По пути в Варшаву Боскамп вынужден был задержаться в Каменец-Подольском, чтобы соблюсти карантинные требования. Здесь он познакомился с комендантом крепости генералом Яном Виттом. У них сложились добрые отношения.

Генерал Витт происходил из армянской семьи. По другим сведениям, его предками были голландцы, осевшие несколько веков назад на землях Речи Посполитой. Родился в начале XVIII века, службу начал в полках иноземцев в 1726 году. От первой жены имел двоих детей. Овдовев, женился вторично на Марианне Любоньской. 29 августа 1739 года она родила сына Юзефа. Ян Витт дослужился до генерала. В 1768 году во время Барской конфедерации ему пожаловали дворянское звание и назначили начальником гарнизона крепости Каменец. К нему благоволил сам король, наградил орденом Св. Станислава и дал торжественное обещание передать занимаемый им пост его сыну. Этот «добросовестный и осторожный дед», как добродушно называл его Станислав Август, был на самом деле весьма суровым и беспощадным. К тому же отличался феноменальной жадностью. Почти не платил жалованья солдатам, без зазрения совести заставлял их работать по дому и содержал так же, как и заключенных (Каменец был и местом ссылки, и тюрьмой), которых тоже использовал в личных целях как рабочую силу.

Тем временем София пребывала в Стамбуле. Правда, некоторые историки, в частности А. Ролле, писавший в прошлом веке, утверждали, что София прибыла в Каменец в свите Боскампа-Лясопольского, который вез ее якобы в подарок королю. Е. Лоек, основываясь на новейших данных, приводит другие факты. Не совпадают у этих авторов и временные денные. Так, Ролле относит появление Боскампа в Каменце только летом 1778 года, тогда как Лоек считает, что посол прибыл сюда в апреле. А летом, в июле, он был уже в Варшаве.

Здесь и произошло событие, решительным образом изменившее судьбу Софии, — умерла жена Боскампа. В его дневнике, написанном как бы от третьего лица, мы читаем: «Поскольку смерть жены погрузила его в пучину горести, прошло много времени, прежде чем он вспомнил о девушке, оставленной в Стамбуле… Но спустя время, постоянно получая от нее письма и слыша со всех сторон прекрасные отзывы о ее безупречном поведении, не имея сил отказаться от общения с женщинами, он пришел наконец к выводу, что ему очень помогла бы та девушка, все тайники сердца которой он знал и манеры поведения которой считал единственно способными вывести его из той жесточайшей ипохондрии, в какую он впал». Не долго думая, он уведомил ее, что если бы она захотела прибыть к нему в той же самой роли, какую играла прежде, он постарался бы устроить ее жизнь, выдав позднее замуж за какого-нибудь местного грека-торговца.

Боскамп не сомневался, что «воспитанница» оценит его милость и великодушие. И не ошибся. В январе 1779 года София стала собираться в дорогу. В путешествии ее сопровождал тот самый Карло, который положил начало всей этой истории.

Поездка была сложной и долгой. Наконец добрались до Фокшан, городка на границе Молдавии. Затем достигли Бухареста, где София серьезно заболела. К тому же обнаружились какие-то неполадки с ее паспортом — что-то в нем напутал стамбульский чиновник. Пришлось задержаться в ожидании уточнений.

Тем временем София, поправившись, решила поразвлечься. Недолго думая, она завела роман с одним молодым греком. Когда сопровождавший ее Карло посмел упрекнуть ее, она устроила истерику, пригрозив, что «заставит дорого заплатить за беспочвенные подозрения и неуважение к нареченной господина посла». Мало того, она пообещала всего добиться для него от Боскампа, если он будет уважительным и доброжелательным к ней. Иначе говоря, пробовала подкупить его. Ее уверенность и впервые прозвучавшие слова о том, что она нареченная господина посла, поколебали бдительность Карло. Если София действительно будущая госпожа Боскамп, то не лучше ли сделать вид, что не замечаешь ее поведения.

После грека у нее начали бывать и другие. Было уже поздно скрывать похождения прекрасной гречанки, они стали достоянием многих. И вскоре слухи о непристойном поведении Софии дошли до Боскампа. Возмущенный, он решил положить конец скандалу и отправить ее обратно в Стамбул с одним греческим купцом.

Не на шутку испугавшись такого оборота дел, София изобразила перед купцом невинно оскорбленную и употребила все свои актерские способности, чтобы убедить его в том, что ее хотят специально очернить в глазах обожаемого ею посла. Грек не только поверил ей, но даже одолжил денег на поездку до Варшавы. В своем письме к Боскампу он убеждал, что девушка ни в чем не повинна и пылает к нему подлинной страстью.

Неизвестно, поверил ли Боскамп письму, однако, зная, что путь Софии на Варшаву пройдет через Каменец, отправил туда небольшую сумму денег и просьбу к некоей вдове Эльжбете Черкасовой предоставить приют Софии, пока не пребудет за ней его курьер.

В то же время он сообщил своему приятелю Яну Витту некоторые подробности о происхождении девушки, попросив взять на себя временную опеку над ней. Не преминул также предупредить, что нужно следить за каждым ее шагом.

И вот в начале апреля 1779 года через Яссы София добралась до Каменца, где и предстала перед вдовой Черкасовой. Здесь она узнала, что Боскамп выделил на ее содержание пять злотых ежедневно. Хотя сумма была вполне приличной, чтобы вести относительно сносную жизнь, София была не очень рада: в последнее время привыкла к более высокому уровню содержания.

Довольно скоро ей удалось привлечь на свою сторону старую вдову, и та разрешила несчастной девице принимать гостей, чтобы скрасить время и развлечься в компании местных офицеров.

Среди них особенно частым гостем стал майор Юзеф Витт — сын коменданта крепости. В его лице фортуна послала Софии выгодный шанс. Он без памяти влюбился. Но могла ли она ответить ему взаимностью?

Майору было сорок лет. Ничем особенным он не выделялся, был некрасив и циничен. (К сожалению, не сохранилось ни одного его портрета.) Тем не менее София решила разыграть эту карту. Она использовала весь свой талант обольщения, чтобы как можно крепче привязать к себе влюбленного майора. Вела себя на сей раз более чем скромно, не допускала никаких вольностей.

Видимо, тогда-то и родилась легенда, ею же сочиненная, о ее якобы знатном происхождении. Не моргнув глазом, она поведала майору о том, что будто бы принадлежит к очень известному греческому роду. Мастерски соединив выдумку с подлинными историческими именами, София призналась, что ее дальняя родственница Локсандра Скарлатос, дочь поставщика гарема турецкого султана, вышла замуж за князя Панталиса Маврокордато, потомка древних византийских владык. От этого брака и пошел род Маврокордато Скарлатос де Челиче. Последняя фамилия принадлежала ее итальянскому предку. Таким образом, в жилах Софии текла кровь греческая и итальянская. Среди предков она имела также право называть волошских и мултанских господарей. Словом, что бы ни болтали злые языки, какие бы небылицы ни сочиняли о ее неблаговидном прошлом, она потомок сразу двух княжеских родов — Маврокордато и Челиче.

Поведав майору Витту эту легенду, не преминула ненароком заметить, что никогда еще в жизни не принадлежала ни одному мужчине, а является нареченной Боскампа, который намерен вскоре на ней жениться. Желала ли она тем самым распалить ревность майора и еще пуще воспламенить его страсть? Как бы то ни было, Юзеф Витт, и без того по уши влюбленный, Поверил ее россказням. Хотя отец и предупредил его о том, что знал о Дуду из писем Боскампа. Но недаром говорится — любовь слепа. Майор не желал верить, как он считал, наветам. Тем более что София категорически отвергала адюльтер — достаточно она услаждала мужчин, служа им для любовных утех. Пора было всерьез подумать о своем будущем. Возможно, это последний для нее шанс. Она твердо заявила Витту, что путь в ее спальню идет через алтарь.

Но прежде чем тот окончательно решился, подоспел курьер из Варшавы. Он привез строгий наказ Боскампа коменданту крепости выдать Софии сто рублей и отправить ее обратно в Стамбул. Заодно потребовал вернуть ему все его письма, которые когда-то писал ей.

Пока ехали до Потошан, у Софии было время поразмыслить над ситуацией. Стоит ли ей возвращаться? Что ждет ее в Стамбуле? Снова нищета, забота о хлебе насущном, который она умела добывать только одним способом. Недолго думая, она сказалась больной, кричала от боли. Было ясно, что продолжать путь она не может. Сопровождавший ее курьер боялся двинуться дальше. А еще через пару дней София уговорила его ехать обратно в Каменец.

Витт встретил ее с распростертыми объятиями и без колебаний предложил тотчас же обвенчаться. Старый генерал Витт воспротивился этому браку своего сына с «мадам, которую продавали на базаре». Однако сын пренебрег волей отца. И 14 июля 1779 года ксендз Антоний Хмелевский, каноник кафедральный каменецкий, благословил брак в костеле неподалеку от Зенковиц — предместье старой крепости, с согласия Адама Красинского, каменецкого бискупа. Венчались Юзеф Витт, шеф пехотного полка, с Софией Главони. Свидетелями были Игнаций Прыбышевский, капитан того же полка, и Симеон Квятковский, местный житель.

Венчание было тайным. Старик Витт поначалу ничего не знал о сюрпризе, который собирался преподнести ему сын. Узнав о случившемся, генерал писал после злосчастной свадьбы: «День именин (Св. Иоанна) провели как поминки, так как в этот день я должен был уступить мольбам сына и простил его за то, что без ведома родителей женился на той чужестранке, которую его милость Боскамп привез себе в жены. И вот Боскампу венец гороховый, а нам крапивный. Надо, значит, и это испытание принять от Бога. Сын стоял уже по милости Бога на такой ступени, с которой мог достичь лучшего положения. Но если он хочет довольствоваться этой долей, пусть Бог дает им счастие».

Утешая старика, говорили, что невеста происходит из старинного рода, воспитывалась будто бы в доме французского посла (еще одна версия о благородном рождении и воспитании Софии). Увы, документы опровергали эти басни. Скорее всего, на непреклонного старика Витта повлияла сама невестка. Она будто бы на коленях умоляла старика генерала о прощении и благословении сына и ее мужа.

В этот момент София была дивно хороша. Большие черные ее очи смотрели покорно и преданно, движения полны несказанной прелести и грациозности, на губах смиренная мольба — и суровый генерал уступил. «Встань, моя милая, — услышала София его дрогнувший голос. — Ты так прекрасна, что не удивляюсь сыну, сделавшему глупость. Встань! Прощаю и благословляю».

Скажу сразу, что мать Юзефа так и не смогла смириться и простить сыну этот мезальянс. Она слегла и уже больше не вставала. Год спустя она скончалась.

Боскамп, узнав о событии в семье Виттов, вздохнул с облегчением. Его вполне устраивал такой поворот событий.