Судмедэксперту все меньше нравилась его работа. Помимо того, что ему были гарантированы долгие годы кошмаров, он еще должен был терпеливо переносить постоянно растущие капризы копов. Сейчас его попросили натянуть на одежду комбинезон и до поры до времени не прикасаться к жертве. Эксперту пришлось довольствоваться только тем, что он подтвердил факт, который и так ни у кого не вызывал сомнений: девушка была мертва. Возможно, уже сорок или пятьдесят часов, поскольку трупное окоченение по большей части прошло, однако разложение было не столь заметным, за исключением зеленого пятна в районе пупка Бролен наклонился и закрыл убитой глаза В течение нескольких первых секунд ему казалось, что она еще жива. Измучена, но жива.

Его не отпускало ощущение, что она следит за ним взглядом, словно мертвая Джоконда, погружающая свои глаза в ваши, в какой бы точке музейного зала вы ни находились.

Салиндро вернулся к машинам — доложить ситуацию Ллойду Митсу. Крейг Нова и его помощник Скотт Скаччи осматривали помещение. С «полилайтом» в руке Скотт шаг за шагом двигался вдоль стен.

Крейг Нова подошел к Бролену, сидевшему на корточках возле тела.

— Можно снять у нее отпечатки? — поинтересовался он.

— Давай, только не двигай ее.

— Почему ты так переживаешь, что тело могут тронуть? — спросил криминалист, вынимая из чемодана набор штемпельных подушечек и листы бумаги для снятия отпечатков. — Ведь все необходимые снимки уже сделаны.

— Я пытаюсь понять, что она хочет нам рассказать.

Крейг поднял голову и внимательно посмотрел на Бролена.

— Что она хочет тебе рассказать? — переспросил он, указывая на труп.

Бролен кивнул и встал. Он стал медленно обходить тело, то и дело на несколько секунд останавливаясь и разглядывая все, что их окружало.

— Мы имеем дело с преступлениями на сексуальной почве, — начал он. — Это импульсы, питающие извращенные фантазии убийцы и побуждающие его к действию, именно так можно было бы сказать, чтобы упростить картину. Однако подобный тип преступлений интересен тем, что убийца, сознательно или нет, часто пытается что-то сообщить своими поступками. И его послания обычно запечатлеваются в жертве.

— Хочешь сказать, убийца оставил нам какой-то знак?

— Не совсем так. Часто этот месседж бывает почти неуловимым, особенно если речь идет о неосознанных действиях. Преступник убивает, чтобы воплотить свои фантазии, он стремится сделать это наилучшим образом. Мертвое тело, которое остается после него, иногда позволяет определить, к чему же тот стремится, что именно толкает его на убийство. Мы можем лишь посмотреть на результаты и попытаться понять, как именно он рассуждал и действовал, тогда мы определим, какие цели он преследует и какие фантазии им руководят. Поэтому первичное положение тела — важнейшая улика. Тело жертвы выступило катализатором его импульсов, инструментом воплощения его пагубных фантазий, стало быть, то, как он поступил с жертвой, имеет для следствия огромное значение. Как раз это меня сейчас особенно интересует. Взгляни, даже после того, как прошел его приступ безумия и он закончил свое дело, убийца даже не попытался соблюсти приличия, придав жертве достойный вид, напротив, он бросил ее голой, выставив ее наготу на всеобщее обозрение. Он не испытывает угрызений совести, наоборот, охвачен невероятной ненавистью ко всем женщинам или, по крайней мере, ненавидит то, что эта женщина олицетворяла собой.

— Но почему ты ждешь, что этот псих начнет испытывать угрызения совести? Раз он убил дважды, значит, он совсем не тот человек, который может испытывать какие-либо угрызения!

— Ты ошибаешься. Представь: тебя возбуждает мысль иметь связь с какой-нибудь женщиной. Она буквально распаляет тебя желанием, вы с ней играете в одну игру, и, поскольку ты уже давно не трахался, у тебя в голове крутится только одно желание: переспать с ней. Не важно, что она не супермодель. Не важно, что она — твоя коллега, а ты поклялся себе не смешивать работу и секс. Ты возбужден настолько, что начинаешь двигаться напролом, стремясь получить желаемое, тебя неудержимо влечет к ней. Ты опьянен своим желанием. Обычно, как только сексуальный порыв оказывается удовлетворенным и все импульсы сами собой утихают, ты говоришь себе: «Вот дерьмо, я не должен был этого делать. Мы поступили глупо. Как я мог решиться на такое?» И так далее. Ты был во власти желания. И тебя волновало только одно: поиметь ее, не важно, что ты знал, что этого делать…

Кивнув, Крейг улыбнулся.

— Можно и так посмотреть на вещи, — признался он.

— Убийца видит вещи похожим образом. Правда, его возбуждение связано с гнусными фантазиями, распаляющими желание. Он фантазирует недели напролет, месяцы, иногда даже годы. Но чем больше он об этом думает, тем более сложным и четким становится его план. Желание в нем зашкаливает, В какой-то момент он уже не может сдержаться, и, как скороварка, взрывается, переходя к действию. Он столько грезил об этом в тишине, что только он способен понять свои желания и потому видит в жертве не человека, а средство удовлетворения собственных фантазий. Возбуждение в нем настолько сильно, что он не может полностью себя контролировать, он буквально срывается с цепи, но когда дело оказывается сделанным, а «связь» состоялась, как и в твоем случае, он «спускается на землю» и берет под контроль собственные импульсы. Он ясно понимает, что натворил, понимает всю серьезность своего поступка. Как раз в этот момент он мог бы испытать угрызения совести, потому что в его голове зародилось что-то вроде досады. Но здесь перевешивает другой факт: реальность не смогла соответствовать силе его фантазий, и он вновь испытал неудовлетворенность. И тогда он все начинает снова, чтобы когда-нибудь приблизиться к своему бредовому идеалу, хотя идеал для него так никогда и не воплотится; но убивать он будет снова и снова… А эту, — Бролен указал на жертву, — он даже не захотел прикрыть одеждой, чтобы хоть как-то защитить ее лицо или тело. Нет, он выставил ее обнаженной на всеобщее обозрение, желая унизить как можно сильнее. Посмотри. Что тебя задевает в ее внешности в первую очередь?

Крейг нахмурился. Он многие годы выезжал на места преступлений и привык вести себя с некоторой долей фамильярности по отношениям к трупам, хотя и терпеть не мог эту работу, охотно уступая ее судмедэкспертам.

Он наклонился, чтобы лучше рассмотреть тело.

Женщине было под сорок; худая, но не слишком; время наложило отпечаток на ее внешний облик, однако жертва знала, как защититься от его воздействия — наверняка при помощи спорта или правильного режима питания. Лицо было искажено ужасом. И несмотря на это, можно было предположить, что по-своему она была даже симпатичной.

— Ну, не знаю… — признался, наконец, Крейг, — может, то, что она внешне ничего?..

— Да, как и предыдущая жертва. Правда, эта старше первой, я бы дал ей сорок или чуть больше. Взгляни на положение ее тела. Оно вытянуто, руки связаны над головой, она как будто указывает нам на этот люк. Вход в водосток.

— Да, правда, именно туда.

Бролен вдохнул горячий, сырой воздух.

— Но это еще не все, — продолжил он. — Посмотри на повреждения: горло частично посинело. На сей раз убийца захотел непосредственно контактировать с жертвой, никакого ножа, только руки. Я уверен, его раздражала необходимость делать это в перчатках, возможно, он снял их, а потом стер все появившиеся отпечатки.

— В любом случае отпечатки пальцев остаются на коже не больше, чем в течение часа после контакта, если повезет — в течение полутора часов, — уточнил Крейг.

— На этот раз нет никаких следов неконтролируемого бешенства, которое в случае с первой жертвой вылилось в многочисленные удары ножом. Теперь он смог удержать себя в руках. Но все-таки не совсем, поскольку в итоге отрезал жертве соски, и, может быть, так же, как и в прошлый раз, укусил жертву в области бедер. Однако, по сравнению с предыдущим разом, ее тело можно считать почти нетронутым. Взгляни. Немного крови на груди и, очевидно, на бедрах. И все.

Бролен взглянул на кровавые раны, оставшиеся там, где когда-то были ноги.

— Но в этот раз он взял не руки, а ноги. Ему был нужен другой трофей.

Возбужденный голос Скотта Скаччи отвлек Бролена от его мыслей:

— Есть отпечаток!

Крейг и Бролен ринулись по направлению к помощнику эксперта, направившему луч «полилайта» на одну из перегородок.

На табличке с надписью «Дополнительная задвижка № 4», сделанной красной краской, мощный луч света высветил маленький, едва заметный отпечаток пальца. Несколько фаланг.

— Не такой уж четкий. Из него можно что-нибудь извлечь? — нервно спросил Бролен.

Крейг Нова улыбнулся, обнажив зубы. Теперь дело было за ним. Поразмышляв, он вытащил из чемодана несколько флаконов, одновременно поясняя:

— Главное правильно выбрать индикатор. Если мы имеем дело с твердой и не впитывающей влагу поверхностью, такой, как эта, мы можем использовать угольный порошок — в том случае, если она светлая, или алюминиевый, если темная. Но если отпечаток нечеткий, то лучше всего пользоваться флуоресцентным порошком!

Он взял один из флаконов и стал заботливо наносить порошок при помощи магнитного аппликатора. Затем перевел «полилайт» в ультрафиолетовый режим и направил свет фонаря на отпечаток.

Результат был впечатляющим. Зеленый блеск флуоресцентного порошка оказался хорошо различим, и весь рисунок отпечатка стал максимально четким.

Отпечаток буквально сверкал.

— Вот дерьмо! — выругался Крейг Нова.

— Что такое? Это гениально. Действительно годится для исследования, — заметил Бролен.

— Проблема в другом. Видишь этот маленький треугольник посреди отпечатка? Все бороздки образуют вокруг нечто вроде крошечной волны. На жаргоне это называется «дуговым узором». Только у одного человека из сорока есть подобный рисунок, такой тип отпечатка встречается очень редко.

— Ну и что? В чем проблема?

— Я только что взял отпечатки у нашей дамы и обнаружил, что у нее как раз такие «дуговые узоры». Один человек из сорока — это не очень много, но готов поспорить на собственную рубашку, что это отпечаток жертвы, а не убийцы.

Бролен вздохнул Крейг сделал два снимка, один черно-белый, с мощной вспышкой, — цветные фотографии чрезмерно ослабляют необходимый контраст; другой — фотоаппаратом, с инфракрасным объективом, на пленку 3200 ASA.

— Эй, посветите сюда, — вмешался Скотт Скаччи. — Думаю, у меня тут кое-что есть.

Мужчины снова бросились к помощнику эксперта.

На сей раз лампа «полилайта» высветила отпечаток ноги на полу.

— Замечательно, — прокомментировал Крейг. — Скотт, передай мне электростатическую машину.

Через несколько секунд Крейг положил поверх отпечатка большой квадратный листок, похожий на кусок алюминия. Бролен видел нечто подобное в Куантико, но не знал всех тонкостей этой процедуры.

— Я использую лист ацетилцеллюлозы — совсем скоро мы будем иметь точный рисунок подошвы, — объяснил Крейг.

Он провел валиком по листку, подключив электростатическую машину при помощи небольшого цилиндра, похожего на зажигалку.

— Вот, пожалуйста! — воскликнул он, заботливо укладывая листок в конверт с помощью пинцета. — Если в отпечатке присутствует земля, она может оказаться для нас интересной.

— Здесь больше нет никаких других следов, кроме наших, — сказал Скотт, закончив комплексную проверку.

Бролен отошел на два метра назад. Пол прохода, ведущего к жертве, представлял собой сплошную решетку. Естественно, никаких отпечатков ног здесь сохраниться не могло. Зато в какой-то момент убийца наступил на каменный цоколь. Отклонение всего на один шаг.

С этого места тоже оставался ровно шаг до отпечатка пальца на стене.

Бролен представил себе сцену.

Женщина с трудом двигается вперед, ее руки связаны. За ней виден темный силуэт мужчины атлетического телосложения, толкающего ее в спину, заставляя идти через полумрак и пелену влаги. Она плохо видит, тень за ее спиной пользуется небольшим электрическим фонариком, поэтому женщина идет с трудом, к тому же ее ноги сковывает страх. Она спотыкается и невольно хватается за пульт управления — так появляется отпечаток пальца — тень делает к ней резкое движение и наступает на каменный цоколь, стараясь удержать жертву и оттащить ее назад.

Да, должно быть, все было именно так, ну, или почти.

А затем…

Затем он приказывает ей лечь на пол и привязывает ремнем к полу, чтобы она не могла сопротивляться.

Потом медленно, чтобы как следует прочувствовать эти мгновения, он ее душит. Может быть, делает паузу незадолго до того, как она теряет сознание. Тогда он отрезает ей соски и наслаждается ее болью. Он не пользуется кляпом и не обращает никакого внимания на ее стоны. Шум насосов и удаленность здания, расположенного среди пустыря, придают ему спокойную уверенность.

Он не воспользовался кляпом.

И она шла перед ним.

Он не тащил ее и не затыкал ей рот, потому что идти было недалеко. Он наверняка припарковал машину перед дверью и сразу же заставил ее войти внутрь.

В тот самый миг, когда Бролен повернулся к Крейгу Нова, чтобы попросить его обследовать пространство перед входной дверью, та широко распахнулась, и на пороге возник второй помощник Крейга. Пол Лаундерс только что закончил осмотр асфальта на подъездной дорожке.

— У меня два отличных следа шин с частицами битума, шеф!

Крейг Нова посмотрел на Бролена.

— Вот так. Скоро ты узнаешь, каким автомобилем пользуется твой убийца.

Завершив работу по снятию отпечатков шин, Крейг и его команда погрузились в «универсал», предварительно собрав все необходимые образцы грунта по периметру в сто метров.

К Бролену подошел Ллойд Митс. Поодаль санитары несли упакованное в черный мешок тело жертвы.

— Тебе на мобильник звонила Джульет, она хотела знать, сидел ли Лиланд Бомонт в тюрьме.

— Зачем ей эта информация? — удивился Бролен.

— Не знаю, сказала, что простое любопытство.

— А тебе не кажется странным, что она вдруг этим заинтересовалась?

Митс пожал плечами:

— Почему бы и нет? После того, что ей пришлось пережить из-за этого типа, она имеет право задавать вопросы о его жизни.

— Даже год спустя?

— Послушай, я ничего не знаю об этом, я предупредил Харпера и Маккензи, охраняющих ее, чтобы они отвезли ее в управление и ждали нас там. По крайней мере, в управлении она будет в безопасности, разве ты не этого хотел, а?

Бролен скрепя сердце согласился. Не в привычках Джульет было неожиданно проникаться любопытством — вероятно, она о чем-то догадалась.

— Возвращаемся, капитан хочет побеседовать, пока мы будем ждать результаты отпечатков шин и пальцев из лаборатории, — закончил Митс, направившись к машине.

Бролен напоследок окинул взглядом заросший буйной травой пустырь и асфальтовую дорожку, ведущую к зданию Службы водоснабжения.

И снова представил себе голое тело.

Руки, вытянутые по направлению к стальному люку, ведущему прямо в канализацию.

В Ад.

Послание было ясным.

Убийца только что вошел в первый круг Ада.

И приглашал Бролена следовать за ним.