, и восставшие из могил мертвецы особой жизнерадостности картине не прибавляли, да и одета я тогда была явно не по погоде. Впрочем, и сейчас черное бесформенное платье ничуть не защищало от палящего жара солнечных лучей, а босые ноги все время норовили порезаться о какие-нибудь осколки камня или расцарапаться об особо грубые стебли травы.
— Хоть колючек не догадались посадить, — мрачно прошипела я.
Колючек не было. Не было мертвецов, что лезли из земли, а затем мрачной стеной наблюдали за моим шествием. Только яростно, немилосердно палило солнце, словно желало выжечь всю растительность своим вниманием. Солнце, которое, по идее, должно было сжечь меня дотла, превратив вампирское тело в маленькую горстку пепла.
Я посмотрела на свои мертвенно-бледные руки. Так и есть. Когти присутствуют. Осторожно ощупала клыки языком и зашипела от боли — все равно укололась. Странно иметь во рту такие опасные зубки. Пока о них не помнишь, все в порядке, а вспоминаешь — обязательно поранишься.
Сам замок возвышался почти сразу за кладбищем. Выныривал неожиданно из-за поворота, словно подкрадывался из-за угла. Как это возможно? Понятия не имею. Может, магический трюк такой? Его каменная громада незыблемо высилась, словно бросая вызов небу, стремясь дотянуться до него высотой своих башен. В прошлый раз пришлось изрядно понервничать из-за мертвецов, к тому же в темноте все приобретает несколько зловещий оттенок.
Я ступила босыми ногами на залитый солнцем двор. Запустение коснулось его. Кое-где виднелся зеленый мох, некоторые булыжники отсутствовали, но по крайней мере я видела это и не наступала на опасные места. Теперь я даже получала удовольствие от прикосновения босых ступней к раскаленному камню. Щедрое тепло разливалось по телу, согревая изнутри лучше самого горячего чая. Я и не подозревала, что летом умудрилась так замерзнуть. Странно. Интересно, а вампиры всегда так мерзнут или только мне так повезло?
Обычно, когда Кассандра Льесская решала, что пора преподать мне следующий урок магии, я появлялась сразу в той комнате замка, которая нужна была для обучения. Это было либо хранилище артефактов и книг (которое, к слову, многие искали не одно столетие, но безрезультатно), или лаборатория (тоже, кстати, тщательно запрятанная). Сейчас же мне пришлось пройти весь путь до замковой двери пешком. Ну хотя бы одежда на мне удобная, а не то, с позволения сказать, произведение портновского искусства из розового эльфийского шелка с потрясающе узким корсетом и пышной юбкой, в которой просто ноги переставлять стоит большого труда.
К массивной резной двери вели высокие мраморные ступени. Адски скользкие. Босиком по ним ходить — самое то, а вот обувь немилосердно скользит. Благо, если даме попадется крепкий кавалер с хорошей координацией, а то непременно грохнутся оба и пересчитают ступени пятой точкой. Не иначе как древний архитектор задумал лестницу как насмешку над обычно расфуфыренными в пух и прах аристократами.
Дверь в замок оказалась заперта. Я потянулась к массивному медному кольцу, чтобы постучать (хотя сильно подозревала: чтобы тебя услышали внутри, нужно стучать осадным тараном), но Кассандра распахнула створку раньше, чем я успела это сделать. Дверь открывалась наружу. Я это знала и вовремя успела отпрыгнуть в сторону. Даже не поскользнулась (потрясающее везение, на мой взгляд). Мысленно поздравила себя с тем, что хоть на этот раз не приложилась копчиком о гладкий мрамор верхней ступеньки.
Кассандра, высокая, статная, была затянута в роскошный темно-зеленый бархат, совершенно неуместный для лета. Хотя в замке всегда царили жуткие сквозняки и сырость, а для призрака вообще сезон не важен. Квадратный вырез на груди украшал растительный орнамент, шитый золотом. В прорезях узких рукавов виднелся тонкий роскошный белый шелк сорочки. Блестящие волосы цвета воронова крыла свободно расплескались по покатым плечам, оттеняя густую зелень наряда. Тонкие аристократические черты лица. Высокие скулы. Яркие губы, искусно подкрашенные помадой. Наверняка ее красота вскружила не одну горячую голову когда-то. Видеть Кассандру без факела почему-то показалось странным.
Она окинула меня взором карих глаз, и по ее губам скользнула мягкая улыбка.
— Здравствуй, Ангелла, — вежливо поздоровалась Кассандра, не выказывая своего удивления из-за моего кардинально изменившегося облика. — Хотя в твоем нынешнем положении здоровья желать как-то глупо.
— Это почему же? — сразу насупилась я.
Да, я от собственного вида сама не в восторге, но что, уже мне и здоровья пожелать жаль? Рано еще на мне крест ставить, ой как рано. Вампиры живут долго, так что есть все шансы простудиться на похоронах Требора… ну и других виновников моего «чудесного» преображения — тоже.
— Вампиры практически не болеют, — спокойно улыбнулась моя наставница. — Ну проходи, коль пришла. Расскажешь, как докатилась до жизни такой.
Я воодушевилась. Раз некромантка не прогнала сразу, значит, для меня не все еще потеряно. Может, еще есть какой-нибудь мизерный шанс вернуться обратно. Не то чтобы я жаловалась на судьбу, глупо быть настолько неблагодарной. Пока не отправилась в мир иной, можно, по крайней мере, отомстить со вкусом. И тем не менее очень хотелось вернуться в собственное тело. Пусть оно смертное, но я к нему очень привязалась. Вот такая я сентиментальная. Как подумаю, что оно где-то там, одно-одинешенько… заброшенное. Просто мурашки по коже. Или не одно? Это еще хуже!
Мы пошли по длинному коридору. Несмотря на дневную солнечность снаружи, внутри замка было темно и сумрачно, как в склепе; так же прохладно, сыро и пахло плесенью. Вампиры — народ практичный. Порядок, конечно, навели, но бороться с извечной проблемой замков — сыростью — либо не сочли нужным, либо проиграли эту битву. Понятное дело, такую громаду протопить — сколько дров сжечь надо. Да и прогреть даже летом до конца весь замок не удастся. Он же в горах стоит, а не в пустыне.
Несмотря на солнечные лучи, что щедро освещали окружающий мир снаружи, в замковых коридорах царил полночный мрак. Да-а-а. Поскупились древние строители на окна. Сделали они это специально из-за каких-то соображений, связанных с защитой замка, или попросту позабыли об окнах и в дальнейшем поленились исправить собственную оплошность — непонятно. Я небольшой знаток в строительстве замков. Да что греха таить, в любом строительстве разбираюсь примерно так же, как заяц — в элитных сортах жемчуга. Впрочем, если вспомнить печальную историю ордена «Черной розы», то можно точно сказать: отстоять замок от захватчиков им не помог бы даже взятый на вооружение огнедышащий дракон. Хотя плюющаяся огнем рептилия в любой военной кампании бывает кстати, но ни один чешуйчатый ящер не поможет, если семена измены проросли внутри замка. Если такие ростки не выкорчевать с корнем, плоды вряд ли смогут порадовать в будущем. Тогда открываются самые крепкие запоры, и даже толстые стены не помогают удержать замок, когда враги уже внутри.
Орден некроманток пал в одну из ночей, когда поклявшаяся защищать их стража впустила внутрь убийц. Рыцари ордена «Черного шипа», чьим предназначением было служить и защищать адепток ордена «Черной розы» от любой угрозы, презрели собственные клятвы, открыли двери резиденций, сдав женщин их палачам. В результате кровавой резни орден некроманток пал. Но местонахождение его богатств и кропотливо собранных за века знаний осталось тайной за семью печатями, сам же орден был предан забвению. Ну да я это уже говорила.
При нашей первой встрече Кассандра показала мне картины прошлого. И с тех пор меня охватывала печаль всякий раз, когда я видела многочисленные портреты членов ордена «Черной розы», что висели в одной из галерей замка. Знали ли вампиры, прочно обосновавшиеся в бывшей святая святых ордена, о том, кто именно изображен на этих полотнах, или попросту никогда не забредали в некоторые из галерей огромного строения?
Сама же Кассандра при жизни удостоилась чести стать хранительницей тайн ордена. Она предпочла покончить жизнь самоубийством, бросившись с одной из замковых башен на камни двора, лишь бы не выдавать тайн захватчикам. Верная клятвам и в посмертии, она до сих пор носила свои золотые браслеты хранительницы, ревностно охраняя доверенные ей сокровища от всего мира.
Всю дорогу до лаборатории я молчала. Чтобы толком рассказать, что со мной произошло, слова не так уж сразу подберешь. Кассандра не торопила. Понимала — излишняя торопливость нужна лишь при ловле блох, и даже в этом случае без определенной сноровки никак не обойтись.
В лаборатории, несмотря на ее явную заброшенность, царила образцовая чистота. Кассандра не позволяла посторонним проникнуть сюда, и все колбы, реторты, перегонные кубы, жаровни и масса различных приспособлений, о предназначении которых даже мне приходилось лишь догадываться (а я, на минуточку, практикующая травница, составление зелий, мазей и притираний любой степени сложности — мой хлеб насущный), сохранились целыми и невредимыми. Здесь все осталось так, как было при некромантках, только огонь под перегонными кубами не горел. Время не коснулось многочисленных странных ингредиентов, в удивительном порядке расставленных на многочисленных полках массивных шкафов. Просторные столы из укрепленной магией древесины щеголяли множеством подпалин — явных свидетельств пытливого ума экспериментаторов. Ведь всем известно: чтобы хотя бы поцарапать сверхпрочное лаковое покрытие подобных столешниц, нужно сильно постараться.
В лаборатории жарко пылал камин, разгоняя промозглую сырость замкового подземелья, что, признаюсь, было совсем не лишним. Пусть я присутствовала в замке не во плоти, но холод, как ни странно, ощущала. Побочный эффект реального восприятия сновидений, как пояснила однажды Кассандра. Я не слишком вдавалась в подробности, но выходило, будто чем больше веришь в происходящее, тем реальнее оно для разума спящего. Говорят, маги могут и во сне навредить.
Кассандра щедро подбросила в камин дров, заботливо набросила на мои озябшие худые плечи теплую шаль и указала на мягкий стул, предусмотрительно придвинутый поближе к огню с тем тонким расчетом, чтобы драгоценное лакированное дерево и шелковая, искусно расшитая золотом обивка подушек не загорелись, но вместе с тем сидящему досталось достаточно благословенного тепла. Я выдавила благодарную улыбку и опустилась на мягкое сиденье. Взгляд упал на грязные босые ступни с полным отсутствием какого-либо намека на педикюр. Я покраснела от неловкости и стыдливо спрятала ноги под стул. На ковре остались грязные следы — красноречивое свидетельство вопиющего преступления против этикета.
Кассандра деликатно не стала указывать мне на мою неуместную босоногость, она медленно опустилась в кресло напротив, устремила на меня выжидательный взгляд и приготовилась слушать. Призраки не устают и не испытывают ровно никакого дискомфорта, проведи они хоть вечность на ногах, так что с ее стороны это была чистой воды вежливость. И я ей благодарна за это. Терпеть не могу, когда надо мной нависают. Даже если не ожидаю от человека никакого подвоха, все равно нервничаю.
— Итак, — терпеливо напомнила она, — может, все-таки поведаешь свою историю? Пойми меня правильно, мне и помолчать в твоей компании приятно, но здесь время идет иначе. Там, где ты, сумерки могут наступить в любой момент, а значит, ты уйдешь, так ничего и не сказав. Будет очень досадно, не правда ли?
Я послушно кивнула, нервно облизнула внезапно пересохшие губы, совершенно не зная, с чего начать, напоролась на собственные клыки, зашипела от боли. Это стало последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Меня словно прорвало, и слова ринулись наружу, тесня друг друга, как вода, хлынувшая сквозь плотину, успевай только губами шевелить.
Кассандра под лавиной слов держалась стойко (все-таки призраки умеют хорошо слушать) и философски восприняла новость о тотальном предательстве, царившем вокруг меня. Оно и понятно. Ее саму предали те, кому она доверяла, и пусть это печальное событие произошло столетия тому назад, но в результате некромантка умерла, а я всего лишь стала кровососущей нежитью. Как ни крути, а для нее все закончилось гораздо хуже. Я же хотя бы знаю, кому отомстить. Ведь все произошло из-за жалкого недотепы Требора, которому вдруг приспичило заполучить мой дар. Очень нехорошо с его стороны. Впрочем, если как следует подумать, не такой уж он и неудачник. По крайней мере, он сейчас в своем собственном теле, а я — нет. В конце повествования мне жутко захотелось разрыдаться, тоскуя о своей горькой судьбине, на груди Кассандры, обильно орошая платье некромантки жгучими слезами. Наверное, именно в такие моменты приходит осознание, что в жизни что-то пошло не так, раз единственное создание, которому можешь довериться, — это замковый призрак. Я мужественно сдержала свой порыв и воззрилась на Кассандру в ожидании чуда. Так маленький ребенок смотрит на ярмарочного фокусника, который ловким движением руки извлекает из шляпы белого пушистого кролика за ушки.
У Кассандры — большой опыт некромантии, если кто и припас пару козырей в рукаве — так это она. Но некромантка хранила торжественное молчание, заставляя меня ерзать на стуле в нетерпении. Чудо запаздывало.
— Ты когда-нибудь слышала о подобном? — подалась я вперед, едва не падая с сиденья от накатившего волнения.
— Нет, — отрицательно качнула головой она. Блеснули, всколыхнувшись, темные волосы. — Но, думаю, это произошло из-за неудачного выбора жертвы.
— Забавно, — возмущенно фыркнула я. — Меня силком затащили на жертвенный алтарь, намереваясь вырвать мой дар. Я могла остаться идиоткой на всю жизнь! Так я еще и во всем сама виновата?!
— При чем здесь ты? — загадочно усмехнулась Кассандра. — Это оборотень.
— Оборотень? — удивленно переспросила я, теперь уж совершенно сбитая с толку. — Этот-то чем мог навлечь на меня подобное несчастье? Он все время только и делал, что жаловался на холод. Привереда. До чего нынче изнеженные волки пошли.
— Возможно, это тоже сыграло свою роль, — многозначительно кивнула Кассандра. — Но я имела в виду то, что из нежити получается сильная, но очень… своеобразная жертва. С такой справится далеко не каждый сильный маг.
— Как так? — ошарашенно моргнула я, вспоминая, что как раз недавно в подземелье замка с помощью крови человека-волка вызвала к жизни благополучно почивших крыс и даже угрожала напустить их в гробы к вампирам, когда они лягут спать. Какая хорошая угроза получилась. — Жертва — жертва и есть. И раз уж угораздило угодить на алтарь, значит, жертва обездвижена и с ней любой справиться может.
— Не скажи. — Улыбка некромантки плавно перетекла из многозначительной в снисходительную. — Многие заплатили за подобный опыт жизнью, а те немногие, что выжили, зачастую сильно жалели, что не провалились прямиком в седьмое пекло. Принести в жертву монстра всегда трудно, и дело вовсе не в том, что он силен и что уложить его на алтарь весьма непросто. Нежить имеет свою, особую магию, которая влияет на ритуал наравне с силой самого мага и творимого им действа. Даже если удастся подобрать идеально совместимую жертву, за всеми параметрами очень сложно уследить, одновременно сохраняя концентрацию, да еще и не перепутав последовательность действий. Думаю, не стоит напоминать, чем именно грозит малейшее отклонение от четко расписанной последовательности как самому магу, так и окружающим. В мире есть множество мест, где происходят разнообразные непонятные явления. Из-за чего, по-твоему, они появились? Удивительно, что вы вообще это пережили. Хотя… тебя-то я вижу, а вот жив ли он — не уверена.
Я невольно вздрогнула. И почему я сама об этом не подумала? Ведь если я из-за неумелых действий некроманта-недоучки перевоплотилась в мрачную вампиршу и разгуливаю босиком, то, вполне возможно, самого Требора занесло демоны знает куда, а на месте ритуала зияет огромная воронка, из которой непрерывно лезет нечто жуткое и до чертиков голодное. Славненько. Сильно надеюсь, он воплотился в какого-нибудь противного слизняка. Только в этом случае мое бедное тело тоже не уцелело. Какая досада. Жизнь — несправедливая штука, и лично мне очень сложно смириться с этим фактом.
— Кассандра, здесь ведь такая большая библиотека. Неужели ни в одном из сотен этих толстых томов не найдется хоть какого-нибудь упоминания, пусть даже намека вскользь о переселении в другие тела? Мне нужно что угодно, хотя бы направление.
Некромантка неопределенно повела плечами.
— Я не знаю всего и так и не смогла прочитать все книги. Слишком их много даже для призрака моего возраста. Но для тебя, моя дорогая, сделаю все, что смогу. Обещаю. Только на это понадобится время.
— Спасибо, — преисполнилась благодарности я и даже шмыгнула носом, расчувствовавшись.
Призрак вернул мне утраченную веру в добро и дружбу. Этот мир не такой уж пропащий, если в нем еще существует хоть капля надежды.
— Не за что. На самом деле поиски займут немало времени. Возможно, продлятся слишком долго для твоего тела, если оно еще живо.
Если она намеревалась меня утешить, то ей это не удалось. Есть отчего впасть в уныние и начать рвать на себе волосы. Благо, что не мои, а значит, на облысение чьей-то чужой головы можно смело наплевать с самой высокой башни этого замка. Кстати, если останусь вампиршей, непременно разыщу этого гадского Требора, в чьем бы теле этот поганец ни обретался, и так накостыляю по шее (при условии, что она у него есть), что небо с овчинку покажется. Сразу заречется магией заниматься. Экспериментатор несчастный.