ГЛАВА 28
Вокруг было чересчур много людей, чересчур много поздравлений. Доброжелательных хлопков по спине, отзывавшихся болью — как и все мышцы моего тела. Спасла меня Анжелина. Я плелся, а она поддерживала меня, мудро направляя в бар, а не в постель. Развалившись в мягком кресле, задрав ноги, когда мои колени и ладони были умащены бальзамом и перевязаны, я трясущейся рукой поднял холодный бокал и хлебнул. И прохрипел:
— Так явно лучше. — После кислорода по горлу как рашпилем прошлись.
— Ты был просто чудо — и ты, и остальные. Капитан снимал все на внешние камеры. Порой казалось, что это неосуществимо… потом мы увидели кровь на пандусе…
— Что сделано, то сделано, — прижал я палец к ее губам. — Сейчас конденсатор конденсирует в весьма возросшем темпе. Капитан мне все растолковал — правду говоря, просто прочел лекцию. Похоже, темп конденсации зависит от квадрата силы тяжести. Так что вместо того, чтобы собирать гравитонов втрое против обычного, наша старательная машина гребет сам-девять…
— Еще «Манхэттенушку»? — осведомилась она и наполнила мой бокал до краев, как только я поднял его дрожащей рукой. Вот и вся лекция по физике.
— Знаешь, когда мы приземлимся на следующей планете?
— Капитан сказал, время прибытия завтра утром. Хочет потратить целый день на проверку, прежде чем открыть шлюз.
— Кто ж его упрекнет после недавних планетарных приключений?
Планетарное время отставало от корабельного часа на два. Приняв еще пару-тройку коктейлей (и обезболивающее), я заснул сном праведника. Пробудившись на рассвете, я почувствовал себя разбитым, но почти человеком. После завтрака пришлось снова укладываться в противоперегрузочные кресла для посадки. Должен признаться, я дремал, пока голос капитана не вонзился мне в мозг.
— Босс, на мостик. Капитан Шлейк, на мостик.
Потянувшись, я зевнул.
— Идешь со мной?
— Не сейчас. Розочка что-то заскучала, и Эльмо обещал осмотреть ее ветботом.
— Отличная машина, ее даже ему не испортить. Если он не забудет нажать выключатель, — бросил я и отправился на мостик.
— Я веду разведку планеты с орбиты и отправил разведбот для анализа воздуха и образцов биосферы, — сообщил капитан, когда я присоединился к компании. Штрамм был уже на месте, а Томас подоспел вслед за мной.
По экрану побежали данные и цифры.
— Гравитация девяносто процентов нормы, всем нам это понравится. Содержание кислорода почти в норме. — Капитан указал на ряд цифр, сплошь мигавших зеленым. — В атмосфере болезнетворных микроорганизмов нет. Масса пыльцы. То же касается и почвы. Микробов нет, масса растительных тканей.
Откинувшись на спинку кресла, он поставил пальцы домиком.
— Я бы сказал, что эта планета готова к осмотру на месте, и я вызываюсь добровольцем. Я не покидал корабль уж забыл сколько…
— Ни за что! — отрезал я насколько мог жестко. — Вы в этом космическом сафари незаменимы. Кроме того, удовольствие наречь сей новый свет мы обещали Анжелине.
— Таки помнишь, — заметила она, ступая на мостик. — Конечно, Джим тоже будет настаивать на участии в предварительной рекогносцировке. Я не против, если только ступлю на поверхность первой. Согласны?
Голосующих против не было. Попросту не посмели.
Изображение крохотной голубой планеты было на экране. Капитан указал на две белые точки сбоку.
— Это две луны, так что должны наблюдаться солидные приливы. — Он дал увеличение, и планета медленно повернулась, когда он принялся выстукивать по клавишам. — По большей части покрыта водой, но есть и крупный материк с цепью островов неподалеку. Берега у них отвесные — очевидно, это вершины подводной горной гряды. Плоских участков для приземления нет. Зато на материке я подыскал подходящую посадочную площадку.
Изображение остановилось — и устремилось на нас. Вниз, сквозь тонкий слой облаков, к суше внизу. И остановилось над самыми верхушками деревьев.
— Похоже, всю планету покрывают джунгли, изредка встречаются прогалины, широкие пляжи, но вот что я нашел у побережья.
Точка съемки взмыла, уплыла в сторону. Показалась просторная бухта, обрамленная широкой зеленой дугой.
— Здесь, — сообщил капитан. — Я проверил георадаром. Примерно метр почвы над прочным скальным основанием. Вероятно, эта часть суши — прилегающая к бухте и сама бухта — раньше была низменностью, а потом была поглощена морем. Должно быть, снова поднялась в недавнем геологическом прошлом. Трава — или что-то, играющее ту же роль — снова освоила сушу. Но деревьев не видно. Поверхность выглядит довольно гладкой.
— С виду место идеальное, — прокомментировал Томас, манипулируя ручками, чтобы взглянуть поближе. — Трава на почве поверх скального основания. За все годы командования космолетом лучшей посадочной площадки не встречал.
— Тогда мы «за», — сказал я. — Садимся здесь?
— Возможно, — проворчал капитан. — Мы с Томасом хотим провести еще одну детальную рекогносцировку. Если лучшего места не найдется, садимся через час.
— Отлично. Мы с Анжелиной подготовим основное снаряжение для первой вылазки.
Когда мы допили свои коктейли, основное свелось к самому основному. Крепкие ботинки. Две камеры. Рюкзак с экспресс-лабораторией. И неразлучное оружие.
— О, дивный новый мир! — сказала Анжелина. — Мне не терпится посетить его.
— И наречь!
— Конечно.
Посадка прошла гладко, пассажиры ликовали, свинобразы вожделели свежих пастбищ. Как и все мы. Мы уже дожидались у нижнего шлюза, когда внутренний люк распахнулся. Я отвел глаза от темных помарок на пандусе; довольно напоминаний, хватит и бинтов у меня на коленях.
Как только внутренний люк загерметизировался, распахнулся внешний. Мы потянули носами свежий, жаркий, сырой воздух и ступили на пандус, а с него — на зеленую плоскую массу, устилающую землю.
— Жарковато, — охнула Анжелина. — Как в сауне…
— Вот! — воскликнул я.
— Что?
— Ты только что назвала планету. Сауна.
— Ты прав, годится. Пусть будет Сауна.
Наклонившись, я пригляделся к ковру, устилающему Сауну. Не трава, а пружинящая масса из стеблей и крохотных листочков. Сверху тонкие стебельки, снизу потолще. Она ровным слоем простиралась до узкого пляжа и синего океана по ту сторону.
— Доложитесь, — прозвучал голос капитана у меня в голове.
— Пока что все отлично, а планета отныне именуется Сауной.
— Отлично. Нам нужны пробы океанской воды. Только осторожно. Она горячая. Близ берега ровно сорок градусов без перепадов.
— Пойдет.
Я обернулся к Анжелине, вглядывавшейся в не столь уж отдаленную зеленую стену джунглей:
— Интересно, что там творится?
— Скоро узнаем, но сперва капитан хочет получить пробы воды.
Мы зашагали к океану и широкому пляжу. Мелкие волны разбивались о золотистый песок. Мы подошли к небольшой луже, оставленной приливом. Сбросив возле нее рюкзак, я извлек пробирку.
— Не нравится мне эта вода, — заметила Анжелина.
— Чем? Какая-то живность?
— Не то. Просто подойди.
Я подошел. В мелком конце лужи вода имела желтоватый оттенок. И лениво бурлила. От песка отрывались крохотные пузырьки, лопавшиеся на поверхности.
— Вроде бы кипит, — сказала Анжелина. — Будь осторожен.
Я послушался. Отложив пробирку, выудил пару пластиковых перчаток. И лишь надев их, погрузил пробирку в жидкость.
— С виду совсем безвредная, — заметил я, запечатывая пробирку.
— А ты полюбуйся на перчатки.
И действительно. Утратив прозрачность в тех местах, где погружались в воду, они стали молочно-белыми. Сунув пробу в рюкзак, я стащил перчатки, не давая мутному пластику коснуться моей кожи, и бросил их на песок.
— Первая инопланетная помойка, — сказал я. Никто из нас не улыбнулся.
— Давай-ка поглядим, что нам могут предложить деревья, — произнесла Анжелина. — Океана с меня хватит.
Шагая к джунглям, я начал мало-помалу осознавать, насколько они огромны. Ввысь возносились мощные деревья, достигавшие в высоту тридцати, а то и сорока метров. Вместо листьев у них имелись зеленые колючки. Толстые ближе к веткам, более тонкие к концам. Вроде живой колючей проволоки.
А под деревьями и между ними буйствовали зеленые растения — и большие, и малые. У некоторых были большие плоские листья. С некоторых ветвей свисали золотистые шары — и цветы всех цветов спектра.
— С виду непролазные. — Анжелина остановилась перед зеленой стеной растительности.
Снова натянув пластиковые перчатки, я вынул из рюкзака длинный пинцет и потыкал им жуткие зеленые шипы — как оказалось, водянистые и сгибавшиеся без труда.
— Они очень мягкие. — Я сунул руку в гущу зелени, чтобы дотянуться до золотистого сферического плода. Едва я коснулся его, как он лопнул, и по моим пальцам потекла теплая жидкость. Я подставил пробирку и держал, пока она не заполнилась.
И тут на корабле взвыла сирена тревоги. Мы с Анжелиной разом обернулись; ее пистолет уже был на изготовку. Я замешкался, потому что прежде мне надо было стащить перчатки. Сирена смолкла, и со стороны корабля послышались крики. Мгновение спустя по пандусу на зеленый простор пронеслась исполинская черная фигура.
— Похоже, Скрежетун хочет поразмять ноги и клыки, — заметил я, как только мы убрали оружие.
— Я его не виню. Должно быть, его опьянил свежий воздух.
Хряк решительно трусил вперед, нюхая воздух и радостно хрюкая. Повернувшись к океану спиной, он направился к зеленой стене джунглей.
— Не остановить ли его? — предложила Анжелина. — Ведь мы не знаем о растениях ровным счетом ничего.
— Зато он знает. В чутье свинобразам нет равных.
По пути Скрежетун подхватил полный рот зелени, устилавшей землю, и довольно чавкал ею на ходу.
Но на опушке повел себя совсем иначе. Вдруг остановившись, он громко заворчал. Сунул свою массивную голову в заросли.
Тут же отдернул ее, гневно взвизгнув. Все еще ворча, развернулся — и снова принялся копаться в зеленом ковре.
— Послание вполне внятное, — сказал я, наклоняясь и вытягивая хлыст растительности. — Эта штука вполне съедобна, но от джунглей надо держаться подальше.
Мы собрали еще несколько проб, взмокнув от жары, и отнесли их на корабль. На пандусе нас поджидали Эльмо со товарищи. Внутренний люк был уже закрыт.
— Он никого не поранивши, а? Рванувши через ворота, сшибши Мальца Эбнера и чуть не затоптавши его…
— Он в полном порядке. К лесу не подходит, а подножный корм ему очень даже по вкусу. — Я поднял образчик, потыкав свисающие с него черные клубеньки. — Жрет эти бугристые штуки так, что за ушами трещит.
— Значица, для стада вреда не будет?
— Если он в ближайшее время не скопытится, то, пожалуй, да.
Как только внутренний люк распахнулся, свинобразы избавили Эльмо от необходимости принимать решение. Пока стадо грохотало мимо, мы стояли за дверью. По пятам следовали фермеры, хоть и без грохота. Прохладный воздух омыл нас как благословение.
— Отнесем-ка эти пробы к капитану, — без особого энтузиазма сказал я.
— По пути заглянув в бар ради холодного коктейля, — добавила неизменно практичная Анжелина.
Графин с коктейлем мы принесли с собой на мостик, упиваясь прохладой и комфортом, пока Штрамм с капитаном потели над анализами. Машины работали быстро, показания были душераздирающе подробными.
— Мы сможем побыть здесь до возвращения за гравитонами, — подытожил капитан, держа распечатки. — Весьма любопытная планета.
Следуя указанию моего пальца, он наполнил себе бокал, прежде чем плюхнуться в кресло.
— Пока анализатор анализирует, компьютер выдал перекрестные ссылки. — Он пошелестел страницами. — А, вот. Экзобиохимик из всегалактически прославленного МТИ — Мракобесского Технологического Института. Профессор доктор Мерклер. Пишет о планете, очень смахивающей на эту…
«Много раз в начале эволюции планеты проходят стадию, когда они еще расплавлены, легкие металлы и прочие элементы поднимаются к поверхности. Время от времени во время остывания и отвердевания планеты среди доступных элементов — сера. Выделяющиеся испарения и прочие газы формируют океаны и атмосферу. На молодых планетах — проходящих ранние стадии, как эта, — сера растворяется в океанах. До такой степени, что по сути те состоят из серной кислоты с рН, равной трем. На дне находятся чудовищные открытые залежи серы. Весьма неблагоприятные для жизни. Но на суше дело обстоит иначе. Испаряясь из океана, вода свободна от серы. На протяжении эпох растения процветают. В борьбе за существование различные растения вырабатывают множество ядовитых соединений».
— Должно быть, Скрежетун учуял или почувствовал их на вкус, — кивнула Анжелина. — Но принесенные нами растения — дело другое. — Она приподняла один из ростков с черными клубнями.
— Не лишено смысла, — согласился я. — В эту раннюю геологическую эпоху материки тут еще движутся. Когда море отступает — как здесь, на нашей посадочной площадке, — почва насыщена соединениями серы. За длительный период наземные растения мутировали и выжили в серной среде. Они размножаются вегетативно с помощью этих клубеньков. Семян они не дают. Вместо них питание накапливается в клубеньках. Потом у них образуются глазки, как у картофеля, из которых прорастают новые растения. Это хранилища крахмала, которые так нравятся животным.
— А мы их есть можем? — поинтересовалась Анжелина.
— Несомненно. И на роль морской свинки я выдвигаю добровольцем Эльмо, — с надеждой предложил я.
Пропустив ответ мимо ушей, Анжелина снова наполнила бокалы.
И тут я задал важный вопрос:
— Мы можем прожить тут без риска три месяца?
— Однозначно, — подтвердил капитан. — На поверхности должна найтись вода без серы, хотя, возможно, придется ее прежде опреснить. Эти земляные клубни могут оказаться вполне съедобными, что позволит сберечь запасы замороженных продуктов…
— И наверняка будут лучше на вкус, — подхватила Анжелина. — Так и сделаем!
* * *
Потянулись праздные дни. Клубни наземной растительности — с ходу прозванные «терпомоем» — оказались вкусными и питательными. Сударыня Джулия и ее товарки скоро начали готовить из них уйму замечательных блюд — варенные с приправами и жареные, пюре, холодные салаты и тушенные с мороженым мясом. Мы благоденствовали.
И хотя днем царила чистейшая баня, после заката было очень комфортно. Мы расставляли столы и трапезничали под открытым небом при свете лун. Расставив шатры для защиты от многочисленных ливней, проводили вне корабля все больше и больше времени. Довольные хрюшки совсем разжирели, даже Розочка, вопреки усилиям Анжелины сохранить ей фигуру. В отсутствие животных какого бы то ни было рода, даже насекомых, существование у нас было не бей лежачего.
Дни складывались в недели, недели в месяцы, и когда капитан созвал собрание, это чуть не стало для нас сюрпризом.
— Скоро мы отбываем, так что пора наметить планы на будущее.
Действительность нагнала нас. Пора покончить с отдыхом и готовиться к отлету. Заставив забыть о свежем загаре и заметно улучшившихся фигурах, перед нами в ближайшем будущем замаячила безобразная реальность Грузной.
