29

— Знаешь, о чем я думал, когда на лесах прятались? — Локис в несколько движений сбросил черный костюм, собираясь отправиться в душевую, откуда только что появился Виктор, заметно посвежевший и повеселевший. — Думал, что вот сейчас Аллах кинет в нас, мерзавцев таких, мешок риса сверху и пришибет, как тараканов!

— Иди в душ, богохульник! — Голос Соболева был строг и суров. — А то тебя-то Он точно пристукнет — там, думаю, мешков с рисом много…

…Еще до несанкционированного посещения мечети Соболев провел небольшой военный совет со своей крохотной армией, и было выработано совместное решение о смене места дислокации сразу после тайной операции, в ходе которой предполагалось прочесть зашифрованное послание, начертанное на золотой ленте. Поскольку, скорее всего, турок со Шталле и его компанией наемников, уже потерпевшие несколько досадных и унизительных поражений, наверняка не успокоятся, пока не заполучат в свои руки заветную реликвию и не накажут виновников всех своих бед, то еще разок сменить пристанище на более удобное и укромное будет совсем не лишним. Виктор, явно руководствуясь какими-то лишь ему, главнокомандующему, понятными соображениями, предложил искать новое убежище в реставрационных мастерских при бывшем храме Святой Софии, которыми заведовала уже знакомая Даше Мари Леруа. Естественно, предложение криптолога вызвало явное и вполне объяснимое неодобрение Оленевой, но Соболев, поддержанный спецназом в лице Медведя, на своем варианте все же настоял…

Таким образом, трое русских оказались в гостях у милой француженки, которая к появлению постояльцев отнеслась без восторга, но вполне спокойно и даже дружелюбно, хотя в первые же минуты и потребовала у Соболева заверений в том, что ни он, ни его друзья ни в какой уголовщине не замешаны. Мари очень хотелось быть твердо уверенной в том, что вслед за русскими не явится местная полиция и лично ей, законопослушной мадемуазель Леруа, с этой стороны неприятности не грозят…

…Накрытый к позднему ужину стол не был ни богатым, ни изобильным — местные сыр, вино, лепешки, зелень и фрукты. Локис, окинув взглядом столь скромное угощение, лишь внутренне вздохнул, ничем не выдавая своего разочарования и тоски по хорошему куску прожаренного мяса, и мысленно констатировал: «Европа, блин!» Но поскольку дареного коня к стоматологу вести как-то неловко, то гости ели, пили и почти искренне нахваливали и угощение, и гостеприимную хозяйку реставрационных мастерских, в которых русским были отведены две крохотные комнатки.

— Викто́р, мы сгораем от нетерпения, — отламывая изящными пальчиками кусок лепешки, заявила Мари, уже посвященная в большую часть приключений, выпавших на долю русских искателей древних реликвий. — Тебе удалось расшифровать текст, записанный вами в мечети? Если да, то о чем там говорится?

— Прежде всего я скажу вам, наконец, что же мы, судя по всему, ищем, — с присущей моменту некоторой долей торжественности начал Соболев после хорошего глотка крепкого вина, оказавшегося вовсе недурным. — А ищем мы, как я теперь почти уверен, милые дамы и господа, одну из величайших христианских реликвий, вполне, пожалуй, сопоставимую с Туринской плащаницей. Это то, что еще с древних времен известно как «Плат Вероники» или, на русский манер, «Спас Нерукотворный»!

— «Спас»?! И ты до сих пор мне ни слова об этом не сказал? — возмущенно вскинула брови Даша, которую неприятно поразило то, что человек, которого она давным-давно любит и все это время верила, что он ее любит так же, до сих пор держал ее в неведении. Еще более неприятным для девушки оказалось то, что такой великой тайной Виктор с легкостью делится чуть ли не с первой встречной теткой. Подумаешь, француженка, ученая дама! Сегодня она улыбается и вином угощает, а завтра? Мало эта чертова тайна уже принесла им, троим, неприятностей? И еще неизвестно, какие опасности и беды она сулит в ближайшем будущем! А вдруг эта Машка вообще чей-нибудь агент? Да пусть и не агент, но все равно… все равно первая встречная!

— Да особенно не о чем было и говорить, — немного удивленный реакцией Даши, улыбнулся Соболев. — Я и сам только сегодня, можно сказать, это узнал… Кстати, теперь понятно и то, почему за нами так упорно гоняются наш богатый турок и его подручные: реликвия бесценна и священна для людей верующих, но имеет вполне конкретную и весьма и весьма немалую ценность в денежном выражении для всякого рода коллекционеров, людей бизнеса и прочих проходимцев. В общем, это целая куча золота, долларов, евро, юаней и тугриков.

— Про тугрики потом! Ты про «Спас» этот давай. С самого начала, а то я совсем темный в этих делах — мы, барин, университетов не кончали, — перебил криптолога Локис, который начинал все более отчетливо понимать, что добром вся эта история, вокруг которой крутятся такие горы денег, скорее всего, не кончится…

Историю «Плата Вероники» — «Спаса Нерукотворного» Владимиру рассказывали сразу трое, поскольку и Соболев, и Даша, и француженка темой, что называется, владели.

— Таким образом, «Спас» вполне мог попасть во времена четвертого Крестового похода в руки семейства Поло, — выстраивал свою версию Виктор. — Они спешно вывезли реликвию из Константинополя в Трапезунд — подальше от хищных и жадных рыцарей — и с ее помощью, возможно, в дальнейшем рассчитывали завоевать благосклонность кого-либо из европейских монархов, а то и самого папы, что означало бы невероятные поблажки и привилегии для торгового дома Поло! Потом что-то там у них не срослось, и Поло спрятали священную реликвию здесь, в Трапезунде, а ключ к тайнику похоронили в катакомбах Судака…

— То есть золотая лента с текстом — это ключ, — не то утвердительно, не то вопросительно произнес Локис. — Сама же реликвия спрятана где-то здесь, в Трабзоне? Правильно?

— Совершенно верно, мой юный корнет, — кивнул Соболев. — Мы сейчас если и не в двух, то в уж пяти шагах от разгадки великой тайны многих столетий точно!

— Если так, — мрачно кивнул Медведь, — то чует мое военное сердце, что пора чистить ружья… Думаю, без боя нам эту святыню басурмане не отдадут.