Глава 26
КАКОЙ СЧАСТЛИВЫЙ КОНЕЦ!
Меня разбудил настойчивый голос:
— Бунталина, отзовись! Бунталина, выйди на связь!
Открыть глаза было решительно невозможно по причине навалившейся на меня лени или усталости, эти понятия вообще трудноразделимы. Я пошарила рукой в стороне, схватила тарелку, которая валялась в изголовье, вроде как голос шел оттуда.
— Чего тебе? — пробормотала я неизвестно кому.
— Бунталина!
По суровому голосу я все же смогла признать сестрицу Агану. Но поскольку глаза раскрыть так и не получилось, то смотреть на появившуюся родственницу мне пришлось через полусомкнутые веки.
— Я обещала связаться с тобой на рассвете! — напомнила Агана.
— Угу. — Мои глаза упорно закрывались, и поэтому лица моей сестрички я не видела. Было оно спокойным, как обычно, или возмущенным, я не знаю.
— Уже вечер! — продолжила Агана.
— Бывает, — согласилась я, вновь засыпая.
— Бунталина! — Ее окрик вновь разбудил меня. — Не время спать. Миры в опасности. Мы должны восстановить покой. Ты должна это сделать.
— Уже…
— Нахальная Бунталина решила отоспаться, — послышался противный голосок Молиба, помешавший выболтать мне всю правду сразу.
— Мерзопакостный Молиб! — встрепенулась я.
Сон мигом слетел с меня. Ну вот ведь гад! Всегда он меня нервировал, но мешать выспаться после спасения мира — это уже явный перебор! Я раскрыла глаза, поправила локоны, которые закрывали от меня тарелку с моей чересчур серьезной сестрицей, козлобородым Молибом и мерзким Герцогом, в смысле Справедливым Герцогом. Он стоял позади, как пуп вселенной, позволяя прочим крутиться вокруг себя.
— Вставай и слушай, как тебе следует поступить. Или ты думаешь, что во сне тебя злотыши не настигнут?! — ухмыльнулся Молиб.
— Я уже отправила твоих злотышей знаешь куда? — К сожалению, я слишком хорошо воспитана, чтобы сказать то, что собиралась сказать. — В общем, обратно я их отправила, в Черный мир. И, кажется, запретила им впредь меня искать, — этого я точно не помнила, но надеялась, что прошлой ночью, находясь на вершине могущества, все же догадалась обезопасить свое будущее.
— Вот как?! — По растерянности, промелькнувшей на лице Молиба, я поняла, что он уже в курсе прекращения охоты на меня, но все еще не в курсе, из-за чего это произошло.
— Бунталина! Настало время действовать. — Агана решила повернуть беседу в нужное русло. — Ты должна…
— Агана, я тут поколдовала немного, — поспешила я успокоить сестричку, но, кажется, мои слова возымели противоположное действие. — Даже не то чтобы я, а так…
— Бунталина, что ты опять наделала? — резко спросила Агана. Похоже, у меня вошло в привычку выводить из себя мою невозмутимую сестрицу.
— У вас там, должно быть, всякие магические направляющие восстановились и символы как-то по-новому обозначились? — сказала я, удивляясь, что еще несколько часов назад я с легкостью меняла магическую составляющую мира, а теперь даже сами слова казались мне необычайно сложными.
— Изменились, — подтвердила Агана.
Герцог с Молибом не считали нужным отвечать мне, но по их милым прохиндейским лицам я поняла, что заинтересовала их необычайно.
Я угукнула, подумала, как бы еще потянуть время, прежде чем рассказать правду — уж больно мне хотелось позлить их, — и поняла, что лучше всего будет не раскрывать сразу все карты. Ведь стоит мне их успокоить, типа миры спасены, можете спать да не ворочаться, как я сразу перестану быть им нужной. Отработанный материал выкидывают. Поэтому я решила выжать максимум пользы, пока еще могла это сделать.
— Справедливый Герцог, приветствую вас. Позвольте мне рассказать вам последние новости. Я, как ваша подданная, просто обязана это сделать, — резко сменила тон я и обратилась непосредственно к самому главному шефу.
Герцог сделал знак Молибу, и тот, отойдя к столу, уставился в хрустальный шар, Агана бесстрастно проследила за ними, и в хрустальный шар она тоже поглядела, но по ее лицу невозможно было понять, что ей удалось увидеть.
Не знаю, как долго они изучали всякие магические аспекты, я уже начала проваливаться в сон, когда Молиб склонил голову перед Герцогом и тот изрек:
— Позволяю! Бунталина, можешь рассказывать.
Я похлопала ресницами, это помогло вновь проснуться.
— Для начала я хочу… — сказала я и вновь взяла паузу. Но теперь уже моей целью не было прогневать двух сильнейших людей герцогства, просто я неожиданно осознала, что еще не знаю, какую награду хочу получить от них. — Для начала ответьте: если мне удастся спасти от разрушения этот мир, а заодно и наш собственный, на что я могу рассчитывать? Какие преимущества я огребу?
Вероятно, в моем голосе было что-то такое, что заставило Герцога более чем серьезно отнестись к моим словам, он поверил, что власть и вправду в моих руках.
— Хочешь потребовать, чтобы я снял с тебя все обвинения в воровстве и прекратил преследовать? — Герцог сдвинул брови и уставился на меня своим прожигающим взглядом, словно желая убедиться в моей правоте.
— Ни в коем случае! — возмутилась я. У меня и без того неприятностей предостаточно, а тут еще и мое существование хотели признать законным, лишить любимой работы. А потом что? Отправили бы меня на честные заработки: шить, стирать, готовить! — Закон есть закон! Может, я и мир спасаю только ради того, чтобы по закону жить. В том смысле, что я ворую, вы меня ловите. И не нужно ничего менять.
— Так чего же ты хочешь? — спросил Герцог.
В общем, он совершенно не собирался подсказывать нужный ответ, что же можно вытрясти из него за мои подвиги. Пришлось думать самостоятельно и предельно быстро. Улучшить содержание узников в башне Ляфет, ведь когда-нибудь я все равно туда попаду? Повысить сумму за мою поимку, чтобы мои родственнички обзавидовались? Прогнать Молиба прочь из герцогства? Но все это было как-то мелко, как-то неправильно.
— Герцог Справедливый! — Я обрадовалась, что наконец нашла правильную мысль. — Восстанови справедливость, вот чего я хочу! Объяви меня первой красавицей герцогства!
— Чего? — откинув в сторону всю свою чопорность, совершенно по-мужицки удивился Герцог.
— А того, — не особо вежливо ответила я. — Побывав в другом мире, я усвоила истину, поняла, насколько я прекрасна. Хочу, чтобы и в моем родном мире все об этом знали, — сказала я. И, кстати, любовный эликсир тут вовсе ни при чем, я и в самом деле красавица, так почему бы остальным об этом не узнать?!
Молиб премерзко рассмеялся, да что от него ждать, не в силах он оценить истинную красоту!
— Ну хорошо! — согласился Герцог. — Завтра же я издам указ.
— Сегодня, немедленно! — потребовала я, ибо не особо-то рассчитывала на его справедливость, а так он уже не отвертится. — Пусть по всему герцогству развесят мои портреты с надписью о том, что я первая красавица.
— Если ты спасешь наш мир, то так и будет! — изрек Герцог, а над его головой мелькнуло золотое свечение.
Я вздохнула, можно было не сомневаться в обещанном, слово, скрепленное магией, никто не в силах нарушить. А мир-то я уже в общем-то спасла, так что награда должна была появиться в самом ближайшем будущем.
— Ну же! — поторопил меня Молиб. — Нахальная Бунталина…
— Теперь ты должен ко мне обращаться: «Прекрасная Бунталина», — поправила я козлобородого.
Молиба аж перекосило, но противиться он не мог.
— Прекрасная Бунталина, — сквозь зубы произнес он, — немедленно расскажи, что произошло в том мире.
Разумеется, я собиралась ответить и при этом солгать. А что поделать: без лжи мне было никак не совершить следующий шаг.
— Я нашла способ остановить ведьму, — сказала я как можно более торжественно. — И уже сделала кое-что, вот отчего произошли изменения в нашем мире и исчезли злотыши. И вы сами в этом убедились, поглядывая в свой хрустальный шар. Вы ведь убедились, что я на верном пути?
— Определенно, изменения имеются, — нехотя признал Молиб.
— Так вот, чтобы остановить разрушение техногенного мира и тем самым спасти наш мир, нужно вмешательство сильного мага, — ляпнула я. В эту ложь просто обязан был поверить любой маг, ибо все они себя считают незаменимыми, уверены, что без них ничего не произойдет.
— Я должен все доделать? — язвительно спросил Молиб, уже готовый снисходительно принять на себя эту роль.
— Если понадобится, то и ты! — резко оборвал его Герцог.
— Нет, магом должна быть женщина. Пусть Агана выйдет из замка в лес. — Я запнулась, придумывая, как бы получше оправдать это действие. А вывести Агану необходимо, она же с Герцогом сплотилась лишь на время смертельной угрозы. А как в замке поймут, что угроза миновала, так и конец дружбе, отправится сестрица в Ляфет, вытаскивать ее оттуда будет намного сложней. — Лишь среди деревьев сработает магия спасения мира.
Молиб недоверчиво уставился в хрустальный шар. Да что же такое они там все видят! И наконец кивнул. Ага, значит, ничего толкового в этом шаре и не показывают, если уж не смогли меня во лжи изобличить.
— Ступай, — сказал Герцог Агане. — Даю тебе час времени. Если не справишься, пеняй на себя.
— Я справлюсь, — ответила Агана.
Я героически молчала все то время, пока Агана с тарелкой в руках не вышла из замка и не добралась до безопасного леса.
— Спасибо, Бунталина, — сказала сестрица.
— Теперь для спасения мира, — начала я таинственным голосом.
— Довольно, — хмыкнула она. — Я уже и так все поняла, видела символы, наш мир более вне опасности. Рассказывай, что произошло!
— Ну ладно. — И я рассказала все случившееся на скале, в смысле почти все. Выдавать всю правду никогда не следует.
— Да уж, — пробормотала сестрица. — Не ожидала от тебя такого.
— Я и сама не ожидала, — вздохнула я, после откровений с Аганой мне вдруг стало страшно, что я сделала нечто неправильное. Уж очень странно сестра отреагировала на мои слова.
— Кизляк не обрадуется твоей истории, ничего ты не сделала для гильдии. Ну да ты сама ему все рассказывать будешь, подумай, как лучше факты преподнести, — упрекнула Агана.
— Как ничего? — возмутилась я. — Я вообще-то весь мир спасла, даже два мира, а значит, и родную гильдию отъявленных — тоже.
— В гильдии спасателей такой бы истории обрадовались, — кивнула Агана.
А я пыталась прийти в себя, понять, что же насторожило Агану. Вроде, по всем магическим и человеческим законам, ничего плохого не произошло. Но если обратиться к законам нашей гильдии, то косяков вылезало предостаточно. Ну спасла я техногенный мир сначала от ведьмы, а потом — от самой себя, и что? Какая от этого выгода?! Лучше украла бы что-нибудь ценное, как подобает приличным девушкам, так нет же, спасениями увлеклась, словно герой какой-нибудь. Теперь и в гильдию-то возвращаться стыдно, как я в глаза (то есть в глаз) Кизляку смотреть стану? А что в качестве подати заплачу? Десять процентов от спасения? Сильно я озадачилась, очень сильно.
— Но я же с добычей вернусь, — пробормотала я. — И отдам ему его процент.
Я почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, и совершенно растерялась.
— Да перестань ты, пошутила я. Не удержалась, глядя на твое расстроенное лицо, — неожиданно рассмеялась Агана. — Неужели ты думаешь, что у меня чувства юмора нет?!
— Не знаю, — растерянности во мне еще больше прибавилось.
— Ты спасла наш мир, так что мы преспокойно сможем своими отъявленными делами заниматься. Кизляк обрадуется твоему возвращению, — сказала Агана.
— Правда? — все еще не могла опомниться я, потому как чувства юмора у моей сестрицы и вправду не было.
— Ты сделала то, что оказалось не по силам сильнейшим магам! — признала Агана. — Не справились бы мы сами.
— Ну так я же случайно, — пробормотала я.
— Ты все делаешь случайно: и губишь миры, и спасаешь их. Теперь прощай, встретимся в гильдии. Кстати, за мной должок, ты меня вытащила из замка, я помогу тебе вернуться домой. — Агана исчезла.
