9
Клипер был уже над морем.
– Сейчас, сейчас, – прошептал Владик. – Смотри, он ищет место, где опуститься.
Но клипер не снижался. Неторопливо и ровно уходил он от берега на прежней высоте.
– Стой! Ты куда? – закричал Владик и бросился за кораблем. – Опускайся! Опускайся, "Кречет"!
Клипер не слышал. Или не понимал. Или не хотел спускаться. Он уплывал и был уже в сотне метров от кромки обрыва. И Владик понял, что скоро Гошин клипер уйдет далеко-далеко. Дальше желтого обрывистого мыса с похожим на белый карандаш маяком, дальше синих сторожевиков, которые маячат у горизонта. И растает, как тают маленькие светлые облака.
– Не надо! Подожди!! – крикнул Владик. Но «Кречет» продолжал свой бесшумный, ровный путь.
Больше Владик не кричал. Он почувствовал, что громадному, окрыленному солнечными парусами кораблю нет никакого дела до мальчишки, который мчится где-то далеко позади и внизу. С высоты он похож на букашку.
Но Владик бежал – молчаливо и отчаянно. Потому что улетала надежда увидеть Гошу. Бежал, хотя знал, что это бесполезно. Скоро обрыв…
Если бы оказаться там, на палубе! Владик ухватился бы за штурвал… Нет, не за штурвал. Там на брашпилях есть стопора. Владик знает: надо их выбить, и тогда с грохотом ринутся вниз на цепях якоря…
Он бежал, бежал, мчался и ни на что не надеялся, но каждой клеточкой тела стремился хоть на чуточку приблизиться к кораблю!.. Если бы полететь! Рвануться вверх, ввинтиться в воздух, который упругими волнами бьет навстречу! Это же можно, если еще быстрей, если еще отчаянней вперед!..
И Владик полетел.
Он летел очень низко, издали казалось, что он все еще бежит. Но сандалии не касались земли, они чиркали по головкам белоцвета и желтым цветам сурепки.
Владик протянул руки к улетающему клиперу. Воздух рвал его рубашку, оттягивал назад волосы, остро прижимал к переносице очки. Трава хлестала по сандалиям все быстрее и жестче. Владик рванулся вверх и…
Что-то похожее на тугой резиновый шнур зацепило ему ноги.
Инерция бросила Владика вперед, в ломкие стебли, швырнула через голову, протащила плашмя по мелким камням. Владик затих в траве и сначала ничего не чувствовал. Только давила темнота и тишина, будто его завалили тяжелыми кожаными подушками. "Вот так и разбиваются насмерть", – подумал Владик. Но тут в него десятками ржавых гвоздей воткнулась боль.
Он застонал и поднялся, опираясь на руки.
– Владька, ты где? Ты что? Живой?
– Нет, – сказал он разбитыми губами. И поморгал. Залитые слезами глаза видели только размытые пятна света.
– Где очки? – простонал он.
– Очки? Не знаю… ой, вот они. Только одно растрескалось…
– Дай…
Ника нацепила на него очки и сказала:
– Вставай.
– Ага, "вставай". Тебе бы так… Где "Кречет"?
– Вон, у мыса.
Владик снова поморгал. И различил наконец правее мыса улетающий клипер. Он казался теперь совсем небольшим – как модель в Корабельном музее.
– Ушел, – сказал Владик. И заплакал от боли и от горечи.
– Наверно, он не смог опуститься, – вздохнула Ника. – Он ведь родился в воздухе, значит, и будет навсегда воздушный корабль. Волшебный.
Владик продолжал плакать.
– Ну-ка встань, – сказала Ника.
Всхлипывая, он встал.
– Здорово ты треснулся, – заметила Ника. – Ладно, перестань. Пройдет.
– Дура ты, – всхлипнул Владик– Что пройдет? Мастер не будет делать новую бутылку. И Гоша не вернется…
– Ну… почему не вернется? – неуверенно сказала Ника. – Корабль-то есть. По-моему, Гоша уже там.
Владик забыл про боль.
– Откуда ты знаешь?
– По-моему, я видела… На корме…
– Гошу?
– Я же не знаю: Гоша там или кто. Но кто-то был…
– Врешь, – сквозь слезы сказал Владик.
Ника вскинула в салюте руку с зажатой рогаткой:
– Честное железное, надежное-якорное: видела, как мелькала на корме тельняшка.
Владик опять всхлипнул, но уже обрадованно.
– Перестань реветь, – сказала Ника. – Ох и нытик ты, честное слово…
– А ты… – сказал Владик. – А ты…
– Давай-ка спустимся к воде, – усмехнулась она. – Промоешь боевые раны.
Владик облизнул распухшие губы, потрогал ушибленное плечо, осторожно переступил побитыми ногами. Царапины набухали темной кровью. Ника взяла его за локоть. Хромая и постанывая, Владик пошел с ней к обрыву.
Медленно и осторожно они спустились по изломанной тропинке среди нависающих глыб. На узком галечном пляже Владик начал расстегивать сандалии, чтобы войти в воду.
– Не разувайся, иди так, – сказала Ника. – Здесь дракончики водятся. Наступишь на плавник – вот тогда повизжишь.
Владик сердито хмыкнул, но послушался. Прямо в сандалиях забрел по скользкой гальке в воду. Выше колен. Плеснул пригоршней в лицо, потом окунул руки до локтей. Ссадины сильно защипало, но это была уже не страшная боль: в морской воде много йода, от нее ничего, кроме пользы. Владик выпрямился. С пальцев, с подбородка и с ушей капало. Очки были в брызгах, но все-таки Владик снова разглядел в небе клипер. Тот был уже далеко и казался светлым пятнышком. На мысу, у подножия маяка, бегали и махали руками люди. Маяк вдруг замигал красными вспышками. При свете дня это было удивительно…
Когда поднялись по тропинке, Владик опять охнул и присел на плоский камень.
– Подожди, передохну. Кости трещат.
– Только не строй из себя инвалида, – сурово сказала Ника.
– Как ты мне надоела, – вздохнул Владик. – Только и знаешь воспитывать…
Он опять отыскал глазами "Кречет". Тот был еле виден – тающая белая звездочка.
– Пора домой, – тихо сказала Ника. – Сказка про воздушный корабль кончилась. Все хорошо.
– Что хорошего? – отозвался Владик. – Гоша-то не вернулся.
– Да, – кивнула Ника. – Но главное не в этом.
– А в чем?
– В том, что он все-таки ожил.
– Если бы это знать точно, – печально проговорил Владик.
Ника серьезно сказала:
– Посуди сам. Все вышло, как было задумано: бутылку сделали, деревяшку от «Кречета» нашли, корабль появился. Значит, и последнее чудо обязательно получилось, только мы не видели. Гоша наверняка на "Кречете".
– Правильно! – обрадовался Владик и вскочил. Сморщился от боли и снова сел. – Да… Но тогда, я думаю, Гоша еще прилетит.
Ника смотрела внимательно и немножко грустно.
– Может быть… – сказала она. – Только ни в одной сказке я не читала, чтобы летучие волшебные корабли возвращались.
– Потому что им незачем было возвращаться, – возразил Владик. – А на этот раз есть зачем… Гоша вернется. Спорим?
– Не буду я спорить, – вздохнула Ника. – Пусть вернется… Все равно это будет совсем другая сказка…
– Почему? Какая еще другая?
Ника сорвала головку белоцвета, дунула и, глядя, как улетают семена, сказала:
– Другая. Твоя… А до сих пор была наша с тобой, общая…
Владик моргнул. Поправил треснувшие очки, чтобы внимательней взглянуть на Нику. Но почему-то смутился и стал смотреть на прилипшую к разбитому колену паутинку. Один ее конец дрожал на ветерке. В паутинке играла крошечная искорка. Будто на плече у Тильки.
Владик сипловато спросил:
– А теперь?
– Что? – тихо отозвалась Ника.
– Сказка… Теперь уже, что ли, не общая?
Ника усмехнулась.
– Ты забыл, – сказала она снисходительно, как маленькому. – Я же обещала: кончим возню с твоим «Кречетом» – и я больше не буду надоедать. Ну, пока…
Она медленно шагнула от камня. Остановилась. Сделала еще шаг. Владик вскочил. Ойкнул от боли в колене и все же прыгнул за Никой. И крепко схватил ее за руку.
– Ты куда?
– Домой, – сказала Ника насупленно и не очень уверенно. – Ты чего? Пусти…
Владик сказал:
– Но это же… Ника! Просто свинство непрозрачное!
– Почему? – она отвернулась.
– Конечно, – пробормотал Владик. – Тут человек весь ободранный, искалеченный… а она… домой.
– Ах ты, несчастненький! – воскликнула Ника. – Ладно уж, провожу. А может, на ручках отнести?
– Обойдусь, – буркнул Владик и, морщась, пошел по тропинке к шоссе.
На шоссе мелькали разноцветные машины, их было гораздо больше, чем всегда. Среди этих машин мчались лиловые "Жигули". Конечно, Владик и Ника не знали, что это едет профессор Чайнозаварский. Он спешил в редакцию со срочной статьей, в которой говорилось, что никакого летучего корабля над городом не было. Потому что, если он был, его следует отнести к неопознанным летающим объектам (НЛО), а таких объектов не бывает. Это знают все, кто читал его книгу "Небесный бред – опасный вред"…
Ника шла рядом с Владиком. Тропинка была очень узкая, и Нике пришлось шагать по траве. Они с Владиком быстро посмотрели друг на друга. Отвернулись и прикусили губы, потому что у обоих поползли улыбки. Владик споткнулся, опять охнул и захромал сильнее.
– Может, палочку найти? – торопливо спросила Ника. То ли всерьез, то ли с подковыркой.
– Все-таки ты ужасная вредина, – вздохнул Владик.
– А ты кошмарный нытик.
– Ах ты… Ох… Наверно, у меня трещина в коленной чашечке.
– В языке у тебя трещина! – рассердилась Ника. – Давай держись за меня, мученик…
Владик подумал и легонько оперся о ее плечо. Потом вдруг взял покрепче. И сказал:
– Теперь не убежишь.
Ника растерянно мигнула. Отвернулась и хмыкнула:
– Хитрюга.
Они прошли еще с десяток метров и увидели, что из-за камня шагнул им навстречу мальчишка.
