Глава 37

Я – Софи, 7:00

Скажи Стью, что сегодня меня в Кэп отвезет папа. Надо приехать пораньше.

Софи – мне, 7:22

OK! XOXO

В языке Софи не то чтобы много наводящих вопросов, особенно когда она поглощена горем от очередного расставания. Вот именно такой язык мне и хочется сегодня слышать.

Стью опаздывает на пару всего на несколько минут. Он садится со мной рядом. Интересно, он так же измучен, как и я? Я страдаю, потеряв нашу связь, потеряв нить нашей неповторимой дружбы длиною в жизнь. Теперь, когда это исчезло, я чувствую, насколько была она крепка. Знаете, как бывает, когда заболеешь ангиной и внезапно понимаешь, сколько каждый день приходится глотать. И все, чего тебе хочется – мне хочется, – это вернуть все, как было. Но что теперь возвращать?

Мы даже смотреть друг на друга не можем.

После уроков он бросает мне: «Увидимся позже».

Я почти не замечаю Итана и вздрагиваю от неожиданности, когда он обращается ко мне после уроков:

– Ну что, Джози, пойдем в Фэйр-Граундс?

– Я сегодня в библиотеку.

– Готовиться к занятиям?

– Да, – отвечаю я. Просто «да».

Итан догоняет Саманту и Мистера Футболиста и спрашивает последнего:

– С кем играете в субботу? Готовы к матчу?

Я вижу, как они – Стью с Джен – зависают после уроков в холле старших классов. К среде Джен уже наклоняется поближе, чтобы поговорить с ним, и воркует ему в ухо. В четверг они проходят мимо меня, когда я стою у шкафчика: Джен приветливо улыбается, а Стью безразлично смотрит перед собой, словно ищет потерянную радость наших отношений и никак не может найти. Наши глаза встречаются на секунду, а потом он хватает свой рюкзак и уходит. Джен спешит за ним следом.

– Что это с ним? – спрашивает Софи.

– Ой, да все то же. Неспособность к серьезным отношениям, – отвечаю я.

– Он никогда не поменяется, – говорит она и присоединяется к стайке друзей, чтобы пофлиртовать с Денни Шивером, который стоит рядом со Стефаном Коттом. Последний смотрит на меня и кивает. Ни улыбки. Ни обычных ужимок. Просто кивок.

Я тоже наклоняю голову и улыбаюсь той теплой улыбкой, которую уже давно отрепетировала. Именно так я могу ответить ему на языке «Джози». И сейчас мне не хочется разговаривать ни на каком другом.

Позже я думаю, что, может, надо написать Стью смс, позвонить, отправить письмо, покидать гальку в окно его спальни. Сделать что-нибудь. Что угодно. Или ничего. На этих выходных у меня просто нет времени: это последние выходные перед свадьбой Кейт и Джоффа.

В субботу проходит четвертая и окончательная примерка, причем проходит на удивление быстро. Потом мы собираемся в парикмахерской на пробный макияж и укладку. Пока стилист возится со мной, Кейт не отходит от нее ни на минуту: показывает, как именно надо меня причесывать, чтобы я не убежала с дикими воплями.

Я так и не проколола уши. Кейт сегодня утром извинилась, что вообще подняла эту тему, и сказала:

– Джофф немножко разозлился, что я вообще предложила тебе такое. Сказал, что я схожу с ума из-за мелочей.

– Почаще к нему прислушивайся. Удивительно, каким прозорливым он стал за последние несколько дней.

Мы хорошо провели время с подружками Кейт: стоило мне осознанно переключиться на их культуру, как она начала мне нравиться. Пока говорили о работе и мужчинах, я лишь слушала и задавала вопросы, но мы нашли общий язык, обсуждая грядущую свадьбу, а потом и свадьбы вообще.

Но ни прически, ни макияж, ни заразительное счастье Кейт не мешают мне чувствовать боль из-за потери Стью и нашей Ппотрясающей дружбы. Теперь я знаю: нельзя просто так вернуться назад и подобрать ее там, где мы ее оставили.

Вечер воскресенья. На ужин приходит Джофф. А потом (я уже думала, он давно ушел домой) раздается стук в мою дверь, и его голос спрашивает, можно ли войти. Я отпираю замок и вижу, что он стоит, сложив за спиной руки.

– Закрой глаза.

– Зач…

– И не спрашивай зачем! – быстро добавляет он, и я с улыбкой уступаю. – Ну вот, теперь можешь открыть.

Он держит в руках белую плюшевую козочку с желтыми рогами и розовыми ушками.

– Увидел сегодня в магазине и вспомнил о тебе. Почти как настоящая.

– Откуда ты узнал? – Я в полном восторге. Забираю игрушку у него из рук и радуюсь еще больше: никаких колючих бирок на ней нет.

– От Кейт. Она же мне все рассказывает.

– Да, я знаю.

– А еще я подумал, что это может тебя взбодрить, – в ответ на мой вопросительный взгляд он слегка пожимает плечами. – В последнее время ты ничего не говоришь про Стью. И вчера я догадался. Не то чтобы это было сложно… Я… Со мной такое тоже случалось, Джози. И я хочу, чтобы ты знала: если захочешь, ты всегда можешь поговорить со мной. В любое время.

– Спасибо, – мы улыбаемся и вежливо киваем друг другу, и я понимаю, что могу закрыть за ним дверь.

Но проходит пара секунд, и я снова распахиваю ее, перегибаюсь через перила и зову его:

– Эй, Джофф!

– А?

Я уже хочу задать ему вопрос про беременную женщину и место в автобусе, но вместо этого благодарю его еще раз, уже более искренне:

– Спасибо.

Он ухмыляется мне. Свои тридцать семь вопросов я смогу задать позднее. А еще объясню ему, что такое ирония, и расскажу, что орегано – это греческая приправа, а не итальянская. И потом когда-нибудь сделаю его настоящим фанатом Денниса ДеЯнга. Если он собирается присоединиться к клану Шериданов, ему придется многому научиться.

На этой неделе я по утрам бреду в Кэп в одиночестве. И вот за обедом Софи спрашивает меня, в чем дело.

– Просто пока так будет лучше.

– Ну ладно, – она смотрит на меня с грустной понимающей улыбкой. Я вспоминаю, что она, если захочет, отлично говорит на джозийском. Возможно, на языке Стью и Жующего Стью тоже.

На социолингвистике Стью садится за несколько рядов от меня, рядом с Мистером Футболистом. До и после занятия они пересмеиваются, а потом Стью просто пропадает. И теперь он занимает все мои мысли: он, а не Итан, не урок, не весь остальной мир. Я ищу его в Фэйр-Граундс, в библиотеке, а потом в школе, но вижу его только со спины, и каждый раз он от меня уходит. И я отказываюсь бежать за ним следом.

Да и что я ему скажу?

На репетиции праздничного ужина (Стью это событие пропускает) мы наконец знакомимся с родителями Джоффа, Аланом и Деей. Они из Висконсина. Если не считать противоестественного интереса к флоре и фауне государственных парков и того факта, что голос у Деи Брилл как у утки, которую собираются ощипать, они кажутся вполне нормальными. Тем более с Кейт они обращаются так же, как и их сын: внимательно и бережно, и предпочитают оставаться в тени, чтобы она засияла еще ярче.

Тетя Пэт огорченно сообщает, что Стью на этой неделе слишком устал, и ей не удалось разбудить его к ужину.

– Но на свадьбу он завтра придет, да? – спрашиваю я.

– Надеюсь, – тетя Пэт наклоняется ко мне и добавляет: – Но если между нами, дорогая, он был бы не прочь остаться дома. Как и его отец.

– Но вы ведь уговорите их прийти?

– Постараюсь.

Сегодня гостей собралось семьдесят два человека. До начала ужина тетя Тут подсунула мне конфетку и упаковку салфеток:

– Возьми, вдруг завтра пригодятся, – шепнула она.

Дядя Вик обращается ко мне на «вы, молодежь».

– Вы, молодежь, слишком громко слушаете музыку.

– Вы, молодежь, слишком быстро водите машину.

Выюныешериданы. Если бы Стью был здесь, дядя называл бы меня именно так.

Меня сажают на правый угол главного стола, рядом с подружкой невесты по имени Стефания. Мы все расположились в церемониальном порядке: Счастливая Чета в центре, дальше – почетные гости (это Мэгги), а потом все остальные, по росту, от самого низкого и до меня. Со своего места мне отлично видно зал: восемь круглых столов с мерцающими свечами и искусно расставленными букетами кремовых роз и красных ягод. Дея Брилл уже успела мне сообщить, что это ягоды зверобоя, и предупредила, чтобы я их не ела: они ядовитые.

– О, спасибо вам огромное! А то обычно меня хлебом не корми, дай отщипнуть от букета, – отвечаю я и вижу на ее лице изумление. И слышу предупреждающее мамино покашливание.

Стоит ровный гул: разговоры, смех, звон бокалов, прочувствованные тосты. Но все мое внимание, точно намагниченная стрелка компаса, направлено на север: к единственному пустому стулу в зале. Через один стол от меня, между Софи и Итаном (он пришел сюда в качестве кавалера Мэдисон), и я даже могу прочесть имя на карточке – спасибо превосходным линзам! Стью Вейгмейкер. Когда оторвать взгляд от имени становится совсем уже невозможно, я отлучаюсь в дамскую уборную и по пути опрокидываю карточку лицом вниз.

Утро свадьбы проходит как в бреду: подружки невесты, поздний завтрак, караваны посетителей, визажисты. К счастью, мама запланировала два часа полной тишины в доме Шериданов: с двух часов до отправления в церковь. Она стоит на страже внизу, пока Кейт порхает по дому, и я уединяюсь в темноте своей спальни.

И там, обложившись подушками и восседая на кровати, я говорю себе: у меня еще есть два или три часа до встречи со Стью, еще два или три часа, чтобы все обдумать. Потому что нам правда надо поговорить.

Но вот мама мягко стучит в дверь и сообщает, что лимузины уже готовы отвезти нас в церковь, а я еще не пришла ни к какому решению. В машине я начинаю сомневаться, а увижу ли я его вообще. Мы подъезжаем к церкви, и я уже заранее расстраиваюсь, что не увижу. Меня, к счастью, отвлекает веселая суматоха, когда все подружки невесты собираются в крипте и переодеваются в платья. По воскресеньям мы тут обычно пьем кофе. И мы чуть не впадаем в экстаз – да что там, впадаем! – когда входит Кейт в своем свадебном платье и с фатой. Я и правда не пропустила бы такого ни за что в мире. Я так счастлива, что мне позволили стать членом этой группы. Жалко, что у нас нет пропусков. Хотя платья тоже сгодятся.

Во время церемонии Стью я не вижу. Как только выходит Кейт под руку с папой, я забываю, что надо найти его в толпе. Я забываю, что мы с Кейт ссорились из-за линз, забываю про лекции о клещах, про то, что лифчик у меня набит салфетками тети Тут (свои поролоновые накладки я забыла дома). Мои мысли полностью заняты сначала Кейт, а потом Джоффом, который терпеливо ждет ее у алтаря.

Венчание проходит быстро и в согласии с традициями епископальной церкви: проповедь, обмен клятвами, бесконечные гимны, в которых «силой» рифмуется с «помилуй». Потом, конечно, следуют молитвы и благословения, и, совсем перед последним песнопением, чрезвычайно мирской поцелуй.

Свита молодоженов и родители с обеих сторон облегченно смеются в крипте, гости покидают церковь. Кейт пробирается сквозь толпу ко мне и ободряюще обнимает. Мы обе плачем.

Я вытаскиваю пару салфеток тети Тут из своего лифчика, и мы снова обнимаемся, хихикая сквозь слезы.

Клуб округа Колумбус гудит от веселой болтовни сорока восьми гостей и родственников (не знаю уж, за кого считать Вейгмейкеров), которые разражаются аплодисментами, когда Джофф и Кейт появляются наконец на пороге. Я протискиваюсь сквозь забитую гостиную клуба, останавливаясь, чтобы поздороваться с друзьями родителей. Они говорят на языке свадебных гостей, то и дело повторяют, что я «держалась молодцом», и восхищаются платьем.

Наконец я нахожу Софи: она разговаривает с какими-то незнакомыми девушками. Я отвожу ее в сторону и спрашиваю:

– Стью здесь?

– Нет, остался дома. Только представь себе! Как можно пропустить такое событие?!

– Угу. – Я и не пытаюсь скрыть разочарования.

Я продолжаю сливаться с толпой, передвигаюсь по ней, а оркестр играет, люди танцуют и с извинениями подбираются поближе к буфету. Я мигрирую от одной группки к другой, еще много раз слышу, что держалась молодцом, позволяю гостям разглядывать свое платье и соглашаюсь с Миллисент ДеГраф: oui, из Кейт вышла потрясающая невеста.

И наконец я оказываюсь лицом к лицу с Итаном, который незамедлительно сообщает мне, что я держалась молодцом.

– Спасибо, но Кейт держалась еще большим молодцом, даже если по ней и незаметно, что ей пришлось тяжело. Вот как сейчас, например, – я показываю через зал на звезду вечера. Гордый супруг поддерживает ее под руку.

– Как продвигается твой проект?

– Уже закончила. Простите, – добавляю я и жестом показываю, что мне нужно двигаться дальше. На самом деле мне просто не хочется говорить с ним на учительско-ученическом языке. Я бы лучше посидела наедине со своими мыслями, чем переводить с еще одного наречия.

Вскоре я оказываюсь между серым вестибюлем и гостиной, устланной малиновым паласом. Я взираю на гостей, что собрались в парадном зале. Но мне нужно отдышаться, отдохнуть от людей и от музыки. Некоторых приглашенных я узнаю. Один даже улыбается мне. Улыбка выходит нерешительная: он не знает, чем я отвечу ему. Это Стью.

Я иду прямо к нему. Или почти прямо: у меня подворачивается лодыжка, но я умудряюсь сохранить элегантность и равновесие. Я хватаю его за запястье и увожу из зала, из гостиной, на боковую террасу. Весной и летом тут бывает людно, но сейчас на террасе царят холод и пустота.

– Джози, – Стью тут же снимает пиджак и накидывает его мне на плечи.

– Просто послушай, – приказываю я. – Я много думала и пока что додумалась вот до чего. Я скучаю по тебе, – я несколько раз моргаю и прокашливаюсь. Стью широко улыбается. – Я ужасно скучаю. Ладно. Ладно. Поцелуй все изменил, так и было. Ты сам это знаешь. И да, я признаю, что, говоря научным языком, я потеряла самообладание, но лишь потому, что это случилось так неожиданно, я была не готова, и тебе следовало об этом знать. Ты знаешь, что я терпеть не могу сюрпризы. Но я не жалею, что ты меня поцеловал. Ты мой лучший в мире друг и единственный человек, помимо членов моей семьи, кто понимает меня, и ты лучше всех меня понимаешь, нам обоим не приходится ничего переводить. Я испытываю к тебе сильное и глубокое чувство, и пока тебя не было, оно стало еще глубже и сильнее. Не знаю, люблю ли тебя, но теперь я готова рискнуть. Потому что любовь стоит риска, и ты стоишь, и я хочу, чтобы ты остался в моей жизни навсегда.

– Джози.

– Что?

– Ты слишком много разговариваешь, – и он целует меня, и меня охватывает чувство одновременно новое и хорошо знакомое. Его губы нежно прижимаются к моим, а потом все сильнее и сильнее, и наше дыхание сливается, и его руки прикасаются к моему лицу так, словно прежде он никогда меня не трогал. И все это происходит так естественно, так грациозно и плавно – даже для меня, – что кажется, будто мы уже тысячу раз проделывали то же самое, хотя на самом деле мы оба просто ждали слишком долго. Я не знаю, сколько проходит времени, но знаю, что не хочу прерывать этот поцелуй. Хотя я уверена, что он повторится еще много-много раз.

Он обнимает меня, и я откидываюсь ему на руки и спрашиваю:

– Так что мы будем делать, пока не настанет наше «когда-нибудь»?

– Решим как-нибудь.

– Я могу решить практически что угодно.

– Да уж, я слышал, – говорит он, и мы целуемся еще, и «когда-нибудь» становится ближе.

– Пойдем потанцуем, – приглашает меня Стью и берет за руку. Когда-нибудь я объясню ему, что я и так уже танцую.

Он ведет меня в зал, где я изящно – Ппотрясающе изящно – скольжу в его объятия. Всего через несколько секунд мы поворачиваемся так, что я вижу огромный экран над камином. Там крутятся слайды с изображением Кейт: Кейт в детском стульчике. Кейт на качелях. Кейт с косичками. Кейт с брекетами. Школьный выпускной Кейт. Выпускной в университете.

Я в ужасе хватаю ртом воздух.

Комната замирает, и на экране появляется Королева Кейт на своем троне. Заглушая музыку, сестра вопит:

– Джози, маленькое ты чудовище!

И я говорю Стью:

– А знаешь что? Кейт ведь была права. Выпускной год, пожалуй, и правда становится лучшим в моей жизни.