71
После того как тетушки и дедушка поссорились, я плакала.
Гат тоже.
Он должен был покинуть остров, значит, я никогда больше его не увижу. А он — меня.
Гат, мой Гат.
Я никогда раньше не плакала с кем-то. Одновременно.
Он плакал как мужчина, а не мальчик. Не от того, что был раздражен, что что-то пошло не по плану, а из-за горечи жизни. Из-за того, что его раны никогда не исцелятся.
Я хотела исцелить их ради него.
Мы вдвоем побежали на маленький пляж. Я цеплялась за него, мы сели на песок, и Гату впервые было нечего сказать. Ни рассуждений, ни вопросов.
Наконец я кое-что предложила:
— Что, если…
что, если
мы возьмем все в свои руки?
А Гат спросил:
— Как?
И я сказала:
— Что, если…
что, если они перестанут ссориться?
Нам есть чем дорожить.
И Гат кивнул:
— Да. Тебе, мне, Миррен и Джонни, да, нам есть чем дорожить.
Но конечно, мы всегда сможем встретиться нашей четверкой.
Через год мы получим права.
Всегда можно пообщаться по телефону.
— Но это наше место… — сказала я. — Здесь.
— Да, наше место… — сказал он. — Здесь.
Ты и я.
Дальше я сказала что-то вроде:
— Что, если…
что, если мы перестанем быть Прекрасной Семьей Синклер и станем просто семьей?
Что, если мы перестанем замечать различия в цвете, происхождении и будем просто любить друг друга?
Что, если заставим всех измениться?
Заставим их.
— Ты хочешь поиграть в Бога.
— Я хочу что-то сделать.
— Мы всегда сможем пообщаться по телефону, — сказал он.
— Но как же наше место? Здесь.
— Да, наше место. Здесь.
Гат был моей любовью: первой и единственной. Как я могла его отпустить?
Он был человеком, который не мог изобразить улыбку, но часто улыбался. Он обвязывал мои запястья мягкими белыми повязками и считал, что раны нуждаются во внимании. Он писал на ладонях и интересовался моими мыслями. Он был беспокойный, упорный. Он больше не верил в Бога, но все равно хотел, чтобы тот помог ему.
А теперь он был моим, и я сказала, что мы не должны позволять ставить нашу любовь под угрозу.
Мы не должны позволить нашей семье исчезнуть.
Мы не должны мириться со злом, которое можем изменить.
Мы должны бороться с ним, не так ли?
Да. Должны.
Мы станем героями.
Мы с Гатом поговорили с Джонни и Миррен.
Убедили их, что надо действовать.
Мы твердили друг другу
снова и снова: делай то, чего боишься.
Повторяли снова и снова.
Мы твердили друг другу,
что были правы.
