Глава VIII
«РУКА ЛИСОВСКОГО»
Наша встреча с майором на ярмарке была столь кратковременной, что я не успел узнать от него ничего и не смог сообщить ему о своих разговорах с Петей. Впрочем, мне казалось, что он не придал бы им большого значения. Гораздо больше мучило меня то обстоятельство, что я до сих пор ничего не сообщил майору о странном сходстве расчески корреспондента Коломийцева с расческой, найденной нами в башне. Правда, полной уверенности в том, что обе расчески совершенно одинаковы, у меня не было, но умолчать об их сходстве я все-таки не имел права. Тогда, ночью, в кабинете майора я подумал об этом, но, увлеченный разгадкой шифра, позабыл сказать. Теперь я ждал вызова майора. Самовольно явиться к нему я не мог, звонить по телефону — тоже, послать письмо боялся. Я проводил время в томительном бездействии. Татьяна заметила это.
— Я вас не узнаю, Сережа, — сказала она. — Вы стали каким-то странным. И не гуляете и не читаете. Ходите по комнате из угла в угол, как маятник. Что с вами случилось? Идемте лучше ловить рыбу бреднем.
Но и рыбная ловля не помогла. Я чувствовал, что в городе совершаются важные события, и всей душой стремился принять в них участие. Я не ошибся. Когда через несколько дней мы встретились с майором, я узнал все, что там произошло в эти дни. Чтобы не нарушать хронологической последовательности, опишу эти события.
Поиски человека с фамилией Лисовский ни к чему не привели. Лицо с такой фамилией не проживало ни в городе, ни в окрестностях ни сейчас, ни при фашистах, ни до войны. Майор оказался в затруднительном положении, а между тем необходимость разгадать выражение «рука Лисовского» он понимал прекрасно.
Вот почему тотчас же по возвращении в город он заехал к Краевскому, который был коренным жителем, чтобы посоветоваться с ним. Их связывала боевая дружба, оба они сражались в партизанских отрядах.
Краевский уже слышал о смерти старика Сердобина, но не знал, что он стал жертвой убийства. Он с интересом выслушал рассказ Рожкова о расшифровке секретного шифра юных разведчиков. Выражение «рука Лисовского» он объяснил так:
— Лисовские — это старинный польский дворянский род, крупные магнаты. Когда-то весь город принадлежал им. Замок в стародавние времена тоже принадлежал Лисовским. На воротах сохранился их герб — рука с мечом. Уж не это ли и есть «рука Лисовского»? — Краевский засмеялся своей догадке.
Однако она была вовсе не так уж фантастична. Старинный замок много веков хранил страшные тайны, почему бы и теперь ему не сохранить еще одну? После ухода немцев его никто как следует не осматривал, там могли быть подвалы, не ведомые никому тайники, подземные ходы...
— Едем. Андрей Матвеевич. — сказал Краевский вставая. — Нечего терять времени. Необходимо проверить. Чем черт не шутит! Может быть, здесь-то и кроется разгадка всех загадок.
Майор позвонил лейтенанту Хрулеву, приказал ему немедленно прибыть, захватив с собой рулетку, компас и отвес, да позаботиться о лестнице. Потом, не медля ни минуты, все отправились к замку.
Старые каменные ворота были высотой около шести метров. Над самой серединой их был высечен из камня щит шириной метра в полтора и высотой в два метра. На щите в виде барельефа была изображена рука с мечом. Хрулев поднялся по лестнице и опустил отвес сначала от основания руки, потом от конца меча. В землю вбили два колышка. Майор провизировал по ним направление.
— Надо идти на угол вон того дома, — сказал он.— Туда указывает «рука Лисовского»... Мерный шаг человека, — продолжал он, — равен в среднем шестидесяти двум сантиметрам, значит, двести двадцать пять шагов оставят сто сорок метров. Так удобнее будет считать. Идемте, лейтенант...
Они спустились вниз по улице, потом, волоча за собой ленту рулетки, перелезли через забор и остановились на середине двора. Здесь кончились сто сорок метров. Отсюда направились по компасу на восток и скоро вышли к реке. Дальше идти было некуда. Конечная точка находилась в воде.
— Явная чепуха, — сказал майор. — Мы дали большого маху. Наверное, герб этот ненастоящая «рука Лисовского».
— Мы кустарничаем, от этого проку не будет, — согласился Краевский. — Надо обратиться к специалистам, которые разбираются в этих гербах. Андрей Матвеевич, кто, по-твоему, лучше других знает здешние памятники старины?
— Маева, директор музея. Это ее специальность. И она живет здесь уже давно и хорошо знает всю округу.
— Тогда едем в музей!
...Старушка внимательно выслушала необычных посетителей потом сказала:
— Лисовские — старинный шляхетский род, теперь уже вымерший. Они свое происхождение вели от крестоносцев. Тот герб, что высечен на воротах, неполный; там только рука с мечом. Полный герб Лисовских, косящий название «Ронька», такой: на голубом поле щита слева красное пламя, из которого высовывается рука в серебряных латах, держащая серебряный меч. Внизу надпись по-латыни: «Igni et ferro», что значит: «Огнем и мечом». В городе есть несколько таких гербов — два на кладбище и один над фонтаном, что на старой площади. Потом есть гербы в бывшем имении Любецкого — на воротах и над конюшней, на старой церкви в селе Лановцы. Был он и на так называемой «Колонне согласия», покуда она стояла.
— Что это такое «Колонна согласия»? — спросил майор.
— Старинный монумент в память заключения союза между Лисовскими и Заверскими. Каменная колонна с гербами этих двух фамилий.
— Да, да, — вспомнил Краевский, — была такая колонна. Кажется, она давно развалилась.
— Памятник пришел в ветхость, но немцы его восстановили, потом при отступлении сами его взорвали.
— Где же стояла эта колонна? — спросил майор.
— Около дороги Олегово — Дергачи, километрах в шести от села Дергачи — в лесу, на горке.
— Недалеко от немецкого концентрационного лагеря, — пояснил Краевский.
— Это интересно! И сильно она разрушена?
— Да, мало что осталось.
— Очень жаль!.. Может быть, у вас сохранились какие-либо чертежи или фотографии?
— Фотографии, возможно, найдутся.
Маева принесла несколько снимков монумента. На круглом невысоком цоколе возвышалась каменная колонна, на вершине которой красовалась доска в форме щита с гербами на обеих ее сторонах. Фотографии были прекрасные, но на всех них памятник был снят на фоне неба, и это лишало всякой возможности на месте определить направление, куда показывает рука с мечом. Снимки были бесполезны. Майор сказал Маевой:
— Нам нужна такая фотография, где бы колонна была снята вместе с окружающим ландшафтом, и притом так, чтобы герб Лисовского был виден хотя бы частично. Пусть снимок будет плохим, мелким — это не имеет значения.
Отыскать такое фото оказалось делом трудным. Нашли несколько групповых снимков крупного плана. На них была хорошо видна перспектива, зато гербы не вышли. На одном фото, где была снята фашистская зондер-команда с автоматами и полицейские в форме, частично вышел герб, но ландшафт обозначился только верхушками деревьев. Отыскались снимки туристов, военных, землемеров с теодолитами, снимки охотников, увешанных трофеями, в болотных сапогах и с собаками на ремешках, велосипедистов в спортивных костюмах, стоящих возле своих машин, пионеров у костра, — все они не подходили. Подняли архив дореволюционных годов. Нашли снимки пикников, с самоварами, бутылками и граммофонами, каких-то паломников с котомками, монахов в черных рясах, и наконец к концу второго дня в одном из забытых ящиков нашли небольшой снимок экскурсии киевских учителей 1912 года. Перед колонной стояли мужчины в соломенных шляпах, котелках, с тросточками в руках и дамы в забавных длинных платьях. Сверху на снимок попала нижняя часть герба Лисовских — локоть руки в латах. На заднем плане виднелся лес, дорога и вдали какое-то село с колокольней. Это было именно то, что требовалось.
Майор взял эту и еще несколько фотографий и поблагодарил Маеву. Он решил на следующий же день идти попытать счастья к «Колонне согласия».
