Книга: Душа зла
Назад: 1
Дальше: 3

2

В коридоре стояла темень. Где-то в подвале с потолка капала вода И самое неприятное: видимость была не более двух метров. А потом из темноты вдруг выпрыгнуло что-то огромное и отвратительное. Монстр оказался быстрее человека и обезглавил его, а тот, замерев от неожиданности, даже не успел вытащить оружие.
— Вот дерьмо! — воскликнул Джошуа Бролен, подпрыгнув в кресле и выключив видеоприставку.
Кабинет, в котором он сидел, располагался на шестом этаже Департамента полиции Портленда и был залит уличным светом, проникавшим сквозь большие окна; кроме того — редкость для любого управления полиции — он был еще и просторным.
Дверь внезапно распахнулась, и на пороге возник человек в форме полицейского. Крепкое телосложение, седеющие волосы, круги под глазами. Настроение у Ларри Салиндро было хуже некуда.
— Ты уже два года инспектор, а таблички на двери все нет, — заявил он таким тоном, словно речь шла о его собственном кабинете. Сразу же заметив портативный телевизор и приставку, он добавил: — Что, Джош, все прешься от этих детских забав?
— Поверь, я пытался бросить, но это хуже, чем бросать курить! Эта штука — единственное, что позволяет мне на время забывать о работе. Это мой персональный антистресс.
— Ну да, антистресс. Кстати, вот отчет судмедэксперта, составленный после вскрытия нашей милой барышни, выловленной позавчера утром, — бросил Салиндро, положив папку на заваленный бумагами стол. — Анализ на микрочастицы сделали вчера, но не успели как следует все оформить, он будет у нас в течение дня.
Ларри сел, ослабив свой большой ремень и высвободив заплывший жиром живот. Слишком много лишних килограммов. Через месяц ему должно было исполниться пятьдесят. Ларри Салиндро служил в полиции Портленда уже двадцать семь лет и все эти годы поглощал чересчур много сладостей, чтобы его тело могло это выдержать.
Бролен схватил папку, вытащил очки из очечника и нацепил их на нос. В сочетании с темными, спадавшими на лоб прядями волос, большими глазами орехового цвета, постоянной улыбкой на губах и массивным квадратным подбородком очки придавали ему необычную строгость. В тридцать один год Бролен был самым молодым инспектором Криминального отдела. Его часто упрекали в том, что он больше похож на «звезду» футбола — потому и дали прозвище КБ, — чем на инспектора полиции. Так коллеги намекали ему, что он не должен выходить за пределы своих сугубо профессиональных обязанностей.
Джошуа Бролен проделал путь, противоположный традиционному: начал в ФБР, а затем перешел на службу в полицию. Имея в кармане диплом и обладая истинным даром к изучению психических патологий, Бролен хотел поступить на работу в ФБР, в Криминально-следственный отдел, окунуться в самую гущу преступлений. Сначала он сдал серию вступительных тестов в академию ФБР в Куантико, затем для него начались наискучнейшие годы обучения. Успешно пройдя предварительный отбор, оказавшись среди лучших, он смог познакомиться с некоторыми членами КСО и обзавестись необходимыми связями. Помимо этих связей, его желание совершенствоваться в тонкостях криминалистики и великолепные отметки позволили Бролену быстро получить разрешение на специальную дополнительную стажировку в КСО. Там он проявил способности анализировать и использовать информацию, касающуюся основных элементов следствия, и составлять точные психологические портреты преступников.
Но в этот момент все пошло не так, как ему хотелось. Бролен прекрасно знал, что нельзя стать профайлером КСО сразу по завершении обучения, сначала нужно несколько лет поработать в каком-либо другом отделе: только постоянная практика ведения уголовных дел способна дать сыщику необходимые навыки, и только тогда он может стать хорошим профайлером. Но Бролен наивно думал, что его оценка «превосходно», полученная по большинству предметов, и крепкие связи с некоторыми сотрудниками отдела станут для него пропуском в КСО в обход принятой практики. Ничего подобного не случилось. Он мог попасть в ФБР, проработав вначале пару лет обычным экспертом-криминалистом.

 

Несмотря на то что сотрудники КСО производили впечатление людей холодных и неприступных, они все были одной большой семьей, любой член которой готов был помочь и дать совет своему коллеге. Особенно это было заметно, когда они занимались случаями причинения тяжких телесных повреждений, эпизодами кошмарного сексуального насилия и раскрытием прочих чудовищных преступлений. Тогда они превращались в команду, потому что у них не было другого выбора; многие из них любой ценой добивались перевода в КСО на протяжении нескольких лет, но потом подавали заявление о переходе на другое место: здесь, если хотели сохранить здравый рассудок и не свихнуться, не оставались служить до пенсии. День за днем сотрудники отдела занимались анализом наиболее отвратительных преступлений, совершаемых в стране: изучали фотоснимки, просматривали видеопленки с отчетами судмедэкспертов и полицейских. Разумеется, каждый день, прожитый подобным образом, был погружением в самые мрачные уголки человеческой души.
Любопытно, что это не смущало Бролена, проводившего бесконечные учебные часы за оттачиванием мастерства следователя. Он научился умело вникать в дела, перевоплощаться в убийц, воссоздавать мотивы их поведения, а затем вновь становиться Джошуа Броленом.
Как-то под вечер одного тяжелого дня директор КСО Роберт Дуглас сказал ему, что видит в нем прирожденного профайлера именно из-за его умения отделять личную жизнь от работы. Ведь самая большая сложность для профайлера состоит в том, что ему необходимо полностью раствориться в психологии убийцы, он должен разобраться в причинах его поступков, стать с ним единым целым, чтобы понять, что тот собирается сделать дальше. Подобное умение достигается трудом на износ: профайлеру постоянно нужно жить с мыслью о деле, которое он расследует, и жертвах; он должен уметь сосредоточиваться на телесных увечьях и повреждениях, чтобы почувствовать, что проник в мозг преступника.
И тогда он сам фактически становится преступником.
Как минимум, начинает разбираться в том, какие низменные желания руководят этим человеком. И только тогда он оказывается способным нарисовать точный психологический портрет убийцы, определить мотивы его поступков и цели, может предсказать, где тот нанесет очередной удар.
По словам Дугласа, сила воли, присущая Бролену, позволяла ему перевоплощаться без серьезных психологических последствий — а для профайлера нет ничего важнее. И в самом деле, Бролен обладал невероятной способностью к эмпатии, и не просто потому, что так было нужно, — он делал это органично, полностью отдаваясь служебной необходимости. Закончив очередное дело, он забывал про него, совершенно не желая глубже вдаваться в случившееся. Все, чего он хотел, — остановить очередного психа прежде, чем тот совершит новое преступление. В коридорах академии частенько шептались, что все эти профайлеры из КСО, конечно, работают на ФБР, но, если бы в детстве с каждым из них вдруг случилось что-то не то, однажды они бы стали самыми страшными серийными убийцами в стране, и их фотографии были бы теперь пришпилены к стенам полицейских кабинетов.

 

Стремление научиться читать следы, собирать улики, выстраивать психологический портрет и предугадывать следующий шаг убийцы, — все это подтолкнуло Бролена поступить на службу в ФБР. Он получил значок, когда ему исполнилось двадцать восемь, и вскоре его вызвал к себе Роберт Дуглас.
— Я знаю, ты хочешь стать сотрудником моего отдела прямо сейчас, ведь ты действительно почти один из нас, — начал он. — Но тебе придется набраться терпения. Безусловно, ты будешь классным профайлером, я тебе уже это говорил.
— Но? — протянул Бролен, чувствуя во рту горечь.
— Но я не делаю исключений. Сначала нужно набить руку, набраться опыта, несмотря на все те дела, которые ты уже расследовал. Всего четыре-пять лет, самое большее шесть. Я не прошу тебя о многом, поверь, но есть некоторые вещи, которые ты сможешь узнать только в городских джунглях: А потом вернешься к нам. И будешь работать здесь. — Заметив, как сильно нахмурился Бролен, Роберт Дуглас добавил: — Ну, а что ты себе воображал? Ты, может быть, и создан для этой работы, но я не собираюсь брать к себе человека, рискующего провалить дело из-за отсутствия опыта и зрелости. Ты видел парней, которые здесь работают как заведенные? Им всем минимум по тридцать. Я позабочусь о том, чтобы ты получил подходящую должность через несколько лет, когда ты вольешься в нашу команду.
Бролен понял: Дуглас недоговаривает, но правда казалась бесспорной: у КСО была отличная репутация, и директор отдела, дабы не рисковать общей репутацией, не мог допустить, чтобы его сотрудники прокалывались на мелочах.
Несколько дней спустя его перевели в бостонский филиал. Многие однокурсники завидовали его назначению, но для Бролена это означало еще шесть лет заниматься вовсе не тем, к чему он шел на протяжении предыдущих долгих восьми лет учебы. Это стало для него полным крахом иллюзий.
За время обучения у Бролена сложились дружеские отношения с Джоном Рисселом, преподавателем судебной психиатрии. Тот был отзывчивым человеком и отличался широтой взглядов. Общение с Рисселом стало для Бролена своеобразной «стартовой площадкой». Старший товарищ постоянно твердил Джошуа, что тот обладает настоящим даром разбираться в особенностях поведения преступников, и уговаривал не торопиться. Но видя, насколько упрям Бролен, Риссел капитулировал. И тогда он посоветовал ученику сменить место службы и поступить в полицию. Там требовались люди, подобные Бролену; его, возможно, отправили бы «в поля» — собирать улики; поступив на службу в какое-нибудь управление полиции, он очень быстро стал бы получать задания составить психологический портрет преступника — то есть стал бы расти как профайлер быстрее, чем в ФБР. Риссел настаивал, что Бролену нужно постоянное место работы, где его окружали бы одни и те же надежные люди и где он смог бы двигаться вверх по служебной лестнице, руководствуясь желанием глубже вникать в детали происходящего. Риссел посоветовал ему осесть в каком-нибудь большом городе, оставив позерство, присущее любому агенту ФБР. Он считал, что Бролену, быть может, лучше отправиться туда, где он принесет больше пользы и разовьется как специалист.
Так и получилось, что, имея диплом психолога и криминалиста ФБР, Бролен вернулся в родной Портленд и спустя шесть месяцев занял должность обычного полицейского инспектора. В течение почти всего следующего года на него вешали пустяковые дела, но, видя, насколько хорошо он умеет разбираться в поведении преступников, начальство быстро прониклось к нему уважением и стало поручать ему дела более интересные.
Теперь он старался не вспоминать о своем прошлом в Бюро, внушая себе, что для него годы учебы там стали периодом отличного профессионального роста, несмотря на то что за ними последовало самое большое разочарование в его жизни.
В таком городе, как Портленд, быть «экс-федералом», означало иметь дурную репутацию человека, обладающего непомерными амбициями. Копы видели в Бролене молодого волка с длинными клыками — на самом деле это было далеко от истины; впрочем, никто из них, за исключением, пожалуй, Салиндро, не попытался его понять.

 

— Парни из лаборатории еще не установили ее личность, да? — спросил Бролен, не поднимая головы от бумаг.
— Да! И, учитывая, в каком состоянии ее обнаружили, это будет непросто! Ее же всю раздуло от газов, а цвет ее кожи…
Будучи почти на двадцать лет моложе своего коллеги, Бролен тем не менее прервал его жестом руки.
— Ларри, я был там, когда ее нашли. Отчего она умерла?
— От недостатка воздуха.
— Она утонула, ты это хочешь сказать? — поправил его Бролен.
— Нет, я хочу сказать, что она умерла, потому что в ее легкие не попадал воздух. Она задохнулась из-за пиявок.
На сей раз Бролен уставился на Салиндро поверх очков:
— В смысле?
— Понимаю, это странно, но тут так написано.
Салиндро принялся листать страницы с фотографиями, ища нужное место.
— Вот, смотри, цитирую: «…необъяснимое наличие шести пиявок в дыхательных путях, приведшее к перегрузке правого желудочка, стало причиной остановки сердца. Шесть инородных предметов обнаружены в различных местах, в пищеводе, в гортани и в области надгортанника. Образцы были переданы гирудисту для более детального изучения. Повреждения рта, зубов и языка, определенные патологоанатомами как полученные ante mortem, свидетельствуют, что инородные тела были введены в горло жертвы до того, как она умерла. Предположительно, пиявки спустились в область гортани, чтобы напиться крови, Несмотря на то что определенная степень разложения тела не позволяет сделать некоторые выводы, наличие на нем гематом, кровоподтеков и других признаков повреждения кожных покровов и слизистых оболочек ясно свидетельствует о том, что жертва защищалась. Внешние и внутренние следы у основания челюсти, равно как и различные повреждения в ротовой полости, позволяют предположить, что жертву заставили открыть рот, а затем поместили туда пиявок. Патолого-анатомическая экспертиза поможет установить, присутствует ли вода в легких, то есть была ли жертва утоплена или брошена в реку уже post mortem». Напившись крови, эти твари стали раздуваться и мешали ей дышать до тех пор, пока она не умерла от асфиксии. Видишь, в отчете есть все.
Салиндро хлопнул папкой по столу.
— Ладно, мы имеем дело с каким-то отморозком, которому нравится засовывать людям в горло пиявок, но вот что меня интересует гораздо больше: тот ли это человек, которого мы ищем? — взволнованно возразил Бролен. — Что скажешь по поводу следа у нее на лбу? Есть что-то новое?
Усевшись напротив молодого инспектора, Салиндро оперся подбородком на руки и принялся разглядывать небо за окном.
— Да, давай вернемся к этой детали, она тебя заинтересует, — бросил он.
Позавчера Бролена вызвали на берег Туалатина, где выловили тело женщины. Почти сразу же судмедэксперт обнаружил на лбу утопленницы странный след. Длительное пребывание тела в воде помешало установить, откуда он взялся, и потому оказавшийся на месте происшествия полицейский инспектор сразу же позвонил Джошуа Бролену и попросил его приехать.
За последние два месяца это оказался уже третий труп женщины, и все — с внешними признаками насилия.
Первой жертве было двадцать два; она работала официанткой и возвращалась домой, когда на нее напали. Ее тело случайно обнаружили рыбаки в местном пруду, оно плавало на спине. Девушке отрезали руки по самые предплечья.
Прежде, чем она умерла.
Когда с ней это проделывали, она была еще жива. По непонятной причине ей выжгли часть лба, отчего на коже осталась большая отметина, по форме напоминающая звезду. Хотя рана и не была слишком глубокой, она выглядела отвратительно, весь лоб напоминал разверстый кратер вулкана. Из-за плохого состояния тела причину появления этой раны установить не удалось. «Возможно, кислота», — предположил судмедэксперт. Труп слишком долго находился в воде, чтобы можно было сделать более точные выводы.
Вторая жертва оказалась двадцатитрехлетней студенткой художественной школы. Похищенная со стоянки возле ночного клуба, она была найдена в водах Туалатина. У нее тоже не было рук, и на лбу присутствовал похожий ожог. Более глубокий, чем предыдущий, и спускавшийся на всю верхнюю половину лица. Было установлено, что на обоих телах присутствуют многочисленные увечья, и, хотя длительное пребывание в воде не позволяло сделать точное заключение, возможно, речь шла и о сексуальном насилии. Смерть женщин наступила от многочисленных ударов и порезов — об этом свидетельствовало состояние обоих трупов.
Стало понятно, что цепочка преступлений на этом не закончится. Решительность и жестокость, необходимые для того, чтобы отрезать жертвам руки и затем убивать их, позволяли предположить, что убийца — опасный психопат, постоянно пребывающий в поисках новой жертвы.
В годы учебы в академии Бролену встречались подобные дела, он умел составлять психологический портрет убийцы по немногочисленным деталям и уликам, и уж точно никто лучше его в полиции Портленда не разбирался в мотивах поведения «серийников». Поэтому, когда два дня назад детектив Эшли оказался на берегу реки, из которой в это время как раз вытаскивали девушку с отметиной на лбу, он, несмотря на то что ее руки были целы, тут же вызвал на место преступления Бролена, официально отвечавшего за расследование.
Как правило, серийным убийцам дают прозвища. На сей раз нечто подобное пришло в голову одному из коллег Бролена. Учитывая увечья и повреждения, наносимые убийцей своим жертвам, его прозвали Портлендским Палачом. Произошла утечка информации, и пресса с удовольствием приписала изобретение этого прозвища себе.
И вот теперь Бролен ждал подтверждения того, о чем уже догадывался: ожог на лбу женщины оставила кислота.
Салиндро торжественно продолжил:
— Тот же самый след, что у двух предыдущих девушек. Вскрытие показало, что ей нанесли на лоб большое количество какого-то химического вещества. И опять-таки длительное пребывание тела в воде не позволяет сказать, какое это было вещество, но весьма вероятно — кислота. То же подобие ритуала, что и в двух первых случаях.
В отличие от своего коллеги и друга Джошуа Бролена, Салиндро никогда не учился в Куантико на профайлера. Однако годы, проведенные в контакте с полицейскими психологами и криминалистами, а также чтение различных отчетов, дали ему достаточно, чтобы он мог иметь свои суждения относительно деталей очередного преступления.
Бролен кивнул.
— Это точно наш парень, — тихо произнес он. — Характер действий преступника на сей раз отличается, но отметина идентичная. Он заставлял жертву страдать, ему необходимо было внушить ей ужас… А затем сжечь лоб жертвы кислотой, — добавил он еле слышно.
Грустно вздохнув, словно сгибаясь под тяжестью какого-то невероятного груза, инспектор снял очки. Нужно было отыскать нечто общее во всех трех преступлениях. Почему убийца отрезал руки первым двум жертвам и не сделал это с третьей? И почему кислота на лбу?
Бролен помассировал виски и принялся размышлять. Он легко погрузился в процесс перевоплощения, сопоставляя имевшиеся в его распоряжении факты.
«Серийный убийца никогда ничего не делает случайно: самое сложное — разобраться, что означает тот или иной его жест и как он связан с его фантазиями, — размышлял инспектор. — Может быть, он фетишист и считает руки своего рода трофеем, но почему именно руки? И как он выбирает жертв: случайно или руководствуясь конкретными признаками?»
Все жертвы — молодые женщины, относящиеся к так называемой группе «минимального риска», поскольку они довольно спортивны и, следовательно, могли постоять за себя; кроме того, они не посещают сомнительные места и, скорее всего, не знакомятся со случайными людьми. Значит, убийца должен обладать определенной дерзостью, похищая их; он высоко задирает собственную планку, для него это — своего рода вызов. Ведь каждый раз его могли видеть, жертва вполне была способна защищаться и привлечь внимание прохожих. Однако ничего подобного не происходило. Он проделывал все очень быстро.
Значит, они имели дело с расчетливым, преследующим конкретные цели убийцей с садистскими наклонностями.
Бролен легко представил себе, как тот вступает в беседу со своими жертвами, потом начинает их запугивать, а затем медленно насилует. «Возможно даже, это красивый, харизматичный мужчина, похожий на Теда Банди», — подумал Бролен. И когда внутри него побеждают разрушительные импульсы, он становится монстром, жаждущим подавлять, и для этого наводит на жертву ужас. Сексуальное желание рождается в нем медленно, мягко, овладевает им постепенно. Потом он видит на улице или по телевизору молодую женщину, это еще больше распаляет его, и он возбуждается. И тогда он выходит на охоту. Может быть, он не сразу находит ту, которую ищет, и продолжает свои поиски несколько дней подряд. Иногда желание в нем утихает, и он возвращается к своему привычному, спокойному существованию, но бывает и так, что желание только растет по мере того, как он понимает: женщины для него недоступны. И вот желание уже превращается в ненависть, он начинает ненавидеть их всех. Они дорого ему заплатят. Все эти телки, которых он встречает всюду — на улицах, в магазинах или видит по телику, — он им совершенно безразличен, он не может делать с ними то, что хочет. Чем дольше он ждет, тем сильнее растет в нем ненависть. И вдруг ему везет: женщина, за которой он давно следил, — интересно, всегда ли он выбирал для этого одни и те же места? — оказывается в пределах досягаемости. Возбуждение сразу же захлестывает его. Он предвкушает, как овладеет ею, а потом-потом она будет безраздельно принадлежать ему. Он похищает ее и увозит подальше, чтобы чувствовать себя в безопасности; возможно, у него где-нибудь есть логово, в котором он и творит свои зверства. Сначала он забавляется тем, что терроризирует ее, стараясь сдерживать переполняющую его ненависть. Он запугивает жертву, упиваясь страхом, который внушает ей, насилует ее, вероятно, издеваясь над ней и заодно нанося ей удары. Затем волны ненависти выплескиваются наружу, и он вступает в фазу наивысшего проявления жестокости. Он принимается исступленно, уже не сдерживаясь, бить жертву — вот откуда эти следы на теле.
Жертва умирает.
И он кончает в нее.
— Ладно, мне пора вернуться к делам, пока меня не хватился капитан Чемберлен, — сказал Салиндро, вставая.
Вырванный из череды мыслей, Бролен лишь рассеянно кивнул:
— Буду держать тебя в курсе.
Прежде чем выйти, Салиндро застегнул свой тяжелый ремень.
Оставшись один, Бролен в течение нескольких секунд смотрел в окно на высотные здания в центре города, а затем взялся за отчет о вскрытии.
Назад: 1
Дальше: 3