Фотография — это искусство

День начался с головной боли. Свирепая, тупая, она отмечала каждое движение резкими вспышками. Шаркая по комнате, Юрочка вспоминал советы бывалых людей. Следовало бы принять горячий душ, помыть голову, выпить содовой, но просто невозможно себя заставить даже думать о чем-либо горячем.

«И вроде немного пил», — соображал за своим рабочим столом Юрочка, принимая вторую таблетку пирамидона. Перед ним нахально приплясывали строчки статьи инженера «Качество — это главное».

После обеденного перерыва Юрочку вызвали к городскому телефону.

— Добрый день, Юрий Николаевич. Как самочувствие? Напоминаю на всякий случай — жду вас сегодня в девять. Все приготовил, захватите пленку.

Юрий восхитился — милейший человек. Взялся отпечатать последнюю пленку и показать несколько приемов.

Вечером он собрался с силами, принял душ и посвежевший, как бы заново родившийся, пошел к Аркадию Владиславовичу.

— Плохо спали, тяжелый день? — участливо осведомился тот, впуская Юрочку в квартиру. — На вас лица нет.

— Так, не по себе что-то.

— Хотите поправиться? — подмигнул фотограф, раскрывая буфет и доставая початую бутылку.

— Что вы, меня от одного запаха мутит.

— Молодо-зелено. Я не настаиваю. Пленку принесли? Или голова очень болит?

— Я вполне ничего. Принес. Принял душ. Помогло.

— Это правильно. Давайте.

Юрочка протянул две металлические катушки.

— Так и держите в катушках? Удобно?

— По-моему, очень удобно. А что? — удивленно поднял глаза Юрочка.

— Размотал — десяток царапин. Еще размотал — еще царапины. В увеличитель пропустил — царапины. Пока нужный кадр найдете, всю пленку испортите. Начнем с азов. Правда, это мои собственные приемы, но так и быть, с вами поделюсь как с коллегой. С ацетоном знакомы? Вот, берете старую или чистую засвеченную отмытую пленку, отрезаете два кадра вот так, теперь аккуратно режете один нужный вам кадр. — Родлинский все это демонстрировал на Юрочкиной самой лучшей ленте. — Если соседний плохой, а это у любителей часто бывает, режете по нему и с двух сторон подклеиваете закраинки из чистой пленки. Ацетон берет хорошо, полтора миллиметра вполне хватит. Затем делаете вот такой пакетик и пишете на нем содержание кадра. Что у вас здесь?

— Токарь Смирнов Н. К. — отличник специального задания, — покорно продиктовал Юрочка.

— Вот, пишем и откладываем. Когда наберется много пакетиков, заведете себе фототеку, а попросту, несколько ящиков, — Родлинский подошел к шкафчику, напоминающему библиотечную картотеку, и выдвинул один ящик.

— Видите? Виды моря, затем виды новостроек, затем остров Русский, остров Шелехова и так далее, по алфавиту. Другой ящик — портреты видных людей. Найти легко, а то за несколько лет столько у вас накопится материала, что без картотеки зарез. Ясно?

Юрочка восторженно смотрел на фотографа.

— Гениально. Завтра же сделаю все, как у вас.

— Правильно. А теперь садитесь и режьте — пленку. Я ее царапать не собираюсь, пленка вроде хорошая.

Родлинский достал из ящика письменного стола пачку узеньких конвертиков и широким жестом положил на стол:

— Действуйте. Спать не очень хотите?

— Нет, что вы! — Юрочка вооружился ножницами и стал работать. Каждый кадр, подклеенный и законвертованный, Родлинский придирчиво рассматривал, бормотал что-то одобрительное. Примерно через полчаса он поднялся.

— Знаете что, я сейчас подготовлю реактивы. Составлением их мы займемся в следующий раз, а то поздно.

Он прошел в темную комнату и неторопливо начал готовиться к печатанью.

В третьем часу ночи Юрочка усталый, но совершенно счастливый пришел домой. Не раздеваясь, он присел у письменного стола и еще раз просмотрел пачку снимков. Подобных у него еще никогда не было: четкие, глубоких тонов, отлично проработанные, сверкающие великолепным глянцем, они могли сделать честь любому фотокорреспонденту. Действительно, старик умел работать. Юрочка любовно перебрал два десятка пакетов с кадрами — их перед самым уходом принес ему Аркадий Владиславович со словами:

— Возьмите. Знаете, что ни говори, — военный объект, могут быть всякие неприятности… Не оставляйте их даже дома.

«Какой милый, бесценный человек», — засыпая, еще раз подумал Юрочка…

А милый, бесценный человек в это время внимательно, строчка за строчкой изучал два номера заводской газеты, принесенные Юрочкой. Мальчишка хвастался своими снимками. Вместе с переписанными надписями на конвертах и пробными отпечатками, которые Родлинский придирчиво браковал и небрежно бросал в большую ванночку якобы с водой, они составляли богатейший материал для обобщений. Да. На заводе что-то происходит. Родлинский блаженно потянулся.

— А я ничего еще мальчишке и не рассказывал. Если «уроки» пойдут и дальше так, через месяц я буду знать о заводе все!..