27
На заднем сиденье меня уже ждали Кейси и Джессика. Когда я села в машину, они хитро заулыбались.
– Кое-то надел сексапильный наряд, – поддразнила меня Кейси. – Я тебе эту блузку девять месяцев назад подарила. В первый раз надеваешь?
– Ммм… да.
– Тебе идет, – сказала Кейси. – Похоже, из нас троих сегодня жупа – я. Вот уж спасибо, Би. – Она подмигнула мне, а я не могла не улыбнуться. В последнее время она взяла на вооружение это прозвище и часто вворачивала его в наши разговоры. Поначалу это меня смущало. Все же это было оскорбительное прозвище. И ужасное. Но после того, как во время разговора с Викки в туалете на меня снизошло озарение, я поняла, чего добивалась Кейси. Это словосочетание теперь стало «нашим», и когда мы его использовали, то сами контролировали степень его обидного воздействия.
– Работа нелегкая, – отшутилась я. – Но кто-то должен ее делать. Обещаю побыть жупой в следующие выходные.
Кейси рассмеялась.
– На тебе лифчик, увеличивающий грудь? – воскликнула Джессика, которая, видимо, не слышала наш разговор. – У тебя грудь как будто больше стала.
Повисло долгое молчание, и я вдруг поняла, что даже моя мама не смогла бы опозорить меня так, как эти двое!
Кейси расхохоталась, а я закрыла лицо руками, готовая сквозь землю провалиться от стыда. Тоби никак не отреагировал. Слава богу! Если бы он что-то сказал, я бы покончила с собой прямо там, в машине! Стала бы биться головой о стекло, пока мозг не расплющился, как блин. Но вместо того, чтобы усмехнуться или уставиться на мой бюст, проверяя, права ли Джессика, Тоби сделал вид, будто даже не слышал ничего. Он сунул ключ в зажигание и выехал на главную дорогу.
Надо не забыть убить Джессику, когда рядом не будет свидетелей.
Хотя почему-то отсутствие реакции со стороны Тоби меня раздосадовало. Вот Уэсли бы отшутился. Посмотрел бы на мою грудь (естественно!), а потом сморозил бы что-нибудь. И я бы рассмеялась. Он не стал бы просто игнорировать слова Джессики.
О господи! Ну почему я вообще обратила на это внимание?
– Знаете, – отсмеявшись, сказала наконец Кейси, – здорово, что вы, ребята, нас с собой позвали. – Она улыбнулась мне, и я поняла: ей было приятно, что мы ехали в «Гнездо» все вместе, одной компанией. – Но вы, конечно, понимаете, что мы испортим вам всю романтику?
– Это как? – удивился Тоби.
– Мы будем вашими дуэньями! – захлебываясь от восторга, заявила Джессика.
– То есть станем следить, чтобы не было никакого безобразия, – добавила Кейси. – Причем с великим удовольствием.
– Понятно.
Но нам с Тоби не о чем было волноваться. Стоило нам зайти в «Гнездо», и мои подружки рванули на танцпол и принялись трясти головами и вихлять попой, как обычно.
– Вот кому точно не помешала бы дуэнья, – рассмеялся Тоби, провожая меня к свободному столику.
– Обычно эту роль играю я, – ответила я.
– А если ты не будешь за ними присматривать, как думаешь, с ними все будет в порядке?
– Посмотрим.
Он улыбнулся и коснулся моей сережки.
– Концерт только через полчаса, – сказал он, скользнул пальцами по моей шее и опустил руку мне на плечо. Я ничего не почувствовала. Вот если бы Уэсли сделал то же самое, провел так пальцами по моей коже, я бы…
– Хочешь, принесу нам что-нибудь выпить, пока в баре мало народу?
– Конечно, – ответила я, отгоняя мысли об Уэсли. – Я буду виш… нет, диетическую колу.
– Хорошо, – кивнул он. – Я скоро. – Он чмокнул меня в щеку и пошел к барной стойке.
Клуб постепенно заполнялся людьми. В дни концертов здесь всегда было больше народу. Столик за моей спиной заняла компания восьмиклассниц: они хвастались, что проскользнули в клуб, соврав, что они уже в десятом. Мимо прошел знакомый десятиклассник с приятелями; из кармана его мешковатой куртки торчала плохо спрятанная пивная бутылка. Потом я заметила темноволосую новенькую девчонку – ту самую, на которую мы с Джессикой обратили внимание на баскетбольном матче несколько недель назад. Она вошла в клуб за руку с симпатичным парнем, которого я не знала. Даже издалека я видела, что она улыбалась. Она выглядела прекрасно, и я подумала о том, что в ее отсутствие роль дурнушки приходится играть одной из ее стервозных подружек-блондиночек. Потом они с приятелем пропали из виду, растворились в толпе, а я по непонятной причине заулыбалась.
Я не знала, какая группа сегодня выступала, но судя по количеству людей с фиолетовыми волосами и пирсингом на губах, это были эмо.
Улыбка сошла с моего лица.
Великолепно. Женоподобные мальчики с гитарами. Музыка как раз в моем стиле!
Я рассеянно смотрела на входящих, когда в толпе вдруг заприметила его. Я увидела его не сразу. Он был с Гаррисоном Карлайлом: они о чем-то разговаривали, протискиваясь к барной стойке. Следить за ним в толпе было легко: он был выше всех остальных на голову, оглядывался вокруг с большей уверенностью, чем большинство наших одноклассников, и двигался по битком набитому клубу с большим изяществом, чем любой другой парень. Мои глаза следили за ним, не спросив разрешения у головы.
На полпути к бару Уэсли повернулся и посмотрел в мою сторону. Его темные глаза на секунду встретились с моими. Черт. Я отвернулась, моля бога, чтобы он меня не заметил – но знала, что уже поздно.
– Черт, – пробормотала я, и рука под столом сжалась в кулак. – Куда бы я ни пошла, он везде.
– Кто везде? – спросил Тоби, сел напротив и толкнул мне стакан по гладкому столу.
– Никто. – Я отхлебнула диетической колы и с трудом удержалась, чтобы не скорчить гримасу. В ней было так мало сахара, что во рту остался противный привкус. Я сглотнула и проговорила:
– А как называется группа, которая сегодня играет?
– «Черные слезы», – ответил Тоби.
Ох. Ну точно проклятые эмо.
– Круто.
– А я никогда их не слышал, – признался Тоби и провел руками по светлым волосам, подстриженным «под горшок». – Но говорят, они ничего. К тому же, в Хэмилтоне и других групп-то нет. Остальные, кто у нас выступает, из Оак-Хилл.
– Ясно.
Я поежилась на своем стуле, чувствуя на себе глаза Уэсли. Его взгляд скользил по моей коже, и это сводило меня с ума. Я надеялась, что Тоби не заметил, как я ерзала. Небось думает, что я что-нибудь нюхаю, или еще что.
– Я дочитала «Грозовой перевал», – сказала я, чтобы скорее завязать разговор и отвлечься от Уэсли. Но через секунду поняла, что тема для этих целей была не самая подходящая.
– И как, понравилось? – спросил Тоби.
– Есть о чем подумать. – Мне захотелось влепить себе пощечину. Ведь из-за этой книги я в прошлый раз потеряла покой! Зачем было вообще о ней вспоминать? Но менять тему разговора было поздно. Тоби уже переключился в режим книжного критика.
– О да. Я вот всегда удивлялся, почему Эмилия Бронте вообще решила написать о таких неприятных людях. Ведь и Хитклифф, и Линтон на протяжении всей истории ведут себя, как настоящие гады, а Кэти…
Я вертела соломинку в стакане, слушая его вполуха. Каждый раз, когда он произносил «Хитклифф», мои глаза автоматически смотрели поверх его плеча на Уэсли. Тот, как всегда, выглядел потрясающе. На нем были джинсы и белая футболка, а сверху – черный свободный пиджак. Он сидел за баром, развалившись и облокотившись о стойку обоими локтями. Он был один. На его руке не висела девчонка. Даже Гаррисон куда-то подевался. Ближе всего к нему стоял Джо, да и тот был слишком занят, разливая напитки измученной жаждой компании готов.
Уэсли не сводил с меня глаз. С моего места было трудно увидеть их выражение, но он пристально смотрел на меня. Конечно, меня это смущало, но я знала, что, если бы он отвернулся, я испытала бы разочарование и, пожалуй, даже обиделась бы. Я поймала себя на том, что каждые пару минут поглядываю в его сторону и проверяю, смотрит ли он на меня до сих пор.
– Бьянка?
Я вздрогнула и повернулась к Тоби.
– Да?
– С тобой все в порядке? – спросил он.
Сама того не замечая, я теребила маленькую подвеску в форме буквы «Б» на шее. Спохватившись, я опустила руку.
– Да, все нормально.
– Кейси предупреждала, что, если ты говоришь так, значит, врешь, – заметил он.
Я стиснула зубы и начала высматривать на танцполе свою так называемую подругу, мысленно добавляя ее в список людей, которых нужно убить.
– И по-моему, она права, – вздохнул Тоби.
– Что?
– Бьянка, я же вижу, что происходит. – Он посмотрел через плечо на Уэсли, а потом на меня, и кивнул. – Он пялится на тебя с тех пор, как вошел сюда.
– Правда?
– Я вижу его в зеркале. И ты с него глаз не сводишь, – продолжал Тоби. – И не только сегодня, между прочим. Я заметил, как он смотрит на тебя в школе. В коридоре. Ты ему нравишься, да?
– Я… я не знаю. Наверное. – О боже, как неловко. Я вертела и вертела соломинку в пальцах, глядя, как в стакане колышутся маленькие волны. Я не могла взглянуть Тоби в глаза.
– А я вот не сомневаюсь. Все же как на ладони. И то, как ты на него смотришь… мне кажется, ты тоже в него влюблена.
– Нет! – воскликнула я, выпуская соломинку и бросая на Тоби гневный взгляд. – Нет, нет, нет. Не влюблена я в него, ясно?
Тоби слабо улыбнулся и проговорил:
– Но какие-то чувства у тебя к нему есть.
В его взгляде не было обиды, разве что немного лукавства. Когда я поняла это, мне стало гораздо легче дать ему правдивый ответ.
– Ммм… да.
– Тогда иди к нему.
Я закатила глаза – это получалось у меня уже автоматически, против воли.
– О господи, Тоби, – выпалила я, – звучит как строчка из второсортной мелодрамы.
Тоби пожал плечами.
– Может быть, Бьянка, но я говорю совершенно серьезно. Если ты и вправду влюблена в него, иди к нему.
– Но как же…
– Обо мне не волнуйся, – кивнул он. – Если хочешь быть с Уэсли, значит, должна быть с ним. Можешь и дальше встречаться со мной, но твои чувства к нему все равно никуда не денутся… Я-то знаю. Так что за меня не переживай, Бьянка. Правда в том, что у меня такая же ситуация. Я просто не хотел признаваться тебе в этом.
– То есть?
Теперь уже Тоби уставился в свой стакан и нервно поправил очки.
– Я все еще влюблен в Нину.
– В Нину? Твою бывшую?
Он кивнул.
– Мы расстались больше месяца назад, но я по-прежнему постоянно думаю о ней. Ты мне очень нравишься, и если бы мы продолжали встречаться, я бы, наверное, о ней забыл. Одно время так и было, а потом…
– Но тогда тебе нужно ей позвонить, – сказала я. – Вместо того, чтобы сидеть здесь и дуться, позвони ей и скажи о своих чувствах. Сегодня же.
Он поднял голову и посмотрел на меня.
– И ты не сердишься? Не чувствуешь, что я тебя использовал?
– Если бы я ответила «да», то была бы ужасной лицемеркой. Потому что я тоже в некотором роде тебя использовала. Хоть и не намеренно. – Я встала из-за столика, не сразу восстановив равновесие на каблуках. – И кстати, Нина будет полной идиоткой, если не захочет снова встречаться с тобой. По-моему, ты самый милый и самый обходительный парень из всех, кого я встречала за всю свою жизнь. Я несколько лет была в тебя влюблена по уши! Жалко, что мы в итоге не сошлись.
– Спасибо, – ответил Тоби. – Знаешь, если Уэсли разобьет тебе сердце, обещаю… нет, на-драть ему задницу не обещаю – мы оба знаем, что это физически невозможно. – Он нахмурился и оглядел свои тощие руки. – Я напишу ему гневное письмо.
– Ладно, – рассмеялась я, потянулась и поцеловала его в щеку. – Спасибо тебе.
Он улыбнулся мне своей безупречной улыбкой – ее я запомню на всю жизнь – и сказал:
– Ты тянешь время. Поспеши, иди уже.
– Ладно. О’кей. До встречи в классе, Тоби.
– Пока, Бьянка.
Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, и снова встретилась взглядом с Уэсли. А потом со слабой улыбкой начала свой путь через битком набитый клуб, оставляя позади самого милого парня на свете. Знакомая техно-музыка затихла, и все на танцполе замерли в ожидании того, когда на сцену выйдут музыканты. Я огибала застывшие фигуры – никто не соглашался проявить хоть немного учтивости и отступить в сторону даже на миллиметр.
Я заметила в толпе Кейси. Ее светловолосая головка возвышалась над всеми, не считая парня, что стоял рядом – того самого баскетболиста, на которого она положила глаз еще несколько недель назад. Я знала, что ей не понравится мое решение. Она почему-то вбила себе в голову, что я пренебрегала ею по вине Уэсли. Кейси будет расстроена. Может, даже разозлится. Подумает, что я снова бросаю ее. Но я докажу, что она не права. Докажу, что Тоби, которого она обожала – не тот, кто мне нужен.
Когда до барной стойки оставалась какая-то пара метров, из динамиков раздался звук. Но это была не эмо-музыка, которую я ожидала услышать. Фонящий скрежет чуть не оглушил меня и испугал до смерти. Я так перепугалась, что подпрыгнула на месте. И это было бы ничего, будь на мне другие туфли.
Я оступилась и полностью потеряла равновесие. Подвернула лодыжку и упала на деревянный пол – естественно, лицом вниз. Потрясно!
Я заскулила от боли, пронзившей вывихнутую лодыжку.
– Черт! – простонала я. – Аааа! Господи, как же я ненавижу эти проклятые туфли.
– Тогда зачем надела?
Две руки подхватили меня под локти и помогли встать, и по коже моей пробежали мурашки. Увидев, что мне трудно стоять на ногах, Уэсли обхватил меня за талию и помог дойти до табурета.
– Ты как, в порядке? – спросил он и помог мне сесть. По улыбке на его лице я поняла, что он с трудом удерживался от смеха.
– Да, – пробормотала я, позволив себе улыбнуться. Мне совсем не было стыдно. Только не рядом с Уэсли. Будь на его месте кто-то другой, я бы уже выбежала – точнее, проковыляла бы – вон из клуба, сгорая от стыда. Но с Уэсли как будто ничего страшного и не случилось. Мы вместе могли над этим посмеяться.
Но он вдруг перестал улыбаться и посерьезнел. Он долго смотрел на меня, и от этой игры в молчанки я чуть не полезла на стену. Но он наконец заговорил.
– Бьянка, я…
– Бьянка! Ох, мамочки! – Рядом со мной вдруг нарисовалась Джессика с порозовевшими от волнения и танцев щеками. Музыканты за ее спиной играли (точнее, пытались играть) кавер на песню Джонни Кэша в стиле эмо. Это было ужасно, но Джессике удалось перекричать какофонию звуков. – Ох, Бьянка, наконец-то я тебя нашла! Ты видела? Мы с Гаррисоном вместе танцевали! Думаю, он даже пригласит меня на выпускной! Правда, будет здорово?
– Рада за тебя, Джессика.
– Пойду расскажу Анджеле! – Тут она увидела Уэсли, многозначительно улыбнулась и проговорила: – Увидимся позже. – И, взмахнув хвостиком, упорхнула.
Уэсли с любопытством проводил ее взглядом.
– Она в курсе, что Гаррисон предпочитает парней, да?
– Надежда умирает последней, – ответила я и улыбнулась про себя.
Уэсли снова сосредоточился на мне.
– М-да. Надежда – это хорошо. Бьянка, я… – он хитро улыбнулся, – …я знал, что рано или поздно ты не выдержишь. – Он опустил ладонь на мое колено и провел рукой по моему бедру. – Так ты все-таки признаешь, что любишь меня?
Я хлопнула его по руке.
– Во-первых, – проговорила я, – я не люблю тебя. Я люблю свою семью и, может, даже Кейси и Джессику, но для того, чтобы полюбить человека, нужны годы. Поэтому я не люблю тебя. Но я признаю, что много думала о тебе в последнее время и не спорю, у меня есть к тебе чувства… не только ненависть, но и другие чувства тоже. И, возможно, в будущем, я даже… полюблю тебя. – Я замолчала, сама немного испугавшись слов, которые только что слетели с языка. – Но большую часть времени мне, конечно, хочется тебя убить.
Усмешка Уэсли переросла в искреннюю улыбку.
– Как же мне тебя не хватало. – Он наклонился, чтобы поцеловать меня, но я подняла руку и остановила его. – В чем дело? – спросил он.
– Сегодня ты до моих трусиков не доберешься, извращенец, – сказала я, вспомнив о Викки и о панике, которую ей пришлось пережить. Нет, я не собиралась записываться в монашки, но осознав, как легко мы бы с ней могли поменяться ролями, поняла: кое-что должно измениться. – Если уж быть вместе, то нужно все сделать, как положено. Предлагаю пройти все стадии, которые обычно проходят отношения двух нормальных школьников.
Он потянулся и коснулся маленькой подвески из белого металла между моих ключиц. Почти рассеянно потеребил ее большим и указательным пальцем.
– Но мы ненормальные школьники.
– Это точно, – согласилась я, – но постараемся быть нормальными. Слушай, я не говорю, что того, что было прежде, уже не будет. Просто… просто давай на этот раз не спешить.
Уэсли задумался на минутку, а потом на его губах вновь заиграла знакомая ухмылочка.
– Хорошо, – сказал он, наклонившись и посмотрев мне прямо в глаза. – Согласен. Можем и другим заняться. – Он отпустил подвеску и провел пальцами по моей ключице и плечу, отчего по спине опять пробежали мурашки. – Помнится, у меня есть одно незаконченное дельце. В прошлый раз нас прервали – тогда, в твоей комнате – но я могу повторить. Мне не терпится показать тебе, как это делается.
Я сделала глубокий вдох, стараясь не обращать внимания на его слова и на то, как они меня взбудоражили.
– Мы будем ходить на свидания, – откашлявшись, продолжала я. – Романтичные свидания. И ты перестанешь называть меня жупой.
Улыбка исчезла с его лица, и он закусил губу.
– Бьянка, – тихо проговорил он. За музыкой я почти его не слышала. – Прости меня. Я не думал, что тебе обидно. Не надо было тебя вообще так называть. Ведь я тебя тогда совсем не знал. Я не…
Я покачала головой.
– Не оправдывайся, – сказала я. – Не трать время, придумывая объяснения, потому что ты прав – я жупа. Как и все остальные в этом мире. Мы все можем казаться жупами по сравнению с кем-то другим.
– Я не жупа, – самоуверенно заявил Уэсли.
– Это потому, что у тебя нет друзей.
– О. Точно.
– А еще, – продолжала я, – я буду ужасной стервой. Обещаю каждый день находить повод, чтобы наорать на тебя, и не удивляйся, если время от времени я буду выплескивать на тебя содержимое своего стакана. Такова уж моя сущность, и тебе придется смириться. Потому что ради тебя или кого-то еще я меняться не собираюсь. А еще…
Не успела я договорить, как Уэсли слез с табурета и поцеловал меня. Сердце заколотилось, а мысли улетели прочь. Одной рукой он обнял меня за талию, прижав к себе близко-близко, а другой – коснулся моей щеки и погладил ее большим пальцем. Он целовал меня так страстно, что мне казалось, будто мы оба вот-вот вспыхнем.
Лишь когда он отстранился – нам обоим нужен был воздух – как ко мне вернулась способность думать.
– Ах ты негодяй! – воскликнула я, отталкивая его. – Целуешь меня, чтобы я заткнулась? Это просто отвратительно. Так бы и кинула в тебя сейчас чем-нибудь.
Уэсли залез на барный табурет, улыбаясь во весь рот, и я вдруг вспомнила, как он говорил, что я очень сексуальна, когда злюсь. Поди разберись.
– Эй, Джо, – окликнул он бармена. – Кажется, Бьянка хочет вишневой колы.
И как я ни старалась сдержать улыбку, ничего у меня не вышло. Конечно, Уэсли не был идеальным парнем – ему было далеко до идеала – но я тоже не идеальная, раз на то пошло. У нас обоих куча недостатков. Но из-за этого же только интереснее. Да, мы не без изъяна и не без греха, но такова реальность, правда? И раз убежать от нее невозможно, почему бы не принять ее такой, какая она есть?
Уэсли взял меня за руку, и наши пальцы переплелись.
– Ты сегодня прекрасна, Бьянка.