Дома в Сан-Франциско я застаю Мэта с Эшли вдвоем на кухне: уплетают какой-то замысловатый салат, оба в ярких эластичных спортивных костюмах. У Мэта к поясу прицеплен зажим-карабин.

– Дженнон! – вопит он. – Ты когда-нибудь занимался скалолазанием?

Признаюсь, что не приходилось. Я же привык ловчить, вот и предпочитаю те виды спорта, где главное не сила, а проворство.

– Ну да, я так и думал, – говорит Мэт, кивая. – Но там дело не в силе. Там стратегия нужна.

Эшли с гордостью смотрит на него.

А он продолжает, размахивая насаженной на вилку зеленью:

– Нужно изучать каждый маршрут на ходу – составлять план, прикидывать, корректировать. Серьезно, у меня вот мозг сейчас устал сильнее, чем руки.

– Как съездил в Нью-Йорк? – вежливо интересуется Эшли.

Не знаю, что и ответить. Как-нибудь так: «В общем, усатый хранитель секретной библиотеки взбесится из-за того, что я скопировал целиком их старинную шифровальную книгу и передал ее в Гугл, но, по крайней мере, я жил в приличном отеле»?

Вместо этого говорю:

– В Нью-Йорке было неплохо.

– У них там шикарные скалодромы, – Эшли качает головой. – Наши и рядом не стояли.

– Да уж, дизайн интерьеров в «Рок-сити» определенно… оставляет желать лучшего, – прибавляет Мэт.

– Эта фиолетовая стенка… – с содроганием произносит Эшли. – Купили, наверное, первую попавшуюся краску.

– А ведь стенка для лазания – это такой простор для фантазии, – говорит Мэт. Он воодушевляется:

– Такой холст! На три этажа в высоту заполняй чем хочешь. Разрисуй как следует. В Ай-Эл-Эм есть один чувак… Оставляю их увлеченно обсуждать детали.

Сейчас бы поспать в самый раз, но я покемарил в самолете и потому сейчас не могу расслабиться, будто что-то в моем мозгу все кружит и кружит над полосой, отказываясь идти на посадку.

Я нахожу Кларка Моффата (целого и невредимого, не сожженного) на собственном коротком стеллаже. До сих пор неспешно перелистываю эпопею, читаю сейчас второй том, ближе к концу. Плюхаюсь на кровать и пытаюсь по-новому взглянуть на эту историю. В том смысле, что книгу написал человек, ходивший по тем же улицам, что и я, смотревший на те же сумрачные стеллажи. Он вступил в Неразрывный Каптал, а потом покинул его.

Что он узнал в пути?

Листаю до той страницы, где остановился.

Герои, ученый гном и низверженный принц, пробираются через гиблые топи в Крепость Первого Чародея. Я, конечно, знаю, что будет дальше, ведь я читаю уже в четвертый раз: Первый Чародей обманет их и выдаст королеве Драгане.

Всякий раз знаю предстоящий сюжетный поворот, знаю, что это должно произойти (а как еще герои попадут в башню Драганы и в конце концов победят королеву?), но читать эту главу всегда тяжко.

Почему нельзя по-человечески? Налил бы им Первый Чародей по кружке кофе, да и приютил бы на время… Хоть я и узнал много нового, смысл истории от этого особо не меняется. Моффат здорово пишет: ясно и размеренно, без лишних общих рассуждений о драконах и судьбе, ровно так, чтобы придать своему рассказу нужный объем. Типажи притягательны. Ученый гном Кочедыга – эдакий всезнайка, умеющий выйти сухим из воды. Телемах Полукровка – герой, которому хочется подражать. У него всегда есть план действий, он в любой ситуации находит решение, вечно окружен тайными союзниками, которых можно призвать на помощь: пиратами и колдунами, чье расположение он завоевал своими давними подвигами. Как раз сейчас начинаю читать главу, в которой Телемах будет трубить в Золотой рог Гриффо, чтобы разбудить мертвых эльфов Пинакского леса, которые обязаны ему, потому что он освободил… Золотой рог Гриффо. Так-так.

Гриффо, как Гриффо Герритзун.

Открываю ноут, начинаю делать пометки. Повествование продолжается:

Не знаю, в чем тут смысл, но какой-то смысл, наверное, есть. Дальше сюжет знакомый: пока Кочедыга и Телемах спят (наконец-то) в богато обставленных комнатах, Первый Чародей похищает рог. Затем зажигает красный фонарь и устремляет ввысь его пляшущий луч, подавая сигнал темным гробороям Драганы в Пинакском лесу. Они рыщут среди деревьев, отыскивая старые эльфийские могилы, выкапывая кости и размалывая их в прах, – но этот сигнал им понятен. Они сбегаются в крепость, и, внезапно проснувшись в комнате, Телемах Полукровка видит, что окружен огромными тенями. Они с воем набрасываются на принца. На этом и заканчивается вторая книга хроники.

– Так прикольно, – говорит Кэт.

Мы едим безглютеновую вафлю в «Гурманском гроте», и Кэт рассказывает мне об установочном собрании нового ПМ. На ней кремовая блузка с острым воротничком, надетая поверх красной футболки под горло.

– Вообще обалденно, – продолжает она. – Самое лучшее собрание. Полностью… выстроенное. Точно знаешь, что происходит в каждую минуту. Все с ноутами…

– Друг на друга хотя бы смотрят?

– Не особо. Все, что нужно, у тебя на экране. Там повестка, которая сама корректируется. Групповой чат. И фактчекинг! Если ты выступаешь, специальные люди перепроверяют твои заявления, подтверждают или опровергают…

Прямо Афины для инженеров.

– …и продолжается оно часов шесть, не меньше, но время пролетает незаметно, потому что так активно думаешь. Выкладываешься полностью. Нужно усвоить массу информации, а поступает она очень быстро. И решения они принимают – мы принимаем – тоже быстро. Если кто-то ставит вопрос на голосование, все происходит вживую, и нужно голосовать сразу или доверить это кому-нибудь другому…

Это уже скорее реалити-шоу. А вафля на вкус отвратительна.

– Там есть инженер, Алекс, очень крутой, сделал большинство гугловских карт, и, кажется, я ему нравлюсь – он уже один раз делегировал мне свой голос, ну, это бред, я только пришла…

Пожалуй, я бы делегировал этому Алексу кулак в рожу.

– …и там куча дизайнеров, больше, чем обычно. Кто-то рассказывал, что алгоритм отбора слегка подкрутили. Наверное, потому я и попала туда, ведь я и дизайнер, и программист. Оптимальное сочетание. Типа того.

Она наконец делает короткую паузу.

– Я устроила презентацию. Это, наверное, не совсем то, чего от тебя ждут на твоем первом заседании ПМ. Но я спросила Раджа, и он сказал, что вроде бы ничего. И даже, пожалуй, хорошая идея. Произвести впечатление. Как-то так.

Еще передышка.

– Я им рассказала про Мануция.

Ничего себе.

– Какая это удивительная древняя книга, настоящая реликвия, настоящее старое знание, СЗ… Она и вправду рассказала.

– …а потом я объяснила, что есть такая некоммерческая организация, которая пытается расшифровать… – Некоммерческая организация?

– Это лучше звучит, чем, типа, тайное общество. В общем, я сказала, что они пытаются расшифровать код, и, ясное дело, публика тут же оживилась, потому что в Гуг ле все любят коды.

Книги – скучно. Коды – круто. И эти люди рулят интернетом.

– И я сказала, что, может быть, стоит заняться этой проблемой, поскольку тут можно придумать нечто совершенно новое, например, какой-нибудь общедоступный сервис по расшифровке…

Эта девушка понимает своего слушателя.

– …и всем эта идея очень понравилась. И мы проголосовали.

Вот тебе раз. Больше не надо кругами ходить. Благодаря Кэт у нас теперь есть официальная поддержка Гугла. Фантастика. Интересуюсь, когда приступят к расшифровке.

– Ну мне как раз поручили все это организовать.

Кэт загибает пальцы на руке:

– Я набираю волонтеров. Потом мы конфигурируем системы и проверяем, все ли в порядке с текстом, – тут поможет Джед. Само собой, надо переговорить с мистером Пенумброй. А вдруг он сможет приехать в Маунтин-Вью? Примерно так. Думаю, мы будем готовы где-то через пару недель. Скажем, две недели, считая от нынешнего дня.

Она решительно кивает.

Братство тайных книжников потратило на эту задачу пятьсот лет. А мы запланировали решение на утро пятницы.