54
В тот же день Лжецы выбираются в море на каяках.
— Что вы делаете? — спрашиваю я.
— Хотим обогнуть остров, чтобы добраться до одного местечка, — говорит Джонни. — Мы уже были там раньше.
— Кади не стоит ехать, — говорит Миррен.
— Это еще почему? — удивляется Джонни.
— Из-за мигреней! — кричит Миррен. — Что, если у нее заболит голова и ей станет хуже? Господи, у тебя вообще есть мозги, Джонни?
— Чего ты разоралась?! — кричит тот в ответ. — Не командуй тут!
Почему они не хотят, чтобы я ехала с ними?
— Поехали, Каденс, — говорит Гат. — Все будет нормально.
Я не хочу навязываться, если я нежеланна… Но Гат хлопает по месту в каяке перед собой, и я запрыгиваю в лодку.
По правде говоря, я не хочу расставаться с ними.
Никогда.
Мы плывем на двухместных каяках, используя весла, чтобы обогнуть залив ниже Уиндемира и выплыть к бухте. Дом мамочки построен почти на обрыве. Под ним находится скопление острых скал, которые немного похожи на пещеру. Мы оставляем каяки у скал и выпрыгиваем на сухой и прохладный песок.
Миррен укачивает, хоть мы плыли всего пару минут. Ее так часто тошнит в последнее время, что все уже привыкли. Она ложится на дно каяка, прижав руки к лицу. Я отчасти ожидаю, что мальчики начнут готовиться к пикнику — они взяли с собой большую сумку, — но вместо этого Гат и Джонни начинают взбираться по скалам. Они уже проделывали это, сразу ясно. Мальчишки босые, ползут до высшей точки — двадцать пять футов — и останавливаются на выступе, нависающим над морем.
Я наблюдаю, пока они устраиваются.
— Что вы делаете?
— Ведем себя очень, очень круто! — кричит Джонни. Его голос раздается эхом.
Гат смеется.
— Нет, серьезно.
— Можешь считать нас городскими слюнтяями, но, по правде, в нас бурлит мужество и тестостерон!
— А вот и нет.
— А вот и да!
— Ой, я вас умоляю. Сейчас поднимусь к вам.
— Нет, стой! — говорит Миррен.
— Джонни бросил мне вызов, — говорю я. — Теперь я просто должна это сделать!
Я начинаю подниматься туда же, куда и мальчики. Камни под ладонями холодные и более скользкие, чем я ожидала.
— Остановись! — повторяет Миррен. — Вот поэтому я и не хотела, чтобы ты ехала.
— Тогда зачем ты поехала? — спрашиваю я. — Будешь подниматься?
— Я прыгала в прошлый раз, — признается она. — Одного раза достаточно.
— Они собираются прыгать?! — Это кажется нереальным.
— Хватит, Кади. Это опасно, — говорит Гат.
И прежде чем я продолжаю путь, Джонни зажимает пальцами нос и прыгает. Падает солдатиком с высокой скалы.
Я кричу.
Он с всплеском уходит под воду, туда, где темнеют камни. Невозможно сказать, насколько там глубоко или чисто. Он и правда может погибнуть. Может… но чертенок выныривает, отжимая воду со своих коротких светлых волос и крича от удовольствия.
— Ты псих! — хмурюсь я.
Затем прыгает Гат. В то время как Джонни пинался и кричал, пока летел вниз, он молчит и держит ноги вместе. Парень рассекает ледяную воду практически без брызг. Выныривает счастливый и, выкручивая на ходу футболку, забирается на сухие камни.
— Вот идиоты, — говорит Миррен.
Я поднимаю взгляд на выступ, с которого они прыгали. Кажется невероятным, что все невредимы.
Внезапно мне тоже хочется прыгнуть. Я снова начинаю взбираться вверх.
— Кади, стой! — кричит Гат. — Прошу, не делай этого.
— Но ты же прыгнул! Ты сам сказал, что все будет нормально, если я поеду с вами.
Миррен садится с бледным лицом.
— Я хочу домой, сейчас же! — с надрывом говорит она. — Мне нехорошо.
— Кади, не стоит, пожалуйста, там камни, — кричит Джонни. — Не нужно было брать тебя.
— Я не инвалид. И умею плавать.
— Не в том дело, это… это плохая идея.
— Почему это хорошая идея для вас и плохая для меня? — Я почти взобралась. На пальцах уже набухают мозоли. В крови бурлит адреналин.
— Мы вели себя глупо, — говорит Гат.
— Понтовались, — кивает Джонни.
— Пожалуйста, спусти-ись! — причитает Миррен.
Я не спускаюсь. Я сижу, прижав колени к груди, на выступе, с которого прыгали мальчики. Смотрю на море, пенящееся подо мной. Далеко под поверхностью воды скрываются камни, но я также вижу чистое пространство. Если я прыгну правее, то упаду в глубокое место.
— «Всегда делай то, чего боишься!» — кричу я.
— Дурацкий девиз! — качает головой Миррен. — Я уже говорила.
Я докажу, что сильная, раз они считают меня больной.
Я докажу, что храбрая, раз они считают меня слабой.
На скале дует ветер. Миррен всхлипывает. Гат и Джонни что-то кричат.
Я закрываю глаза и прыгаю.
Шок от воды заряжает меня электричеством. Это захватывающе. Моя левая нога задевает камень.
Я погружаюсь вниз, на каменное дно, и вижу основание острова Бичвуд; руки и ноги немеют, пальцам холодно. Мимо проносятся водоросли, пока я опускаюсь все ниже и ниже.
А затем я снова выныриваю на поверхность, вдыхаю морской воздух. Я в полном порядке, голова не болит, никому не нужно плакать или беспокоиться из-за меня.
Все прекрасно. Я живая.
Плыву к берегу.
Иногда я задумываюсь, может ли реальность раздваиваться. В «Заколдованной жизни» — книге, которую я подарила Гату, — существуют параллельные вселенные, в которых разные события происходят с одними и теми же людьми. Где-то выбирается альтернативный вариант или несчастный случай заканчивается иначе. У каждого в этих мирах есть двойник. Другие мы, с другими жизнями, другой удачей.
С вариантами.
Я гадаю, к примеру, есть ли вариант сегодняшнего дня, в котором, спрыгивая с выступа, я погибаю. Затем следуют похороны, мой прах развеян по маленькому пляжу. Миллионы плавающих пионов окружают мое утонувшее тело, а люди рыдают в покаянии и страданиях. Я — прекрасный труп.
Я гадаю, есть ли другой вариант, в котором Джонни сильно поранился, ударившись ногами и спиной о скалы. Мы не можем вызвать скорую и должны везти его обратно на каяках с открытыми ранами. К тому моменту, как вертолет уносит его в больницу на материк, ясно, что он никогда не сможет ходить.
Еще вариант: я не еду с Лжецами кататься на каяках. Я позволяю им уехать одним. Они все чаще гуляют без меня и врут по мелочам. Мы отдаляемся, шаг за шагом, и в конце концов наша летняя идиллия испорчена навсегда.
Мне кажется, более чем вероятно, что варианты существуют.