Из далекого Чили в Лондон прибыл представитель этой страны, борющейся за независимость от испанского господства. Там рассчитывали, что известный своим свободолюбием адмирал не откажет и «станет на сторону угнетенных и несчастных». Предложение было крайне соблазнительным. Вновь выйти в море, возглавить флот борющейся страны, проявить свой гений флотоводца. Он, не раздумывая, согласился.

Перед отъездом Кокрейн произнес свою последнюю речь в палате общин. Он сказал: «Я не стану отнимать у вас много времени. Тому положению, которым я пользовался в течение одиннадцати лет здесь, в палате общин, я обязан целиком избирателям. Мои самые сердечные чувства я испытываю к тому, как они вели себя по отношению ко мне. Они спасли меня от злого заговора, который чуть не привел меня к окончательной погибели. Я прощаю тем, кто выступал против меня, и надеюсь, что они так же простят себя, нисходя в могилы…»

Ему было в это время сорок два года и он находился в рассвете сил. Теперь он решил круто повернуть руль.

В ноябре 1818 года, после почти четырехмесячного плавания, лорд Кокрейн со своей женой и двумя сыновьями на торговом судне «Роза», благополучно обойдя мыс Горн, прибыл в Вальпараисо.

В порту его приветствовал залпом 50-пушечный, только что захваченный у испанцев фрегат «Мария Изабелла», переименованный в «О’Хиггинс» — по имени генерала, борющегося за свободу Чили. Спустя несколько дней Кокрейн поднял на этом судне флаг главнокомандующего военно-морскими силами Республики. А еще через несколько дней он вышел в море и взял курс к берегам Перу. Там, в порту города Кальяо, сосредоточился весь испанский флот. Кокрейн поставил перед собой дерзкую задачу — либо захватить корабли испанцев, либо пустить их на дно. Кроме «О’Хиггинса», в эскадру входили 44-пушечный «Лаутару», 56-пушечный «Сан-Мартин» и 20-пушечный «Чакабуко». На борту флагманского корабля находилось шестьсот матросов и пехотинцев. Испанский флот, укрывшийся в бухте, по огневой мощи превосходил чилийскую эскадру. Кроме того, его надежно охраняли береговые батареи.

Несколько попыток Кокрейна ворваться в бухту не дали результата. Тогда он решил проникнуть туда под американским флагом, прикинуться нейтралом, а затем атаковать. Густой туман помешал операции. Нужно было ждать нового случая. Тем временем испанцы срочно укрепляли мол, устанавливали дополнительные батареи, сооружали заграждения из бревен и цепей, короче говоря, готовились к длительной осаде. Было ясно, что они и не думают открыто сразиться — слава Кокрейна как искусного адмирала была им известна.

Блокада длилась не один месяц. За это время потребовалось отремонтировать корабли и пополнить запасы — от канатов до питьевой воды. Кокрейн решил вернуться в Вальпараисо.

Сделав необходимые запасы, отремонтировав корабли и увеличив состав эскадры еще на один 20-пушечный корвет «Индепенденсия», Кокрейн снова вышел в море. Его видели то к северу от Кальяо, то далеко на юге, около Вальдивии, где у испанцев находилась главная военная база, откуда они осуществляли нападения на Чили. В Гуякиле он осаждал загнанный в бухту большой испанский флот. Но все это были незначительные операции, а ему нужна была большая победа. Вернуться в Вальпараисо без нее он не мог — это равнялось бы поражению.

И тогда Кокрейн решил прибегнуть к излюбленному своему трюку.

В один прекрасный день на рейде Вальдивии появился корабль с испанским флагом и подал сигнал: «Требую лоцмана». На самом деле это был фрегат «О’Хиггинс». Хитрость удалась, испанцы прислали лоцмана. Арестовав его и сопровождавших офицеров, адмирал потребовал указать проходы в бухте. Лоцман долго не соглашался, тянул время. Когда же наконец согласился, было уже поздно — испанцы, разгадав маневр противника, открыли огонь. Пришлось отступать и разрабатывать новый план. Было очевидно, что только внезапность поможет овладеть фортами на берегу и открыть путь кораблям в бухту.

Кокрейн отобрал триста солдат, посадил их в три лодки — два баркаса и гичку — и во главе этого десанта ринулся прямо на ближайший форт. Внезапность и быстрота принесли желанный успех. Без шума овладев первым фортом, Кокрейн под покровом ночи захватил второй. Когда чилийцы дали залп, извещая свои корабли, что ждут поддержки, среди испанцев началась паника, и весь гарнизон следующего форта бежал. Залпы вошедшего в бухту флагмана довершили дело. Вальдивия капитулировала. Кокрейн мог с чистой совестью вернуться в Вальпараисо, он исполнил свой долг. Захват Вальдивии, по сути дела, означал конец испанского владычества в Чили.