9

Папа не выходил из комнаты все выходные. В воскресенье после обеда я постучалась к нему и предложила приготовить что-нибудь поесть, но он лишь пробурчал, что не хочет, даже не открыв дверь. Меня пугало его желание отгородиться от всего мира. Видимо, он погрузился в депрессию из-за мамы и стыдился своего срыва, но я понимала, что тем самым он вредил себе. И решила, что если он и в понедельник не выйдет, то после обеда я ворвусь к нему и… даже не знаю, что сделаю. Пока же я старалась не думать об отце и о документах на кухонном столе.

Как ни странно, это оказалось просто.

Все мои мысли были о Уэсли. Ужас, да? Но я правда не знала, как вести себя после свидания на одну ночь (или, в моем случае, на один день) с самым знаменитым бабником в школе. Делать вид, что ничего не произошло? Обращаться с ним презрительно, как всегда? Или, может, я должна быть ему благодарна, поскольку мне действительно было с ним хорошо? Может, стоило сменить презрительный тон на дружелюбный? Обязана ли я ему чем-нибудь? Да нет, конечно. Мы оба получили удовольствие, только вот он теперь вряд ли себя презирает.

Короче говоря, к тому моменту, как я пришла в школу в понедельник утром, я решила, что лучше всего не попадаться ему на глаза.

– С тобой все в порядке, Бьянка? – спросила Джессика, когда мы вышли с испанского после первой пары. – Ведешь себя как-то… странно.

Признаюсь, шпионскими навыками я не блистала, но знала, что по дороге на вторую пару Уэсли всегда проходил мимо нашего класса, и мне не хотелось рисковать и переживать неловкую ситуацию: столкновение с парнем, с которым у тебя на днях был секс. Поэтому я нервно высовывалась из класса, высматривая в толпе каштановую шевелюру, которую нельзя было спутать ни с какой другой. Но если уж Джессика заметила, что что-то не так, значит, я слишком плохо маскировалась.

– Все нормально, – соврала я и шагнула в коридор. Посмотрела направо и налево, как маленькая девочка, переходящая дорогу, и, к своему облегчению, не увидела Уэсли. – Все в полном порядке.

– Ну ладно, – без малейшей тени подозрения ответила она. – Мне, наверное, показалось.

– Точно.

Джессика накрутила на палец прядь волос, выбившуюся из туго стянутого хвоста.

– Ох, Бьянка, я же совсем забыла тебе сказать!

– Дай угадаю, – решила подразнить ее я. – Это связано с Гаррисоном Карлайлом, да? Что на этот раз? Он спросил тебя, где ты купила эти обтягивающие джинсы? Или как называется твой кондиционер для блеска волос?

– Нет! – хихикнула Джессика. – Мой брат приезжает! Он погостит у нас на этой неделе и часов в двенадцать обещал зайти в школу! Заберет меня после уроков. Я так рада, что его увижу! Он уже два с половиной года в колледже, и… Бьянка? Ты уверена, что все в порядке?

Я застыла посреди коридора. Кровь отхлынула от лица, руки похолодели и задрожали. К горлу подкатила тошнота, но я соврала, как и несколько раз до этого.

– Все нормально. – Я заставила себя идти. – Мне просто показалось, что я… забыла кое-что. Но нет. Так о чем ты говорила?

Джессика кивнула.

– Так вот, я так рада, что Джейк возвращается! Никогда бы не поверила, что скажу это, но я очень по нему скучала. И будет классно потусоваться с ним пару дней. О, и кажется, он собирается взять с собой Тиффани. Я тебе говорила, что они обручились?

– Нет. Здорово… Слушай, Джесс, мне пора на урок.

– Ааа… ну ладно. Тогда увидимся на английском, Бьянка. – Но когда она договорила, я уже была в другом конце коридора.

Я проталкивалась сквозь толпу учеников и не слышала, как они огрызались на меня за то, что я отдавила им ноги или задела своим рюкзаком. Все звуки вокруг стихли, а в голову хлынули непрошеные воспоминания. Слова Джессики прорвали плотину, которая сдерживала их несколько лет.

– Так это ты Бьянка? Та соплячка, что спит с моим парнем?

– Твоим парнем? Я не пони…

– Держись подальше от Джейка.

Лицо горело от нахлынувших воспоминаний. Ноги несли меня так быстро, что я чуть не бегом летела к кабинету американской политики. Как будто от мыслей можно было убежать. Как будто они не погнались бы за мной в отместку с утроенной силой. Но что я могла поделать? Джейк Гейтер будет в Хэмилтоне целую неделю. Джек Гейтер обручен с Тиффани. Джек Гейтер… тот самый парень, что разбил мне сердце.

Я влетела в класс со звонком. Мистер Чосер смерил меня гневным взглядом, но я даже не посмотрела в его сторону. Села на последнюю парту и попыталась сосредоточиться на чем-нибудь еще.

Но даже остроумный комментарий Тоби Такера по поводу законодательной ветви власти и созерцание его очаровательной старомодной стрижки не смогли отвлечь меня от мыслей о Джейке и его невесте.

Весь урок я просидела, не слыша ни слова из того, что говорил мистер Чосер, а когда прозвенел звонок, на странице в моей тетради вместо подробного конспекта лекции красовались два коротких бессмысленных предложения. Если это дерьмо будет продолжаться, я завалю этот учебный год!

Сколько событий! Будь я богатенькой девицей с Манхэттена, про меня могли бы снять сериал «Сплетница» (нет, вы не подумайте, что я смотрю этот паршивый сериал… по крайней мере, нечасто… и мои друзья об этом не знают). Почему моя жизнь не сериал? Но даже у ребят из сериала «Друзья» бывали проблемы.

Я поплелась в столовую, где Кейси и Джессика уже ждали меня за нашим столиком. Как всегда, к нам подсели Анджела, Жанин и Викки – они с Жанин были двоюродными сестрами. Анджела демонстрировала всем свои новые кеды, поэтому мою угрюмость никто не заметил, и я села на стул.

– Крутые, – сказала Кейси и улыбнулась, глядя на ботинки. – Где взяла?

– Папа купил, – ответила Анджела, поглаживая носок фиолетового ботинка. – У них с мамой теперь соревнование: спорят, кого я больше люблю. Сначала меня раздражало, а потом решила: а почему бы не обернуть ситуацию себе на пользу? – Положив ногу на ногу, она откинула назад темные локоны. – Надеюсь, поход в бутик «Прада» на очереди.

Все рассмеялись.

– А мне после развода родителей ничего не перепало, – заметила Кейси. – Видимо, отцу было все равно, кого я больше люблю, его или мать.

– Грустно, Кейс, – пробормотала Джессика.

– На самом деле нет. – Кейси пожала плечами и начала сковыривать с ногтей свой оранжевый лак. – Отец козел. Я была лишь рада, когда мама вытурила его из дома. Теперь она меньше плачет, а когда мама счастлива, весь мир становится лучше. Конечно, денег у нас тоже стало меньше, но папа все равно зарплату тратил не на нас. Он предложил маме купить машину, которая ей была не нужна, и на этом его великодушие закончилось.

– Развод – это так печально, – вздохнула Джессика. – Я бы очень расстроилась, если бы мои родители развелись. А ты, Бьянка?

Мои щеки запылали, но Кейси сменила тему, и я сделала вид, что не слышала вопрос Джессики.

– Эй, Викки, а что все-таки случилось на балу? Ты так нам ничего и не рассказала.

Жанин ехидно захихикала.

– Ты им не рассказывала, Викки?

Викки закатила глаза и накрутила золотисто-рыжий локон на пальчик с идеальным маникюром.

– О господи. Короче, Клинт больше со мной не разговаривает, а Росс…

Ее голос растворился в общем шуме, а мои мысли улетели далеко. Как ни хотелось мне перестать думать о Джейке, неприятности Викки с парнями совсем меня не интересовали. В другой день меня, возможно, развлек бы ее рассказ – как просмотр мыльной оперы, разыгрывающейся прямо на глазах – но в тот момент ее переживания казались скучными и незначительными. Бессмысленными. Эгоистичными. Пустыми.

Я ощутила легкий укол вины из-за того, что думала так. Ведь это делало меня такой же зацикленной на себе эгоисткой. И я вполуха попыталась прислушаться к стенаниям Викки Макфи.

Но потом она сказала то, что привлекло мое безраздельное внимание.

– …зато после мы немного развлеклись с Уэсли.

– С Уэсли? – выпалила я.

Викки просияла, видимо, гордясь своим «достижением». Неужели она не знала, что две трети девчонок в школе могли похвастаться тем же? Включая меня. Но, разумеется, такие подробности ей были неизвестны.

– Да, – кивнула она. – После ссоры с Клинтом мы с Уэсли вышли на парковку. Побаловались немного в его машине, но потом позвонила моя мама, и мне пришлось ехать домой. До дела так и не дошло. Жалко, правда?

– О да.

Я окинула взглядом столовую и через несколько секунд заприметила темную кудрявую макушку, на полголовы возвышавшуюся над остальными. Уэсли сел за длинный прямоугольный стол в другом конце столовой с группой друзей – большинство из них, естественно, были девчонками. На нем была обтягивающая черная футболка, совершенно не подходившая для раннефевральских температур – зато она демонстрировала его идеальные накачанные руки. Руки, которые обнимали меня… руки, которые помогли мне избавиться от напряжения…

– А я говорила, что мой брат приезжает? – спросила Джессика. – Они с невестой неделю будут у нас гостить.

Кейси тут же метнула на меня встревоженный взгляд. А когда увидела, что я встаю из-за стола, ее глаза расширились.

– Ты куда, Би?

Тут все за столиком уставились на меня, и я попыталась придумать убедительное оправдание.

– Совсем забыла, – сказала я, – мне нужно поговорить с Уэсли насчет доклада по английскому.

Я решила больше от него не прятаться. У меня возникла другая, гораздо более продуктивная мысль.

– А вы разве в субботу все не сделали? – спросила Джессика.

– Начали, да так и не закончили.

– Потому что кое-чем другим небось занимались, – пошутила Кейси и подмигнула мне.

Только не нужно выглядеть виноватой. Не нужно выглядеть виноватой!

– Чем это? – Викки с насмешливым любопытством взглянула на меня.

– А ты разве не в курсе? – рассмеялась Джессика и добродушно улыбнулась мне. – Ведь Бьянка у нас по уши влюблена в Уэсли.

Я притворилась, что меня тошнит, и все прыснули.

– Ага, конечно, – проговорила я, стараясь вложить в свой ответ как можно больше презрения и раздражения. – Терпеть его не могу. За то, что миссис Перкинс поставила меня с ним в пару, я совершенно перестала ее уважать.

– А я бы на твоем месте прыгала от радости, – заметила Викки, как мне показалось, с завистью.

Жанин и Анджела согласно кивнули.

– Короче, – мне уже трудно было притворяться, – мне нужно обсудить с ним доклад. Попозже увидимся, ладно?

– О’кей, – ответила Джессика и весело помахала мне рукой.

Я быстро зашагала по столовой, в которой было полно народу, и не замедляла шаг, пока не оказалась на расстоянии полутора метров от стола Уэсли. За исключением самого Уэсли и Гаррисона Карлайла, за столом сидели одни девчонки. Я вдруг засомневалась и остановилась.

Одна девчонка – стройная блондинка с губами, как у Анджелины Джоли, что-то рассказывала о своих неудачных каникулах в Майами, и Уэсли пристально слушал ее, видимо, пытаясь притвориться сочувствующим собеседником. Это было настолько отвратительное зрелище, что мою неуверенность как рукой сняло, и я громко кашлянула, привлекая тем самым внимание всей группы.

Блондинка раздраженно и рассерженно взглянула на меня, но я перевела взгляд на Уэсли. Тот смотрел на меня, как ни в чем ни бывало, как на любую другую едва знакомую девчонку. Я расправила плечи и проговорила:

– Нам нужно обсудить доклад.

– А это обязательно? – со вздохом ответил Уэсли.

– Да, – сказала я, – и прямо сейчас. Еще не хватало завалить задание из-за такой ленивой задницы, как ты.

Он закатил глаза и встал.

– Простите, дамы, – извинился он перед девчонками, которые выглядели совершенно несчастными оттого, что он их покидает. – До завтра. Займете мне местечко?

– Конечно! – заверещала миниатюрная рыженькая красотка.

Мы с Уэсли повернулись и направились к выходу, а губастая прошипела мне в спину: «Вот тварь!»

Мы вышли в коридор, и Уэсли спросил:

– В чем дело, жупа? Я же тебе вчера вечером доклад по почте прислал, как ты и просила. И куда ты меня тащишь? В библиотеку, что ли?

– Заткнись и иди со мной. – Мы шли по коридору мимо кабинета английского.

Не спрашивайте, как я до такого додумалась – сама не знаю, но я уверенно шла в определенном направлении и понимала: то, что я собиралась сотворить, видимо, окончательно сделает меня потаскушкой в глазах окружающих. Вместе с тем, когда мы очутились у двери в подсобку, куда никогда никто не заходил, я совершенно ни ощущала стыда. Пока не ощущала.

Я схватилась за дверную ручку. Уэсли что-то заподозрил и прищурился. Я открыла дверь, проверила, что никого вокруг нет, и жестом предложила ему зайти. Он шагнул в крошечную комнатушку, и я последовала за ним, быстро закрыв дверь.

– Что-то мне подсказывает, что «Алая буква» тут ни при чем, – проговорил он, и даже в темноте я поняла, что он улыбается.

– Тихо.

На этот раз он потянулся ко мне с такой же страстью, что и я к нему, и мы прильнули друг к другу. Он запустил руку мне в волосы, а я вцепилась ему в плечи. Мы начали целоваться, и он прижал меня к стене. Я сильно ударилась спиной и услышала, как падает швабра, а может, щетка, но мой мозг почти не воспринимал слуховые сигналы – руки Уэсли скользнули мне на бедра, и он прижал меня ближе к себе. Он был намного выше меня, и мне пришлось откинуть голову, чтобы мы могли целоваться. Его губы впились в мои, а мои руки принялись гладить его мускулистые плечи.

Аромат его одеколона перебил затхлый запах заброшенного чулана; больше я ничего не ощущала.

Мы обнимались в темноте, и тут я почувствовала, как он настойчиво тянет вверх нижний край моей футболки. Я оторвалась от его губ и схватила его за запястье.

– Нет… не сейчас.

– А когда? – прошептал он мне на ухо, по-прежнему прижимая меня к стене.

Голос у него был совершенно спокойный. Я же с трудом переводила дыхание.

– Позже.

– А поконкретнее?

Я выкрутилась из его объятий и шагнула к двери, по пути чуть не споткнувшись обо что-то – наверное, о ведро. Я подняла руку, пригладила свои растрепавшиеся волосы и потянулась к дверной ручке.

– Сегодня зайду к тебе домой часов в семь, ладно?

И не успел он ответить, как я выскользнула из чулана и торопливо зашагала по коридору, надеясь, что это не слишком похоже на позорное бегство.