16. Мир
Из штаба, чуть не сбив меня, вылетел Голубев:
– А, пришёл уже, – сказал он, – давай за мной!
И пошёл, сухо стуча протезом. В руках он держал коричневый бумажный пакет с пятью сургучными печатями, от которого ощутимо веяло магией. Из штаба вышел и пошел за нами Смолюх.
– Куда идём, товарищ полковник? – спросил я.
– Как куда? Мир заключать. Тебе же это велели сделать! – ответил Голубев.
– Прямо сейчас?
– А как ты думал? Вот сейчас в «уазик» загрузимся и поедем.
– А здесь никого не оставим? – спросил я, имея в виду заложников: Смолюха и остальных факторцев.
– Зачем оставлять? Мы все в «уазик» поместимся. Так что всё нормально. Серёга оказал нам доверие, и мы им окажем доверие. Как по-другому можно заключать мирный договор?
И подмигнул изуродованным глазом. Нет, всё-таки правильно про него говорят – отморозок. А потом добавил уже серьёзно:
– Расскажешь все, что с тобой произошло. Всю правду! – и добавил шёпотом: – Только про вирус не рассказывай, если не попросят. Понял?
Я кивнул и сел не заднее сиденье «уазика», стиснутый с двух сторон полковниками: своим и факторским. Тем временем пятеро солдат прилаживали на крышу машины здоровенную белую простыню.
– Ну что, господа офицеры, – сказал Смолюх, – вперёд – в историю!
На территории Факторий действовало обращение «господа», мне это было непривычно.
– Некоторые у нас уже вошли в историю, – ответил Голубев и ткнул меня локтём.
Смолюх сделал вид, что не понял шутки.
«Уазик» заурчал, и мы отправились в логово врага, надеюсь, в скором времени – союзника.
Тарахтящее транспортное средство миновало нейтральную полосу, усеянную воронками. В небо взлетела осветительная ракета, повисла яркой звездой. Из окопов впереди раздался в рупор приказ остановиться. Водитель затормозил. Открыв заднюю дверцу, из машины вылез Смолюх, пошел к проволочным заграждениям, вскоре его поглотила ночная тьма.
Потекло время ожидания, было неприятно сидеть в машине на залитом светом пространстве прямо перед вражеской траншеей. Ракета погасла, стало чуть спокойнее, но это психологическое. Нас и в полной темноте могли уничтожить на раз. Между тем Голубев абсолютно спокойно сидел на сиденье, сжимая в руках бумажный пакет. Наконец раздался металлический голос из матюгальника:
– Выйти из машины, идти по лучу прожектора.
Я не успел спросить, какого прожектора, как в глаза ударил яркий свет откуда-то справа. Щурясь, я вылез из машины и пошёл к источнику света, стараясь не свалиться в воронку и не зацепиться за колючую проволоку. Возле траншей меня приняли. Я чуть не свалился в окоп, меня ловко подхватили на руки, перевернули лицом вниз, качественно держали, надо сказать: ни рукой, ни ногой не шевельнуть. Потом поставили вертикально, подвели огромную собаку той же породы, которые охраняли и нашу военную часть в Зелёном Городе. Пёс меня обнюхал, вильнул хвостом, и его увели. Свет всё так же бил в глаза, но уже не из прожектора, а из чьего-то фонарика. На светлом фоне фигура человека:
– Оружие, средства самозащиты – на землю.
Я, матерясь про себя, вытащил и аккуратно положил на землю «стечкин», метательные ножи достал из-за шиворота, нож из ножен на бедре.
– Браслет тоже.
Я расстегнул амулет и положил его рядом с оружием.
– И часы, – опять приказали мне.
Тут я уже ругнулся почти вслух, но команду выполнил. После этого меня ещё раз обыскали – что за цирк! Проверка?
– Руки в стороны, – раздался голос за спиной.
Я послушался, глаза закрыла тёмная повязка, просто пропитанная магией. Ощущение магии – это будто внутри кольнуло что-то, словно маленький сквознячок пронёсся в черепе. В общем, сложно объяснить. Но это только мои ощущения, на внутреннем уровне восприятия, а так от повязки пахло грозой. Как будто идёшь ночью по степи, не включив ночного зрения, и собирается дождь. Вообще, меня вели грамотно: одна рука легла мне на плечо, другая наверняка держала пистолет где-то напротив спины. Из такого положения мне и пистолет не выбить и от пули не увернуться.
– Влево, – толчок в плечо.
Меня вели долго, изредка направляя выкриками «налево», «направо». Когда я услышал шуршание ткани, понял – пришли. С головы сняли черную повязку, в глаза ударил свет – уже обычной лампочки под низким потолком. Передо мной, как я понял, сидело высшее командование главной армии Факторий. Человек девять, все в серой форме с витыми погонами на плечах, сидят за пустым столом. С краю скамьи я разглядел Смолюха.
– Полковник Анатолий Голубев, командир разведполка Зелёного Города, – услышал я над ухом голос.
Я вздрогнул от неожиданности, затем сообразил и представился:
– Капитан 1-й группы 7-го разведывательного батальона 1-го разведполка Виктор Ахромеев.
За столом зашептались, мне это не понравилось. Неужели тут каждый знает, кто сжёг наливники Факторий, и хочет поделиться своим мнением по этому поводу с другими?
– Генерал Константин Лазарев, командующий вооружёнными силами Союза Факторий, – сказал подтянутый человек лет пятидесяти, сидящий во главе стола, с резкими чертами лица. На груди у него я заметил несколько орденов.
– Полковник Тимофей Утицкий, – назвал себя сидевший слева толстый мужик, походивший на плотно набитый мешок, – руководитель политического отдела.
Остальные представляться не стали.
– Администрация Зелёного Города, – заговорил Голубев, – уполномочила меня передать командующему войсками Союза Факторий условия заключения мирного договора. Но сначала я хотел бы, чтобы здесь было озвучено мнение… хм… незаинтересованной стороны.
Все присутствующие посмотрели на меня, я вздохнул и поведал о своих приключениях, предшествовавших встрече с полковником Смолюхом. Бой у леса описал вскользь, отметил лишь факт гибели монитора и повреждения БМП. Но гибель корабля не взволновала присутствующих, они об этом явно знали. Подробности уничтожения разведчиков разведгруппы факторцев я тоже опустил. А вот бой с демоном я постарался описать как можно подробнее, уделив особое внимание внешности и магическим возможностям твари. Конечно, рассказал о том, кто меня спас и о чем мы говорили у костра.
– Интересная история, – проговорил Лазарев, – мы примем её к сведению. А теперь хотелось бы взглянуть на ваши условия мирного договора, – последнюю фразу он произнёс с некоторой издёвкой.
Голубев передал пакет через адъютанта, стоявшего в углу. Лазарев сломал печати (пыхнуло магией) и начал читать документы. Через пару минут его брови начали медленно подниматься от удивления. Генерал дочитал до конца и посмотрел на нас.
– Тимофей, прочти, – он, не глядя, протянул папку.
Толстяк начал читать и вдруг взвился, завизжал тонким голосом:
– Да вы в своём уме? Да что вы нам тут предлагаете? Вы что решили?..
«Звиздец нам, – весело подумал я, – интересно, они как-нибудь подстраховались? Пистолеты на поясе штабных не в счёт? Я ведь, если не всю семерку, то Лазарева с этим Утицким, в случае чего, голыми руками порвать могу».
Оно, конечно, понятно, мы парламентёры, но тут не Внешняя Земля. Кто его знает, что там предложили Факториям, может, факторцы решат, что лучше умереть, чем сдаться. Но тогда (перед геройской смертью) высоких военных чинов противника неплохо было бы убрать. Предварительно вытянув из них как можно больше информации.
– Тимофей, сядьте, – прервав на полуслове соседа, велел Лазарев.
– Что? Да вы… Вы не имеете права мне приказывать. Я отдельное лицо! Да я лично сообщу.
– Все пункты договора мы обсудим на специальном совещании. А сейчас сядьте наконец, – вставил в этот речевой поток Лазарев. Остальные присутствующие молчали.
До политрука наконец дошло, что сейчас не время и не место для разборок, он что-то промямлил и сел. Надеюсь, на моём лице не отразилась мысленная ухмылка по поводу всего происходящего. Голубев-то стоял невозмутимо, как каменный.
– Мы рассмотрим ваши предложения, – наконец сказал командующий факторцев, – но, разумеется, никаких решений принимать мы не можем. Окончательное решение примет только Сенат Факторий. Его передадут властям Зелёного Города. Можете идти.
Голубев кивнул. Зашуршал сзади кожаный полог, глаза снова закрыла чёрная повязка. Опять путь с чужой рукой, лежащей на плече, под команды «вправо», «влево». Когда повязку сняли, мы стояли в траншее на переднем крае. Прожектор больше не горел.
Хмурый офицер-факторец протянул мне часы и оружие. Сначала ножи, с которыми я несколько минут провозился, раскладывая их по местам. Затем пистолет рукоятью вперёд. Рядом, облокотившись на боковые стенки окопов, стояли солдаты. На их лицах читалось одно желание – чтобы я сделал что-нибудь провоцирующее: дёрнулся, резко полез за пазуху, побежал – и тогда они могли бы с чистой совестью разрядить в меня оружие. Казалось, они даже сейчас надеялись, что едва я возьму «стечкин» – и тут же начнётся. Идиоты, если бы я захотел кого-то убить, то большая часть присутствующих до счастливой мести точно не дожила бы. А может, я и ошибаюсь, ребята вроде профессионалы. Ладно, фиг с ними, главное, что всё закончилось более-менее хорошо.
На нейтральной полосе нас ждало хорошо знакомое транспортное средство. Я мысленно скривился: поездка на машине Толи Каскадёра – это последнее, о чём я мечтал после всех испытаний этого трудного и очень долгого дня. Голубев, ухватившись за поперечную перекладину, ловко запрыгнул на водительское сиденье – вот что значит мастерство. Его никаким протезом не задавишь.
Заурчал двигатель, завибрировала вся машина.
– Устал? – вдруг спросил полковник.
– Да, есть немного, – честно ответил я.
– Ничего, скоро все отдохнём.
– Думаешь, они примут условия? – поняв, что он имеет в виду, спросил я.
– Посмотрим, – ответил полковник, включил передачу, сдал назад и резко вывернул руль.
* * *
Прошло два дня ожидания. Все это время велись интенсивные переговоры на высшем уровне. На третий день мы получили ответ, который довели до сведения всех военнослужащих, а потом и всех жителей Колонии. Факторцы приняли наше предложение мира! Причём согласились со всеми условиями. Факториям пришлось пойти на значительные уступки. Во-первых, они отказались от торгового эмбарго против нас, во-вторых, установили эмбарго на торговлю с Внешней Землёй! А вот это было уже очень серьёзно. Впрочем, все были уверены, что это временная мера, необходимая, чтобы склонить бывшую Родину принять более мягкие условия торговли. Союз Факторий понёс большие затраты в войне с нами и решил компенсировать потери за счёт Внешней Земли. Что ж, здравая мысль.
Кроме этого, мы добились у Факторий скидок на соль и другие минералы из Северного Океана, морепродукты, китовый жир – в общем, на все товары, которыми они с нами торговали. А вот на экспортируемые из Зелёного Города, наоборот, пошлины были снижены. Ну это обычные торговые дела. Фактории также согласились вернуть Зелёному Городу всю военную бронетехнику, оставленную на их территориях, подбитую или повреждённую. И ещё многое другое, включая, конечно, и обмен пленными.
Потери наши были немалые, вроде бы около одного процента населения всей нашей Колонии, но об этом думать не хотелось.
Мне и правда очень не хотелось думать ни о потерях, ни о политических играх. А через два дня из фактории Счастливая вернулась моя группа.
Они ехали вчетвером на помятой БМП, я их встречал, положив руки на пояс, у ворот военного лагеря, раскинувшегося на холме позади передовых позиций. Бронемашина клюнула носом, въехала в большую лужу, подняла грязные брызги и встала. С неё спрыгнули разведчики.
– Ну что, – заговорил я, – рады, наверное, что…
Договорить я не успел. Дружный рык перебил меня на полуслове. Меня стиснул в объятиях обычно скупой на эмоции Заторный, обнял с такой силой, будто снова снежный человек схватил. Сзади держал одной рукой за шею, то ли пытаясь обнять, то ли провести удушающий приём, Коля Викинг. Сбоку, приплясывая, мою голову схватил Гаврик, с другой стороны кое-как протиснулась между здоровенными мужиками Инга, поцеловала в щёку, обняла за шею.
– Командир, – сказал дрогнувшим голосом Саша.
– Командир, Витёк, живой! – рыкнул Коля.
– Живой! – звонко крикнула Инга. И завыла волком. Ей вторили все остальные.
– Идёмте быстрее, надо это отметить, – отдышавшись, подсказал дельную мысль Гаврик.
– О! Правильно маг говорит, – пророкотал Коля и, наконец, ослабил захват.
– Точно, – Загорный тоже разжал объятия, возвращаясь к своему обычному спокойствию и рассудительности. – Где тут у вас принято праздновать встречу друзей?
Я смахнул выступившие на глазах слёзы.
– Группа, за мной. За мной, друзья, – крикнул я взволнованным голосом. – Идемте, я тут всё знаю.
Игла улучила момент, взяла меня под руку, прижалась крепко к плечу, остальные тут же остановились, словно желая снова меня расплющить. Ну да ладно, так и помирать приятно, но лучше завалиться сейчас в ближайший блиндаж, который я делил с Виталиком, и как следует отметить объединение родной группы.
А БМП поехала дальше, за ней тянулись грузовики с наёмниками, из тех, кто остался в Счастливой.
– Рассказывай, – почти приказал Коля после первых положенных в таком случае тостов.
– Э, нет, вы первые, – ответил я.
– Вот что значит офицер, привык командовать, – усмехнулся Виталик. Он и ещё несколько офицеров из его батальона сидели с нами.
– Ну первые – так первые, – махнул рукой Коля, – давайте.
Начала Инга:
– Ну, в общем так, командир. Тех факторцев на дороге мы придержали. Потом слышим стрельбу в лесу, видим, дым над верхушками начал подниматься. Это дымовухи бросили, и красная ракета в небо взлетала. Мы, как ты приказал, начали отступать. От факторцев мы отделались легко, они почти не стреляли и тоже, что интересно, начали отступать. В общем, залезли мы на машины и поехали к месту встречи. Нашли роту Острицина, он нам сообщил, что тебя убили. А Гаврик заверил, что ты живой. Заторный тому лейтенанту челюсть сломал.
– Когда я этому придурку в челюсть заехал, – продолжил Заторный, – остальные возникать не стали. Я поспрашивал бойцов, они рассказывали, что и сами не поняли, что случилось. Сказали, что услышали стрельбу, и Острицин тут же им приказали отступать. Тогда я с остальной группой выдохнул с облегчением. Но топлива было мало, возвращаться не было возможности. Решили, что, раз Гаврик считает, что живые, значит, от факторцев вы смогли уйти. Сами вернулись в Счастливую уже под утро, там сразу поднялся шум. Михеев на дыбы встал, хотел нас под арест отправить за то, что я Острицина в нокаут отправил, но не получилось: Назаров с Зиновьевым впряглись за нас. Но на грузовиках за тобой ехать не получилось, горючего не было, а НЗ трогать Михеев не позволил. В общем, выехали следующим утром тебя с Колей искать на трофейных телегах. Проехали километров тридцать, а нам навстречу уже идёт этот герой. – Викинг самодовольно ухмыльнулся.
– Идёт, – сказала Инга, – как бухой олень – по кривой. Лицо даже не бледное, а какое-то зелёное. Давайте, говорит, за мной, надо командира спасать. И сам, главное, вперёд рвётся. Ну его уложили на телегу и обратно в Счастливую отправили. А сами дальше поехали. Ехали вдесятером на одной подводе, добрались до места только под вечер. Начали искать твои следы и наткнулись на чьи-то останки.
Тут я вздрогнул.
– Но трогать их не стали, – успокоил меня Саша, – Гаврик вообще к ним подходить запретил. Нашли тропинку, по которой ты ушёл, ее только слепой не заметил бы, а уже следующим вечером Гаврику по амулетам передали, что ты уже вернулся в лагерь основной армии. Тут мы малость прифигели.
Все рассмеялись.
– Вот такие дела, – подытожила Инга, – а Острицину, козлу этому, грозит трибунал и штрафбат где-нибудь на севере или на западе.
– В шахты его, – рыкнул Коля, – на наркотики посадить и пусть уголь добывает, пока не сдохнет. И всех таких сволочей в шахты.
Викинг не на шутку разозлился.
– Хорош вам, ребята, – вставил Виталик. – Что вы всё о мрази всякой болтаете? Давайте лучше выпьем за этого возвращенца.
Все опять засмеялись и чокнулись.
– Ну, командир, – опустил пустую кружку Коля, – теперь ты рассказывай.
– Ох, всё вам расскажи, – вздохнул я. – Это вообще-то секретная информация.
– Ни хрена не секретная. Все и так всё знают. Давай не ломайся, капитан! – раздалось со всех сторон.
– Ну ладно, – я ещё раз вздохнул, – только знайте – расскажу всё, как случилось на самом деле.
Пока я рассказывал, к нам присоединился Назаров, который приехал в той же колонне, что и моя группа. Сашок Назаров притворялся весёлым, но было видно, что ему тяжело. Хороший он парень, ответственный. Правда, физика и огневая подготовка у него слабовата – для Разведки, конечно. Надо будет отметить его в рапорте.
Инга и Виталик начали рассказывать матерные анекдоты из жизни наёмников и водителей – когда только успели выучить? Уровень выпитого рос и постепенно достигал серьёзного объёма. Коля начал толкать речь о том, какие сволочи живут на земле (намекая на Острицина), недоумевая, как такие только рождаются. Виталик хитро косился на меня, улыбался пьяно, он-то знал, из-за чего на меня этот лейтенантик взъелся, а я… как вспомню, как меня тот демон за руку держал, так вспоминаю другой случай… девушку… и внутри что-то начинает болеть, не сильно, но всё-таки… может быть, это совесть? Неужели она у меня ещё есть? Это очень неприятно, когда кто-то, кто сильнее тебя, начинает над тобой издеваться. Нет, ну девчонок-то тех факторцы сами к нам привели. Правда, после того как мы их город захватили. Ладно, хватит про девок, вот лучше…
Стоп. Как же я мог забыть?
– Игла, – обратился я к снайперше, – я забыл, у меня есть для тебя подарок.
– Что, серьёзно? Надо же, как приятно, – девушка пьяно улыбнулась.
А Коля глянул на меня не то чтобы злобно – обиженно.
– Так, ребята, все радуются – приказ командира, – сказал я. – Виталик, пойдём с нами, покажешь, где подарок. Это, можно сказать, мой дар всей группе – за упорные поиски своего командира.
– Какой красивый, – сказала Инга, гладя кивающую морду с умными глазами. – Как его зовут?
– Клён, – ответил я.
Запах сена и соломенных подстилок в армейской конюшне казался даже приятным. Скорее всего, по контрасту с надоевшими армейскими запахами: пота, масла и железа. Инга гладила Клёна, тот тыкался губами ей в руку, фыркал.
– Дайте чего-нибудь вкусного, – попросила девушка.
Виталик принёс кусочек сахара. Клён покосился на меня.
– Твоя, твоя хозяйка, – подтвердил я.
– Можно на нём прокатиться? – спросила Инга.
– Можно, наверное, – ответил Виталий.
Инга сама сноровисто оседлала коня, запрыгнула в седло, цокнул а и выехала из конюшни. Девушка с ходу взяла в галоп, донёсся резвый стук копыт. Инга вернулась быстро, довольная, с мокрыми волосами – на улице шел дождь. Мы всё это время с Виталиком бездельничали.
– Хороший конь, – сказала снайперша и обняла его за шею.
Клён фыркнул, мотнул башкой. Ещё бы, от Инги пахло алкоголем, а он, видимо, этот запах не любил.
– Мальчики, – вдруг сокрушённо спросила Инга, – а куда же я его дену?
– Да тут оставь, – ответил Виталик, – за ним присмотрят. Когда в Зелёный Город его привезут, заберёшь.
– А там куда?
– Да, блин, Инга, ну придумаем что-нибудь, – заверил я, – честное слово. Главное, тебе подарок нравится?
– Да, очень.
– Ну, вот и здорово.
– А давайте за это выпьем.
Она отстегнула от пояса фляжку и встряхнула ею.
Когда мы вернулись в землянку, принеся на руках Ингу (девушка, оказывается, и лошадь седлала уже в полубессознательном состоянии), праздник уже закончился. Жаль, Колька быстро сошёл с дистанции, пару каких-нибудь анекдотов скандинавских сейчас бы не помешали, да и Сашина гитара пошла бы на ура. Но ребята устали, что и говорить. В общем, посидели мы с Виталиком ещё немного, поговорили о том, какие мы крутые, построили какие-то дебильные планы на будущее. Уже не помню конкретно о чём. В основном, о том, как будут бегать от нас, таких грозных, всякие враги, и отправились на боковую.