Очнулся я там же, в лесу, с ощущением страшной сухости в горле. Кое-как сняв с пояса флягу, я воткнул в рот железное горлышко и двумя глотками выпил не меньше половины. Голова раскалывалась, грудь слева жутко болела, страшно хотелось чего-нибудь съесть.

Я осмотрелся: рядом на боку лежал факторец с размозженной головой, тот самый, который стрелял в меня последним. Я всё-таки в него попал, и не один раз.

Начинало темнеть, я пошарил руками вокруг, нащупал пистолет, затвор в крайнем заднем положении. Я усмехнулся, выщелкнул пустую обойму, вставил новую. И тут вспомнил про моих ребят, начал оглядываться вокруг.

«Раз враг поднимал автомат, значит, целился в кого-то живого», – успокаивал я себя.

– Я здесь, командир, – хрипло крикнул Коля Викинг.

Фуух! Гора упала с плеч.

Коля сидел, прижавшись к сосне, и пытался перевязать раненую руку.

– Живой, значит, – обрадовался я и, шатающейся походкой подойдя к нему, спросил: – Сильно?

– Кажется, кость задета, – проговорил сквозь зубы Коля.

– Давно так сидишь? – спросил я, помогая ему наложить повязку.

– Минут двадцать, меня тоже вырубили. Но кровью не истёк. Пришёл в себя, немного подождал, вдруг ты очнёшься, но… мля! – Это я повязку слишком затянул. – Решил сам себя перевязать.

– Что с Егором?

– Не знаю.

– А наёмники?

– Ушли.

– Как, а факторцы?

– Тоже.

– Как? Где вообще все? – не понял я.

– Командир, вот честно, понятия не имею, – делая большие паузы, через силу ответил Коля, – вроде бы наши наёмники хлопнули дымовыми шашками. Точно не скажу.

– Ладно, погоди, поспи пока.

Я вколол Коле обезболивающее, уложил на землю, сунул под голову свёрнутый маскхалат. Теперь нужно осмотреться, только сначала придется снять попорченный панцирь. Может, жизнь он мне и не спас, но от тяжёлого ранения точно уберёг. Хотя в моей ситуации любая тяжёлая рана равнозначна смерти.

Связь не работала, вокруг пять трупов – разведчики Факторий, осмотрю их потом, сначала похожу вокруг. Нашёл Егора – мёртвый. Две пули в голову. Он лежал рядом с пулемётом у гнилой сосны. Не повезло мужику. Вообще, бой вышел какой-то непонятный. Лес шумел над головой, сосны-великаны покачивали зелёными верхушками. Я подтащил Егора к Коле, тот ещё спал, и начал собирать трофеи.

Сначала осмотрел вещи Егора и, кроме обычного походного набора, нашёл у него запас промедола, морфия, антибиотиков и несколько упаковок (отвратительная пакость!) белковых батончиков. А еще пару лечебных мазей, смазал ожёг на ладони (никогда не хватайтесь за раскалённый ствол автомата) и синяк на груди. А вообще, спасибо Егору, пусть ТАМ ему будет хорошо!

Затем я взялся за факторцев. Защитные амулеты их выработали ресурс и сгорели, а мой, самое интересное, был ещё немного заряжен. Выходит, я успел дать команду и отключить его?

Броня на факторцах была весьма среднего качества, кроме одного бойца в наголенниках, с которым я схватился первым.

Раций у разведчиков не было вообще. И ещё у них был очень скромный запас патронов: один рожок в автомате, один в разгрузке. Это очень мало даже для нашего Мира, не говоря уже о Внешней Земле.

«Наверное, все патроны остались на корабле, который БМП уничтожила», – решил я.

На пули были наложены чары, а кроме того, у разведчиков были с собой сильные амулеты. Что за чары были на патронах и в амулетах, я так и не смог разобраться.

Закончив осмотр, я разложил по отдельности все трофеи: оружие, ценности и съестные припасы.

У большинства факторцев я обнаружил набор белковых батончиков. Мне эту мерзость даже в руки брать было противно. Хорошо, хоть у одного факторца оказался с собой нормальный сухпаёк, который я быстро умял, запив водой из трофейной же фляжки. Состояние моё значительно улучшилось, даже грудь почти не болела. До наступления полной темноты оставалось ещё около получаса. Пора бы сходить на разведку, выяснить обстановку, только проблема: Коля всё ещё спал под действием снотворного. Оставлять его спящим в лесу как минимум опасно.

– Эй, Колюха, подъём, – я легонько похлопал его по щекам, зажал нос.

В ответ вялое бормотание и взмахи руками. Хреново. Можно было его взбодрить, но свой «коктейль» стимуляторов тратить не хотелось. Ё-моё, да что я думаю!

Порыскав среди кучи трофеев, я нашёл шприц с нужным содержимым. Закатал Коле рукав, отыскал вену, сделал укол, Коля сразу начал приходить в себя, дёрнулся, не понимая, где он.

– Спокойно, северный воин, свои, – удержал я его, – не шевелись. Я сейчас пойду, осмотрюсь, а ты останешься тут.

Я прислонил его опять к дереву, сунул в руки автомат.

– Ну что, договорились?

– А? Да, давай, командир, иди, я тут побуду, – он с силой потёр висок.

– Тогда сиди здесь, я скоро вернусь.

Лес всё так же шумел над головой, качались тяжёлые кроны, скрипели стволы. Бежать было непривычно легко, тело после форсированного режима было каким-то пустым и невесомым, а разбитый панцирь я надевать не стал. Вскоре наткнулся на следы наёмников, и, действительно, неподалёку лежали использованные дымовые шашки. Развернувшись в противоположную сторону, я пошёл искать следы факторцев, обнаружил их, они находились ещё дальше от места боя, чем наёмники. Странно, очень странно. Я уже хотел возвращаться к Коле, когда неожиданно решил поискать следы какого-нибудь обходного отряда в глубине леса.

Стало совсем темно, и вдруг я осознал, что нахожусь в лесной чаще, вдали от Коли, и вообще не понимаю, зачем я сюда попёрся. Я дважды сфокусировал и расфокусировал взгляд, ночная тьма превратилась в серую хмарь. Накатившее волнение отступило, я прикоснулся ладонью к влажной коре сосны, опёрся на ствол, сразу перед глазами вспыхнула картинка:

Я отскочил от мокрого ствола, видение прекратилось, бешено повертел головой вокруг и – побежал!

Хвоя мягко пружинила под ногами, навстречу летели редкие кустики. Наконец я сообразил, что бегу без всякой цели, а так нельзя. Я остановился, осмотрелся, проверил оружие: плечо оттягивает трофейный АК, за поясом – пистолет и ножи. Это хорошо! Минусы: гранат нет, вокруг незнакомый лес, тучи над головой затянули звёздное небо, но чувство направления у меня всегда было отличное. Кое-как определив маршрут, я прикинул своё нынешнее местоположение, рванул дальше к реке, потом вспомнил: Коля! Он лежит раненый, если пойду к нему, я просто приведу к нему ту тварь. Ё-моё, что же делать? Запутать следы, сделать крюк. Пройти дальше на запад, затем сделать крюк и на дорогу, потом прыгнуть в реку, проплыть остаток пути. Вылезти на берег, забрать Колю и снова в реку. Он хороший пловец, лучше меня, мы с ним выплывем, должны выплыть. Переберёмся на другой берег. Тварь за нами не поплывёт, не зря же это её лес, она из него не будет выходить.

Я взрыхлил ногой слой иголок и круто изменил направление – теперь бежал точно в глубь леса. Но, увы, я не успел, да и вряд ли вообще смог бы осуществить то, что придумал: когда я уже собирался свернуть к дороге, меня настигли.

Лесная тварь выскочила на край оврага на четырёх лапах, но потом свободно встала на две лапы. Она была ещё далеко – метрах в ста пятидесяти. Постояла, посмотрела, рассматривая меня. Я её (или его) тоже хорошо видел: длинные тонкие руки до колен, заканчивающиеся широкими пятипалыми кистями с длиннющими когтями. Ноги тоже длинные, совершенно голые, а туловище мохнатое. Всё тело отдавало синевой, и это не была игра воображения или обман моего ночного зрения. Морду я толком не разглядел.

Я скинул автомат с плеча (тварь спрыгнула с оврага), прицелился, выстрелил. Дохлый номер. Тварь резкими, упругими прыжками (и как она может так двигаться на таких конечностях?), меняя в воздухе направление движения, приближалась ко мне. Попасть было трудно, тем более она не уступала мне в скорости и реакции. Я задел её только один раз, и то без видимого эффекта. Тварь быстро сокращала дистанцию, а мой трофейный автомат был без штыка. Я расстрелял оставшиеся в рожке патроны и выхватил более подходящее оружие для ближнего боя: нож и пистолет. Счёт пошёл на секунды, нужно было сконцентрироваться и включить форсированный режим.

Второй раз за день это сложно, но огонь уже разгорелся внутри, сердце чаще застучало в груди, поток силы прокатился по телу, наполнив мышцы лёгкой силой. Кайф!

В темноте совсем близко сверкнули горящие глаза, что-то вспыхнуло над уродливым туловищем. Тёмная игла проткнула мой затылок. Я закричал, собрал все силы, пытаясь растопить иглу. И заблокировал вторжение чужой воли.

Тварь прыгнула, растопырив в воздухе конечности, я махнул пистолетом по дуге, будто саблей ударил, только вместо клинка – выпускающий огонь ствол. Чудище упало вниз, перекувыркнулось через голову, тут же встало на ноги, протянув ко мне когти-крючья.

Я прыгнул на него, в левой руке сжимая нож, и с двух метров выстрелил в голову. Мимо! Тварь увернулась. Я сам чудом избежал когтей, но успел поднырнуть под длиннющие руки и вогнал нож в покрытый буграми мышц живот. Лезвие без сопротивления погрузилось в нутро, я резко провернул нож в ране. Ух, как тварь заверещала! Ещё бы, нож-то у меня освящённый, а я ещё добавил – приставил пистолет к мохнатой груди и нажал на курок. Попал!

Тварь дёрнулась от дробного удара пуль. И тут могучий удар выбил у меня из руки пистолет. Предплечье заныло, будто я им пытался бетонный столб сломать. Новый молниеносный удар лапой в грудь я кое-как успел смягчить поворотом корпуса, но всё равно отлетел на пару метров. Мне удалось не упасть на спину, я смягчил падение, перекувыркнулся через голову и принял боевую стойку. А нож остался в брюхе монстра. Нечисть закрутилась на месте, а когда остановилась, ножа в животе уже не было. Только круглая дыра, и даже без крови.

Синее чудище прыгнуло на меня снова. Я двинул кулаком по блестящим маленьким глазкам. И промахнулся! Кулак встретил пустоту, а я вперился в твёрдую грудь. По моей спине проехались когти, заскрежетали по лопатке. Немыслимо изогнувшись, я смог ударить локтём в челюсть, мощно, с доворотом корпуса, а потом добавил коленом по ране в животе.

Тварь отпрянула назад и тут же кинулась снова, я пригнулся, по затылку чиркнули когти, и новый страшный удар подбросил меня вверх. Заныли когда-то сломанные рёбра.

Я снова отлетел, но в полёте сумел извернуться, упасть на подобранные колени, а не на задницу и сразу упругим прыжком встать. Сквозь боевой транс начала проклевываться боль внутри. Об этом думать некогда, я еле успел понять, каким образом он меня долбанул, а монстр уже в третий раз нападал на меня, и всё так же быстро. Я «выщелкнул» удар от себя – и моё запястье оказалось в лапе зверя. Я дёрнулся несколько раз – бесполезно, ощутил себя прямо как девушка, которую я… изнасиловал всё-таки. Вот, значит, что чувствуешь – беспомощность, невозможность ничего сделать против безжалостной силы? Наверное, той девушке тоже было несладко.

Чудище смотрело на меня и ждало. Звериная морда, что-то кошачье – тигриные челюсти, приставленные к человеческому лицу. И блестящие бусинки глаз. Мерзкое зрелище.

Я сделал единственное, что мог. Ударил головой в чёрный влажный нос. Синий урод дёрнулся, завопил, отпрыгнул. Но быстро упал на четыре лапы, вжался в землю, будто пластилиновый, и из такого положения прыгнул на меня.

Удар мордой-головой под дых я пропустил. В глазах потемнело, внутри всё свело судорогой. Тварь как-то перестроилась на лету и смогла прижать меня к сосновому стволу. Вытянув передние лапы, она схватила меня когтистыми кистями за оба предплечья и скрестила руки на груди. Тварь стояла на задних лапах и с огромной силой вдавливала меня в сосновый ствол, но голову уже держала на расстоянии. Не дотянуться. Я пару раз попробовал ударить берцем по ногам – никакой реакции. Точнее, только хриплый клёкот из пасти, который можно было принять за смех. Кровь из ран на спине стекала по влажной коре, а я чувствовал, что через эти раны высасывают из меня саму жизнь. Неужели никакой надежды?

«Господи! Ну не за себя я прошу! Дай возможность напоследок врезать этой твари!»

Меня будто пинком вышибло из тела, я увидел со стороны существо, прижавшее меня к дереву, а потом яркий луч, ударивший мне в спину, пробив древесный ствол. Скрещенные руки озарило вспышкой. Тварь, визжа, отлетела.

Очнувшись, я увидел опалённую морду монстра. Когтями он легонько царапал меня по груди. Он смотрел на меня одним глазом (второй выжжен) и хотел, чтобы я проснулся, чтобы знал, что со мной произойдёт. А у меня уже не было сил бояться. Я проваливался в беспамятство. Последнее, что я увидел, – это рука в ярко-красном рукаве, мелькнувшая над затылком демона.