Глава XX
ПО БОЛОТУ ЗА РАДИОСИГНАЛОМ

Читатель знает, что, когда происходили события, описанные в нашей повести, строительство цементного завода шло полным ходом. Наряду с монтажом оборудования велись также работы по расширению карьера мергеля. Чтобы быстро организовать добычу мергелей требуемого качества, в карьере проектировалась связь по радио непосредственно с каждой бригадой.

Председатель заводского комитета Петляков, страстный радиолюбитель, решил наладить эту связь домашними средствами, так как рассчитывать на скорое получение настоящей аппаратуры было трудно. Пока дело не клеилось. Аппараты не отстраивались, пищали, трещали, разговор заглушался работой других станции, музыкой, сигналами азбуки Морзе.

Как раз в то самое время, когда я собирался самовольно спуститься в колодец, Петляков сидел у радиоаппарата, надев наушники, и тщетно старался разобрать, что ему передают с карьера, Вдруг он услышал слабый, но ясный сигнал времени. Неужели уже полдень? Взглянув на часы, он был поражен: они показывали только без четверти десять.

«Эко как они отстали! — подумал Петляков. — Этак и опоздать на работу недолго». Он хотел перевести стрелки и обомлел: в наушниках снова прозвучал сигнал московского полдня. Это было нечто невероятное! Позабыв про диспетчерскую связь, Петляков стал слушать таинственные звуки и скоро убедился, что они посылаются аккуратно каждые пятнадцать секунд. Стало быть, это вовсе не сигналы времени, а какие-то другие сигналы. Может быть, сигналы бедствия? Но они не состояли из букв «SOS». Баловство радиолюбителя? Но сигналы подавались с точностью механизма, недоступной человеческой руке. А если это научные опыты по передаче на коротких волнах? Это объяснение было правдоподобно, и Петляков на нем остановился. Однако он счел своим долгом оповестить о сигналах Управление государственной безопасности.

Когда Рожкову доложили о сообщении Петлякова, майор сидел с Краевским в своем кабинете и обсуждал создавшееся положение. Все меры разыскать тетрадь Пасько и ее похитителей были приняты. На вокзалах, в аэропорте, на пристани, на дорогах были установлены посты, наблюдавшие за проезжими. В городе, в селах и деревнях, в заводских поселках, в одиноких усадьбах, в лесных сторожках — словом, всюду, шла проверка жителей. Однако и за прошедшие двое суток ничего подозрительного замечено не было.

Майор не придал большого значения сообщению Петлякова.

— Никаких научных работ по радиопередаче у нас не ведется, — сказал он, — и без моего ведома вестись не может. Разве что шар-пилот залетел откуда-нибудь издалека и посылает свои автоматические сигналы. Да и о них мы получаем извещение.

— Может быть, он прилетел из-за границы? — заметил Краевский.

— Возможно. Надо, конечно, установить это. Да некогда и некому: все помощники в разъездах. Может, ты, Артемий Иванович, займешься, — попросил он Краевского. — Как у тебя со временем?

— Я свободен.

— Ну, так займись. Поезжай на гарнизонную радиостанцию к капитану Лаптеву и поручи ему установить, что это за сигналы и откуда они идут. Я сейчас позвоню ему и попрошу содействия. Может быть, и в самом деле это шар-пилот, выпущенный заграничной метеорологической обсерваторией?

Кроме городской радиовещательной станции, в нашем городе была также военная установка, обслуживающая нужды воинских частей и пограничной охраны. Краевский через полчаса был там.

Капитан Лаптев ничего не знал о необычайных сигналах. Он без труда поймал их, хотя они слышались довольно слабо. Они давались регулярно четыре раза в минуту. Очень скоро с помощью радиопеленгаторного приемника удалось определить направление, откуда они шли. Антенна таких приемников делается в форме вертикальной рамы, вращающейся вокруг оси. Звук получается наиболее сильный, когда рама расположена по направлению источника радиоволн. Если, медленно вращая эту антенну, прислушиваться к сигналам, то нетрудно определить это направление с большой точностью.

Лаптев начертил его на карте. Линия шла от города почти прямо на юго-запад, пересекала под острым углом реку, проходила около села Ольховцы, потом Малые Бунчуки, потом шла прямо через винодельческий совхоз «Новый путь», бывшее имение князя Любецкого, далее — через лес к обширной речной пойме, покрытой множеством протоков и мелких озер, еще дальше — опять через холмы, покрытые лесом, до самой государственной границы.

— Я просил две соседние радиостанции, — сказал Лаптев, — следить за этими сигналами и сообщать мне их направления. Тогда останется только прочертить их на карте, чтобы в точке пересечения найти место расположения передатчика. Подождем ответа. Это недолго.

Ответы пришли неудовлетворительные: ни одна, ни другая станция пока не могла уловить радиосигналы. Наша станция продолжала принимать их в том же направлении.

— Конечно, это не шар-пилот. — заметил Лаптев. — Его давно бы уже отнесло ветром в сторону, и мы бы это заметили. Здесь что-то другое. Нечто вроде радиомаяка небольшой мощности. Подобные радиомаяки на буйках широко применяются в морской практике. Их бросают с самолета в море, чтобы указать место обнаруженной подводной лодки, замеченной мины, а в мирное время — косяка рыбы или стада морского зверя. Делают даже маяки в гарпуне, так что загарпуненный кит сам оповещает о месте своего нахождения. Потом суда быстро и безошибочно отыскивают это место. Может быть, и здесь мы имеем нечто подобное.

Краевский внимательно слушал объяснения Лаптева. Оставалась надежда, что в конце концов придет сообщение от соседних радиостанций. Но время шло, а они никак не могли поймать эти сигналы.

— Работает передатчик очень небольшой мощности, с радиусом действия самое большее сто километров, — пояснил Лаптев. — Можно предполагать, что от нас он находится не более как за пятьдесят километров и не ближе, пожалуй, двадцати. Вот почему наши соседи и не слышат. Разве что ночью услышат, если только сигналы не прекратятся вовсе.

— Аккумулятор истощится?

— Возможно, конечно, и это.

— А что же еще?

— Просто придут те, кому эти сигналы посылаются.

— Вы думаете?

— А то как же! Ждать не будут.

Краевский достал трубку, не торопясь набил ее и закурил. Мысль, что эти слабенькие звуки, регулярно каждые четверть минуты раздающиеся в наушниках, свидетельствуют о чем-то очень важном, имеющем самое близкое отношение к событиям последнего времени, не давала ему покоя. «Нельзя оставить без внимания этот факт,— думал он. — Может быть, именно он и даст ту нить, которая приведет нас к похитителям тетради Пасько».

Слова Лаптева, что сигналы могут скоро прекратиться, что за радиомаяком могут прийти, особенно обеспокоили Краевского. Он почувствовал, что надеяться на соседние станции больше не следует, что нельзя терять времени, и позвонил Рожкову.

— Ты, пожалуй, прав, Артемий Иванович, — ответил майор по телефону, — возможно, это и радиомаяк. Надо было бы его поискать.

— А как их ищут?

— Очень просто: с помощью пеленгаторного приемника. Такие у Лаптева имеются, и специалисты у него тоже найдутся. Но, понимаешь, одних их послать нельзя, а у меня все сотрудники заняты. Хрулеву я поручил осмотреть недостроенное укрепление, Анисимов работает на железнодорожной линии. Запросил у начальства помощи, но пока еще никого не прислали.

— Я сам поеду, — заявил Краевский, — если только Лаптев отрядит радиста и даст прибор.

— А не тяжело будет?

— Что же поделаешь!

— Хорошо... А ну, передай трубку Лаптеву.

Майор предложил Лаптеву выдать Краевскому прибор и откомандировать в его распоряжение специалиста для поисков источника непонятных сигналов.

— Вы что же, хотите организовать поиски? — спросил капитан.

— Да, считаю нужным.

— И когда товарищи отправятся?

— Сейчас— Скоро темно будет, товарищ майор.

— А разве ночью нельзя искать?

— Можно-то оно можно, но трудновато. Лучше было бы отложить до завтра. И погода неважная — пасмурно, того и гляди дождик пойдет.

— Вот что, капитан Лаптев, — приказал Рожков,— приготовьте пеленгаторный приемник и подыщите хорошего радиста. Он потребуется через полчаса. Только чтобы был верный человек.

— Будет исполнено, товарищ майор. Вот ефрейтор Степанов, думается мне, подойдет.

— Ладно, давайте Степанова, — согласился Рожков.— Ну, Артемий, действуй!—сказал он на прощание Краевскому. — Да пригласи в помощь, если хочешь, Сергея Зернина. Он скучает без дела. Парень подходящий и может быть полезен.

(Краевский и в самом деле заезжал за мной в тот вечер, но не застал дома. В это время мы с Леночкой коротали время в подземной лаборатории, ожидая, когда нас оттуда извлекут.)

Краевский получил от Лаптева переносный радиопеленгаторный приемник, заехал домой, переоделся в охотничий костюм, наполнил заплечный мешок продовольствием, захватил топор, ружье, фонарь, охотничью собаку и встретился с прикомандированным к нему ефрейтором Степановым, одетым в штатский костюм. Оба сели в машину, положили пеленгатор на пол и закрыли его брезентом.

Радиопеленгаторный приемник состоял из наушников, портативного заплечного ранца, где помещалась небольшая батарея, лампы и другие детали, и антенны, натянутой на рамку из пластмассы, которую можно было повесить на грудь или же, привинтив шест, воткнуть в землю.

На рамке был укреплен компас, позволяющий измерять, под каким углом от направления «север — юг» идут радиоволны. Прибор был удобен и нетяжел.

Когда машина выехала за город, был уже вечер. Багровый диск солнца, словно раскаленный тяжелый шар, медленно опускался за облачную занавесь, обдавая небо и землю потоками лучей. Асфальт, шоссе, придорожные камни, застывшая в неподвижном воздухе листва деревьев, выбеленные заборы и стены хат, одежда и лица встречных — все казалось вылитым из бронзы самых различных оттенков.

Машина ехала по хорошо известной Краевскому дороге, мимо завода, через паром на село Ольховцы и дальше на запад. До самого совхоза «Новый путь», где дорога круто сворачивала к югу, ехали без остановок. На повороте слезли, чтобы наметить правильный курс на радиомаяк. Степанов установил рамку антенны на шесте, надел наушники, включил приемник и стал прислушиваться. Краевский глядел на него и с беспокойством думал: «А вдруг сигналы не повторятся? Вдруг аккумулятор радиомаяка уже истощился или, что еще хуже, маяк выполнил свое назначение...» Но вот лицо радиста, бывшее дотоле серьезным, расплылось в широкую улыбку:

— Есть, товарищ начальник! Пищит.

Но так как сигналы не были непрерывными, потребовалось более четырех минут, чтобы точно засечь их направление. Оно указывало на сырую, поросшую лесом и уже подернутую вечерним туманом котловину. Дальше надо было продвигаться пешком. Машину оставили у дороги на попечение шофера. В машине Краевский оставил собаку и свои охотничьи доспехи: ружье и патронташ. Собака сначала протестовала, яростно лаяла, рвалась с цепочки, потом, видя, что ничего не помогает и хозяин ее обманул, жалостно завыла вслед уходящим.

Уже наступили глубокие сумерки, когда разведчики стали спускаться в низину. Шли напрямик, без тропинок. Мелкий лес был труднопроходим. Кучи валежника, канавы и ямы, засыпанные прошлогодней листвой, мешали идти. Высокий, доходящий до пояса папоротник путался в ногах. То и дело натыкались в темноте на стволы поваленных деревьев, гнилые пни и валуны. Краевский успел уже натереть себе протезом ногу и прихрамывал. Он шел первым, не спуская глаз со светящихся стрелок компаса и секундомера. Каждую четверть минуты он останавливался. Останавливался и идущий сзади Степанов, чтобы проверить сигнал. Если оказывалось, что звуки слабее, чем в предыдущий раз, ждали следующего сигнала и снова отыскивали нужное направление. Эти остановки сильно задерживали продвижение, и, чтобы наверстать время, в промежутках старались идти как можно быстрее. И все-таки продвигались в час не более чем на километр.

Только к полуночи наши разведчики вышли наконец из леса. Перед ними было обширное заболоченное пространство, покрытое кочками и поросшее редким кустарником.

Небо было затянуто сплошной пеленой густых облаков, через которые бледным пятном еле-еле пробивался слабый свет луны. Кусты и корявые низкорослые деревца, неожиданно появляясь из тьмы, казались одушевленными существами, стремящимися преградить дорогу усталым путникам. Прошли еще сотни три шагов. Спереди потянуло сыростью, запахом болота, под ногами захлюпала вода... И вот из темноты выросла сплошная черная стена прибрежного камыша. Дальше идти было некуда.

Сигналы здесь были слышны чрезвычайно четко и громко. Малейшее отклонение рамки в сторону было чувствительно.

— Очевидно, радиомаяк находится где-то здесь, совсем недалеко, может быть за рекой, — сказал Краевский. — Странно, что его поставили в таком мокром месте... Но, конечно, в темноте мы его не отыщем, и думать нечего. Придется дожидаться утра, как это ни грустно...

Пошли назад, чтобы поискать место для ночлега. Краевский побоялся развести костер. Выбрав место, где было посуше и посветлее, на поляне среди мелкого кустарника, он решил заночевать здесь.

Но скоро стало ясно, что без костра не обойтись: налетели комары. Они кружились целыми тучами, пищали, садились на лицо и руки, забирались под одежду. Местность считалась неблагоприятной по малярии. Медицина уже много лет вела в этом районе борьбу с болезнью, но во время войны работу пришлось прервать.

Степанов нарубил можжевельника, сложил небольшой костер и зажег его. Веселые язычки пламени, раздуваемые ветерком, поползли по веткам. Они трещали и дымились, распространяя вокруг смолистый запах. Пламя прикрыли гнилушками и травой.

Усталые путники уселись так, чтобы дым отгонял комаров, и стали готовить ужин.

Скоро чайник запел, сначала тоненьким голоском, потом более низким, потом зашипел, забулькал, и струйка пара вырвалась из носика.

Краевский сидел, вытянув ногу, и, чтобы несколько приглушить боль, курил трубку за трубкой. Он чувствовал смертельную усталость и непреодолимое желание уснуть.

— Нет, этак мы все провороним, — сказал он. — Товарищ Степанов, наладьте опять аппарат и давайте слушать.

Радист установил раму, нарастил провод к наушникам и надел их.

— Все на месте, — доложил он, — пищит по-прежнему.

— Будем дежурить по очереди до рассвета, — сказал Краевский, — так спокойнее будет.

После ужина Краевский прилег на землю и укрылся плащом. Степанов доедал бутерброды. Вдруг он перестал жевать, и лицо его вытянулось от изумления.

— Товарищ Краевский! Пэ-эр-ша!..

— А? Какое «Пэ-эр-ша»?

— Пэ-эр-ша! Позывные нашей роты!

— Что?.. Что вы говорите?..

— Позывные, говорю. Пэ-эр-ша — нас вызывают, стало быть...

— Да? Позывные? Вызывают?.. Слушайте тогда! Слушайте!..

Не теряя ни секунды, он достал записную книжку и, засветив электрический фонарик, приготовился записывать:

— Ну что? Что слышно?

— Пока только позывные... Ага! Пишите! «Товарищу Краевскому, — начал диктовать радист. — Подготовь площадку. Зажги костры. В три часа спущусь на парашюте. Рожков».

Краевский взглянул на часы. Было двадцать минут третьего. Забыв про боль, он вскочил на ноги. Мешкать нельзя. Надо в течение сорока минут расчистить площадку размером по крайней мере пятьдесят на пятьдесят шагов и разложить два больших костра по углам. Вооружившись топором, Степанов стал вырубать кустарник вокруг места ночлега. Краевский стаскивал нарубленные сучья вместе с валежником и сухой травой к углам площадки. Костры еще не успели разгореться, когда он уловил трескотню учебного самолета. Он летел где-то высоко в стороне, потом начал кружить и снижаться.

«Заметили!» — с облегчением подумал Краевский. Как знаком был ему этот звук! Как живо напоминал он те длинные зимние ночи, когда он, начальник отряда партизан, ожидал вестей и помощи с Большой земли, отделенной от них кольцом врагов.

Самолет застучал где-то совсем близко. Краевский поднял голову, и вот прямо над ним из туманной мглы, словно крылья гигантской летучей мыши, появился купол парашюта, освещенный красноватым пламенем костров. Парашют опустился почти рядом. Краевский бросился туда. На земле, стараясь освободиться от постромок, барахтался Рожков.

— Андрей? Ты?

— Я самый. И со мной лейтенант Аннсимов и еще радист.

— Стало быть, ты считаешь, что здесь что-то важное?

— Да. Думаю, что ты пошел по правильному пути... Постой, сейчас сложу парашют. Как твоя нога?

— Болит.

— Ну, я так и знал... Ладно. Все дальнейшее я беру на себя. Ты теперь останешься в резерве.

Оба спутника майора тоже благополучно приземлились и складывали свои парашюты. Рядом, в кустах, словно громадная простыня, лежал четвертый парашют, сброшенный с грузом.

— Ну, молодцы, — обратился Рожков к радистам,— раскидывайте костры... Да, надо определить расстояние до источника сигналов... Лейтенант Анисимов, займитесь багажом и соберите лодку. Я пока побеседую с товарищем Краевским. У нас есть о чем поговорить.