Глава двадцать шестая
Моего лица коснулись пальцы, легко двигавшиеся по щекам и губам. Кожа чувствовалась странной, чужой, словно она больше мне не подходила. Словно больше не принадлежала мне.
Я отвернулась от этого неприятного прикосновения, и у моего уха послышался легкий смех. Звук раздражал, и я отчетливо знала почему. Я ненавидела, когда надо мной смеются.
Я попыталась открыть глаза, но это оказалось сложнее, чем обычно: веки были тяжелыми и не подчинялись. Когда, наконец, я их разлепила, то тут же зажмурилась от яркого света. Где бы я ни находилась, здесь было слишком светло, и мне пришлось предпринять несколько попыток, прежде чем зрение адаптировалось к освещению. И когда оно приспособилось, я поняла, что смотрю в знакомые серые глаза, которые узнала бы везде.
Увидеть этого человека, когда все вокруг казалось чужим, было настоящим облегчением. Однако я нахмурилась, и на его губах появилась легкая улыбка.
— Где я? — Я попыталась задать вопрос, но мой рот был сухим, а голос — не громче шепота.
— Не надо пока говорить, — сказал Макс и взял стоявший у постели стакан воды.
Я в кровати, поняла я. Но где? Как я тут оказалась?
И что еще важнее, почему?
Он приподнял мне голову и поднес стакан к губам. Я сумела сделать только один глоток, и меня вновь охватило ощущение, будто чего-то не хватает, будто я — незнакомка в собственном теле. Все казалось новым и иным.
— Лучше?
Я попыталась улыбнуться, но не смогла.
— Где мы? — спросила я, рассматривая окружающую обстановку. Богатые гобелены, картины, тонкие простыни.
— Мы во дворце, Чарли. Помнишь?
И я вспомнила. Вспомнила все. Внезапно моя память проснулась — королева, договор, гибель…
…и Анджелина.
Мою кожу все еще покалывало.
Я вытащила из-под шелкового одеяла руку, в изумлении уставилась на нее, потом перевернула и натянула рукав.
— Я везде такая?
Макс кивнул, пристально наблюдая за мной, и мне стало интересно, как я выгляжу с его точки зрения.
Из-под моей кожи пробивался белый свет, освещавший все тело. Тлеющее свечение распространялось во все стороны; из-за него болели даже глаза. Тот же свет я видела исходящим от Анджелины.
— Судя по всему, твоя сестра открыла в себе дар, — сказал Макс.
Я не стала говорить, что даром исцеления она владела всегда. И что это не единственный ее талант. Я мало что понимала в произошедшем, не представляя, что такого Анджелина сделала для моего спасения. Вместо этого я задала вопрос:
— Где она? Где мои родители? — И села на кровати, внезапно охваченная тревогой за их безопасность.
— Они рядом, поверь. Они от тебя не отходили. Наверняка они скоро вернутся и будут рады, что ты проснулась. — От его ленивой улыбки мое сердце начало биться сильнее. — Между прочим, с ними Сидни.
Я не могла в это поверить.
— Сидни? Что она здесь делает?
— Когда объявили новости, удержать ее было невозможно. Если она чего-то захочет, то может быть невероятно упрямой. Немного напоминает Бруклин.
— Надеюсь, Бруклин ты об этом не сказал?
Его улыбка стала еще шире.
— Такое сравнение ее не задело, — ответил он с наигранной невинностью.
Я упала на подушки, удивляясь тому, как много изменилось за столь малое время. Я и представить не могла, чтобы Сидни добровольно оказалась под одной крышей с моими родителями и Брук. Но потом я вспомнила, что случилось. Мое горло сжалось, прежде чем я отважилась спросить.
— А что… что с Ароном? — Я не могла закончить фразу. Когда я видела его в последний раз, он был близок к смерти.
Брови Макса сдвинулись.
— Анджелина сумела вылечить Ксандра, Арона, твоих родителей и Иден. Мне кажется, даже Ксандр не верил, что Иден выживет. Если бы твоя сестра уже не была принцессой, Ксандр все равно относился бы к ней именно так. По-моему, он хочет воздвигнуть в ее честь статуи.
Этого было достаточно. Конечно, им помогла Анджелина: теперь ей можно было не скрывать свой дар. Я вновь посмотрела на свои руки.
— Она все еще… — Я подняла глаза, надеясь, что Макс поймет вопрос.
Он вновь засмеялся, но на этот раз я не возражала.
— Светится?
Я кивнула.
— Нет. Она перестала светиться, как только тебя отпустила. Светишься только ты. Анджелина говорит, что не знает, почему это произошло. Никто не знает.
Когда Макс напомнил, что Анджелина заговорила, у меня на глаза навернулись слезы. Я помнила ее голос так, будто слышала его минуту назад, с облегчением подумав, что все это мне не приснилось.
Но слова Макса заставили меня задуматься.
— Как ты считаешь, я перестану светиться?
Он провел пальцем по моей руке.
— Надеюсь, нет. — И ухмыльнулся, глядя на искры, возникшие вслед за его прикосновением и ярко замерцавшие под кожей.
Я задохнулась от восторга, но возникшее ощущение казалось греховным. Я не была готова признаться, что со мной делало его простое прикосновение.
Потребовалось несколько долгих секунд, чтобы собраться с духом и задать вопрос, которого я так боялась. Мой голос заметно дрожал.
— А что королева? — Я прикусила губу, в животе появилось неприятное напряжение.
Макс поднял бровь.
— Королева в безопасности.
Совсем не эти слова я ожидала услышать и вскочила с кровати, оттолкнув Макса.
— Где она? Мы должны отсюда убираться! Ты не знаешь того, что знаю я, Макс. Я видела, что она делала раньше, на что она способна.
Но Макс опустил руки мне на плечи и уложил обратно.
— Чарли, успокойся. Ты теперь королева. По крайней мере, станешь ею, когда тебя официально коронуют. — Он пристально посмотрел мне в глаза. — Моя бабка мертва.
Потребовалась секунда, чтобы осознать эти слова, но я все еще не понимала.
— Откуда ты знаешь, что умерла именно она? — спросила я. — Откуда знаешь, что перенос не сработал и что она, — я осмотрела себя и тихо продолжила, — не здесь, внутри моего тела?
Макс взял меня за руку, переплетя свои пальцы с моими. Во мне словно вспыхнули горячие угли, и руку озарил свет.
— Ты правда не помнишь? — Он тревожно нахмурился.
Я посмотрела ему в глаза.
— Нет, не помню.
— Моя бабка умерла не сразу. После того, как ты потеряла сознание, она прожила еще несколько минут, не приходя в себя, но продолжая дышать. — Он сжал мою руку. — За секунды до ее смерти ты очнулась и сказала…
— Что сказала?
На лице Макса возникла легкая улыбка, и я вновь захотела его тепла, захотела быть ближе к нему.
— Ты сказала: «Я победила».
Как я могла забыть такое… такое важное? Королева Сабара была мертва. На этот раз она действительно умерла.
В моей памяти возникли воспоминания о многочисленных похоронах. Сколько тел она оставила в могилах? Сколько душ забрала?
— Кроме того, — сказал Макс, сверкая серыми глазами, — Анджелина нас заверила, что ты — это ты. Судя по всему, она хорошо в этом разбирается.
В ответ я улыбнулась, кусая губы. Он узнал о другой способности Анджелины. Хорошо, что больше нам не надо ничего скрывать.
— А если я не хочу быть королевой? — наконец, спросила я.
Макс вздохнул.
— Поздно. Ты нужна нам, Чарли. Стране требуется королева, и другой у нас нет.
— А король?
Но ответ был известен. Он прав: конечно, нам нужна королева. Лудания не могла позволить себе быть отрезанной от остального мира. Требовалось соблюдать баланс с окружающими нас монархиями. Ни одна королева не будет уважать короля, рожденного без силы.
— Знаешь, это не сработает. Ты — Единственная, и так было всегда. То, что твою семью убрали с трона, не означает, что ты не годишься для правления. Ты старшая наследница. К тому же посмотри на себя. Насколько еще ты должна отличаться от остальных, чтобы самой в это поверить? — Он провел пальцем по тыльной стороне ладони, и мои щеки зарделись. Оставалось надеяться, что они сияют не так сильно, как я это чувствовала.
Дверь в спальню без стука распахнулась, и я натянула на себя одеяло, чтобы спрятать руки, понимая, впрочем, что с лицом я поделать ничего не смогу.
Вошла Бруклин, а сразу за ней — Анджелина. Значит, это была не галлюцинация, и я действительно слышала Бруклин в коридорах дворца.
На Анджелине было розовое платье, а растрепанные светлые волосы кто-то попытался причесать и пригладить. Если бы не размазанная по подбородку грязь, она бы выглядела точь-в-точь как принцесса.
— Я только что была у Иден, — сказала Брук Максу, еще не видя, что я очнулась. — Она уже хочет вставать. Говорит, ей надоело слушать об отдыхе.
Хотя я знала, на что способна Анджелина, когда я видела Иден в последний раз, она едва дышала. Трудно было поверить, что найдется средство или человек, способный вернуть ее с того света.
Но в эту самую секунду мое внимание привлек Арон, который неторопливо вошел в комнату вслед за моей сестрой и Бруклин. Его синяки и порезы зажили, кожа была практически цела. Теперь он шел самостоятельно, не хромая.
Сердце мое забилось, и я села на кровати.
— Я же говорила, что никогда тебя не оставлю! — гордо сказала я ему.
Арон улыбнулся такой знакомой, такой ароновской улыбкой, что я не удержалась и улыбнулась в ответ.
— Если мне не изменяет память, ты сказала, что бросила бы меня безо всяких размышлений. — Его улыбка стала еще шире. — Рад, что ты передумала.
Когда Анджелина услышала мой голос, ее лицо озарилось, она запрыгнула на кровать и обхватила меня обеими руками.
— Я так по тебе скучала, — прошептала она мне на ухо, обнимая изо всех сил, и я подумала, сумею ли когда-нибудь привыкнуть к звуку ее голоса.
Серебристые пряди волос щекотали мне нос и щеки; я вдыхала запах сестры и обнимала ее, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
— Я тоже по тебе скучала.
Отпустив ее, я увидела Ксандра; он стоял у входа, глядя на нас с кривой ухмылкой. Он видел перед собой то, ради чего сражался всю жизнь. В этом была причина, по которой он повернулся спиной к своей семье, стране и королеве.
Граждане Лудании освободятся, их больше не станут загонять в рамки классовой системы, определявшей, на каком языке им можно говорить, какую работу выполнять и кем они могут становиться.
Все, на что Ксандр надеялся, свершилось.
Он выпрямился, вошел в комнату, встал прямо передо мной и склонился в театральном поклоне:
— Ваше Величество.
