Глава двадцать пятая
— Нет, Чарли! Нет! — слышала я непрекращающиеся крики Макса. От его громкого, звучного голоса было не спрятаться.
Но мою кожу начинало покалывать энергией, которая мне не принадлежала. Ритм дыхания сбился, стук сердца больше не был моим.
Я посмотрела на Анджелину, радуясь, что все это ее не коснулось. Из-за нее я заключила жуткое соглашение, и теперь тьма, которая уже начинала вливаться в мои вены, ее не тронет.
В ее голубых глазах я читала невысказанную мольбу: она умоляла не делать этого. Я всегда понимала молчаливый язык сестры.
И отвернулась, не в силах вынести боль, которую собиралась ей причинить.
В голове появлялись чужие воспоминания. Любовники, битвы, рождения и смерти. Лица, имена и места, которых я не знала. Все внутри начало темнеть: радость и любовь отступали перед вливавшимися в меня ненавистью и грехом. Моей сутью становилось зло.
И когда это стало невыносимо, я открыла рот, желая отказаться, расторгнуть наш договор, но все, что у меня получилось, это молчаливый крик, неслышимый вопль о помощи. Я чувствовала, как меня душит Сущность королевы, как в меня начинают проникать и распространяться ее мысли, а не только одни воспоминания. Это она не позволила мне прекратить происходившее безумие.
Звуки выстрелов, взрывы и крики становились все громче. Все ближе. На улице шел самый настоящий бой. За что они сражались, я не знала.
Я пыталась сосредоточиться, но воспоминания королевы застревали среди моих, одерживая верх и не позволяя отличить реальность от иллюзии.
Чувствовала я и кое-что еще. То, чего королева больше не могла от меня скрывать. Она была старше, чем можно себе представить. Этот древний дух жил веками, появившись столетия назад. Теперь, внутри меня, она не могла прятать свои секреты даже за языками, которые давно уже были мертвы и позабыты.
Я слышала их.
И в этом тихом шепоте она невольно раскрыла ключ к моему спасению.
Время. Мне надо было выдержать перенос. Я должна была сопротивляться чудовищному желанию сдаться и впустить ее.
Это оказалось сложнее, чем мне представлялось. Воля слабела, решимость падала.
Взрывная волна сотрясла стены, пол под ногами заходил ходуном. Я упала на колени, и сорвавшаяся с потолка люстра разбилась, разбросав по блестящему полу хрустальные осколки.
Второй взрыв, последовавший сразу за первым, выбил огромное стекло прямо в зал. Я инстинктивно схватила Анджелину и закрыла собой, чувствуя голой кожей болезненные уколы.
Хватка королевы немного ослабла. Но это продолжалось всего секунду.
Скоро ее черная тень вернулась, вращаясь вокруг моей души, оплетая ее, словно дым, вытягивая жизнь, пока я не почувствовала, как моя истинная сущность распадается.
Умирает.
Крики Макса начали отдаляться. Я не знала, сколько у меня осталось времени, но вряд ли много.
Бой, что велся в моем собственном теле, я выиграть не могла. Я знала, что она внутри и что она гораздо сильнее. Я повалилась на пол, чувствуя, как Анджелина хватает меня за руки.
Там, где она их коснулась, пальцы закололо, а потом внутри словно вспыхнул огонь. Открыв глаза, я поначалу решила, что меня подводит зрение. Кожа Анджелины светилась, сперва чуть заметно, как у тонкого бестелесного привидения. Затем свет усилился, будто яркое, оживленное пламя. Ее кожа, волосы, голубые глаза — все, на что я смотрела, начало излучать свет.
И тут я почувствовала, что она делает. Она лечила меня, делилась своей силой, объединяя ее с моей и побуждая бороться. Внезапно я поняла, чего хочу. Все стало четко и ясно.
Я хотела, чтобы королева умерла. А я осталась жить.
В коридорах за тронным залом слышались крики и выстрелы. До меня долетел голос Бруклин — он был громче остальных, и я поняла, что силы Ксандра, наконец, пришли.
За спиной Анджелины с трона поднялась Сабара: она оставляла свое тело, завершая трансформацию и собираясь занять мое.
Анджелина стиснула мои пальцы, не желая их отпускать, и всю меня обожгло, словно я попала в объятия пламени. А потом она заговорила тихим детским голоском, какой я всегда у нее представляла:
— Не уходи, Чарли. Не оставляй меня.
За всю свою жизнь я не слышала ничего прекраснее: мое сердце воспарило, а по щекам полились горячие слезы. Не знаю, чьи они были, мои или ее.
В эту секунду я увидела, как королева падает на пол…
…и внутри меня все померкло.
Макс
Макс едва заметил, что кожа Чарли начала мерцать под пальцами Анджелины. По щекам девочки, сжимавшей руку сестры, текли слезы; она не отводила взгляда от лица Чарли, словно умоляя ее дышать, прося очнуться.
И гвардейцы, и пленники, все застыли на своих местах, ожидая, какая из двух женщин умрет первой. Тремя широкими шагами Макс приблизился к Анджелине и опустился рядом, взяв Чарли за другую руку и прижав ее ледяные пальцы к своим губам. Грудь его болела, горло сжалось.
Рядом, у подножия трона, лежала неподвижная королева, но не было никого, кто молил бы о ее жизни.
Позолоченные двери распахнулись с такой силой, что ударились о стены. В зал влетела Брук с группой солдат, чье оружие было столь же разнообразным, как и форма. На ее лице сияла победная улыбка.
Стволом своей винтовки она указала на гвардейцев, стоявших в тронном зале.
— Забрать у них оружие.
Звук ее голоса разнесся по залу, будто она была прирожденным лидером. Но потом ее взгляд упал на Чарли, и от победного вида не осталось и следа. Она подбежала к подруге, вглядываясь в лицо Макса.
— Она…
Макс покачал головой, отказываясь даже представлять такой исход. Прерывисто дыша, он склонился над безжизненным телом девушки, касаясь ее холодной кожи.
— Чарли, — прошептал он, умоляя не покидать их… не покидать его.
Из глаз потекли слезы, и все перед ним стало расплываться. Он не мог ее потерять. Но по телу уже распространялась опустошающая, лишающая чувств боль.
Он не заметил дрожи ее пальцев, но внезапно до него донесся рваный вздох, разлетевшийся по залу и наполнивший его сердце надеждой.
Веки Чарли затрепетали и приоткрылись. Она скользнула взглядом мимо Макса, мимо Анджелины и Брук, остановившись на женщине, без сознания лежавшей на полу рядом с троном, и приподняла голову.
— Я победила, — прошептала она. Потом закрыла глаза и вновь потеряла сознание.
Макс услышал придушенный хрип королевы и понял, что это ее последний вздох. Он не стал поворачиваться, чтобы убедиться в ее смерти; он мог видеть эту смерть в Чарли, поскольку ее дыхание обрело спокойствие и равномерность, а свечение от прикосновения Анджелины распространялось по коже, словно молнии в грозу.
У Лудании была новая королева.
