Глава двадцать пятая
Узнанный враг
Сам баронский замок, как и дорога к нему, оказались довольно далеко от основного тракта, ведущего к Вищину. Если ехать в столицу, то нормально, почти по пути. А вот если в другую сторону, пришлось бы давать большой крюк.
Но баронет, знающий здесь каждую тропинку, повел отряд прямиком через лес. Утверждал, что таким образом они сэкономят не менее часа. Хотя Агап Гирчин Второй настоятельно не советовал пробираться по глухим дорогам. Мол, мало ли на кого нарветесь. Но, как выяснилось гораздо позже, именно это изменение маршрута и спасло отряд из шестнадцати всадников.
Прошло всего полчаса с момента их отъезда, как со стороны тракта к замку стали подходить воинские соединения, беря вотчину Гармашей в осаду и с ходу начиная штурм. При этом они гнали перед собой копьями парочку истерзанных посыльных, чуть раньше отправленных бароном в столицу. Иначе говоря, пришедшие вражеские силы готовы были убивать всех и вся. Подобная смута и междоусобные стычки, да еще так близко от столицы, в последние годы были большой редкостью в Великом Литовско-Новгородском королевстве. Но время от времени все-таки возникали, принося кровь, пожарища и разрушения.
В данном случае формальной причиной для штурма замка стало слишком неуважительное отношение барона Гармаша к рыцарям возле пещеры. Среди них оказался сынок соседнего барона, и, когда он, раздетый и опозоренный, прибыл домой, его папаша буквально озверел от злобы. Но все равно не пошел бы войной на соседа, если бы ему вдруг не оказали помощь своими дружинами два других барона и командующий ими граф. Все проблемы со сборами скороспелые союзники решили за ночь, и сработали с подозрительной оперативностью. Словно заранее готовились и ждали лишь подходящего повода.
Отправившиеся в Вищин всадники о начавшейся войне ничего не знали и вполне бодро, без происшествий двигались к своей цели. Имея заводных лошадей, они не стесняли себя в скорости и уже к ночи надеялись оказаться на месте. Единственное, о чем сожалел Шестопер, что не успел как следует рассмотреть столицу королевства. По дороге к тюрьме не до того было. А потом не сложилось.
Но скорее всего, подобное только к лучшему. Вон какие пауки в Слуцке собрались! Схарчат кого угодно и не подавятся. Чудо, что заступникам удалось уговорить короля о помиловании. Но та же высылка ведьмы из дворца свидетельствует, что не все и не для всех прошло гладко. Козни продолжаются, обстоятельства могут резко измениться в любой момент. И лучше находиться в провинции, чем поблизости от трона.
Во время интенсивной скачки со спутниками не пообщаешься, так что оставалось лишь с ностальгией вспоминать о лучшем спутнике и собеседнике Боджи Секаторе. Да и судьба домового вызывала досаду и неприятие.
«Неужели боевой смерчень погиб? Вернее, утонул? – размышлял Василий, непроизвольно поглаживая артефакт, который он надел на шею. При этом не забывал поглядывать по сторонам и присматриваться ко всем встречным на тракте людям. – Не верится как-то… Поэтому буду считать, что Боджи жив. Но если он жив, то почему меня не отыскал? М-да! Глупый вопрос… Как же меня смерчень отыщет, если он не ведал, куда мы с Кучей в итоге бежали? Где я могу остановиться в столице или спрятаться, Секатор тоже знать не мог. А где он меня мог ждать? Правильно: только в Вищине. Потому что в любом случае я должен вернуться в арендованный мною дом. Тогда возникают иные сомнения: сможет ли бестелесное создание преодолеть такое большое расстояние?..»
Судя по рассказам того же Боджи о себе, он мог очень многое. Самое главное – это умение прятаться где угодно. Иначе говоря, подсаживаясь на попутные повозки, смерчень уже давно мог оказаться в граде Вищин.
Придя к такому заключению, Василий словно молитву забормотал:
– Пусть так и будет! Пусть так и будет!..
Как ни странно, едущий рядом десятник расслышал бормотание, хоть и не понял ни слова.
– Что-то не так, господин рыцарь? – крикнул он.
Пришлось успокаивающе махнуть рукой:
– Все в порядке!
Двигался отряд колонной по два. Первая пара – вояки баронские, а во второй, рядом с баронетом, еще один. За ними девицы. Следом все остальные. Грин с десятником – в предпоследней паре, как обычные воины баронской дружины. Но всем без исключения были даны четкие указания, как самим бароном, так и власнечем: в случае опасности защищать в первую очередь рыцаря Шестопера.
По причине пристяжной лошади у каждого всадника да при интервале между связками в пять-шесть метров колонна порядочно растянулась по дороге. Зато двигались легко, не мешая друг другу и проскальзывая между встречными потоками гужевого транспорта, жмущимися к обочинам. Карет попадалось мало, а вот верениц из телег хватало, как и отдельно путешествующих особей.
Но ближе к вечеру тракт стал пустеть. Караваны останавливались на ночевки, одинокие путники искали удобные трактиры для ночлега и сытной кормежки. Поэтому на роскошную карету, а также франтовато одетых воинов сопровождения обратили внимание издалека. Тот же десятник не удержался от комментария:
– Не иначе как маршал или князь со своей свитой куда-то мчится. С чего бы это на ночь глядя?
Баронет лихо встал в стременах и взмахом руки поприветствовал кого-то, выглядывающего в оконце кареты. Когда она приблизилась к концу колонны, Грин успел рассмотреть пассажирку, уловить последний взмах ее ладони, прежде чем наткнулся на взгляд человека, который тоже решил выглянуть наружу. И этот человек, несмотря на темные одежды монашеского покроя, показался странно знакомым. И не просто странно, а неприятно знакомым.
Василий чуть голову себе не сломал в попытках вспомнить, кто это и где он его видел. А спустя минуту его словно молнией ударило: это же рыцарь Жанай! Тот самый предатель, который во время облавы и поимки римских шпионов убил своего напарника на посту и умудрился сбежать из Вищина. Тот самый болгарин, который остался должен Грину Шестоперу шесть золотых и который скорее всего и нанял лучника для убийства своего кредитора. Причем не столько из-за нежелания отдавать долг нанял, сколько по истинно политическим мотивам.
Василий привстал в стременах и оглянулся: карета и сопровождавшие ее воины продолжали путь, но это еще не значило, что Жанай не опознал Шестопера. Пришпорив лошадь, Грин постарался догнать баронета. Когда догнал, оглянулся еще раз и не удержался от ругательства:
– Ничего сволочь не боится! – Потому что карета резко приняла к обочине и почти остановилась. А расфранченные вояки стали разворачиваться. – Неужели попытается устроить за нами погоню?
– Ты о чем? – озадаченно спросил Бронислав.
– В карете предатель! – И в нескольких словах Грин объяснил приятелю, о ком идет речь. – Похоже, они собираются нас преследовать. А кого ты так радостно приветствовал?
– Понятия не имею! Увидел смазливую мордашку, вот и отсалютовал ей. Но, судя по гербам на дверцах, карета принадлежит одному весьма противному, скользкому графу Ферро, который весьма близок к герцогу Изенгари. А тот, если ты не забыл, глава иностранного ведомства. Иначе говоря, полномочия у пассажиров этой кареты немалые. Но если учитывать, что в ней предатель…
– …опознанный мною! – продолжил за него рыцарь, – то они постараются сделать все возможное, чтобы нас не упустить.
Оглянувшись несколько раз, баронет бесшабашно пожал плечами:
– За нами ринулось всего лишь двадцать всадников. Но самое главное, что за четверть часа они нас не догонят, а потом мы въедем в малый град Табонь, что перед самым Вищином. И уж там всяко-разно управу на лиходеев отыщем. Все-таки ты его величеством оправдан, и все обвинения с тебя сняты. А вот с Кучи – нет! – И гаркнул во все горло: – В галоп!
Отряд резко прибавил в скорости, но Шестопер успел спросить:
– Вдруг в Табони нас и слушать не станут? А выполнят любые приказы графских прихвостней?
Но приятель лишь отмахнулся. Да и чего рассуждать при такой скачке? На месте все и прояснится. Будь в составе отряда все отборные дружинники барона, наверняка бы просто остановились для выяснения, а то и бой дали бы. Но четыре женщины да семь не до конца проверенных наемников не та сила, с которой можно вступать в жестокую стычку. Лучше все-таки добраться до града и уже там искать защиты.
Мчались вроде ходко, но слабое звено сказывалось. Наездницами женщины оказались никудышными, и в галопе они чудом удерживались в седле. Волей-неволей приходилось притормаживать. Но в конце концов все четверо сместились в хвост колонны, не в силах выдерживать должный темп скачки. Небольшой городок уже появился на виду у всадников, когда преследовали стали по очереди стрелять из арбалетов.
Дорогое оружие нынешнего времени, и не так просто попасть из него на скаку. К тому же на всех беглецах оказались обереги, отводящие два, а то и три болта или тяжелые стрелы. Агап Гирчин на защите своих людей не экономил. Хуже обстояло дело с лошадьми. Некая защита и на них имелась, но скорее всего разовая, потому что рухнуло несколько пристяжных, а потом и две лошадки, везущие женщин, свалились на обочину.
Как ни призывал рыцарский долг остановиться и дать бой, на подобный шаг никто не пошел. Бессмысленная смерть никого не красит, а отомстить смогут только живые. Поэтому лишь некоторые оглянулись, давя в себе озлобленное рычание. А Василий от досады чуть себе губу не прокусил: «Они-то по какой причине страдают?! И какого, спрашивается, комиссара баронет девушек в такое рискованное путешествие взял? Думал, что на праздник едет?»
По второму разу преследователи выстрелить не смогли, на скаку арбалетную струну никак не взведешь. Но погоню прекращать не собирались, хоть голова уходящей от них колонны уже втягивалась в крестьянские предместья Табони. Кареты с остальными сопровождающими на тракте видно не было. Вполне возможно, что ее пассажиры проследовали дальше по своим темным делишкам.
Табонь выглядела скорее слишком уж большим фортом, чем градом с достойной крепостной стеной. Стена была, но из бревен и высотой всего три, максимум четыре метра. Да и арка с центральными воротами выглядела так, что достаточно хорошего порыва ветра, чтобы все подобие преграды рассыпалось. Но стража на воротах имелась. Суровая, с бердышами и в количестве аж трех особей.
Старший среди них, издалека рассмотрев явный непорядок на тракте, смело выступил вперед, оглашая окрестности звучным басом:
– Стоять! Кто такие?! И от кого убегаете?
– Я баронет Бронислав Гармаш! – последовал ответ от командира колонны, которая начала приостанавливаться. – За нами погоня, вызванная по недоразумению! Потому что со мной рыцарь Шестопер, которого еще вчера король оправдал и дал полную свободу передвижения. Слышали об этом?
Баронет остановился возле стражника, пропуская своих спутников внутрь городских стен. Те въезжали в ворота и спешно готовились к бою.
К счастью, старший стражи узнал Бронислава, да и про рыцаря он оказался в курсе.
– Сегодня утром пришла весть о его помиловании. А кто это тогда за вам гонится? Уж не воины ли графа Ферро?
– Именно они! И все потому, что в карете оказался предатель Жанай, которого ищут уже не первую неделю после событий в Вищине. Скорее всего это он ввел в заблуждение графиню или кто там в карете находился?..
– Его дочь! Других я не рассматривал, не по рангу мне…
– Тогда останавливай этих франтов, иначе слишком много крови прольется!
К чести стражника, он оказался не робкого десятка. Хоть и мог впоследствии схлопотать за неповиновение людям злопамятного вельможи. И после требования баронета дал знак своим подчиненным, которые разок ударили в тревожный колокол, вызывая подмогу. А потом вновь смело вышел перед воротами, поднимая свой бердыш и громко восклицая:
– Стоять! Вас ввели в заблуждение! Сейчас проведем разбирательство!
Не слишком-то его прибывшие вояки жаловали своим вниманием. Но, видя, что беглецы стоят на месте, тоже остановились. Правда, тут же стали взводить свои арбалеты. Что в общем-то могло считаться нечестным, не рыцарским поступком.
Один из них сразу перешел на совсем несолидный визг:
– С дороги! Там преступник! Его надо уничтожить на месте!
– Это вы о рыцаре Шестопере? – уточнил стражник.
– О нем! Он в этой кучке негодяев!
– Тогда спешу вас обрадовать, что проливать кровь не придется! – басил защитник града Табонь. – Нынче утром пришла официальная депеша, в которой говорится о реабилитации рыцаря перед законом. Все ложные обвинения с него сняты, ему дарована полная свобода и возвращены все рыцарские привилегии.
Услышав новость, визгливый воин сник, стал озадаченно дергать себя за куцую бороденку и еле слышно пробормотал:
– Как же так?.. Мы о такой депеше не слышали… Да и священник Дайоран утверждал, что…
– Священник?! – не выдержал Грин. – Этот тот самый монах, который ехал в карете вместе с дочерью графа? – Получив кивок в ответ, продолжил с нажимом: – Так это и есть непосредственный предатель и участник заговора против королевства! Ибо раньше он скрывался под именем рыцаря Жаная! Того самого, что разыскивается после вищинских событий.
Похоже, что преследователи слышали о таком, потому что переглядывались между собой очень красноречиво. А один признался:
– Мы его уже неделю знаем как официального посла Римской империи, священника Дайорана.
– Поверьте мне, лучше немедленно арестовать этого священника! – вскричал Шестопер. – Ибо никому не поздоровится, если его обвинят в пособничестве предателю, а то и в сговоре с ним. А ведь ваша подопечная осталась с ним наедине…
– С ними в карете еще двое слуг! – тут же раздались голоса.
– И с ними половина отряда.
– И они собирались вернуться за нами следом.
Все дружно оглянулись. Тракт в сгустившихся сумерках все еще просматривался далеко, но, кроме крестьянской телеги, никто по нему не двигался. Это обеспокоило всех, но первым вскричал Бронислав:
– И где же они до сих пор? Мало того что вы двух наших женщин убили, так вы еще и дочь графа рядом с предателем оставили!
Каким бы ни был сомнительно известный граф Ферро, какие бы вокруг него ни собирались проходимцы или подленькие людишки, но в данный момент побледнели все недавние преследователи. Стало понятно, если с дочерью графа Ферро хоть что-то случится, им не сносить головы.
