Глава 23
– …ы-ы-х… – Я хотел выругаться, но не смог, так как челюсти свело, и они сразу стали неспособными воспроизводить обычную человеческую речь.
Тогда просто двинул кулаком по краю бочки с кипятком.
– Что, ваша милость? – угодливо склонился ко мне Веренвен.
– Убы бы…mlya!!!
– Господин грит: порвет вас, как старые шоссы… – перевела обер-адмиралу мои слова Лидка.
Перевела, прыснула в кулачок и, наведя на себя серьезный вид, продолжила поливать меня горячей водичкой.
– Господин если сказал, то обязательно сделает… – подлили масла в огонь близнецы. Они как раз притащили в каюту котел кипятка и принялись обхаживать Клауса. Парень замерз так, что уже шевелиться не мог.
– Дык за што? – впал в ужас Веренвен и на всякий случай бухнулся на колени. За ним по очереди попа́дала остальная корабельная интеллигенция. Андерсен так вообще втихомолку перекрестился. Приготовился, значит. К самому худшему.
Повинуясь моей судорожной жестикуляции, догадливая Лидка притащила из погребца фляжку с арманьяком. Набулькала в стопку и деликатно влила его мне в рот. Подождала пару секунд и повторила процедуру. Затем метнулась к столу и вернулась с ложкой паюсной икры.
– Мля!!! – Я сразу обрел дар речи, послушно слопал кусок красноватой, пахнувшей дымком массы и ткнул скрюченным пальцем в Веренвена. – Ты!!! Говори…
– Дык…
С каждым его словом я все больше понимал, что наказывать его вроде бы не за что. Действовал капитан вполне правильно, даже мудро. С мели шебеку сняли благополучно и сразу ушли в открытое море. Лишних встреч с судами избегали; курсировали, насколько ветер позволял, вдоль побережья. Баркас исправно ждал меня на берегу, но, когда по пляжу стали активно шастать стражники и прочий военный люд, он ушел назад, к шебеке. Тем не менее Веренвен активно мониторил берег, оставив наблюдателей, которые должны были при моем приближении подать сигнал дымом. В роли наблюдателей подвизались близнецы, категорично вызвавшиеся охотниками. И они таки сигнал подали – оказывается, я их не видел, но они-то нас разглядели едва ли не в самом начале нашего пути по берегу, так как прихватизировали для благих целей мою подзорную трубу и сидели высоко в скалах. Веренвен, увидев сигнал, сразу спустил на воду баркас. Вот как бы и все. И рвать не за что…
Хотя как это не за что? Млять, но мы же чуть не утонули!!! Патруль, к счастью, так ничего и не заметил, затем благополучно свалил, но начался прилив и мы оказались в полной заднице, то есть в крайне бедственном положении. Момент, когда можно было безопасно уйти на берег, был безвозвратно упущен – тогда еще стража не убралась, так что пришлось уцепиться за камень и болтаться в воде, как дерьмо в проруби. Сам-то я, может, и выплыл бы, но с Клаусом… а бросить его… словом, вы все сами понимаете. И как поступить? Не-эт… порвать все-таки требуется…
– Пшли вон… – буркнул я, неимоверными усилиями погасив в себе злобу. – Стоять, уроды… Питер, jakorj tyebe v zad, гребаный баталер, выдай из судовой казны этой гребаной шайке alkogolikov по половине гульдена. Каждому. И себя не забудь, сволочь ты эдакая. А матросам – по два патара, во ознаменование счастливого спасения господина.
– Господин шаутбенахт!!!
– Все, пшли… и не благодарите своего самого лучшего и самого милостивого господина. Меня то есть…
Вместо облагодетельствованного командного состава в каюте нарисовался Исаак. Он притащил целую бадейку какой-то неимоверно пахучей мази и стопку войлочной ветоши.
– Ой вей! Судя по тому, как веселились эти шлемазлы, вы, господин, опять их наградили… – Еврей состроил горестную рожу. – Нет чтобы отметить человека, который действительно не щадя живота своего радеет о вас… Правильно говорила моя мамочка, мир таки несправедлив…
– Не причитай. С тобой будет отдельный разговор. Что это ты притащил?
– А вам не все равно, господин? – Исаак развел руками. – Главное, что эта штука сейчас будет вас спасать.
– Ну да… и не дерзи мне, окаянный lepila…
Дальше меня натерли мазью, которая немедленно стала жечь как адский огонь, а потом немилосердно надраили ветошью – точь-в-точь как медный котелок. И цвета я стал соответствующего. Матерился в голос – процедура оказалась крайне неприятной, а Клаус так вообще вопил благим матом и грозился зарезать клятого еврея самым жутким способом. Но быстро угомонился и заснул прямо посреди процесса. Подействовало.
Посреди ночи я проснулся от осторожного прикосновения ко лбу. Открыл глаза и увидел в неровном свете лампы закутанную в шаль Лидию. Девушка сидела на краешке кровати и, прикрыв глаза, тихонько напевала:
– Святая Катерина, пришли мне дворянина…
– Почему не спишь?
– Вот встала жар у вас проверить, господин.
– Не ври, ты еще не ложилась.
– Ой… – Девчонка смущенно прикрыла глаза ладошкой. – Я вот больше никогда вам врать не буду, господин. Порукой мне в том Святая…
– Я не гневаюсь. Иди ко мне. Продолжай: что ты там напевала?
– Я стыжусь, господин…
Вдруг меня как током ударило. Как я раньше не догадался?! Это же песенка Кэт из кинофильма «Д’Артаньян и три мушкетера»… Твою же мать!!! Но почему-то она ее поет на языке франков. Текст, конечно, слегка изменился от перевода, но все еще легко узнаваем.
– Откуда ты ее знаешь? Говори, я приказываю…
– Это немного печальная история, господин… – Лидия вздохнула. – Меня-то сразу к делу в веселом доме приставлять не стали – мала еще была. Мама Фелиция сначала отдала меня на обучение своей компаньонке, маме Кэтрин. Но она любила, когда ее называют tyotya Katya. Добрая была женщина, дай ей Господь счастья… Очень красивая и умная. Многому меня научила.
– Как ты говоришь, она себя называла? – У меня от удивления чуть глаза на лоб не вылезли.
– Tyotya Katya. Она эту песенку не по-нашему пела, но я слова почти не помню. Она была не местная, а из… как же она говорила? – Лидия наморщила лобик. – Urkaina? Кажется так. Это где?
– Может, Ukraina?
– Да-да, господин… А вы откуда знаете? Из города Kuev.
– Kiev.
– Точно! А вы ее знали, господин?
– Где эта Кэтрин сейчас?! – Я в возбуждении вскочил на кровати.
– Уехала, господин… – Лидия печально вздохнула. – Продала свою долю маме Фелиции – и уехала. Как раз за пару дней до того, как вы меня сняли. Ее увез очень богатый купец из Каталонии. Очень богатый и очень старый. У нас поговаривают, что они даже тайно обвенчались.
Вот так… а я-то, грешным делом, думал, что здесь я один такой попаданец. Все сходится: песенка однозначно из двадцатого века. Да и по хватке угадывается хохлушка – у меня самого жена такая была. Ну… до моего попадания, конечно. Лидка говорит, Катя многому ее обучила – то-то девчонка и не испытывала особого отторжения перед прелестями орального секса. А я, дурень, дивился такой странной для пятнадцатого века раскованности. Только вот не повезло с попаданчеством этой Кате – даже представить страшно, что ей испытать пришлось… Однако выправилась, умудрилась уцелеть да еще прилично устроилась. Уважаю! М-да… надо теперь держать ушки начеку. Попал я, попала она – вполне вероятно, были и будут еще прецеденты. Во всяком случае, такую вероятность полностью исключать нельзя. Встретить брата-попаданца – это, конечно, хорошо, но одновременно и опасно. Люди-то в этой современности совсем другие. Етить твою в качель!!! Даже не знаю, радоваться мне или печалиться. Хотя, собственно, чему печалиться? Дай ей Господь удачи…
– Господин, тут лекарь оставил микстуру. Глотнете ложечку?
– Давай. И ложись рядом. Хочешь, я научу тебя на языке этой Кэтрин говорить?
– Ой, хочу-хочу… Песни на нем очень красиво звучат. Певуче, ласково…
Утром проснулся здоровым и отдохнувшим. Методы Исаака, конечно, садистские, но они сработали. Однако Клаусу полностью сухим из воды выйти не получилось, он все же немного простудился. Ничего страшного – обычное ОРЗ, но, надеюсь, прогрессивные методы средневековой еврейской медицины его быстро поставят на ноги. А вообще, мы удивительно легко отделались. В пятнадцатом веке от воспаления легких отправляются на тот свет практически со стопроцентным результатом.
Впереди предстоял четырехдневный переход до Нанта, погода установилась просто прекрасная, и я решил немного побездельничать. А точнее, занялся теоретическим прожектерством, с перерывами на разные другие увлекательные занятия – личные тренировки, муштру абордажной команды и прочего люда, артиллерийские стрельбы и дикий трах с Лидкой. Великой охотницей до этого дела оказалась девчонка. Что? Да-да, знаю – скотина я редкостная, развратник и изменник. Но ничего с собой поделать не могу, Матильду я люблю душой, а маленькую итальянскую проказницу – телом. Да мало ли кого я еще полюблю? И вообще, отстаньте – я есмь средневековый барон, следовательно, по определению сволочь и мракобес. И нечего придираться.
Время летело быстро – с великой пользой для души и тела. К моему тайному сожалению, подходящих объектов для образцово-показательного грабежа и пиратства по пути в Нант нам не встретилось. А может, и к счастью – нечего раньше времени грех на душу брать. Да и места для этого дела пока неподходящие – развернуться негде. Вот в Бискайе!.. Ладно: думаю, еще все впереди.
Зато я разработал матросский рацион для долгих путешествий. Солонина – оно, конечно, хорошо, но, как показывает практика разных там товарищей Колумбов и Магелланов, для здорового и полноценного питания она мало подходит, да и портится в тропиках достаточно быстро. Опять же солонина требует усиленного потребления воды. Сыровяленое и подкопченное мясо не в пример лучше – хранится дольше да и гораздо вкуснее. Главное, соблюсти рецептуру. Конечно, дороже обойдется, но в данном случае экономить не стоит. Но это только часть задумок – для Фена составлен целый список, который, я надеюсь, он успешно воплотит в жизнь. Кстати, он частично начал – кимчи я уже трескаю за милую душу. Это для европейцев пока консервация в диковинку, а для азиатов, к примеру, ферментированные продукты – вполне обычное дело. Опять же можно определенные сорта сыра и колбасы подобрать, которые годами будут храниться и ничего с ними не станется. Сушеные овощи тоже не забываем. Словом, надо работать над этим, но пока только в теории. К практике приступим позже.
Заодно набросал эскизы матросской форменки, в вариантах для разного времени года. Есть у меня пунктик – люблю единообразие в форме, а то шастают мои архаровцы в чем попало; не команда, а шайка блатных и нищих. Ну и, конечно, себя не обидел: вскорости буду выглядеть точь-в-точь как капитан Блад. И непременно в широкополой шляпе с перьями. Уже представляю, как убойно она будет действовать на впечатлительных дамочек.
Да-а… а ты, бастард, оказывается, мажор. Ну что же, отказываться не буду – грешен, есть такой момент. Но с этим делом поосторожнее надо, особо выпячиваться не стоит – чревато.
Но это все баловство и мелочи – главный акцент я сделал на техническом прогрессорстве. Много чего задумал, не для внедрения в массы, конечно, а токмо для унутреннего употребления. Корабль однозначно придется строить новый. Всем хороша шебека, но для океана она мало предназначена. Нет, «Викторию» я никуда девать не собираюсь, подработаем ее немного – и сгодится для службы в Средиземном море. Но в Америку я пойду на флейте. Я знаю, как он устроен – конечно, довольно поверхностно, без тонкостей, – но думаю, если поставить задачу толковым корабелам, то они его построят. Может, не сразу получится, но в итоговом результате я уверен. А деньги? А деньги найду…
– Господин шаутбенахт! – В каюту без стука ворвался Андерсен и с разгону повалился на колени, вздымая руки в умоляющем жесте. – Господин шаутбенахт, увольте!!!
– Куда тебя уволить? – Я сразу не понял, чего хочет боцман. – И, самое главное, за что?
– Они!!! – Андерсен указал рукой в направлении палубы. – Ежели что, дык с меня же спросится!..
– Ну пойдем, поглядим. – Спрятал исписанные листы бумаги в шкатулку и вышел вслед за боцманом на палубу.
И сразу оторопел…
Почти на самой верхушке грот-мачты, уцепившись руками за ванты, раскачивались три обезьяны. В образе обезьян выступали близнецы и… Лидка. А у подножия мачты, шмыгая носом, прыгал Клаус. Парень грозился сорванцам кулаками, обещал различные кары и вообще находился в крайней степени бешенства.
– Вот! – Боцман ткнул рукой в сорванцов. – Ежели что, господин шаутбенахт, я им не разрешал. Но недоглядел. За что и готов понести кару…
Трио доморощенных акробатов уже заметило меня – веселья у них поубавилось, желание обезьянничать тоже куда-то исчезло. И вообще они наладились слезать.
Очень интересно. Близнецы – это одно дело, я совсем не против их приобщения к морской науке. Да и сам я в их возрасте ну никак бы не удержался от того, чтобы залезть куда повыше. Мальчишки ловкие как обезьяны – за них как раз особо беспокоиться не стоит. Но Лидка? Гм… довольно ловко лезет…
– Не ори… – посоветовал я Клаусу, подбежавшему ко мне.
– Да как же не орать? Это что удумали-то…
– Вот так и не ори. Могут испугаться и сверзятся вниз.
– Ага, монсьор. Испугаются они… – буркнул парень, но все же замолчал.
Я дождался, пока сорванцы уже почти слезли, и ушел к себе, приказав доставить малолетних хулиганов пред мои ясные очи сразу после их приземления. Что с ними делать, я еще не решил. Да, собственно, что тут решать? Есть испытанный во все времена и всеми народами без исключения очень хороший и очень действенный рецепт. Где там у меня ремень?..
– Это все мы, монсьор! – сразу по прибытии дружно заявили Луиджи и Пьетро.
Лидия просто промолчала, спрятавшись за спину близнецов. При этом рожицу имела весьма виноватую и смущенную.
– Вы? Я так понял – заставили?
– Нет, господин! – пискнула Лидка.
– Уговорили… – обреченно выдавил из себя Луиджи. Он появился на свет немного пораньше своего братика и всегда выступал в роли старшего.
– Зачем? – Я выразительно провел рукой по широкому кожаному ремню.
Унылое молчание стало ответом на мой вопрос.
– Это я сама… – не выдержала Лидия и сделала осторожненький шажок вперед. – Они ни при чем, господин. Я уговорила. Они отказывались, даже пришлось пригрозить…
– Зачем?
– Интересно было… – совсем смешалась девчонка. – Себя испытать хотела…
– А если бы грохнулась, дурочка?
– Так не грохнулась же? – резонно возразила Лидия и лукаво добавила: – Вы же знаете, господин, какая я ловкая.
Отчего-то пороть сорванцов совершенно расхотелось. Тогда – что? Немного поразмышляв, я принял решение и подошел к малолетним хулиганам.
– Еще раз увижу, что потянули ее на мачту, – спущу шкуру. Реально спущу, месяц сидеть не сможете… – Моя рука взлетела в воздух и отвесила близнецам легкую оплеуху. – Теперь ты…
Взляд переместился на смущенное личико Лидки. Ну что же, девка боевая, так что и нечего в рамки загонять. Проведу эксперимент – жутко интересно, что из этого получится. Но попугать для порядку не мешает.
– Еще один такой выбрык – и останешься в ближайшем порту. Понятно?
– Ага, господин… – Красивые глазки девчонки налились слезами. Явно притворными – сам видел, как она старательно нос морщила.
– Клаус!
– Да, монсьор.
– Берешь эту троицу под свою ответственность. Да, Лидию тоже. Делай что хочешь – учи фехтованию, стрельбе, просто гоняй кругами по палубе, да что угодно, но на хулиганство у них сил не должно оставаться. Близнецов можешь колотить, а на девчонку будешь жаловаться мне, сам ее накажу. Понял? Да… буде кто в команде станет судачить, что девка непотребным для женского полу делом занимается, пресекай на корню либо докладывай мне.
– Так точно, монсьор! – Клаус сунул кулак под нос близнецам. – Слышали господина?
– Ага…
– На выход! Сейчас проверим, как вы бегать умеете…
– Господин… – Все вышли из каюты, а Лидия задержалась. – Можно я вам объясню лично, зачем залезла на мачту. На ушко, ибо я страшно стесняюсь…
Розовый язычок девчонки облизал пунцовые губки, заставив их влажно заблестеть…
Ох и хитра чертовка! Не иначе…
– Объясняй.
