Глава XXI
НЕОБЫКНОВЕННАЯ ТРОСТНИКА

Друзья прилегли возле потухшего костра. Рожков подбросил несколько веток можжевельника, и струйка синего пахучего дыма снова поползла по земле, отгоняя докучливых комаров.

— Снял бы протез, — сказал майор, видя, как Краевский морщится и потирает ногу.

— Ничего, потерплю. А то после хуже будет — не наденешь... Скажи, что это ты вдруг вздумал прыгать сюда? Раньше как будто ты не принимал моих поисков близко к сердцу. Случилось что-нибудь?

— Ничего особенного. Я просто припомнил то, что знал раньше, сопоставил и понял, что тетрадь Пасько нужно искать здесь, на этом болоте. Вчера я не успел тебе сказать, — продолжал майор, — что запросил аэропорт о всех самолетах, какие были в этот день в воздухе. Так вот, никаких самолетов, кроме обычных трех пар пассажирских машин, в нашем районе не летало. Я успокоился. Но какая-то смутная мысль или неясные воспоминания о каких-то еще полетах оставались у меня в голове. Только вечером, когда прекратились почти непрерывные звонки, мне вспомнилось, что возле города есть еще один маленький аэродром. Он принадлежит малярийной станции. Там только два учебных самолета «ПО-2», приспособленные для опыления водоемов ядовитыми веществами. Я это знал раньше. Знал, что они время от времени летают над зараженными малярией пространствами, знал также и обоих летчиков. Это вполне надежные ребята. Один из них, Андрей Баранов, во время войны не раз забрасывал меня в тыл врага. Понятно, я ни в чем не мог их подозревать и не придал значения этим полетам, но все-таки для очистки совести позвонил начальнику малярийной станции. Оказалось, что в последнее время опыление велось ежедневно, если только позволяла погода, и что вчера утром как раз Баранов вылетал трижды, но на какой именно участок, мне сообщить не могли.

«Об этом можно узнать у самого Баранова, — сказал начальник малярийной станции и добавил: — Помнится, я вчера разрешил принять на его самолет какого-то очеркиста». Дело сразу приняло другой оборот. Я стал расспрашивать его, откуда этот гражданин, как его зовут, зачем он вздумал летать... Фамилию его, конечно, забыли. Помнили только, что он литератор из Киева. Пишет очерк о борьбе с малярией и хочет лично испытать ощущение полета. Я вытребовал к себе Алексея Баранова и расспросил его о пассажире. Им оказался некий Григорьев Василий Петрович, из Киева. Я стал разыскивать этого Григорьева, но в гостиницах его не оказалось, и вообще в городе он нигде не был отмечен. Номера паспорта его не записали, отношения от какой-нибудь писательской организации не потребовали. Никто ничего не помнил. Пролетал же с ним Баранов как раз над тем местом, откуда исходили сигналы.

— Стало быть, ты предполагаешь, что радиомаяк был сброшен с самолета и летчик не заметил этого? Возможна ли такая вещь?

— Вполне. В учебном самолете пилот сидит впереди пассажира и не видит, что тот делает. Он не заметит также сброшенного с самолета во время опыления предмета, который скроется в непрозрачном облаке ядовитого вещества.

— Значит, Григорьев мог сбросить радиомаяк?

— Мог... Ну как? Определили расстояние? — обратился майор к подошедшим радистам.

— Сто десять метров, товарищ майор, — ответил один из них. — За точность, впрочем, не ручаемся: кусты очень мешают мерить базу, да и темно.

— Спасибо. Ступайте. Да надо дежурить до самого рассвета, непрерывно, по очереди.

Радисты ушли.

— Совсем близко, рукой подать, — сказал Краевский. — А как они определили расстояние?

— Очень просто. Установили оба приемника на определенном расстоянии друг от друга, нашли по компасу азимуты направления на источник сигналов и потом прямо по таблице отыскали нужную цифру. Конечно, сами не решали тригонометрические задачи.

Из кустов вышел лейтенант Аниснмов.

— Лодка готова,—сказал он. — Собрал все как следует и проверил на воде. В порядке. И весло тоже... Да вы, товарищ майор, ложились бы спать, — обратился он к Рожкову. — До рассвета еще часа два осталось. И вы, товарищ Краевский, тоже.

— Хорошо. Разбудите нас, как только начнет рассветать. Да помните: огня больше разводить нельзя — под утро сюда могут пожаловать гости.

Наступали последние часы ночи, когда в воздухе становится холоднее и сырой туман ползет вверх по берегу, когда все живое засыпает и все ночные звуки умолкают, когда путники, застигнутые ночью в лесу, не будучи в силах уже бороться с дремотой, забываются тревожным, неглубоким сном. Время, удобное для хищников и злодеев.

— Товарищ майор, товарищ майор! Они пропали! — теребил Анисимов Рожкова.

— А? Что такое? Кто пропал?..

— Сигналы пропали. Больше пяти минут, как неслышно.

Майор вскочил на ноги. Поднялся и Краевский.

— Больше пяти минут? Что же не разбудили меня раньше? — И, не слушая ответа, Рожков побежал к приемникам.

Около них суетились оба радиста, непрерывно вращая рамки то в одну, то в другую сторону. Майор сразу понял бессмысленность такого занятия: сигналы давались с промежутками.

Он приказал радистам установить рамки обоих приемников параллельно течению реки в обе стороны ее и внимательно слушать.

— За десять — пятнадцать минут,— сказал майор,— «он» не может далеко уплыть на лодке, и мы поймаем сигналы, если только...

— Если только «он» не выключил передатчик.

— Вот именно. Раз «он» завладел радиомаяком, сигналы «ему» теперь вовсе не нужны и даже опасны. Боюсь, что мы только зря теряем время... Артемий Васильевич, ты оставайся здесь и погляди за радистами, а я побегу посмотрю.

И, пригласив знаком Анисимова, он побежал, но не к реке, а в обратную сторону, к лесу. Помогая друг другу, они быстро взобрались на дерево и огляделись.

Уже наступило утро. Перед ними лежала обширная низина, поросшая кустарником, полого спускающаяся к довольно широкой реке. Болотистый берег ее густо порос камышом. Противоположный берег был крутой и песчаный. Коренастые дубы и высокие клены росли на нем вместе с кустами шиповника и жимолости. Их пожелтевшие кроны, залитые лучами утреннего солнца, казались вызолоченными. Рожков вынул карту и отыскал место, где был их ночлег.

Влево от этого места река сворачивала на запад, сильно расширялась, ветвилась протоками и мелела. По карте было видно, что дальше она сворачивает вправо, на север, образуя излучину.

Над водой еще клубился розовый туман, из которого то здесь, то там наподобие щетины торчал камыш. В одном из протоков, довольно далеко. Рожков и Анисимов заметили маленькую черную лодочку и в ней сгорбившегося человека с веслом. Перед ним вертикально стояла натянутая на круглый обруч сеть, вроде тех, какими ловят раков. Лодочка то терялась в камышах, то вновь появлялась, чтобы снова раствориться в тумане и потом неожиданно вырасти из него в другом месте. Человек неторопливо работал веслом, по-видимому вовсе не подозревая, что за ним следят.

 — Лейтенант Анисимов, берите лодку и плывите вдогонку, — приказал Рожков. — Да осторожно, не шумите: он, видимо, не заметил нас.

Майор спрыгнул с дерева и поспешил обратно к радистам.

— Товарищ Степанов, — распорядился он, — быстро идите вдоль берега, только по верху. Следить надо за маленькой черной лодочкой. В ней человек в черной куртке, с одним веслом. Перед ним антенна пеленгаторного приемника в виде круглой сетки для раков. Поняли? Торопитесь, он уплыл на полкилометра. Если он вылезет на берег, попытайтесь задержать... Вы, — обратился он к другому радисту, — будете со мной. Мы пойдем наперерез, — пояснил он Краевскому, — река здесь делает излучину. Где-нибудь мы его да сцапаем!.. Куда? Куда? Постой! Разденься! — закричал он, видя, как солдат идет прямо в воду.

Но было уже поздно: тот плыл саженками к другому берегу, звонко шлепая по воде ладонями.

Краевский видел, как майор разделся, сунул в сапоги часы, компас, спички и пистолет, свернул их вместе с одеждой в плотный тюк, положил его на голову, затянул ремнем под подбородком и, спокойно войдя в воду, поплыл через реку, стараясь не брызгать. На берегу он вытерся рубашкой, быстро оделся, поднялся по песчаному откосу и исчез среди деревьев, сопровождаемый солдатом, с которого ручьями текла вода. Проводив их взором, Краевский стал наблюдать за Аиисимовым.

Сделанная из пластмассы лодка была легка, устойчива и очень удобна для охоты или научных наблюдений, но ее широкий корпус и плоское дно не позволяли развить сколько-нибудь значительную скорость. Лейтенант напрягал все силы, работая веслом, но продвигался очень медленно.

«Не догонит, нет, — думал Краевский: — лодка неподходящая, и гребец неважный,.. Вся надежда на Андрея». И, не будучи в состоянии оставаться безучастным зрителем, он быстро спрятал в кусты оба ставшие ненужными приемника и пошел вдоль берега вслед за Степановым.

Рожков и его спутник быстро продвигались по лесу, который был довольно редким и легкопроходимым. Держали направление по компасу. Скоро набрели на тропинку, которая шла в нужную сторону. Рожков шел и думал о том, что напрасно он погорячился и послал Аннсимова в погоню на плоскодонной лодке с одним веслом: «Где ему догнать рыбака в челноке, который его сильно опередил! К тому же Анисимов — парень горячий, спугнет, пожалуй. Надо было бы всем бежать по берегу и вот так, наперерез... Зря это, зря!..» И, как бы в подтверждение его мыслей, послышались отдаленные пистолетные выстрелы, один, потом другой... Майор остановился. «Так и есть! — подумал он. — Теперь лейтенант или задержал этого подозрительного рыбака, или спугнул. Надо торопиться».

По карте выходило, что расстояние между обоими берегами излучины не превышает двух километров, но тропинка сильно петляла среди скалистых холмов, что удлиняло путь. Рожков и его спутник бежали, и все-таки прошло не менее получаса, прежде чем дорожка пошла круто вниз по овражку через бурьян и неожиданно вывела к самой воде. Перед ними был неширокий рукав реки с чистыми берегами и быстрым течением. Овраг, расширяясь, переходил в небольшой пляжик, который продолжался под водой в виде песчаной отмели. Очевидно, здесь был брод.

 «Проплыл он или еще не успел? — думал майор. — И если не успел, то проплывет ли здесь?» Он знал, что, кроме этого рукава, река, растекаясь, имеет еще несколько протоков, более мелких, узких и заросших камышом.

— Вот что, — приказал он солдату: — полезайте наверх, на скалу, и, если увидите лодку, дайте мне знать. Да осторожно, чтобы вас не заметили.

Солдат, упираясь о камни и хватаясь за корни деревьев, вскарабкался на невысокую скалу, стоящую у самого берега. Поднявшись, он взглянул вдоль реки и тут же замахал фуражкой, показывая, что в самом деле увидел лодку. Майор расстегнул кобуру и бросился к отмели. В ту же минуту из-за поворота вынырнул небольшой челнок. На корме сидел старик в черной куртке и картузе, надвинутом на глаза, с длинной седой бородой. Он ловко работал одним веслом, и челнок летел по гладкой воде у противоположного берега. Никакой сети не было видно.

— Эй, товарищ! — закричал Рожков. — Правьте сюда! К берегу!

Незнакомец вздрогнул от неожиданности и на мгновение сжался в комок, точно собираясь изо всех сил устремиться вперед. Заметив это, майор вошел в воду и взялся за кобуру. Тогда неизвестный повернул к берегу.

— Ну, чего надо? Перевезти тебя, что ли? — спросил он словно нехотя.

— Вылезайте на берег, — сказал майор, не отвечая на вопрос.

Старик, кряхтя и охая, выбрался из челнока.

«Это, конечно, связной, и плавал он за радиомаяком, — думал майор. — Но удастся ли нам уличить его — это неизвестно».

Между тем старик говорил насмешливым тоном:

— Это, стало быть, ваш соколик за мной гнался? Из молодых, да ранний. Ну из пистолета палить! Этак и убить человека недолго.

Майор, не слушая незнакомца, быстро обыскал его но ничего, кроме табака и трубки, не нашел. В челноке также не оказалось ничего подозрительного: несколько удочек, острога, топор, хлеб и помидоры в кошелке, бутылка с вином, корзинка с живыми раками, и никаких следов радиоаппаратуры.

— Документы есть? — спросил майор.

— Документы?.. Паспорт дома есть. Да меня здесь всякая собака знает и без документов. Я здесь сорок лет в речных сторожах живу. Спросите Трофима Ничипоренко — всякий укажет. На что мне их с собой таскать? А дома есть — предъявить могу.

— После поговорим. Скажи, куда ты девал радиоприемник, что был с тобой в лодке?

Только на одно мгновение старик смутился, и глаза его забегали по сторонам. Но сейчас же он оправился и стал глядеть майору прямо в лицо. Глаза его выражали преувеличенное удивление, но в глубине их таился страх.

— Какой приемник? Никакого приемника у меня нет! И знать я ничего не знаю! Тоже выдумали — приемник!.. Да я человек известный, сорок лет здесь живу!..

Рожков хорошо знал этот дерзкий взгляд, маскирующий страх. «Опять себя выдал», — подумал он, не сомневаясь больше, что видит перед собой шпиона.

— Ну, сетку для раков, скажем.

— Сетка была, точно. Не отпираюсь. Так я же ее в воде оставил. Когда ваш начал палить из пистолета, я бросил все. Где уж тут! Не до сетки...

— Ну, мы ее постараемся достать.

— Сделайте милость, сетка-то хорошая. Отыщите, пожалуйста.

Старик уже совершенно оправился и говорил спокойно. Но теперь в его голосе слышались чуть заметные насмешливые нотки.

«Постой,—подумал Рожков, — скоро ты запоешь по-другому».

В это время подплыл на своей неуклюжей лодке Анисимов. Он отстал от челнока больше чем на километр, и старик, конечно, скрылся бы, если бы не был остановлен Рожковым.

— Лейтенант Анисимов, — сказал майор, — вытащите челнок па берег. И идемте сопровождать задержанного. Вашу лодку понесет радист.

Они отправились в обратный путь. Впереди шел Анисимов, за ним — задержанный Ничипорепко, потом Рожков. Сзади шел солдат, неся на голове легкую лодочку и весло. Через реку переправлялись по очереди. Сначала лейтенант и радист — лодка могла поднять сразу только двоих. Последний вернулся с лодкой обратно. Потом перебрались майор и арестованный. После лейтенант съездил за радистом.

На месте ночлега никого не оказалось. Только одни приемники, сложенные в кустах.

— Товарищ Анисимов, — приказал Рожков, — отвезите арестованного к нам и из совхоза вызовите по телефону другую машину. Захватите также радиоприемники и вот товарища радиста. Я здесь останусь.

Он был не удовлетворен результатами дня. Цель всего предприятия — поиски тетради Пасько — не увенчалась успехом. Правда, задержали какого-то шпиона, работающего связным. Это, конечно, была удача. Но майор по опыту знал, что это только первый шаг и что до раскрытия всей шпионской организации еще далеко. Недоволен был Рожков и Анисимовым. «Действовал грубо, — думал он, — дал себя обнаружить раньше времени и испортил все дело. Прямо медведь в посудной лавке. Но мы найдем радиомаяк, хотя бы пришлось обыскать все тростники и протралить все русло! Не мог же он, в самом деле, провалиться сквозь землю».

Краевский выбрался из низины и пошел вдоль опушки леса. Отсюда ему была отлично видна широко разлившаяся река, покрытая песчаными отмелями и островками камыша, с проливчиками между ними. Туман уже рассеялся, но сколько Краевский ни вглядывался, никакого челнока он не увидел даже через сильный призматический бинокль, который носил постоянно с собой. Зато заметил лодку Анисимова. Яростно работая веслом, Анисимов уверенно поплыл в один из проливчиков. Через несколько минут скрылся и он. Почти сейчас же Краевский услышал один за другим два пистолетных выстрела. Звуки их, раскатываясь по воде, казались близкими. Краевский понимал, как важно осмотреть место происшествия хотя бы издали, в бинокль. Он поспешил вперед, насколько ему позволяла нога, прошел еще с полкилометра и с высокого места стал разглядывать реку.

В поле зрения бинокля было видно, как бежит по воде и искрится рябь, как дрожит над островками воздух нагреваемый солнцем, как колеблются тонкие тростинки под порывами ветерка, как они гнутся под тяжестью маленьких птичек, целыми стайками перелетающих с одного островка на другой, как утки, часто махая крыльями и поднимая фонтаны брызг, с трудом отрываются от воды и тяжело летят над рекой. Краевский внимательно осмотрел каждый проток, каждое озерко и островок. Внимание его привлекла одна из тростинок. Она торчала из воды в середине маленького озерка, окруженного камышом, и, потревоженная ветром, не гнулась, как другие, а колебалась из стороны в сторону, как колеблется маятник. Чем больше наблюдал Краевский, тем больше удивлялся ее странному движению. Словно на воде качался большой поплавок с длинным и легким перышком. А что, если это тот радиомаяк, за которым они сюда приехали? Но как отыскать эту тростинку? С высокого берега ее хорошо было видно на большом расстоянии, но снизу, от воды, она терялась на фоне зарослей, и найти к ней дорогу было нелегко.

Пришлось отыскать большое, одиноко стоящее на берегу дерево и уже отсюда снова найти в бинокль таинственную тростинку. Краевский набросал в записной книжке план реки со всеми видневшимися притоками, островками и озерками, определил по компасу направление на тростинку. Потом вырезал крепкую длинную палку, оставил в кустах свой брезентовый плащ, сумку и другие ненужные вещи, закурил трубку и, твердо решив не возвращаться без добычи, пошел по компасу через кустарник и камыши. Однако скоро стало ясно, что идти напрямик не удастся: дорогу преграждали то глубокая вода, то топкое болотце. Пришлось несколько раз сворачивать в сторону и потом долго отыскивать правильное направление, визируя компасом на дерево.

Перебираясь по отмелям и мелководью, от одной поросли камыша к другой, Краевский вымок сначала по колени, потом по пояс и, наконец, по самую грудь.

Много раз, добравшись до какой-нибудь лужи, затерявшейся в камышах, он думал, что наконец набрел на нужное место, но сейчас же убеждался, что никакой тростинки здесь нет. Передохнув, он снова шел вперед, к другому озерку. Озерки почти не отличались одно от другого, и Краевский боялся, что бродит по одному и тому же месту. Он проблуждал среди камышей добрый час, как вдруг остановился, пораженный: совсем близко под порывом ветерка, словно стрелка метронома, качалась длинная тростинка. Срезав прутик камыша, Краевский потянул ее к себе. Немного наклонившись, она слегка скользнула по воде. Он схватил ее и вытащил. Это было обыкновенное удилище длиной метра в два с половиной, но оно заканчивалось металлической трубкой длиной в треть метра и толщиной в два пальца, окрашенной в зеленоватый цвет. Радиомаяк! Не раздумывая долго, Краевский схватил желанную находку и кратчайшим путем через воду, грязь и камыши пошел к месту ночлега.

Рожков был несказанно удивлен, увидев Краевского совершенно мокрым и грязным, без пальто, без шляпы и без сумки, с трудом ковыляющим по болоту. Он сначала даже подумал, не приключилось ли с его другом чего недоброго, но, увидя его сияющую физиономию и длинную удочку на плече, понял, что он возвращается с победой.

— Артемий! Откуда это у тебя?

— Из воды вытащил. Что это, по-твоему? Майор взял в руки тростинку:

— Он самый! Радиомаяк! Сомнений быть не может!.. Как же ты его нашел?

— В бинокль увидел.

— Ну?.. Поздравляю! Значит, шпион нашел радиомаяк, повез его с собой, а затем бросил, когда увидел за собой погоню.

Майор внимательно осмотрел радиомаяк, потом легко разобрал тростинку на пять отдельных колен.

— Здорово придумано!—заявил он. — Так гораздо удобнее переносить. Ну, а что здесь?

Он приложил к уху широкую трубку маяка и долго прислушивался.

— Часовой механизм не работает. Мошенник догадался его выключить, вероятно повернув вот это колечко... Занятная штучка, что и говорить!

Через полчаса машина везла обоих в город. Еще через час майор в своем кабинете мог рассмотреть радиомаяк в разобранном виде во всех деталях.