Книга: Отряд смертников
Назад: Глава 16 Маша и подснежники
Дальше: Глава 18 Свадьбы в малиновке

Глава 17
Ночной визит

Вообще-то Глеб, зная непримиримую ненависть Джиоева к бандитам, особенно понятную после его исповеди, ожидал, что тот предложит сровнять бандитское поселение с землей. Или, по крайней мере, устроить в нем большой тарарам. После чего предупредить бандитов, что тарарам будет еще больше, если те не сделают соответствующих выводов. Возможность такая имелась: было у них достаточное количество пластита, прихваченного с собой на всякий случай. И специалист для подобных мероприятий имелся – Прокоп Киреев. Но Рустам предложил другое.
– Мысль моя проста, как перпендикуляр, – начал тот, когда убедился, что все его внимательно слушают. – По мне, так самым верным решением было бы полностью это гнездо уничтожить. Но проблема в том, что помимо выродков, которым давно пора болтаться в петле или гнить в земле с пулей во лбу, там женщины и дети, и их жалко. В общем, я предлагаю наведаться туда и поговорить с их главарем. Убедительно так поговорить, чтобы у него ни мыслей, ни желания не осталось вновь сюда заявиться. Как вы считаете, сработает?
– Ну, при должном раскладе и если он у них в авторитете… возможно, и сработает, – задумчиво протянул Прокоп. – Неплохо бы узнать, что за личность у них там заправляет. Если его из-под палки слушаются, черта с два твой план сработает. Да и вообще, могут без его ведома сюда заявиться. Ну а если он всех в кулаке держит, тогда другое дело.
– А вот это мы прямо сейчас и попытаемся узнать. Егор, сходи приведи деда, он еще спать не должен. Но даже если и заснул, безжалостно его буди: он в этом кровно заинтересован. – Мысль, пришедшая в голову Джиоеву, Глебу понравилась.
«И Прокоп в своих рассуждениях, безусловно, прав. Во всяком случае, попытаться стоит, – решил он. – По крайней мере, люди здесь отсрочку получат. Ну а весомые аргументы, надеюсь, мы найдем».
Егор привел Пахнутьева быстро, и пяти минут не прошло.
– Дед, мы тут все голову ломаем, как бы вам помочь? – с молчаливого одобрения Чужинова начал разговор Рустам.
Тот оглядел их с сомнением. Семь человек, причем один совсем мальчишка – усы еще толком не растут. А другой возрастом уже под пятьдесят.
– Мало вас, – вздохнул Антон Валерьевич. – А у нас мужиков, тех, которые умеют держать оружие, кот наплакал. Да и оружия-то практически нет: все, что получше было, давно уже забрали, ироды. Твари нападут, даже отбиться нечем.
– Ты не понял, дед: воевать мы не собираемся.
– И как же вы тогда все это себе представляете?
Глеб пожал плечами:
– Да обыкновенно. Нагрянем к ним ночью, поговорим с главным, договоримся с ним, чтобы вас больше не трогали, а после тихо уйдем.
– Это с Демьяном-то договоритесь? Да его свои как огня боятся, а уж там отморозки!.. – Сомнения в голосе деда прибавилось еще на порядок. – Зверь он, в нем человеческого давно ничего не осталось!
– Так, значит, слушаются его люди?
– По струнке ходят.
Все семеро переглянулись между собой.
– Гора с плеч. – Рустам улыбался.
– Так туда еще попасть к тому же надо, – продолжал убеждать Пахнутьев. – Это не наши стены: переплюнуть можно. Там, рассказывают, такие высокие, что шапка сваливается, если снизу наверх глядеть.
– Эх, деда, деда! – только и сказал Чужинов.
Ну не объяснять же ему, что нет таких высоких стен, которые бы стали препятствием для подготовленного человека. Как не имеется сейчас хитрых систем сигнализации, датчиков, реагирующих на изменения объема, лазерных устройств, при пересечении луча которых срабатывает тревога. Нет у бандитов и приборов ночного видения, тепловизоров, специально натасканных собак, вышколенной охраны и многих других вещей, которые действительно могли бы создать проблемы. Могли бы создать, но не для тех, кого долго и старательно обучали захватывать командные пункты, пусковые установки и кому проникнуть на строго охраняемый режимный объект составляло не больше труда, чем обычному человеку проехаться зайцем в общественном транспорте. И таких специалистов в группе у Чужинова хватало.
– Мы все же попытаемся, – как уже о принятом решении, объявил Чужинов. – И, считаю, с твоим Демьяном договориться сумеем. Иди, Антон Валерьевич, отдыхай, а нам еще подумать нужно. И вот еще что: о нашем разговоре молчок – не хватало, чтобы там узнали.
– Да не маленький я, понимаю. Пурга на днях начнется и, судя по всему, завьюжит надолго, – уже перед уходом сообщил дед.
– Пурга нам только на руку будет, – пробормотал Чужинов, уже занятый мысленной проработкой плана.

 

– Значит, так, – начал Глеб, когда дверь за стариком захлопнулась, а за окнами утих скрип снега под его ногами. – В гости пойдем мы с Рустамом: двоих будет достаточно. Остальные в случае необходимости прикроют наш отход. Туда день ходьбы, еще день уйдет на наблюдение, ночью и приступим. Неплохо бы «языка» заиметь, но тут уж как получится. Если дед прав и действительно завьюжит, нам так или иначе придется непогоду пережидать. А заодно и хорошим людям постараемся помочь.

 

Непонятно по каким приметам старик Пахнутьев определил надвигающуюся пургу, но через день она действительно началась. К полудню поднялся ветер, вначале слабый, затем он усилился, небо заволокло низкими хмурыми тучами, пошел снег, и вскоре началось. Резкий, порывами, ветер бросал гроздьями снег в лицо, и буквально в нескольких шагах ничего не было видно.
У Глеба душа радовалась: погода самая что ни на есть отличная для диверсантов и тех, кто очень не желает, чтобы его обнаружили. Повезло и с «языком»: им посчастливилось наткнуться на горе-охотника, решившего поутру обойти ловушки – петли на зайцев.
Сообразив, в чьи руки он умудрился угодить, пленник говорил много и охотно, а самого Демьяна описал так подробно, как будто всю жизнь только тем и занимался, что составлял словесные портреты для ориентировки. И жизнь себе за старание сохранил.
В декабре темнеет рано, но Глеб с Рустамом ждали глубокой ночи, когда бдящих охранников серьезно потянет на сон. А когда постоянно клюешь носом, какая уж тут бдительность? Особенно если нападения не ждешь: неоткуда ему тут взяться.
Чужинов в очередной раз взглянул на светящийся зеленоватым циферблат: ровно три часа – пора. Пока доберутся до самых стен поселка, минует еще полчаса, и будет самое оно.
– Что, Чужак, потопаем? – И Рустам, до этого дремавший, сладко потянулся.
– Удачи! – напутствовал их Крапивин.
– И лоха побогаче, – в рифму ответил ему Джиоев. – Кому что принести? Заказывайте, пока я добрый.
– Главное, сам вернись, добытчик, – ответил ему Семен.

 

Идти пришлось против ветра, так и норовившего хлестнуть снегом по глазам. Ориентировались по компасу, иначе немудрено было и промахнуться.
Наконец впереди смутно замаячила стена, давшая хоть какую-то защиту от ветра и секущего снега. Она действительно впечатляла своей высотой, по крайней мере, на этом участке. Приблизившись вплотную, Глеб повернул вправо, держась рядом. Не потому, что где-то она должна стать ниже, нет: еще утром, когда видимость позволяла, загнали они с Рустамом пленника на высокое дерево, а затем по очереди поднялись к нему сами. С вершины сосны тот и объяснил им, где что находится внутри огражденного периметра. А значит, сейчас им необходимо пройти до угла, завернуть за него, миновать длинное строение, задняя стена которого являлась частью стены, и только затем перебраться внутрь.
Наконец Глеб остановился. Рустам, державший наготове обмотанную тканью складную кошку, отошел на несколько шагов, примерился и бросил, скорее по наитию, чем действительно что-то смог разглядеть наверху. Стук от кошки они услышали оба, но сейчас, когда вокруг полно всяких других звуков: и шуршания, и треска, и скрипа, и завываний метели, он не должен насторожить гипотетическую охрану, если бы вдруг та оказалась неподалеку. Чужинов рванул на себя веревку, убедился, что кошка держится крепко, и ловко полез наверх. Вслед за ним наверху оказался и Джиоев.
Они скользили между строений, жилых и хозяйственных, пробираясь в самый центр поселения. Именно там находится дом, в котором должен спать и видеть третий сон человек, который им нужен.
Селение не выглядело полностью вымершим: несмотря на глубокую ночь, спали не все, хотя к караульным отношения не имели. Когда Глеб с Рустамом крались мимо одноэтажного бревенчатого домишки, входная дверь со стуком распахнулась и в проеме возник силуэт. Судя по голосу – мужчина. Тот довольно громко матерился, и из его слов можно было понять, что черт разбудил бабу, вредней которой и свет не видывал, и она послала его за дровами, потому что ей, видите ли, вдруг стало холодно, а до утра дотерпеть нельзя.
Вот этого Глеб понять никогда не мог: казалось бы, обычный мужик, которым, к слову, жена вертит так, как только пожелает, но что с ним происходит, когда он вместе с другими такими же обыкновенными мужиками приходит в селение, подобное тому, откуда недавно прибыл Чужинов? Почему все они вдруг меняются и начинают считать, что вправе казнить и миловать, забирать все, что заблагорассудится, или даже пристрелить из-за одного не понравившегося им взгляда или слова? Загадка.
Миновав еще два дома, они едва не столкнулись с какой-то женщиной, но успели прижаться к стене. Той, вероятно, было не до того, чтобы смотреть по сторонам. Да и не получилось бы, поскольку она держала капюшон так, что оставалась только узкая щелка для глаз. Причем явно для того, чтобы скрыть лицо от любопытных, с которыми ей не посчастливится встретиться. Рустам даже хмыкнул, когда она удалилась достаточно далеко, и пробормотал нечто вроде того, что о ее ночных похождениях муж все равно узнает.
Протопал по главной улице патруль из трех человек. Но и они не особенно старались.
– Этот дом, других таких здесь больше нет, – прошептал Чужинов, когда они приблизились к кирпичной двухэтажке с зарешеченными окнами первого этажа. – Не повезет, если дверь окажется закрытой, придется немного пошуметь. Стоп! – На всякий случай Чужинов придержал Рустама, хотя тот и не думал шевелиться. – Слышишь?
Из-за противоположной стороны дома доносились два мужских голоса, и они приближались. Вскоре их обладатели приблизились настолько, что стало возможным разобрать разговор. Один явно в чем-то оправдывался, другой был зол.
– Повторяю, Чилим, еще раз спящим на посту застану – в деревянный бушлат одену. Свалил от меня.
– Демьян! Да случайно получилось, гадом буду! – Невидимый Чилим был на грани истерики.
– Я же тебе сказал: свободен. – После чего послышался стук сбиваемого с обуви снега.
Вероятно, из-за избытка чувств Джиоев толкнул Глеба локтем в бок. Тот и сам был доволен: да уж, повезло! Теперь нет необходимости искать по всему дому этого самого Демьяна – вот он, собственной персоной.

 

Каким бы подготовленным ни был человек, но, когда его внезапно лишают опоры, одновременно беря горло в захват так, что темнота приходит через несколько мгновений, сопротивляться он не в состоянии. Не стал исключением и местный главарь – Демьян. Чужинов волоком протащил его обмякшее тело в заблаговременно открытую Джиоевым дверь и опустил на пол. Рустам тем временем зажег предусмотрительно захваченную с собой керосиновую лампу, посветил вокруг и водрузил ее на стол. Опасаться особенно было нечего: спальни находились на втором этаже, а разговоры главы семьи посреди ночи для домочадцев – обычное дело, положение обязывает, и они уже привыкли. Если, конечно, избежать ненужного шума. Джиоев, приводя в чувство хозяина дома двумя оглушительными пощечинами, шумом их не посчитал.
– Ну, здравствуй, Демьян, – поприветствовал его Чужинов, убедившись, что тот пришел в себя, и, не удержавшись, зевнул. Зевнул ненатужно: в доме было жарко и потому сразу потянуло в сон.
Демьян, лежа на полу, молчал и только косился по сторонам.
– Кто такие будете? – наконец произнес он не сказать чтобы слишком испуганным тоном.
Что было и понятно: будь он трусом, именно Демьян вместо Чилима с паническими нотками в голосе убеждал бы кого-нибудь другого в том, что не виноват. И сейчас он соображал, что бы этот визит незнакомцев значил. Чей-то заказ? Но почему он тогда еще жив?
– Да так, в гости зашли, за жизнь поговорить, – ответил Глеб.
Демьяна предстояло сломать, сломать качественно, превратить морально в дерьмо и размазать тонким слоем по скрипучим доскам пола, иначе вся их затея окажется напрасной. Или убить, если задача окажется непосильной. Не самый лучший вариант, но, по крайней мере, старик Пахнутьев получит отсрочку. «Язык» поведал, что Демьян власть держит крепко и ни у кого даже мысли не возникает забрать ее. И все же, как только того обнаружат мертвым, охотники прибрать власть найдутся, и, пока они будут разбираться между собой, та самая отсрочка и получится.
– Что развалился, мразь? Встань, когда с тобой приличные люди разговаривают! – с ненавистью прошептал Рустам, приложившись ему ногой в бок. Ударил несильно, но угодил куда надо: тот едва смог сдержать вскрик боли, промычав сквозь плотно сжатые зубы.
– Душман, уймись, – негромко сказал Чужинов, присаживаясь на стул сбоку от окна с задернутой занавеской.
Джиоев, зная его отношение к бандитам, нисколько не играл, желая представить себя, согласно классической схеме, в роли злого полицейского. Впрочем, и сам Чужинов изображать из себя доброго нисколько не намеревался. Дело в другом: Рустам в любой момент мог сорваться, и тогда разговаривать будет не с кем.
Демьян, прижимая локоть к ребрам, тяжело поднялся. Вот теперь Глеб смог его рассмотреть. Роста куда выше среднего, широкоплечий, с толстой могучей шеей. А то, что веса в нем далеко за сотню, он смог определить еще в самом начале, когда пришлось тащить его по полу. В широко расставленных глазах на большой лобастой голове Демьяна не было ни испуга, ни растерянности.
«Крепкий орешек. Как бы нулить его не пришлось», – подумал Чужинов, поправляя в лампе фитиль.
– Так чего хотели-то? – хмуро спросил Демьян, переводя взгляд с одного на другого, после чего едва заметно покосился в сторону.
Оба они, и Чужинов, и Джиоев, не держали оружие на изготовку. Автомат Глеба висел на плече стволом вниз, у Рустама – так и вообще поперек спины. Своего оружия Демьян лишился, и теперь маузер в деревянной кобуре лежал на столе рядом с лампой. Далековато от него, да и косился он в другую сторону: там, возле самой стены, всего в паре шагов стоял шкаф.
– Чего мы хотели? – Рустам приблизился к окну, противоположному от того, возле которого сидел Чужинов, отодвинул край занавески, выглядывая в образовавшуюся щель. – Да, кстати, Чужак, чего мы действительно хотели? Я что-то запамятовал, – через плечо спросил он.
Когда Демьян метнулся к шкафу, Чужинов даже не шелохнулся, настолько он был уверен в Джиоеве. И тот не подвел: перехватив Демьяна, уронил его на пол и, лежащему, вонзил большой палец под нижнюю челюсть примерно там, где заканчиваются коренные зубы. Демьян издал нечленораздельный звук, настолько жгучей была боль.
– На колени, чумородок. Не скрою: я бы тебя, козла, грохнул, но вот он, – и Рустам указал на Чужинова, – не разрешает. – И уже Глебу: – Чужак, может, сам ему все объяснишь? Чувствую, не сдержусь.
– Продолжай, коли уж начал, – за все время так и не переменив позы, ответил тот.
– Продолжаю, – кивнул Рустам. – В общем, дело в следующем. Проходили мы мимо по своим делам, зашли в одно маленькое селение, и пожаловались нам люди, что ты их обижаешь. Жизни им не даешь, поборами обложил, людей почем зря убиваешь, еще и собачку пристрелил – Тобика. Уже за одно это тебя на твоих же собственных кишках повесить следует. И я повесил бы, но уже объяснил, почему не могу. А заодно и всех твоих чертей. Ты хоть понимаешь, что разорить твое поганое гнездо, как не так давно еще выражались, – как два байта отослать? Несколько закладок с часовыми механизмами, чтобы от периметра мало что осталось, и, до кучи, устройство особое активировать, на сигнал которого все окрестные твари сюда пожалуют. Слышал о таких? – И когда Демьян осторожно кивнул, продолжил: – А по времени все синхронизировать – ноу проблем, приходилось, знаешь ли. Или, не усложняя, мы могли бы прийти к тебе не вдвоем, как сейчас, а вместе с людьми, что нас на опушке дожидаются. Ты хоть частично представляешь, что бы к утру тут осталось? Да головешки одни. Но вырисовывается проблема: помимо таких козлов, как ты, тут еще и женщины с детьми обитают, и вот их действительно жалко – не выживут они. У тебя дети есть? – спросил Джиоев, хотя прекрасно о них знал, и снова Демьян кивнул.
– Надо же, – обратился Рустам уже к Чужинову, – черт чертом, а все как у людей! Ну да ладно, теперь о главном: ты продолжаешь жить, считай это моим тебе подарком, но даже забудешь, в какой именно стороне селение находится, о котором разговор. И сам туда ни ногой, и людям своим накажешь. Тебе все понятно?
Демьян кивнул.
– Обещаешь?
И снова тот кивнул молча.
– Я не слышу.
– Обещаю.
– Вот и отлично. Как будто бы все, Чужак. Дядя нам зуб дает, что обещание сдержит, ну а нам только и остается что проверить на обратном пути: так ли это.
– Нет, еще не все, Душман, осталось одно мелкое дельце, – поднимаясь на ноги и подходя к Демьяну, сказал Глеб. – Дельце такое: где живет Гена Ноздря? Или где он сейчас может находиться? Ты свою жизнь сохранил, – он ухватил большим и указательным пальцами Демьяна за подбородок, заглядывая ему в глаза, – но об этом упыре разговора не было. Или ты что-нибудь против имеешь?
Этот самый Ноздря, судя по рассказам о нем, не человек – настоящая тварь, пусть и о двух ногах, и его следовало казнить. Глеб отлично знал, где мог находиться Ноздря, но желал услышать эту информацию именно от Демьяна.
– Итак?
– Через два дома от моего, по левую руку, – быстрее, чем следовало бы, начал объяснять Демьян.
– Точно?
– Точно. Там еще дом сгоревший напротив.
– Вот теперь все. Пошли, Душман.
Чужак и Душман – фигуры известные. Ну а если кто не слышал о них, пусть наведет справки и подумает, стоит ли нарушать обещание.
Уже на выходе они как по команде остановились, одновременно взглянув на все еще стоявшего на коленях Демьяна. Тот вжал голову в плечи, понимая, что именно в этот миг решается его судьба, несмотря на только что состоявшийся разговор. И с облегчением перевел дыхание и перекрестился дрожащей рукой, когда за неожиданными визитерами захлопнулась дверь.

 

– Одного не пойму: ну как такие вот люди могут кому-то страх внушать? Едва прижали его, он сразу и сдулся. – Они давно уже выбрались из селения и теперь неторопливо шли рядом и разговаривали. Близился рассвет, и метель как будто бы немного поутихла. По крайней мере, порывы ветра стали не такими резкими.
– Не знаю, – пожал плечами Глеб. – Был у меня знакомый, в лихие девяностые опером работал. Так вот он рассказывал, как все эти авторитеты рыдали да под себя ходили от страха прямо в кабинете дознания, стоило только с ними на их же языке поговорить. И куда только вся лихость девалась?
– Короля играет свита, – глубокомысленно изрек Рустам, и непонятно было, серьезно он говорит или усмехается.

 

– Я же говорил, что без подарка не вернусь. Держи! – Рустам протянул Семену Поликарпову кружку-термос, абсолютно новую, легкую, от известнейшего когда-то бренда. – Свою железяку теперь можешь выбросить – она почти как каска весит. Только не забудь кипяточком хорошенько ополоснуть, все же ее эта мразота успела в руках подержать.
– Нормально все прошло? – поинтересовался Киреев у Чужинова.
– Да вроде, – пожал плечами тот. – Но как-нибудь заглянуть не помешает, удостовериться: не хотелось бы треплом прослыть.
– А что с Ноздрей?
– Преставился. Чего-то у него шея вдруг громко хрустнула, – усмехнулся Рустам. – Чихнул, наверное, неудачно. Бывает.
– Все, теперь можешь валить. Скажешь, метель в лесу застала, едва дорогу домой нашел. В общем, придумаешь что-нибудь, в твоих же интересах, – и Денис Войтов, рывком развернув незадачливого охотника на зайцев, пинком придал ему ускорение.
Назад: Глава 16 Маша и подснежники
Дальше: Глава 18 Свадьбы в малиновке