Глава тридцатая
Личное расследование
За десертом рыцарь принял окончательное и твердое решение: ни в коем случае не оставаться с Алманзи наедине. Еще лучше – проскочить в свою спальню, забаррикадироваться в ней и притвориться глухонемым.
Мелькали и другие задумки: соврать о каком-нибудь рыцарском обете по типу католического целибата. Или наоборот: прикинуться крайне распущенным, заявив, что сегодня с ним спит одна из двух женщин, которых они привезли за собой. Мол, ее очередь. А хочешь быть третьей – приходи. Потому что был уверен: графиня наотрез откажется от такого пошлого предложения.
И очень сожалел, что вчера вечером поддался на девичьи прелести и перестал думать головой. Сегодня этого допускать не следовало. Вот и предпринял превентивные меры: раз пять пробежался по дому, имитируя бурную хозяйственную деятельность. Его сопровождали оруженосцы, готовые дать необходимые пояснения и ответить на вопросы.
Да и не забыл сделать соответствующее заявление:
– Зареславу могут отыскать с часу на час. И безотлагательно отправляемся ее выручать. Так что если меня утром за завтраком не будет, не переживайте.
Барону пообещал взять и его с собой. Растерянную графиню заверил, что ей тут никто и ничем не грозит, она в безопасности. Мол, за домом со стены на всякий случай наблюдает усиленный дозор стражи. Она еще больше растерялась и поинтересовалась у Бронислава, который наверняка был в курсе событий:
– О ком это он? И зачем ее выручать?
Баронет, что-то прикинув в своем развращенном сознании, возьми да и ляпни:
– Рыцарю давно пора жениться, вот ему и сосватали одну красотку. Да похитили бедную, ищут сейчас. А как найдут, так и свадебку сыграют. Вот она как непроста, судьбинушка людская… Но пусть ваша светлость знает, известна мне одна тайна страшная нашего рыцаря. Сейчас все угомонятся, мы поднимемся в мою комнату, и под большим секретом я поведаю вам про Грина…
Кажется, он, как настоящий друг, понял, как надо действовать, без всяких просьб и подсказок. Потому что успел заметить, насколько Шестопер обеспокоен судьбой Зареславы, и сейчас догадался, что рыцарь недоволен присутствием графини в доме. Вот и принялся с присущей ему простотой сглаживать углы и разводить мосты.
Как ни странно, Алманзи спокойно восприняла известие о наличии у Грина невесты и внешне ничем не выдала, что расстроена. Наоборот, стала заинтересованно расспрашивать о ходе поисков, сочувствовать, сопереживать. И прислушивающийся к разговорам гостей во время своих коротких набегов в столовую Василий никак не мог понять, чем это все кончится.
Кончилось для всех неожиданно. Когда рыцарь заявил, что вынужден срочно лечь спать, дабы набраться сил перед завтрашним трудным днем, Алманзи всецело поддержала его и вполне искренне пожелала:
– Удачи вам в завтрашнем походе! И пусть злоумышленники понесут справедливое наказание! – Даже с места вскочила, заламывая руки и кидаясь к рыцарю. – Только прошу тебя, береги себя и напрасно не рискуй! И невеста тебя ждет, и я, как настоящий друг, не устающий восхищаться твоим мужеством. – Она вполне естественно, словно сестра, прижалась к Грину, приобняла его за плечи и попросила: – И на меня не злись. Я все понимаю прекрасно и, честно говоря, чуточку завидую твоей невесте. Но желаю от всей души: будьте счастливы!
Мало-мало до слез присутствующих не умилила. Василий вообще чуть ли на попятную не пошел, решив еще полчасика со всеми посидеть за столом. Но представил, что в это время в комнату войдет Зареслава, и сразу же отправился в спальню. Пока тщательно, на все замки закрывал дверь, ощутил резкое желание как можно быстрее добраться до кровати и заснуть. Точно такие же ощущения навалились, как и прошлым вечером в корчме, где они ночевали.
«Но ведь вчера я был изрядно пьян? – пытался он сообразить, в чем тут причина. – А сегодня почти не пил… Почему тогда буквально с ног валюсь и голова кружится? – Чудом вспомнил про странного клопа и про выгоревший насквозь камзол. – Неужели это связано с подобной гадостью?»
Последним усилием воли он разделся и, лишь оставшись в рубашке, ощутил огромное облегчение. Сразу! Резко! Естественно, что вернулись мысли о странном клопе. И что больше всего его поразило – это засиявший чорзань. То есть уникальный оберег однозначно реагировал на опасность для своего владельца. А как только куртка оказалась разложенной на столе, чорзань стал тускнеть и охлаждаться.
Сильно озадаченный Василий, стараясь не касаться снятой одежды, попытался при свете свечи высмотреть кровососущее животное. Или сороконожку, как он подозревал. Но сколько ни вглядывался, никакой живности не нашел. После чего догадался вынуть оберег и, медленно водя им над курткой, дождался, пока он начнет вновь тускло сиять. Потом при помощи шила и ножа с тонким лезвием в обозначенном месте отыскал инородное тело. В районе правого плеча. Игла! Большая! Сантиметров восемь в длину. Из металла ядовито-зеленого, скорее даже изумрудного цвета. Взять ее в руки не было ни малейшего желания.
Догадки тут же зароились в голове, выстраиваясь в некие четкие комбинации и новые предположения: «Не факт, что эта игла сродни вчерашнему «клопу». Но в любом случае кто-то сунул его мне под камзол, и игла на меня очень похоже влияла. Выгоревшей ткани не видно, но это ничего не значит: в прошлый раз ткань обуглилась к утру. И меня спас лишь оберег… Твою комиссара дивизию! А не об этой ли «недавней попытке отравления» мне сегодня талдычили Боджи и Гонта?! Или здесь нечто другое?.. Но если предположение верно, то меня могла наградить таким подарком только одна особа… Та самая, с которой я обнимался вчера… И та самая, которая мне искренне желала удачи совсем недавно… О-о-о!.. Что теперь будет?..»
Но чем больше размышлял на эту тему, тем больше расстраивался. Стоило вспомнить огромные, влюбленные глаза Алманзи, как тут же находились десятки предлогов для ее полного оправдания. Но стоило сосредоточиться и забыть соблазнительные формы и упругости графини, как логика вновь упорно подсовывала нужные факты и выдвигала железные обвинения.
Еще один момент смущал: как именно арестовывать представительницу рода Ферро? Казалось бы, простой вопрос, но как его решить? Ведь надо поставить вначале в известность Гонту, Молнара или маршала. А лучше всего их всех да князя к ним приплюсовать. Но не следует забывать о тридцати воинах сопровождения, которые расселились неподалеку и вряд ли спят как младенцы. Они ведь не знают, что со стены ведется усиленное наблюдение за домом. И достаточно отправить посыльного к графине, как его тут же схватят. Не факт, конечно, что такие инструкции у графских служивых имеются и что они рискнут воевать ночью в неприятельском для них граде. И тем не менее война могла разгореться нешуточная.
«А что мне даст такая война? Вполне вероятно, что и частичное разрушение дома, – озадачился Василий. – А дом, откуда, возможно, есть доступ к сокровищам князя Балоша, мне самому нужен. Соблюсти все приличия, не вспугнуть стариков-арендодателей и отвести отсюда пристальное внимание сильных мира сего – сейчас моя приоритетная задача. Ну и как здесь выкрутиться, коль у самого рыльце в пушку? Одна надежда, что Боджи вскоре вернется и что-нибудь обязательно придумает или подскажет. А пока…»
Пока ему ничего иного не оставалось, как затихнуть и попросту завалиться спать. Если Шестопера хотели отравить, пусть думают, что это им удалось. Если Алманзи чего-то иного добивалась (игла вполне могла быть приворотной), все равно глупо сейчас ломиться к подозреваемой даме с выяснениями. До утра с ней ничего не случится, перетерпит любовное томление любой силы.
Ну и глобально не следовало вот так просто, без твердых доказательств обвинять представительницу знатного, очень мстительного и авторитетного рода. Лучше всего вывернуться с острия этого обвинения, дав все карты в руки тому же князю или волхву Гонте. Они-то уж своего не упустят и недоброжелателю знатно подгадят. Но для этого опять-таки лучше всего подходил в роли посланника Боджи Секатор. А вдруг этот умник заявится уже в светлое время суток? Поздно…
Продолжая размышлять, Грин улегся на кровать и не заметил, как уснул.
А проснулся часа через три, ощутив требовательные пощипывания за пальцы руки. Дернулся, проверяя координацию тела, шевельнулся. Чуть позже и ментальная связь ожила.
«Ну что, добро пожаловать в действительность? – допытывался вернувшийся домой смерчень. – А чего такой нервный-то? Я это, я!»
«Понял. Поверил. Не сомневаюсь. Но тогда отчитывайся, что узнал про Зареславу».
«Чего там отчитываться. Для меня – простейшее дело! – не удержался от хвастовства Боджи. – Все выяснил досконально!»
Получалось, что девушка прибыла вечером, тогда же поселилась в доме со своими служанками и витязями. А уже в полночь покинула дом с неизвестными людьми. Точнее, двое из них были известны: верховный волхв и главный княжеский маршал. Они сопроводили ведьму до ворот и помогли бесшумно покинуть город в неурочное время. Дальше беглянка отправилась в столицу. Причем утверждалось, что в группе никто не нес большого свертка на плече, следовательно, Зареслава шла сама. Принудить ведьму с помощью определенного колдовства вряд ли бы и Гонте удалось. Значит, налицо сознательный побег при содействии местных властей.
Последний штрих: девушка отправилась в сторону Слуцка. Иначе говоря, у нее в столице появилось либо важное дело, либо тайный воздыхатель. Причем настолько высокопоставленный воздыхатель, что пришлось инсценировать похищение.
Василию в подобное верилось с трудом:
«И она точно отправилась по тракту на север?»
«Точней не бывает!»
«А не на юг или на восток?»
«Ни в коем случае! Именно на север».
Получалось, кто-то бессовестно врал. Но как-то старине Бо верилось больше. А вот старикану Гонте искренне хотелось набить морду. Что-то подсказывало Василию, что тут не все ясно, обязательно нечто важное еще вскроется потом, позже, но легче от этого не становилось. Руки буквально чесались.
Грину вдруг расхотелось поднимать тревогу по поводу дочери графа Ферро. Если все так сложилось путано и непонятно, то почему именно эта девушка должна оказаться в стане врага? Вдруг все-таки ошибка?
Хорошо, что скрывать ничего не стал, а все в подробностях рассказал Секатору. И правильно сделал.
Вначале смерчень похвастался своими умениями. Держась одной частью своей плоти за пальцы доминанта, второй он осторожно навис над опасной иглой и уверенно заключил:
«Яд! Сконцентрированный до состояния металла яд! Причем, оказавшись вблизи от тела, он начинает тянуться, продвигаться к теплу. А образующиеся при этом испарения сразу давят сознание человека, вводя того в крепкий сон. Какое счастье, что ты прошлой ночью был вместе с уникальным оберегом! И как здорово я с ходу определил недавнюю попытку отравить тебя. Ну не молодец ли я?! – И тут же перешел на иной тон: – А вот ты… Ты!.. Просто везучий дурак!..»
Затем он ругал своего доминанта, пытаясь при этом поучать, запугивать и лишний раз убеждать, что без дружища Бо, без его чуткой ежечасной опеки перерожденец и часа в этом мире не протянет.
Пришлось его возвращать на грешную землю: «Не сомневайся, я тебя ценю как друга и непревзойденного советника. Но! Не слишком ли ты оторвался от действительности? Корона не давит? И можно мне будет хоть иногда слово вставить после твоих монологов?»
«Можно, можно! – хамил боевой смерчень. – Мы ведь друзья, так что какие могут быть условности! А! Возвращаясь к твоей графине! Я сейчас немедленно отправляюсь к Гонте и рассказываю об этой игле. Следует срочно придумать, как арестовать ее, чтобы твое имя нигде не упоминалось и чтобы не просматривалось связи с этим домом. Я правильно изложил свои предстоящие действия?»
Доминанту ничего не оставалось, как сказать: «Да!» – и подтвердить присвоенные домовым полномочия главного переговорщика. Потому что тот сразу все нужное вычленил, все ненужное отбросил и прекрасно понимал, как им обоим в будущем будет полезно в спокойной обстановке поискать сокровища князя Балоша.
И как тут справишься, обойдешься без такого помощника? И как не признаешь, что некое занудство и наглость легко компенсируются деловыми качествами домового?
Так что уже через четверть часа после завершения разговора и ухода Боджи на задание Шестопер безмятежно дрыхнул, непроизвольно поглаживая во сне доставшийся ему чорзань. С подобным оберегом да с таким другом, как Секатор, можно спать спокойно.
