Глава 7
Миф об Ацтлане

Несколько лет назад я стал свидетелем демонстрации в Южной Калифорнии. Участвовавшие в ней латиноамериканцы размахивали мексиканскими флагами. Определенно, эти американцы чувствовали больше симпатии к Мексике, чем к Соединенным Штатам. Сначала я удивился: почему американцы испытывают такие чувства? Если они хотели жить в Мексике, то спокойно могли бы туда переселиться. Мне не известно ни о каких ограничениях на границе, которые служили бы препятствием американцам, желающим переехать в Мексику. Затем я догадался, почему эти люди не уезжают. Они думают, что они уже живут в Мексике – той части Мексики, которая была незаконно захвачена и оккупирована Соединенными Штатами. Для многих американцев Американо-мексиканская война в середине девятнадцатого столетия – это дела давно минувших дней. Но также как для некоторых южан Гражданская война еще не закончилась, для этих испано-язычных американцев Американо-мексиканская война также еще не стала историей. В отличие от южан, которые, кажется, примирилась со своим поражением, латиноамериканцы хотят отменить условия договора Гваделупе-Идальго, согласно которому половина территории Мексики отошла Соединенным Штатам. Несмотря на это, эти люди не хотят снова стать мексиканцами. Скорее, они хотят создать новую страну, включающую север Мексики и юго-запад Соединенных Штатов – страну, которую они называют Ацтлан. «Ацтлан» – слово ацтекского языка, название легендарного места, где в далекие времена процветала империя великих ацтеков.

Во время этой демонстрации я заговорил с одним нелегальным мигрантом из Мексики, и он произнес очень эмоциональную речь, которую я запомнил. Он сказал: «Соединенные Штаты захватили половину Мексики просто из жадности. Большая часть того, что мы зовем юго-востоком США – Техас, Нью-Мексико, Аризона, Калифорния и части штатов Юта, Невада и Колорадо – были частью Мексики. Мы – мексиканцы, и это когда-то была наша земля, но потом Соединенные Штаты вторглись в нашу страну и отняли наши земли. Мы все еще считаем эту территорию своей по праву. Однако американцы не позволяют нам вернуться и работать на земле, которая когда-то принадлежала нам. Какими же порочными должны быть люди, если они забирают то, что принадлежит вам, и затем даже не позволяют вам работать и кормить семью на земле ваших отцов?»

Я все еще помню тоску в лице человека, который произнес эту речь. Я никогда не размышлял над поднятой им проблемой ранее, и она до сих пор актуальна. Сегодня ведущие латиноамериканские интеллектуалы и активисты составляют часть коалиции прогрессистов, которая выдвигает те же самые аргументы. Однако эти латиноамериканцы испытывают совсем не печаль – скорее они очень злы. И они здесь не для того, чтобы просить, а чтобы требовать. Современные активисты, такие как Энджел Гутьеррес, Родольфо Акуна и Армандо Наварро, приписывают размеры и богатство Америки ее страсти к завоеваниям. Учебник, написанный Родольфо Акуна и разосланный во множество американских школ и колледжей, называется «Оккупированная Америка». Заголовок имеет в виду не только захват Америкой половины Мексики, но также ответное завоевание Америки латиноамериканцами. Эти активисты хотят, чтобы захваченные территории были возвращены, но не Мексике, а латиноамериканцам. Даже если белые не отдадут эту территорию, латиноамериканское население, как считают активисты, скоро станет самой большой по численности группой граждан Юго-Запада. Став большинством, оно сможет завладеть этой территорией. Иммиграция – легальная и нелегальная – это механизм, на который организаторы-прогрессисты возлагают особые надежды в своих планах изменить итоги Американо-мексиканской войны и воплотить мечту об Ацтлане в жизнь.

Испаноязычные активисты предлагают другую версию решения. В Албукерке, в Нью-Мексико, я встретился с Чарльзом Труксильо, бывшим преподавателем Университета Нью-Мехико, чтобы взять у него интервью для своего фильма «Америка». Труксильо признал, что, строго говоря, идея об Ацтлане – это миф. Чикано шестидесятых, говорит он, считали себя потомками ацтеков и хотели вернуть территорию империи ацтеков. Даже сегодня, сообщил мне мой собеседник, многие латиноамериканцы собираются вместе и танцуют танцы ацтеков, заново проживая фантазии, связанные с ацтекской культурой. Но ацтеки, указывает Труксильо, не населяли территории, которые теперь считаются юго-западом США. Они жили дальше к югу, там, где сегодня находится Мексика. Однако Труксильо говорит, что Ацтлан представляет собой «метафорическую» истину. То, что американцы зовут Юго-Западом, на самом деле – «El Norte», северная часть Мексики, которую Америка отняла силой.

Эта кража, считает Труксильо, должна быть урегулирована. Многие годы его увлекало решение проблемы с помощью дарования земли. Для этого бы понадобилось, чтобы Соединенные Штаты вернули мексиканцам земли, первоначально дарованные испанским правительством, когда Испания правила Мексикой. По существу, латиноамериканцам бы выделили большие участки земли в Соединенных Штатах, сходные с индейскими резервациями. Латиноамериканцы, как и коренные индейцы, стали бы автономной «нацией без страны». Однако сегодня у Труксильо есть новое решение: Соединенные Штаты и Мексика должны объединится в одну великую страну. Со временем, взволнованно заявляет он, это будет страна латино-американцев, не англосаксов или белых людей. Более того, это решение не требует военных действий. Это, в некотором смысле, произойдет естественно, благодаря иммиграции и более высокому уровню рождаемости у латиноамериканцев. Труксильо заверил меня, что в конце концов граница между Соединенными Штатами и Мексикой просто исчезнет. История, считает он, имеет возможность уладить старые споры.

Армандо Наварро – глава факультета этнических исследований Университета Калифорнии в Риверсайд. В его кабинете на видном месте расположен рисунок, на котором изображен Че Гевара, и фото хозяина кабинета с Фиделем Кастро. В 2001 году Наварро вел группу чикано и мексиканцев на марше сапатистов в Мехико-сити. Он говорит, что хотел «продемонстрировать нашу солидарность с коренным населением Мексики». Наварро считает, что мексиканцы «стали жертвами империализма, из-за которого Мексика потеряла половину своей территории». Сегодня, говорит он, голос латиноамериканцев достаточно силен, чтобы повлиять на результаты голосования на выборах. Завтра будет возможно создать Ацтлан. Например, конец Советского Союза создал новые возможности, от распада Югославии до требований независимости Чечни. То же самое может произойти и здесь. «Представьте возможность того, что Мексика вернет себе потерянные территории или что появится новая Республика Ацтлан».

Наварро предлагает латиноамериканцам сделать то, что в свое время американцы сделали в отношении их мексиканских предков. Американцы захватили территории силой, и теперь латиноамериканцы силой заберут их назад. Наварро не считает себя сепаратистом. Он говорит, что мексиканцы, в отличие от жителей южных штатов США, никогда не давали согласия на присоединение к союзу американских штатов. Поскольку изначальное завоевание было незаконным, появление Ацтлана, какими методами оно не было бы достигнуто, будет оправданным. Латиноамериканцы не выходят из состава Америки. Они просто возвращают себе то, что изначально принадлежало им. Америка – это захватчик, и ее вынуждают отдать территории, которые она украла.

Тем не менее, в этих призывах к репатриации земель содержится некий парадокс. Я уже упоминал об этом в главе, посвященной американским индейцам, но здесь эта тема звучит заново и с еще большей силой. Америка, в некотором смысле, обвиняется в двойном воровстве. Мы якобы украли страну у индейцев и затем украли часть Мексики у латиноамериканцев. Однако если два континента – Северная и Южная Америка – когда-то принадлежали американским индейцам, то как латиноамериканцы стали собственниками этой земли? Ответ на этот вопрос простой: они ее завоевали. Историк Патрисия Лимерик отмечает в книге «Наследство завоевания», что «латиноамериканское присутствие на юго-западе само было продуктом завоевания. Индейцы пуэбло обнаружили себя живущими в “Оккупированной Америке” задолго до латиноамериканцев».

Слово «латиноамериканец» происходит от слова «латинский». Оно связано с европейскими испанцами, которые считали себя потомками римлян, говоривших на латыни. Испанцы затем смешались с местным населением, и их потомками стали метисы или латиноамериканцы. Латиноамериканцы – люди смешанной расы, чьи предки были испанскими завоевателями Америки. Однако если испанцы незаконно забрали земли у индейцев, то эти земли в действительности им не принадлежат. Если Америка не может претендовать на право владения землей, которую она завоевала, то не могут и те, кто сам отнял ее у кого-то еще.

Мы часто думаем об Американо-мексиканской войне как о войне между могущественными американцами и бедными, беззащитными мексиканцами. Согласно прогрессистской версии этого события, американцы, отравленные доктриной Монро и идеей «божественного предопределения», захватывали земли по мере расширения страны на запад. Они строили новую страну путем устаревшего механизма завоевания и конфискации, а затем распространили свое господство над другими народами Центральной и Южной Америки и эксплуатировали их. В своей книге «Дерзость надежды» Обама выступает против доктрины Монро, которую он определяет как «идею о том, что мы можем в упреждающем порядке снимать правительства, которые нам не нравятся». А недавно государственный секретарь Джон Керри объявил в своем выступлении перед членами Организации американских штатов, что, насколько известно администрации Обамы, «эпоха доктрины Монро закончилась».

Как Обама, так и Керри, кажется, не знают, что представляет собой доктрина Монро и в какой обстановке она была сформулирована. В то время Америка, освободившись от британского колониального правления, должна была соперничать с другими на континенте, который стал игровой площадкой для империй мира – местом, где Британия, Франция и Испания боролись за земли и влияние. Доктрина Монро была направлена на защиту независимости стран Южной и Северной Америки от новых попыток европейских держав восстановить колониальное правление. Эта доктрина констатировала, что Соединенные Штаты будут рассматривать такое навязанное иностранное влияние, как враждебные действия в адрес Соединенных Штатов, на которые США будут вынуждены ответить. Это не было притязанием Соединенных Штатов на владение Южной и Северной Америкой, скорее – предупреждением государствам Европы оставить Новый Свет в покое.

Прогрессисты утверждают, что на практике Соединенные Штаты стали монстром для западного полушария, рассматривая страны Карибского бассейна и Латинскую Америку как свои «задворки». Но если это так, почему Америка так мало контролирует свои задворки? Почему существует так много независимых государств в Центральной и Южной Америке, не говоря уже о самой Мексике, обладающих всей полнотой суверенитета и нередко бросающих вызов своему могущественному северному соседу?

В конце Американо-мексиканской войны американские войска захватили Мехико. Вся страна была в руках Соединенных Штатов. Так что, с одной точки зрения, Соединенные Штаты забрали половину Мексики; с другой – Соединенные Штаты вернули половину Мексики, которую они могли бы оставить себе. Мы не можем оценить законность этих действий – и требований репараций, неизбежно сопровождающих их – не выяснив, что случилось на самом деле. И вспоминая, что мы хотели взглянуть на историю «снизу», мы должны, изучая случившиеся, сосредоточиться на судьбе простого человека.

«Божественное предопределение» – это выражение Джона О’Салливана, которое он использовал в статье в «Демократик ревью» 1845 г., где О’Салливан утверждал, что, если Америка распространит свою территорию от Атлантического до Тихого океана, это пойдет на пользу ее процветанию и безопасности. О’Салливан написал, что неизбежная судьба Америки «распространиться по всему континенту, который самим провидением предназначен для свободного развития миллионов людей, чье количество увеличивается ежегодно». О’Салливан писал, что голод и невзгоды выдавливают из Европы десятки миллионов человек, и они устремляются в Америку в поисках лучшей жизни. Почему, спрашивал он, эти многочисленные миллионы из Ирландии, Скандинавии и из других мест имеют меньшее право жить на этой земле, чем испанцы, чьи претензии основаны только на том, что они первыми завоевали эту землю? В то время когда он это писал, Мексика изгнала испанцев и выиграла свою войну за независимость. Тем не менее, олигархи смешанного, частично испанского, происхождения, продолжали контролировать Мексику. Авраам Линкольн описывал мексиканское правительство как смесь тирании и анархии. Жизнь рядового мексиканца была тяжелой и небезопасной, не только из-за бедности, но и из-за коррупции, поддерживаемой правительственными кругами, и конфискации земельных участков и собственности. Право собственности основывалось на устаревшей системе дарования земель, и было очень непостоянным в применении. Политических прав было мало, а гражданские права не существовали вовсе. Так что, несмотря на независимость страны, сами мексиканцы практически не имели прав, на которые они могли бы опереться.

Война с Мексикой началась в Техасе. Со времени обретения независимости в 1821 г. мексиканское правительство поощряло англо-саксонских поселенцев и торговцев переселяться в Техас путем дарения земельных участков и других выгодных предложений. Многие жители американского Юга и Запада согласились переселиться. Мексиканцы хотели, чтобы белые поселенцы помогли оживить экономику и, поскольку они считались сильными и воинственными, сражаться с команчами и другими враждебными племенами индейцев. Американцы англосаксонского происхождения смогли помочь мексиканскому правительству в этих задачах, но они принесли с собой собственное представление о политических правах и законе. Попытки мексиканцев покушаться на эти права они считали тиранией.

В 1830 г. мексиканское правительство приостановило иммиграцию американцев англо-саксонского происхождения в Техас, введя таможенные пошлины, реорганизовав структуру управления в Техасе и разместив там новые военные гарнизоны. К этому времени большинство населения Техаса составляли белые американцы, не мексиканцы. По оценкам историка Дэниэла Уокера Хоу в 1830 г. «жители Техаса англосаксонского происхождения превосходили техасцев испанского происхождения более чем в два раза».

Сэм Хьюстон, в свое время эмигрировавший в Техас из Теннеси, написал президенту Эндрю Джексону о трудностях, которые создает местным жителям мексиканское правительство. «Мексика втянута в гражданскую войну, – писал он. – Федеральная конституция не действует. Правительство деспотично по самой своей сути».

Хьюстон возглавил борьбу техасцев за отделение от Мексики. Они не были агрессивными бунтарями. Историк Х. У. Брэндс напоминает нам, что американцев, переехавших в Техас, мексиканское правительство уговаривало стать поселенцами на этих территориях. Запрет со стороны Мексики на новую иммиграцию означал, что «Техас мог остаться территорией Фронтира – необжитых новых земель – на неопределенно долгое время». Брэндс пишет: «Очень малому количеству американцев – даже среди жителей Запада – действительно нравилось жить на новых необжитых землях ради них самих. Они переселялись в ненаселенные области потому, что земля там была им по карману, но как только они становились владельцами своих участков, они хотели, чтобы новые территории становились не менее развитыми и обжитыми, чем регионы на востоке. (…) Почти все американцы в Техасе считали, что сюда будет переселяться все больше их соотечественников и что на новых землях в Техасе будут появляться сначала маленькие, а затем и крупные процветающие города, и со временем они смогут наслаждаться более высоким уровень жизни, который приносят с собой городские поселения».

В целом, это были небогатые поселенцы, стремящиеся к лучшей жизни, и их надежды, казалось, были разрушены мексиканским правительством, которое централизовало власть, лишая полномочий штаты страны.

В 1836 г. техасцы восстали, объявив Техас «Республикой Одинокой Звезды». Это не было восстанием только белых или американцев англо-саксонского происхождения. Историк Давид Монтехано указывает, что «восстание стало возможным благодаря альянсу новоприбывших англосаксонских колонистов и уже существовавшей в Техасе мексиканской элиты».

Изначально восстание в Техасе не было направлено на отделение территории. Скорее повстанцы требовали, чтобы правительство Мексики исполняло Конституцию 1824 г., которая даровала штатам широкую автономию. Но генерал Антонио Лопес де Санта-Анна, диктатор Мексики с 1829 г., не собирался идти им навстречу. Только тогда, когда требования техасцев были проигнорированы и встретили силовой отпор, восставшие решили полностью отделиться от Мексики. Мы можем провести здесь интересные параллели с Американской революцией, которая началась как протест против неудовлетворительной политики Англии – нарушения «прав англичан» жителей колонии – но переросла в движение борьбы за полную независимость и заявила об универсальных «права человека». Похожим образом и техасцы начали с попытки быть добропорядочными гражданами Мексики, а когда это не получилось, они отделились и создали проект новой конституции на основе Конституции Соединенных Штатов.

Жители Техаса обратились к Соединенным Штатам с просьбой о помощи в борьбе с мексиканским правительством. Как ни странно, никто не пришел им на помощь. Президент Эндрю Джексон – несмотря на свою репутацию поборника экспансии – не пошел на интервенцию ради помощи техасцам. Даже когда Техас отстоял свою победу самостоятельно и стал республикой, Соединенные Штаты отказались включить его в свой состав в качестве еще одного штата, большей частью из-за опасений северян, что присоединение Техаса усилит рабовладельческий Юг. Так что Техас оставался независимой республикой в течение почти десяти лет. Наконец, в 1845 г. Техас получил статус штата США. Теперь нужно было заняться установлением границ между Техасом и Мексикой.

Именно обсуждение претензий техасцев и мексиканцев по поводу того, где кончается Мексика и начинается Техас, спровоцировало начало Американо-мексиканской войны. Мексика утверждала, что границей была река Нуэсес, в то время как техасцы настаивали, что граница проходит по реке Рио-Гранде. Принимая в расчет все доводы, можно сказать, что, кажется, правота была на стороне мексиканцев, однако почти десятилетие они не предпринимали никаких усилий, чтобы укрепить границу, позволяя техасцам спокойно занимать территорию, на которую те претендовали. Когда Техас стал штатом США, президент Полк послал войска Соединенных Штатов на Рио-Гранде для охраны границы. Мексиканцы устроили засаду на американский патруль, и это стало началом войны с Мексикой.

Несмотря на то что население Соединенных Штатов одобряло эту войну, она была спорной, и мнения лидеров страны на этот счет разделились. Аболиционист Фредерик Дуглас был против войны, связывая ее c американской «алчностью и стремлением к господству». Ральф Уолдо Эмерсон считал ее неразумной и империалистической. Торо отказался платить налог на основании того, что не хочет финансировать войну с Мексикой. (Его заключили в тюрьму на одну ночь, в то время как его родственник заплатил за него налог и добился его освобождения.) Напротив, Уолт Уитмен утверждал, что Мексика была агрессором, и поэтому «Мексику нужно как следует наказать».

Конгрессмен Авраам Линкольн был против войны, как и его наставник Генри Клей. Партия вигов была против экспансии – она придерживалась мнения, что Америка должна быть примером свободной республики, а не заниматься увеличением своей территории. На президентских выборах 1844 г. кандидат от партии вигов Генри Клей проиграл демократу Джеймсу Полку частично потому, что Клей был против включения Техаса в состав США. Клей позже осудил войну с Мексикой за то, что ее мотивом была жажда завоеваний и «дух господства над всем миром».

Демократы, наоборот, считали, что увеличение размеров страны увеличивает территорию свободы, и одобряли расширение границ Соединенных Штатов, по мере возможности путем покупки земель или заключения договоров, а когда это оправданно – и с помощью военной силы. Эти дебаты осложнялись проблемой рабства: южане хотели, чтобы страна стала больше и количество рабовладельческих штатов увеличилось; северяне хотели быть уверенными, что любые территории, присоединившиеся к Америке, будут свободными штатами, а не рабовладельческими.

Линкольн заявлял, что президент Полк оправдывал начало войны с Мексикой ложным утверждением, что мексиканцы пролили американскую кровь на американской земле. Линкольн вынес на рассмотрение саркастическую «резолюцию места», прося Полка назвать точное место, где именно пролилась американская кровь. Несмотря на это, в позиции Линкольна есть один важный нюанс. Линкольн никогда не оспаривал то, что мексиканское правительство было тираническим или что техасцы имели право провозгласить свою независимость. Если американцы имеют право на восстание против британского правления, само собой и техасцы имеют право сбросить тиранию мексиканских олигархов. Позже в своей речи 12 января 1848 г., посвященной Американо-мексиканской войне, Линкольн объявил Декларацию независимости «cамым ценным, самым священным правом – правом, которое, как мы надеемся и верим, освободит мир».

Линкольн возражал против войны потому, что она была начата под фальшивым предлогом, а также потому, что Полк пошел дальше защиты Техаса, завоевав территорию Мексики.

Эта война была короткой, и США одержали в ней убедительную победу. Мексиканцы сражались под командованием генерала Санта-Анны, который руководил успешным восстанием мексиканцев против испанского правления. Но Санта-Анна не имел сил, равных силам Соединенных Штатов, возглавляемых генералами Закари Тейлором и Уинфилдом Скоттом. Тейлор позже стал президентом Соединенных Штатов, а Скотт – самым высокопоставленным генералом в армии. Среди младших офицеров в американской армии можно упомянуть такие имена, как Улисс Грант, Джордж Макклелан, Стоунуолл Джексон, Роберт Э. Ли и Джефферсон Дэвис. Будущие противники в Гражданской войне, здесь они сражались на одной стороне.

Война закончилась в 1847 г., когда Соединенные Штаты завладели столицей. Флаг Соединенных Штатов был поднят над Мехико-сити, и город оставался оккупирован американской армией в течение девяти месяцев. В конце концов американцы ушли, и мир между двумя странами был скреплен договором Гваделупе-Идальго, условия которого установили границы Техаса и даровали Соединенным Штатам обширную территорию, простирающуюся от земель современного штата Нью-Мехико до Вайоминга. Однако Америка могла бы захватить и всю Мексику. Соединенные Штаты решили оставить себе половину, а половину вернуть.

Как оценивать Мексиканскую войну? Лично я не сочувствую мексиканскому правительству, которое начало войну и проиграло. Также я не стану отрицать и того, что это была, отчасти, американская захватническая война, которая прибавила полтора миллиона квадратных миль к территории Соединенных Штатов. Кто пострадал в результате этой войны? Говард Зинн, изучающий «историю снизу», говорит, что мало кто из американских солдат отказался воевать из-за того, что был против участия их страны в войне. К мексиканской армии в итоге присоединились примерно триста солдат, несогласных с войной и соблазнившихся землями, предложенными перебежчикам мексиканским правительством. Такой небольшой контингент отказавшихся от участия в боевых действиях или перешедших на другую сторону – так ли это важно? Действительно важным вопросом является влияние этих событий на мексиканцев, которые оказались прямо затронуты этой войной. Мы должны взглянуть, что в результате случилось с ними и их потомками.

Рассмотрим заявления, которые мы слышим в наши дни, о том, что мексиканцы просто хотят вернуться и работать на своей земле, несправедливо отобранной у них в свое время. Однако никакая земля у них, на самом деле, не отнималась. По окончании войны Соединенные Штаты немедленно признали действительными права собственности мексиканцев на недвижимость, находящуюся на территориях, отошедших Соединенным Штатам. Собственники земли не менялись, изменилось только то, что люди, которые раньше были мексиканцами, теперь стали американцами.

Обычно процесс получения гражданства Соединенных Штатов занимает долгое время – мне это известно из первых рук, поскольку я сам иммигрант и прошел через это лично. Но по договору Гваделупе-Идальго мексиканцы, живущие на территории, отошедшей Соединенным Штатам, получали американское гражданство немедленно. Статья девятая Договора гарантировала им «все права граждан Соединенных Штатов Америки». Сам по себе этот пример в истории уникален: из трех основных «вынужденных стать гражданами» этнических меньшинств – американских индейцев, чернокожих и мексиканцев – только мексиканцам было сразу же предложено американское гражданство. Они стали иметь больше прав, включая лучшие гарантии права собственности, чем раньше.

Вероятно, есть своя правда в словах Роберта Розенбаума, что в результате войны «большинство мексиканцев в Соединенных Штатах потеряли возможность жить так, как они хотели». Розенбаум – автор книги «Мексиканское сопротивление на Юго-Западе». Он приводит документальное подтверждение нескольких случаев – немногочисленных, но значимых – когда мексиканцы сражались против американской оккупации. Розенбаум также отмечает что «полноценное гражданство и гарантия прав собственности не привело к реализации экономических возможностей или социальной интеграции мексиканцев». Помимо разницы в языке и культуре, также приходилось бороться с политикой нативизма и дискриминацией. Несмотря на это, американцы мексиканского происхождения получили больше возможностей улучшить свою жизнь, чем имели бы, оставшись на территории Мексики. Теперь у них был целый ряд прав, гарантированных Конституцией Соединенных Штатов, включая право на самоуправление. Политолог Гарри Джаффа пишет: «Включение частей Мексики в состав Соединенных Штатов не означало отрицания самоуправления местных жителей этих областей, но впервые эффективно обеспечило это самоуправление».

В иммиграционной политике США мексиканцы всегда имели привилегированный статус, и дело не только в близости Мексики к Америке. В 1920-х годах Соединенные Штаты ввели ограничения, установив квоты на иммиграцию из большинства стран, но иммиграция из Мексики оставалась неограниченной. Фактически, в рамках иммиграционной политики мексиканцы классифицировались с точки зрения расы как «белые». В наши дни, несмотря на большое количество легальных иммигрантов, приезжающих в Америку из Мексики, большинство нелегальных мигрантов тоже прибывает из этой страны. Примечательно, что если бы Америка сохранила контроль над всей Мексикой, эти нелегалы не должны были бы пересекать границу; они бы уже были гражданами Соединенных Штатов. В то время как прогрессисты осуждают американскую агрессию, можно задаться вопросом – нет ли мексиканцев, которые хотели бы, чтобы Америка была чуточку агрессивней. Что нам действительно хорошо известно, так это то, что большинство мексиканцев, оказавшихся на американской стороне после окончания мексиканской войны, никогда не пыталось вернуться в Мексику. Как и их потомки.