13

День святого Валентина можно было бы назвать Антиднем всех некрасивых девчонок. Сами посудите, в какой другой день наше самомнение страдает сильнее? Впрочем, мне было все равно. Я возненавидела День влюбленных задолго до того, как осознала свой статус дурнушки. По правде говоря, я даже не понимала, с какой стати его сделали праздником. Ведь на самом деле он был не более чем предлогом для нытья и жалоб на свое одиночество для девчонок, а для парней – еще одним поводом затащить кого-нибудь в постель. Одним словом – коммерциализированный праздник, сплошное баловство, да еще и вред для здоровья со всеми этими шоколадными конфетами.

– Мой любимый день в году! – воскликнула Джессика, танцуя на пути к кабинету испанского. Со дня отъезда Джейка – он уехал два дня назад – я впервые видела ее подпрыгивающей. – Столько красного и розового! Цветы и конфеты! Правда, здорово, Бьянка?

– Ага.

С баскетбольного матча прошла почти неделя, и с того момента, как мы вышли из спортзала, о новенькой девчонке никто больше вслух не вспоминал. Может, Джессика о ней уже забыла? Если так, повезло ей. Вот я не забыла. Просто не могла забыть. Эта девчонка и наша общая проблема – то, что мы обе были самыми некрасивыми в компании – не шли у меня из головы.

Но вслух об этом я говорить не собиралась. Уж точно не с Джессикой. Или с кем-то еще.

– Вот бы Гаррисон поздравил меня с Днем святого Валентина! – воскликнула Джессика. – Это было бы идеально! Но не всегда же получаешь то, что хочешь, да?

– Это точно.

– Знаешь, а ведь это первый год, когда ни у кого из нас троих нет парня, – заметила она. – В прошлом году я встречалась с Теренсом, а за год до этого у Кейси был ее Зак. Ну а в этом году можем поздравить с Днем влюбленных друг друга! Вот будет весело! Это же последний День святого Валентина перед колледжем, когда мы вместе, а в последнее время мы мало тусуемся втроем. Что скажешь? Можем затусить у меня дома и отпраздновать.

– По-моему, неплохо.

Джессика обняла меня за плечи.

– С Днем святого Валентина, Бьянка!

– И тебя, Джессика. – Я невольно улыбнулась краешком губ. Ну что поделать? У Джессики была заразительная улыбка, и рядом с ней, такой вечно жизнерадостной, просто невозможно было оставаться негативно настроенной!

У входа в класс нас ждала учительница.

– Бьянка, – обратилась она ко мне, когда я уже входила в кабинет, – пришло письмо из администрации. Просят кого-нибудь из учеников помочь раздать цветы, которые прислали в школу. У тебя нет хвостов по заданиям, может быть, ты поможешь?

– Ммм… ладно.

– О, как здорово! – Джессика выпустила меня из объятий. – Будешь разносить цветы! Ну почти как купидончик!

О да. Очень весело.

– Тогда до скорого, – бросила я Джессике, развернулась и вышла из кабинета. Проталкиваясь через толпу студентов навстречу потоку, я направилась к приемной. Парочки были повсюду, и все публично демонстрировали свою любовь друг к другу – держались за ручки, хлопали ресничками, дарили подарки, обжимались на глазах у всей школы.

– Какая мерзость, – пробормотала я.

На полпути в приемную чья-то крепкая рука схватила меня за локоть.

– Жупа, привет.

– Ну что еще?

Я резко повернулась и увидела улыбающееся лицо Уэсли.

– Просто решил сказать, что, если сегодня захочешь зайти ко мне, я могу быть занят. День влюбленных, понимаешь ли. У меня насыщенный график.

Похоже, свое хобби он превратил в профессию. Стал бабником на профессиональной основе.

– Но если не терпится повидаться, часиков в одиннадцать я освобожусь.

– Думаю, один вечер без тебя я проживу, Уэсли, – ответила я. – А раз на то пошло, то и не один.

– Не сомневаюсь. – Он выпустил мою руку и подмигнул мне. – Тогда до встречи в одиннадцать, жупа? – И он растворился в толпе опаздывающих на уроки.

– Придурок, – пробурчала я. – Господи, как же я его ненавижу.

Через пару минут я наконец добралась до приемной. У секретаря, кажется, намечался нервный срыв. Увидев меня, она вздохнула с облегчением и улыбнулась.

– Тебя прислала миссис Ромали? Сюда, сюда. Стол там. – Она провела меня по коридору за угол и показала на квадратный раскладной стол цвета зеленой блевотины. – Ну вот. Удачи!

– Сомневаюсь, что она меня ждет.

Стол был завален – я не шучу, завален – букетами, вазами, коробками в форме сердца и открытками с медвежатами. Как минимум пятьдесят красных и розовых свертков ждали своего часа, и на мою долю выпало доставить адресатам такую радость.

Я раздумывала, с чего начать, как вдруг услышала шаги за спиной. И решив, что секретарша вернулась, спросила, не оборачиваясь:

– У вас есть список адресатов с указанием, в каком они классе, чтобы я хотя бы знала, куда нести подарки?

– Есть.

Но этот голос принадлежал не секретарше.

Я потрясенно обернулась. Голос был мне очень хорошо знаком, несмотря на то, что его обладатель никогда – ни разу за всю мою жизнь – не говорил со мной напрямую.

Тоби Такер улыбнулся.

– Привет.

– О. Я думала, это секретарь.

– Прости, что напугал, – ответил он. – Значит, тебя тоже заставили заниматься этой ерундой, да?

– Ммм… да. – К своему облегчению, я обнаружила, что мои голосовые связки не парализованы.

Как всегда, на нем был слишком отутюженный для обычного школьного дня блейзер, а пряди светлых, старомодно подстриженных волос падали на лицо. Прекрасный Тоби. Неповторимый. Умный. Воплощение всего, что меня привлекало в парнях. Если бы я верила во всякие глупости типа судьбы, то решила бы, что это она свела нас в День святого Валентина.

– Вот списки, – сказал он и протянул мне зеленую папку. – Думаю, лучше не тянуть, а то весь день здесь проторчим. – Он изучил гору подарков из-за овальных стекол очков. – Кажется, я впервые вижу столько розовых предметов в одном месте.

– А я уже видела. В комнате у подруги.

Тоби рассмеялся и взял один букет белых и розовых роз. Изучив надпись на карточке, проговорил:

– Быстрее всего будет разделить все подарки на группы по классам. А потом отнести все в одно место.

– Точно, – кивнула я. – Распределим по классам. Отлично.

Я понимала, что мой отнюдь не красноречивый лепет звучит идиотски, но ничего не могла поделать. Мой голос был при мне, но в присутствии Тоби у меня вылетали только какие-то невнятные фразы. Три года я была от него без ума, и сказать, что я нервничала в его присутствии – это ничего не сказать.

К счастью для меня, Тоби, кажется, ничего не замечал. Мы разобрали подарки на группы, и он даже из вежливости завел разговор на отвлеченные темы. Постепенно я расслабилась, и мне даже удалось поддержать более-менее непринужденную беседу. Вот уж точно чудо в День святого Валентина! Хотя нет, «чудо», пожалуй, слишком сильное слово – вот если бы он заключил меня в объятия прямо сейчас, это было бы чудо. Пусть будет бонус в День святого Валентина. Как бы то ни было, я снова обрела способность выражаться свободно и осмысленно. Слава тебе господи.

– Ух ты, сколько всего для Викки Макфи, – заметил он, водрузив коробку конфет поверх растущей горы цветов и сладостей. – У нее что, шесть парней?

– Мне известно только о трех, – проговорила я, – но она могла о ком-то умолчать.

Тоби покачал головой.

– Ух ты. – Он взял открытку и прочел подпись. – Ну а ты? Есть планы на День влюбленных?

– Нет.

Он положил открытку поверх одной из куч.

– Даже на свидание со своим парнем не пойдешь?

– Ну вообще-то, для этого нужен как минимум парень, – бросила я. – А его у меня нет. – Мне не хотелось, чтобы он начал меня жалеть, поэтому я торопливо добавила: – Но даже если бы он у меня был, вряд ли в этот день случилось бы что-то особенное. День святого Валентина – это дурацкий и никому не нужный праздник. Не праздник, а одно название.

– Ты правда так считаешь? – спросил он.

– Разумеется. Вообще, его надо бы переименовать в День венерических заболеваний. Спорим, в этот день гораздо больше людей заболевают сифилисом, чем в остальные дни в году? Разве это повод для праздника?

Мы вместе посмеялись над моей шуткой, и мне даже показалось, что мы действительно непринужденно общаемся.

– А ты? – спросила я. – Вы с подругой что-нибудь придумали?

– Придумали, – ответил он и вздохнул. – Но поскольку в субботу мы расстались, теперь этим планам конец.

– О. Мне очень жаль.

Но мне, конечно, не было жаль. Напротив, я была в экстазе и очень радовалась. Господи, какая же я стерва!

– Мне тоже. – Повисла тишина, и между нами почти возникла неловкость, но он сказал: – Кажется, мы все рассортировали. Готова разносить?

– Готова, только не очень хочется. – Я показала на большую вазу с букетом из самых разных цветов. – Посмотри. Готова поспорить на деньги, что какая-нибудь девчонка сама прислала себе этот букет, чтобы не ударить в грязь лицом перед подругами. Ужасно, правда?

– А ты бы так не сделала? – спросил Тоби, и на его мальчишеском лице появилась усмешка.

– Да никогда, – отрезала я. – Какое мне дело, что другие обо мне думают? Подумаешь – никто ничего не подарил мне на День влюбленных. Это просто эгоизм. Я не пытаюсь произвести впечатление.

– Не знаю. Мне кажется, что в День святого Валентина всем хочется почувствовать себя особенными. – Он взял один цветок из большой вазы. – Каждая девчонка заслуживает этого хотя бы иногда. Даже ты, Бьянка. – С этими словами он потянулся и воткнул цветок мне за ухо.

Я пыталась убедить себя в том, что все это глупо и банально. Что если бы кто-то другой – Уэсли, к примеру – сказал мне нечто подобное, я бы ударила его или рассмеялась ему в лицо. Но когда он случайно коснулся моей щеки, я покраснела. Ведь как-никак это был не «кто-то другой», а Тоби Такер. Идеальный и потрясающий Тоби Такер из моих грез.

Что, если в День святого Валентина и дурнушкам иногда везет?

– Давай, – объявил он, – бери вот эту кучу, и пойдем разносить.

– Хорошо.

Мы управились бы с доставкой подарков до конца первой пары, но секретарша приносила все новые и новые свертки и выкладывала их на зеленый стол. Вскоре нам с Тоби стало ясно, что мы застряли здесь как минимум до обеда.

Впрочем, я не возражала.

За пять минут до звонка на обед мы наконец вернулись к столику, и Тоби сказал:

– Не хочу сглазить, но, кажется, это все.

Мы с улыбкой взглянули друг на друга через пустой стол, хотя мне совсем не хотелось улыбаться.

– Все, – проговорила я, – это была последняя партия.

– Ага. – Тоби облокотился о стол. – Знаешь, а я рад, что именно тебя отправили помогать. Будь я тут один, умер бы со скуки. А с тобой приятно поговорить.

– И мне было приятно, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал не слишком восторженно.

– Слушай, – сказал он, – а что ты все время сидишь на задней парте на американской политике? Садись позади нас с Жанин. Чего ты там одна? Присоединяйся к нам, ботанам с первой парты.

– Может, и сяду. – И конечно же, я уже решила, что сяду. Разве могло быть иначе, ведь меня позвал сам Тоби Такер!

– Бьянка Пайпер? – Из-за угла показалась секретарша. На этот раз в ее руках не было ни цветов, ни коробок с конфетами. – Бьянка, за тобой приехали.

– О, – удивилась я. – Хмм… ладно.

Странно. Зачем кому-то за мной приезжать, если у меня есть машина?

– До скорого, Бьянка, – бросил Тоби мне вслед, а я пошла за секретаршей к выходу. – С Днем святого Валентина.

Я помахала ему на прощание, пытаясь вспомнить, не назначен ли мне прием у врача. Почему кто-то приехал забрать меня до конца уроков? Но не успела я решить, что с кем-то из родных случилось несчастье, как ответ сам предстал перед моими глазами, и это произвело эффект, схожий с обрушившимся сверху мешком картошки.

О боже мой.

Она стояла в приемной и выглядела так, будто на минутку вышла со съемочной площадки в Голливуде. Светлые волосы выгорели на солнце и падали на плечи мягкими ровными волнами. На ней было платье до колен зеленовато-голубого цвета (и никаких колготок, разумеется) и туфли на высоченных каблуках. Глаза скрыты под темными очками – но я знала, что они у нее зеленые. Повернувшись ко мне лицом, красавица сняла очки.

– Привет, Бьянка.

– Привет, мама.