Книга: Отряд смертников
Назад: Глава 28 Модульное оружие
Дальше: Глава 30 Горемыки

Глава 29
Особенности рейдовых рюкзаков

Там, где им предстояло взобраться на берег, должен стоять камень. Огромный валун, даже сейчас, в середине зимы, не заваленный полностью снегом. Судя по всему, он нашел себе место у самого среза воды, а возможно, его подножие располагалось уже в ней.
«Даже если мы проскочим мимо оврага, обязательно на него наткнемся, – размышлял идущий первым Чужинов. – Главное, держаться ближе к берегу».
После пережитого его все еще потряхивало. И дело не в том, что с ними вполне могло случиться несколько минут назад: топот все ближе и ближе, наконец из мглы появляются твари, отчаянная стрельба, крики, острая боль от укусов – и все, забытье… Тварь – само по себе создание кошмарное, одним своим видом способное вызвать страх. Есть и другая причина: когда их много, пусть даже самих тварей не видно, человек зачастую начинает испытывать необъяснимое чувство ужаса, переходящее в панику. Явление, никем еще не объяснимое, но тем не менее существующее. Глеб был уверен в каждом из своих людей и в то же время понимал, что сорваться мог любой. Впрочем, как и он сам. Но пронесло. Он улыбнулся, подумав, что Прокоп обязательно бы прокомментировал – каким именно образом пронесло, представься тому такая возможность.

 

Согласно плану города, наверху должна находиться грузовая железнодорожная станция, или, как иначе ее называют, «сортировка». Миновать ее не получится, и там их ожидает новая опасность – электричество. Слишком много когда-то работавших на электричестве механизмов сосредоточено в одном месте, а человеку иногда так мало надо, чтобы начать мутировать.
«И все же рискнуть придется». – Глеб остановился, приглядываясь.
Нет, не показалось: это тот самый камень. Сомнений быть не может: он единственный в округе, а местность Чужинов за время вынужденного сидения в убежище успел изучить досконально. Сразу же рядом с ним возник Рустам: Что? Где? Почему остановились?
– Пришли. Все, поворачиваем.
Подъем дался куда труднее, чем он рассчитывал: снега в овраге хватало, откос крутой, и камус на лыжах почти не работал. Кроме того, приходилось придерживать Егора, чтобы тот не сполз с волокуши. Но поднялись, мысленно проклиная зиму, снег, непроглядную ночь, тварей, свое согласие отправиться в экспедицию и все остальное, что только пришло в голову. Уже наверху остановились, переводя дыхание, позволяя себе минутную передышку.
Чужинов склонился над Егором, пытаясь понять, жив тот или нет, и обрадовался, услышав:
– Все нормально, Глеб.
– Не замерз? – поинтересовался Чужинов, отлично понимая, что даже если сейчас тот пожалуется на холод, помочь ему они не в состоянии.
– Нормально все, Глеб, – повторил Егор, и в голосе его прозвучало сожаление о том, что он создает проблемы, которых и без него достаточно.
– Пошли, – выпрямившись, скомандовал Чужинов. – Держимся ближе к дому.
По правую руку смутно проглядывалось длинное двухэтажное здание, окна которого сплошь были забраны решетками.
«По крайней мере, за эту сторону пока можно не беспокоиться. Слабое, но утешение», – усмехнулся он.
Вплотную к торцу здания примыкал забор из бетонных плит с натянутой поверх него колючей проволокой. Преграда пустячная, но они продолжали идти вдоль него, пока наконец им не повстречались гостеприимно распахнутые ворота с задранным вверх шлагбаумом. Они обогнули длинный грузовой состав, стараясь держаться подальше от электровоза и держа курс на здание вокзала. Именно в нем, по замыслу Чужинова, предстояло провести остаток ночи, а если не повезет, то и переждать снегопад. Разыгравшаяся непогода дала им шанс ускользнуть от тварей, но она создавала и проблемы: когда даже при свете дня в нескольких десятках шагов ничего разглядеть нельзя, чрезвычайно легко нарваться на неприятности.
Та ли это особь, преследующая их от самой Малиновки, другая ли… Ясно одно: она подняла из спячки целую свору, о численности которой можно только догадываться. Долго обычным тварям в зимнюю стужу не подержаться, но облудки, насколько о них знали люди, нисколько не жалели сородичей, используя их в своих целях как расходный материал. Тот же Прокоп успел высказаться по этому поводу: «Высшая раса, мля».
Смутная тень появилась откуда-то сбоку, Чужинов вскинул оружие, когда хлопнул приглушенный ПББС выстрел Джиоева. Тварь замертво свалилась у самых их ног, и люди закрутились, выискивая новые цели: беглого взгляда было достаточно, чтобы определить – тварь летняя, а значит, где-то должны быть и другие, чей топот они слышали на льду Одны. Вспомнив, сколько их, Глеб невольно сжал автомат еще крепче – единственную свою надежду на спасение. Надежду маленькую, практически иллюзорную, но другой у него нет.
– Пошли, – некоторое время спустя негромко произнес он, но все отлично услышали.
Не успели они сделать несколько шагов, когда со стороны реки раздался шум, источник которого определить было несложно.
– Услышали все-таки! – Денис скрипнул зубами так, что всем было слышно.
– Бегом! – скомандовал Чужинов. – Должны успеть! – добавил он только для того, чтобы дать людям хоть какую-то надежду.
«Плевать: электровоз, подстанция, да что угодно, только бы от них укрыться», – билось у него в голове.
Здание вокзала показалось неожиданно, и в стороне от предполагаемого им места. До него было близко, но еще ближе раздавалось хриплое дыхание тварей.
– Успеваем! – проорал Чужинов, веря в свои слова еще меньше всех остальных.
Мало попасть внутрь вокзала, нужно умудриться обнаружить убежище, в котором они будут в безопасности. Обычную дверь твари снесут, даже не поморщившись, необходимо что-то серьезное. Например, линейный пункт полиции – он есть на каждом вокзале. Там и дверь должна быть металлической, и окна зарешечены. Только где этот пункт находится и удастся ли в него попасть?
Вероятно, Киреев точно знал, где находится такое убежище.
– За мной! – рыкнул Прокоп, вбегая в здание вокзала.
Они с Денисом Войтовым несли волокушу с Егором на руках, и Чужинову оставалось только догадываться: каково это – продолжать нести их сейчас, когда руки заняты, а их вот-вот настигнут твари, единственная цель которых – вцепиться в горло мертвой хваткой. Следом за ними, едва ли не спиной вперед, вбежали Глеб и Рустам.
До дверей, наполовину распахнутых и, что особенно порадовало Чужинова, явно металлических, оставалось не так много, когда твари показались откуда их не ждали – из глубины зала ожидания. Прокоп с Денисом положили, почти бросили волокушу с Егором, открыв огонь еще тогда, когда та не успела даже коснуться земли. Сзади Чужинова раздались выстрелы Рустама, ну а сам он, рванувшись вперед, рухнул на колени, скользнув к волокуше по заснеженным плитам пола. Глеб толкнул ее, целясь в проем двери, отчаянно надеясь, что она не остановится на полпути и не застрянет в дверном проеме. Стрелять Чужинов начал еще с колен, но то, что он увидел, едва не заставило его взвыть от отчаяния: Рустам, вместо того чтобы кинуться к спасительной двери, стоял, широко расставив ноги, и вел бешеный огонь по скоплению тварей.
– Беги! – крикнул он Рустаму, отчетливо понимая, что Джиоева не спасет уже ничто.
Автомат в руках Чужинова выплюнул остаток патронов, Рустам скрылся под грудой твариных тел, и откуда-то из-под них раздались пистолетные выстрелы.
– Чужак! Ему уже не помочь! – услышал он за спиной рев Дениса, который рванул его на себя, пытаясь втащить в дверь.
Глеб почувствовал на себе тяжесть твари и, не раздумывая, дернул за кольцо, освобождаясь от рюкзака и вцепившегося в него монстра. Новый рывок Дениса заставил Чужинова влететь в помещение, и за его спиной с лязгом захлопнулась дверь. На ногах удержаться ему не удалось, и он упал, сильно ударившись плечом об стол. Тут же вскочил, лихорадочно перезаряжая оружие, морщась от боли. Подскочил к дверям, чтобы убедиться – они надежно закрыты. Чиркнул зажигалкой, взял со стола незаполненный бланк административного правонарушения, свернул его, поджег, прошелся по помещению. Прокоп не подвел, выбрав, возможно, самое безопасное место во всем здании вокзала: дверь металлическая, на окнах – решетки, толщина прутьев которых даже с полувзгляда вызывает уважение. Взглянул на Егора, лежавшего с закрытыми глазами. Затем на Войтова, опасно приблизившегося к окошечку в дверях и что-то высматривавшего в темноте вокзала с пистолетом АПС наготове.
– Денис, – сказал он, – отойди.
Войтов прорычал в ответ что-то неразборчивое, но от двери послушно отошел. Сунул пистолет в кобуру на разгрузке и, размахнувшись, изо всей силы впечатал кулак в дверцу металлического шкафчика для одежды, заставив ее провалиться глубоко внутрь.
– Я эту гадину за Рустама собственными зубами загрызу, – зло пообещал он.
Было понятно, о какой именно гадине говорил Войтов. Той самой, которая, по его убеждению, стала для них источником бед. Из-за которой погибли и Роман Крапивин, и Семен Поликарпов, а теперь и Рустам Джиоев.
– Зубами не надо, Денис, просто пристрели ее, – устало сказал Чужинов, склоняясь над Егором. – Как ты?
– Все хорошо, – ответил тот и, противореча своему утверждению, невольно прикусил губу от приступа боли, едва удержав стон.
Хорошего было мало: Егора растрясло по дороге, и рана начала обильно кровоточить. Причем и на груди, и на спине. К тому же он посинел от холода, кожа покрылась пупырышками.
– Прокоп, посвети, – сказал Глеб и скривился, вспомнив, что рюкзак остался за дверью. Вернее, то, что от него осталось теперь, после того как он побывал в зубах тварей. Те даже оружейную сталь пытаются грызть, учуяв на ней запах человека, что же тогда говорить об остальном?
Припасов и без того было мало – впритык на обратный путь, и только в том случае, если нигде не задерживаться. А уж теперь!.. На четверых два рюкзака: Прокопа и Войтова. Денису и поделиться-то с товарищами особенно нечем: его боекомплект к автоматам остальных не подходит, калибр не тот. Если только пистолетными патронами. Но много ли толку от пистолета? Разве что застрелиться, чтобы не мучиться. У Киреева какую-то часть поклажи занимает взрывчатка, взятая на всякий случай, который так и не подвернулся. А самое главное, они потеряли практически все, что должны были принести Старовойтовой.
– Держи, – протянул Киреев Чужинову упаковку с бинтом. И, словно прочитав его невеселые мысли, добавил: – И лыжам нашим тоже хана.
– Хана, – кивнул Чужинов.
Лыжи остались снаружи, гарантированно превратившись в щепки.
– Но, по крайней мере, живыми остались.
– Остались, – снова кивнул Глеб. «Только надолго ли» – Андреич, что у тебя с «пятеркой»?
– Да как у всех, – пожал плечами тот. – У тебя у самого сколько?
– Три магазина. – Чужинов провел рукой по разгрузке. – Вместе с тем, что уже вставлен.
– Два рожка дам, и тогда поровну будет.
Рейдовый рюкзак – штука замечательная. Дернул при необходимости за кольцо и освободился от него, оставшись в одном разгрузочном жилете, который является его частью. Не для тварей такое придумано – в расчете на встречный бой, который всегда происходит неожиданно и когда терять драгоценное время на то, чтобы избавиться от груза, равносильно смерти. Не будь такой его особенности, лежал бы Чужинов сейчас за дверями мелкими осколками костей, клочьями одежды и пятнами крови на снегу. И то вряд ли – сожрали бы и это.
– Денис, что ты все не успокоишься? – закончив перевязку и вколов Егору одну из двух оставшихся ампул антибиотика, спросил он у Войтова, неотступно дежурившего у отрытого окошка в дверях.
– Все мечтаю ту гадину увидеть, – признался Денис. – Вот тут понимаю, – хлопнул он ладонью по голове, – что не подставится она так просто, но вот тут, – Денис стукнул кулаком дважды по груди, – горит все.
Он с раздражением хлопнул заглушкой, закрывая оконце.
– Чужак, верь мне: не было у меня ни одного шанса, чтобы ее убрать. Чем угодно тебе клянусь, не было! Ни вчера не было, ни раньше. Но я все равно ее достану, зубами грызть буду, но покончу с ней. – И он грязно выругался, заодно помянув всех ее предков, а также людей, из которых они когда-то и мутировали.
– Я верю тебе, Денис, – успокаивающе произнес Чужинов. – Но очень надеюсь, что шанс все же появится. Ты успокойся, присядь, давай вместе подумаем над тем, как отсюда выбираться будем.
– Сейчас лампадку сообразим: я непочатую бутылку растительного масла обнаружил, – сообщил Прокоп. – Еще и жестянка нашлась – банка из-под кофе, жаль пустая. Но и такая пригодится, чтобы нагреть все здесь… штука нехитрая, и часа не пройдет. Скоро рассвет, а там, глядишь, и жизнь веселее покажется.
«Неплохо бы, чтобы к утру еще и морозец придавил, чтобы тварям несладко пришлось», – размечтался Чужинов. И усмехнулся, вспомнив, что еще дня не прошло, как он молил небеса о снегопаде, всегда приносящем с собой повышение температуры.
Дениса винить не в чем: все, что можно, тот сделал, и даже больше. Если разобраться и не принимать все предположения за фантазии, виноват сам Чужинов. Ведь именно он убил ту тварь, из-за которой вторая все не может успокоиться и мечется, мечется, пытаясь до него добраться, чтобы отомстить. Будь все по-другому, скорей всего успокоилась бы и пошла искать новые жертвы. Хотя не исключено, что все это – череда случайностей и нет никакой мстящей твари, а есть только их больное воображение. Но, как бы там ни было, Роман Крапивин погиб, Семен Поликарпов погиб, Рустам Джиоев погиб, с Егором… мало надежды на то, что он выживет. И Чужинов едва сдержался от того, чтобы со всего размаха не ударить кулаком в соседнюю с искалеченной Денисом дверцу шкафчика.
Назад: Глава 28 Модульное оружие
Дальше: Глава 30 Горемыки