8

– Энди, ты только посмотри, ее совсем не видно!

Взволнованный голосок Иллены заставил меня открыть глаза.

– Зато тебя очень хорошо слышно. Тише говори! Над водой звуки очень далеко бегут. Тебя за километры слышно!

– Но ее не видно!

– Подумаешь, не видно. Ткань такая специальная… ничего особенного.

– Ничего особенного? Ты когда-нибудь такие ткани видел?

– Ну не видел. И что?

Понятно. Импульсивную Ленку впечатлила палатка, которую я еще с вечера поставил на режим хамелеон. При свете дня это выглядит очень эффектно. Судя по голосу, Энди тоже поражен, хотя старательно это скрывает.

Я выполз из палатки, сладко потянулся. Краешек солнца уже приподнялся над вершинами деревьев густого леса с противоположной стороны реки.

– Не понял, а где мой завтрак? – напустил я на себя суровый вид.

– Плавает где-то там, – указала пальчиком на воду Ленка.

– Или бегает где-то там, – кивнул Энди в сторону леса за моей спиной.

– Мое величество недовольно. Мое величество привыкло, чтобы завтрак подан был в постель. Избаловал я вас. Пороть, пороть и еще раз пороть. Вот что спасет королевство!

Девчонка швырнула в меня что-то вроде зеленой еловой шишки. На дереве, под которым мы разбили палатку, и на земле вокруг этого добра было навалом.

– Съедобная? – полюбопытствовал я, ловя шишку на лету.

– А ты попробуй. Если выживешь, значит, съедобная.

– Совсем распустились, холопы. Мало того что не кормят, так еще и отравить норовят своего короля.

Я деактивировал палатку, но убирать ее в котомку странника не стал, а расстелил на земле и пристроил на нее свою пятую точку.

– Подданные, ком цу мир!

– Чего? – опешил Энди.

– Для особо одаренных повторяю еще раз: тащите свои задницы сюда и пристраивайте их тут, – я похлопал по полотну палатки.

– Ты слышал, Энди? Его королевская задница заскучала в одиночестве, – начала ехидствовать в ответ Иллена. – Составим ей компанию?

– Попробуем рискнуть.

– Берем его в коробочку. Ты с этой, а я с той стороны.

Брат с сестричкой сели рядом и вопросительно уставились на меня.

– И что дальше? – полюбопытствовала Иллена.

– Начинаем совет в Филях.

– В Филях?

– В Филях. Так я нарекаю это место. Антураж здесь подходящий, да и обстановка соответствует моменту. А теперь к делу! – Я выудил из котомки лоцманские карты, позаимствованные из капитанской рубки парохода, развернул их и начал изучать. Непонятные значки на карте сразу же вогнали меня в тоску. Их было много. Очень много! – Кто-нибудь что-нибудь в этой хрени понимает? – нейтральным тоном спросил я.

– Чего тут непонятного? – удивился Энди. – Вот река, вот гора…

– Я имею в виду вот эти значки вдоль реки.

– Значки как значки.

– Но что они означают?

– А я почем знаю?

– Тоже мне штурман!

– Вот именно! Я штурман, а не лоцман. Я в космосе летаю, а не плаваю по волнам.

– Так это лоцманские значки?

– Наверное.

– А если это поселения местных аборигенов? Я читала, что люди всегда селятся возле воды, – внесла свои две копейки Ленка.

– Устами младенца глаголит истина, – изрек я.

– Это я младенец? – возмутилась девица.

– Успокойся, нет. Ты уже выросла из пеленок, а потому от истины бесконечно далека.

– Что?!!

– Ли, не бузи, – тормознул ее брат, – Артем прав. Не может быть здесь столько поселений под одним и тем же значком. Ты посмотри: галочка, крестик, галочка, крестик, и все без конкретного названия. Думаю, здесь просто указаны мели или еще какая-нибудь ерунда.

– Идет, – согласился я. – Будем считать, что здесь размечен фарватер и мы где-то… Держи, я сейчас.

Я сунул карты в руки Энди, поднялся, подошел к стволу могучего дерева, под которым шел совет, похлопал по его шершавой коре, дернул за нижнюю ветку. Крепко держится, упруго, значит, древесина не ломкая. На то, чтобы взобраться на самый верх, мне потребовалось не более минуты. Обзор отсюда был прекрасный. Запечатлев в подкорке все изгибы и повороты реки, я на глазок оценил расстояние до подножия горы, об которую грохнулся грузовик Энди, спустился вниз и уверенно ткнул пальцем в точку на карте, соответствующую нашему местоположению.

– Мы здесь. Теперь поищем карты более мелкого масштаба, чтобы охватить картину сверху целиком.

Такая карта нашлась быстро, и на ней действительно были отмечены различные поселения. А река размерами впечатляла. Если верить масштабам, Амазонка по сравнению с нею ручеек.

– Да, ребята, боюсь, мы в э-э-э… – покосился я на Иллену. – Нет, лучше не буду уточнять, где мы оказались.

– Не хочешь ей говорить – скажи мне, – потребовал Энди, от чьего внимания не ускользнул мой взгляд.

– В попе, – шепнул я ему на ухо, а так как Ленка сидела рядом, то, разумеется, услышала.

– И что, отсюда совсем нет выхода? – расстроилась Иллена.

– А какой может быть выход из попы? Только один: вместе с переработанным продуктом. Мы, кстати, с тобой это уже проходили.

– Фу! Лучше не напоминай! – брезгливо поморщилась Иллена.

– Еще чего! Незабываемые впечатления. Особенно потом, когда ты меня в душе начала искушать.

– Ребята, давайте посерьезней, – взмолился Энди. – Резвиться будете потом, когда мы отсюда свалим.

– Ленка, твой братан дал нам карт-бланш. Можно сказать, благословил на всяческие безобразия. Теперь я просто жажду подорвать с Тартара и приступить к разврату!

Подзатыльник от нее я все же схлопотал. Надо сказать, довольно ласковый. Было совсем не больно.

– Язык как помело! И как ты собираешься подрывать с Тартара?

– Да это и так понятно. Тут либо правительственный корабль надо угонять, либо корабль работорговцев, – ответил Энди за меня. – И еще неизвестно, что опаснее.

– И ведь не возразишь. Вот, Ленка, в чем главное отличие брюнетов от блондинов. Они умеют четко констатировать очевидные факты. Кстати, это на Тартаре абсолютно лишнее. – Я направил перстень на свой ПКИ, затем поочередно на ПКИ Иллены и ее брата. – Они буквально кричат: «Работорговцы! Ату их! Ату!»

Браслеты, тихо щелкнув, распались на две половинки и выпали на полотно палатки, которое продолжало честно имитировать зеленую траву под ней. Я бесцеремонно сгреб обломки и закинул их в котомку странника.

– Туранская технология… без спецаппаратуры… – У Ленки глаза были квадратные. Ее брат молчал, но тоже пялился на мой перстень, о чем-то напряженно думая. – Ты хотя бы объяснишь нам, что это такое?

– Лучше не спрашивайте. А то сейчас опять на колени падать начнете, поклоны бить… Знали бы вы, как я устал от этого, ребята!

– А все-таки… кто ты вообще такой? – Энди наконец задал в упор вопрос, который волновал его уже давно.

– Скажу правду – не поверите, а врать не хочется.

– Арти, ну пожалуйста! – взмолилась Иллена, буквально сгорая от любопытства. – Скажи правду, что тебе стоит? А вдруг поверим?

– Это вряд ли. Вот вы поверите, что мне восемь с половиной тысяч лет и при этом я старше своих родителей на сорок шесть тысяч лет?

Да-а-а… немая сцена «к нам едет ревизор». Рты открыты, глаза выпучены. Идет мучительный мыслительный процесс.

– Охренеть, – выдала наконец результат своих раздумий Иллена. – Дедуля, а почему из тебя песок не сыплется? Сорок шесть тысяч лет – возраст нешуточный. Боюсь даже спрашивать, сколько лет твоим родителям.

– Начнем с того, что мне совсем недавно стукнуло двадцать четыре. Причем, заметьте, не тысяч, а просто двадцать четыре года. Возраст моих родителей тоже не является секретом. Папе сорок девять, маме – сорок четыре… должно быть, по идее, – вздохнул я.

– И где они сейчас? – поинтересовалась Иллена.

– Еще не родились. Ну что, поверите вы в такую правду?

– Нет, – решительно сказал Энди. – Заврался ты вконец.

– Что и требовалось доказать. А тем не менее в моих словах не было ни слова лжи. Так что предлагаю эту тему пока замять.

– Хорошо, – вздохнула Иллена. – Хотя на твоем месте, Энди, я бы не была так категорична. Да, ребята, вы мне вчера так и не объяснили, какое отношение имеют работорговцы к Тартару. Это же планета-тюрьма. Все, кто на ее поверхности, лишены гражданских прав…

– И ПКИ как столпа этих гражданских прав, – невольно фыркнул я. – Много тебе дали эти права, когда Тахир тебя в постель тащил? А когда Энди сцапали, ты в городскую стражу пошла или сама начала его выручать?

Девушка расстроенно вздохнула, понимая, что я прав.

– Здесь, как и там, все куплено и продано. Имперская стража наверху, – ткнул я пальцем в небо, – подгоняет сюда зеков, уже лишенных ПКИ, а потом за хорошие откаты позволяет устраивать на них охоту. Сюда работорговцы как на сафари приезжают. Набьют трюмы свежими рабами – и в дальний космос на дикие планеты. Там за них плантаторы хорошую цену дают. Вот потому здесь рабцев люто ненавидят. Тут ведь уже несколько поколений бывших зеков живет. Полностью одичавший мир, давно отрезанный от цивилизации. Здесь даже огнестрельного оружия нет. Порох под запретом, за этим следят особо. О бластерах и говорить нечего. Развитие цивилизации искусственно тормозят, чтобы за местными аборигенами как за дикими зверями легче охотиться было. И самое паскудное, что кое-какие бандитские кланы этим работорговцам помогают. Сами отлавливают людей, сгоняют их в заранее условленное место, а потом с орбиты к ним спускается корабль за живым товаром.

– Но раз они от внешнего мира отрезаны и даже сумели как-то сорганизоваться, раз здесь уже пароходы плавают, – сморщила лобик Иллена, – то тогда здесь должна быть и своя валюта.

– Так оно и есть, – кивнул Энди.

– А чего ж они в наши кредо так вцепились?

– Местная валюта во внешних мирах не котируется, и на нее не купишь имперскую стражу, охраняющую эту тюрьму. А свалить отсюда многие мечтают, поэтому за галактические кредо здесь готовы убивать.

– Энди, смотри, тут на карте целая зона заштрихована. И надпись – Бриполи. Как ты думаешь, что это означает? – я ткнул пальцем в подозрительное место на карте.

Контрабандист оживился.

– Знакомое название. Если мне память не изменяет, то Бриполи… – Энди внимательно изучил отмеченное мною место и расплылся в довольной улыбке. – Космопорт! Точно, космопорт. Я вспомнил. Он в списке закрытых космопортов. Туда разрешена посадка только имперским лайнерам, сопровождающим тюремные конвои.

– То что надо! – обрадовался я.

– Как его будем брать? – деловито спросила Ленка. – Штурмом или хитростью?

Мы с Энди дружно рассмеялись.

– Уймись, вояка, – щелкнул я по носу девчонку, – до Бриполи еще надобно добраться.

Мы уставились на карту. Да, нам крупно повезло! Космопорт почти что рядом. Если верить карте, всего в паре километров от берега. В этом месте река делала гигантскую петлю, и добираться до нее на лодке можно было без труда, так как Бриполи располагался ниже по течению. Лодка у нас есть, вон в прибрежных кустах замаскирована, но, судя по скорости течения реки, плыть придется не менее десяти суток. Дорогу, конечно, можно сильно сократить, если идти напрямую через лес…

Знакомые звуки заставили меня встрепенуться.

– Ребята, у нас гости, – я быстро сложил карты и затолкал их обратно в котомку странника. – Все за мной!

Мы дружно нырнули под полотно палатки и уставились на воду, высунув наружу из этого укрытия свои любопытные носы.

– Ничего не вижу, – пожаловалась Иллена.

– Скоро увидишь. Еще один пароход идет. Причем туда, куда нам надо, идет. Вниз по течению.

Слух меня не обманул. Из-за поворота реки величаво выплыл пароход, и мне захотелось сплюнуть.

– Нда-с… писец подкрался незаметно.

– Где писец? – завертела головой Иллена.

– Какой писец? – Энди тоже крутил головой, пытаясь обнаружить неведомого зверька.

– Там писец, – кивнул я на пароход, покопался в котомке странника и выудил оттуда бинокль с регулируемым увеличением в диапазоне 12–250 со складным штативом для подставки – вещь необходимая, если аппарат используешь на большом увеличении. Без этого объект в поле зрения удержать очень трудно. – На, посмотри, какой большой писец висит на пароходе.

Энди приник к биноклю.

– Вот это размах!

– Да, впечатляет, – согласился я.

Весь пароход был обклеен нашими физиономиями с надписью «разыскиваются» и рекомендациями взять нас исключительно живыми, так как за мертвых не дадут ни кредо.

– Дай мне! Дай я посмотрю! – Иллена отняла бинокль у брата, в процессе борьбы чуть не заехав локотком мне в нос (потасовка шла через меня), навела его на пароход и тут же возмутилась. – Руки оторвать тому, кто так меня снимал! Я по жизни в сотни раз красивей!

Несмотря на всю трагичность положения, мы с Энди начали хихикать, прикрывая рот, чтоб не заржать в голос. Иллена на плакатах была изображена как раз в тот момент, когда с бутылкой домогалась до меня, родного, пытаясь дотянуться до руля флаера. Лихо все-таки мы увели грузовик ее братишки! Были и более прозаичные снимки в фас, в профиль, причем в разных ипостасях. Энди на них был как в своем обычном виде, так и со шрамом в пол-лица. Про меня тоже не забыли. Ну что сказать? Красавец! Вот я блондин, а рядом уже рыжий и рябой. Кстати, мы с Энди до сих пор такими и остались. Он кривой, а я рябой. Только Иллена после бегства с Далатеи успела принять душ и смыть с себя весь грим.

– И почему за него сулят миллион, а за нас с тобой только по сто тысяч! – продолжала возмущаться Ленка. – Энди, это дискриминация!

– Арти, ты там ближе, заткни ей ротик, а еще лучше отними у нее бинокль, – взмолился Энди. – Я же сейчас со смеху помру!

Я с удовольствием выполнил его просьбу. Иллена немножко потрепыхалась, но потом затихла и даже не кусалась, хотя моя ладонь зажимала ее рот. Мы проводили взглядом пароход, который величаво проплыл мимо, лениво шлепая лопастями колес по воде.

– Так, один вопрос решен, – сказал я, как только пароход скрылся из виду, и отпустил девчонку.

– Какой? – спросила Ленка.

– Водный транспорт отпадает. Идем пешком.

– Кошмар!

– Да бросьте вы! Какая-то жалкая пара сотен километров через джунгли. Это же романтика! – И я запел: – «А-а! На Тартаре реки вот такой ширины! А-а! На Тартаре горы вот такой вышины! А-а! Крокодилы, бегемоты. А-а! Обезьяны, кашалоты. А-а и такой веселый я! А-а и такой веселый я!»

– Да уж, насчет веселья не соврал, – кивнул Энди. – Твоего оптимизма хватит на троих.

– Ты недооцениваешь мое величество. На десятерых!

– Эту песню тоже ты придумал? – полюбопытствовала Иллена.

– Естественно! – опять нагло соврал я, вылезая из-под палатки, затем бесцеремонно сдернул ее с Энди и Иллены, упаковал в котомку странника и извлек из пространственного кармана гримерку. – Ленка, подставляй свою мордашку.

– С чего бы это?

– Будешь опять играть роль чендарки. Сейчас я наложу на тебя боевой раскрас, и от тебя все шарахаться начнут.

– А вы?

– Мы тоже сменим имидж. Энди, бегом к воде размываться. Твоя кривая рожа на Тартаре уже засветилась, моя рябая тоже. Будем менять колер. Теперь рыжим будешь ты. Напялим на голову парик, прилепим бороду, усы, и хрен кто тебя под ними опознает.

Двадцать минут работы, и передо мной уже стоит натуральная чендарка в куртке цвета хаки, из-под которой торчит рваная юбка, а рядом – заросший рыжей бородой до глаз кряжистый детина самого разбойного вида.

– Талант не пропьешь. Ручки-то помнят, – похвастался я.

– Да уж, талантам твоим нет числа, – согласился Энди. – И все криминальные.

– Сам дурак, – возразил я.

– Серьезный аргумент, – рассмеялась Иллена. – А можно я тебя загримирую? Я в детстве хорошо рисовала чертиков.

– Можно попробовать. – Я спустился к воде. – Ленка, отвернись.

– Еще чего!

– Совсем стыд потеряла. Энди, бери ее в охапку и тащи вон в те кусты, чтобы не подсматривала. Я стесняюсь.

Контрабандист неопределенно фыркнул, видать, вспомнив нашу совместную помывку на Далатее, взял сестренку за руку и потащил ее за собой по указанному адресу. Убедившись, что ничей нескромный взгляд за мной не наблюдает, я скинул с себя одежду, аккуратно замаскировал ее в прибрежных кустах и с разбегу ласточкой вошел в холодную речную воду. Вода вокруг головы сразу приобрела рыжий оттенок. Краска и грим сами собой смывались без труда. Что делать? В моей котомке странника была только экспресс-гримерка, нейтральная к человеческому поту и не терпящая никакой другой влаги. Это ее преимущество и ее недостаток. Грим можно очень быстро смыть и с его помощью так же быстро преобразиться. Папа с мамой именно за это ее и ценили. Вот только купаться и под дождь попадать в таком гриме не рекомендуется. Однако купание я затеял не только для того, чтобы избавиться от образа рябого. Мой живот уже рычал, да и у Ленки с ее косматым братом (классный парик я на него напялил!) глаза голодные. Надобно их, ну и, конечно же, себя, родного, подкормить.

Мелкие рыбешки небольшими стайками сновали тут и там, но мне нужна была добыча покрупнее, и я ее на свою голову нашел. Что-то темное, огромное взметнулось из придонного ила снизу, взбаламутив воду, и я оказался в костедробительных объятиях противных, скользких щупалец. Довыёживался. Самонадеянный болван! Сколько раз мне папа говорил: не зная броду, не суйся в воду. И что теперь? Телепорт? Слишком крепко держит эта тварь. Придется и ее с собой крутить, а она весит минимум полтонны. Котомку странника вскрывать нельзя – вода тут же хлынет внутрь пространственного кармана, и чем все это кончится, одному Господу Богу известно. С таким сюрпризом Страж может и не справиться. Значит, бой. Я напряг мышцы до предела, превратив их в натуральную броню, и, бешено работая ногами, рванул вверх. Рывок получился такой силы, что мое оплетенное щупальцами тело наполовину выскочило из воды.

– АРТЕМ!!! – в глазах рванувшей ко мне Иллены было столько горя, боли и отчаяния, что мне стало даже не по себе.

– НЕТ!!! – Энди в прыжке перехватил сестренку и покатился с ней по траве.

Это последнее, что я увидел, прежде чем моя голова опять скрылась под водой. Речной монстр опомнился и поволок меня от берега, погружаясь все глубже и глубже…