8. «Сломанный цветок»
Мы ползли по-пластунски по изрытой воронками земле, пахнувшей кислой взрывчаткой и обожженным металлом. За мной моя группа и двоё сапёров, которые проделали проходы в минных полях. Ползущие облака изредка перекрывали светящиеся звёзды. Луны не было видно. Даже не верилось, что совсем недавно я был совершенно в другом месте.
– Ну и какие будут предложения? – спросил Михаил Азаров, осматривая всех присутствующих в его блиндаже. – Я вас слушаю.
Первым решил высказаться я, как самый младший по званию:
– Разрешите, товарищ генерал.
– Давай, Ахромеев.
– Идея у меня простая, – начал я. – Выдвигаем ночью на боевой рубеж бронетехнику, давим огневые точки противника, в это время артиллерия работает по дальним позициям, не даёт факторцам занять окопы, а пехота броском вперёд захватывает передний край обороны. Ну а дальше уже дело техники. Точнее, дальше – прорыв вперёд на этой самой технике, – усмехнулся я.
– Интересно, как мы подавим огневые точки противника? – спросил капитан Бергманов, командир «Шилки», а вместе с этим отдельного бронебатальона, на машинах которого ездит моя пехота, такой же лысоватый и горбоносый, как его отец – генерал, работающий в штабе, только еще без живота.
– Мы же в темноте не видим, как некоторые.
– А мы вам поможем. Есть одна идея…
Остался позади тяжёлый переход по нейтральной территории к землям Факторий. Трудность состояла не столько в длине маршрута, сколько в специфике передвижения. Кто хоть раз ехал в одной колонне с гужевым транспортом, знает, что это за удовольствие. А тут даже одной колонной идти не получалось – войска Зелёного Города раскинулись широким веером по степи, прорезанной балками или неглубокими оврагами.
Так двигалось несколько десятков небольших конвоев, на ночёвку собиравшихся в пять-шесть лагерей. Пехота набивалась в грузовики по тридцать человек, причем в полном обмундировании, а вывалившись после остановки, как кильки из банки, солдаты с нетерпением ждали, когда подойдут подводы с боеприпасами, потому что, если нападёт враг, им придётся несладко. Бронетехника была разбросана по укреплагерям. Только перед самым началом наступления, глубокой ночью, с помощью магических маячков технику собрали в одну колонну. Покрасили задние борта белой краской, чтобы лишний раз не использовать магию, и на малом ходу, с выключенными фарами перебросили машины на направление главного удара.
Погода тоже подвела – лили дожди, хотя было довольно тепло, несмотря на позднюю осень. Правда, маги утверждали, что скоро придёт похолодание, а главная река Факторий в устье у Северного Океана уже замёрзла.
Весь переход по ничейной земле обошёлся без особых происшествий, впереди основного войска двигались усиленные группы разведки. В западню, которую устроили факторцам, мы сами не хотели угодить, но, кроме нескольких случаев захвата наблюдателей, ничего не произошло. Это погано. Если всё тихо, значит, враг что-то задумал.
А я теперь в разведке не участвовал, а трясся в общей колонне на броне БТРа, обложенного мешками с песком. Кроме повышения в звании, меня ещё наградили командованием усечённым батальоном в семьдесят человек, который состоял наполовину из молодых разведчиков, наполовину – из более-менее опытных наёмников. Командовать двумя своими ротными взводными я перепоручил Заторному, как бы тот ни возмущался. Мне как командиру надо принимать ответственные решения, об остальном некогда думать. Да и, если честно, просто не хотелось заниматься банальной армейской рутиной.
Наш батальон получил гордое название 1-й бронепехотный, или, как переиначил генерал Азаров, «панцерин-фантерийный», правда, кроме него, выговорить это слово почти никто не мог.
Но важно другое: кроме громкого названия, наш батальон получил на вооружение одну «Шилку», четыре БТР и одну БМП. А также магов для прикрытия – по одному на каждую боевую машину. Командовал отрядом чародеев маг по имени Глеб, фамилию свою он так и не назвал. Он немного напоминал Гаврика, глазами и бородкой, но в остальном был на него не похож. Глеб выглядел старше двадцати пяти, но младше тридцати, был среднего роста, мускулист, широк в плечах. У него высокий лоб и мощный подбородок, казавшийся ещё внушительнее из-за короткой чёрной бороды.
Номинально командиром бронебатальона считался я, а на деле командование делало всё возможное, чтобы максимально снизить риск потерь в бронетехнике, так что фактически главным был Бергманов.
Вторым бронебатальоном командовал мой друг Виталик Осипов. А отрядом магов в нём руководил Алексей Вахрушев, «правая рука» Борисова. Всего в танковой армии Азарова, как бы смешно это ни звучало, было два батальона аналогичного друг другу состава. По одной «Шилке» и БМП и по четыре БТРа. Жалко, что БМП были только «двойки», единственную в нашем автопарке «тройку» передали частям в другом районе для отвлекающего удара.
Вот примерно в такой компании я и доехал до пункта сбора. Отдохнув после ночного перехода, я отправился в командирский блиндаж на совещание.
Пока наша танковая армия пряталась в лесу, остальные войска Зелёного Города, почти две дивизии, прощупывали оборону факторцев. Трём тысячам наёмников и разведчиков, не считая кавалеристов и бронепехоты (тотальная мобилизация поставила под ружьё семь с половиной тысяч человек, но ополчение оставили охранять внутренние земли), предстояло пробить укреплённую оборону противника – цепь (по-другому и не скажешь) бетонных дотов, растянувшуюся на несколько десятков километров. Одним флангом она упиралась в топкие болота, другим – в болотистый лес у подножия Северных гор. Эта линия обороны прикрывала кратчайшее направление к главным городам Союза Факторий. К югу от дотов раскинулись Южные степи, которые тянулись в глубь континента на тысячи километров. Так что обходить оборону факторцев никакого горючего не хватило бы. Зато прямо полосой дотов на западе лежала голая степь, незащищенная территория аж до самой реки Серебряной – ключевой реки Факторий, вдоль которой и стоят главные города этой Колонии. Перекрыть эту реку – основная цель плана «Сломанный цветок».
Дело оставалось за малым – прорвать эту первую линию обороны факторцев. Для решения этой задачи все офицеры войск Зелёного Города и собрались в блиндаже у Азарова.
– А мы вам поможем, есть одна идея, – сказал я и обвёл взглядом всех присутствующих, а потом улыбнулся.
* * *
Снова ползем по-пластунски, по рыхлой земле, пахнущей кислой взрывчаткой и обгоревшим металлом. А над головой пахнет грозой. Вахрушев со товарищи решил проблему с магической сигнализацией изящно и просто: они наслали на позиции факторцев туман, те изо всех сил пытались его разогнать, с обеих сторон начала бить артиллерия, вспыхнули кое-где перестрелки, завязались магические схватки. К вечеру воздух буквально искрился над перерытыми взрывами позициями, зато тумана не было. Но и сторожевые амулеты в большинстве своём либо сгорели, либо не могли ничего определить из-за постоянных магических помех. Правда, на всякий случай специальные «гасящие» амулеты Глеб нам выдал.
Я вместе с тремя моими разведчиками и двумя сапёрами (Игла прикрывала издалека) полз по рыхлой земле. Звёздное небо затянули тяжёлые тучи. Сапёры Веня и Женя (как они представились), битые мужики лет по тридцать, проверенные профессионалы, обеспечили проходы в минных полях и теперь ползли замыкающими. У них была и своя задача.
– Чи, ши, – тихо сказал Саша.
Я пригляделся, впереди, посреди остатков разбитого проволочного заграждения, засёк движение. Охранение перед основной обороной.
Гаврик потёр запястье – специальный знак. На охранении магические амулеты. Я показал два пальца, махнул рукой. Заторный и Коля поползли в разные стороны. Гаврик отполз немного назад. Я пошарил рукой вокруг, нащупал металлический осколок, досчитал до тридцати и со свистом бросил его в проволоку. Солдаты в укрытии зашевелились, и тут на них с разных сторон набросились мои бойцы. Влажный хруст, хрип и вспышка магии, которую я остро почувствовал.
Вот блин, что это – сигналка охранения, поставленная на «убей», или наши «гасящие» амулеты. Гаврик неопределённо пожал плечами, прикрыть вспышку он не смог. Ладно, в любом случае секунд тридцать у меня есть. Я махнул рукой правому саперу. Он тащил за собой на длинном проводе фонарь – из тех, которые заряжают от дизеля и которыми освещают территорию вокруг лагеря по ночам.
Мы вдвоём уже не ползком, а перебежками бросились в сторону, на прямую линию к доту. В темноте я нацелил фонарь точно на амбразуру бетонного сооружения в ста метрах передо мной. Наведя фонарь, мы отползли в сторону.
Сапёр Веня соединил провода, и белый луч осветил серую исколотую поверхность. Ещё один луч ударил во вражеский дот в пятистах метрах левее – это работа Осипова. Мы отползли как можно дальше от фонаря. Над головой вспыхнула зелёная ракета, а на бойницу дота обрушились разноцветные светлячки. Это стреляла «Шилка» – значит, целеуказание мы провели правильно. Через мгновение одиночный выстрел, я это точно расслышал, сшиб фонарь, но спустя секунду рация, поставленная на минимальную громкость, заговорила голосом Иглы:
– Одного снайпера нет, командир.
А над головой уже послышался свист, пушечные и миномётные снаряды начали перемалывать вражеские позиции в глубине обороны. Я подполз к щели, где прятались Коля, Саша и Гаврик. С трудом к ним втиснулся.
Минутный жесткий огневой налёт прекратился, и снова над головой взлетела ракета, уже красная.
– Веня, давай сигнал, – приказал я.
Сразу же за нашими спинами в небо взлетела зелёная ракета.
– Коля Викинг, за мной, ты, Гаврик, остаёшься на месте, пусть к тебе переползут сапёры. Игла, видишь нас?
– Да, – короткий ответ по рации, – перед вами в траншее никого не вижу.
– Понял. Гаврик?
– Я людей не чувствую, командир.
– Тогда за мной, – приказал я Саше и Коле.
Бегом семьдесят метров по изрытой земле в полной темноте, перед глазами – искрящееся облако «Силуэта». В глубине обороны факторцев взрывались наши снаряды, пару раз просвистели осколки на излёте. Мы прыгнули в пустую траншею, осмотрелись. Я кивнул Саше, тот достал маленький фонарик и три раза мигнул им. Через тридцать секунд к нам прыгнул Гаврик с сапёрами-подрывниками. Каждый из моего штурмового отряда уже повязал на ствол автомата ярко-зелёный лоскуток ткани. Вряд ли, конечно, этот отличительный знак сильно поможет при внезапной встрече с нашими же солдатами, но это лучше, чем ничего.
«Двинулись», – показал я жестом.
Первым шел я, за мной Сашок с дробовиком, затем остальная группа, замыкающий – Коля Викинг. Впереди показался изгиб траншеи. Я пригнулся, быстро выглянул из-за поворота с автоматом наготове и увидел летящий в меня сгусток света. Не раздумывая, упал на землю, надо мной что-то с шипением хлопнуло, волосы на голове слиплись, по маскхалату покатились голубые искры. Не видя цели, выстрелил наугад. Надо мной трижды грохнул дробовик, и совсем тихо на его фоне несколько раз хлопнула Беретта Гаврика. Я приподнялся, осмотрелся и уже прицельно выстрелил в дёргающееся тело, окутанное тусклым свечением.
– Мёртв, – сказал Гаврик.
– Двинули, – в полный голос приказал я, прятаться больше не имело смысла.
Проходя мимо убитого, я заметил у него на груди амулет, примерно такой же, как у Гаврика.
«Наблюдатель, – мелькнуло в голове, – надо спешить!»
Группа почти бегом двигалась по траншее.
– Слева четверо, – сообщила по рации Инга.
Слева от меня показался ход сообщения, ведущий в тыл, по нему бежали люди.
– Стрелять? – спросила снайперша.
– Нет, – тихо ответил я и знаками показал остальным, откуда грозит враг, а что делать дальше, все знали.
Решив не рисковать на этот раз, я закинул автомат за плечи, вытащил пистолет. Подойдя к ответвлению, выставив вперед только руку с пистолетом, я, не глядя, дал несколько очередей из Стечкина. Заторный сразу же пальнул из «Защитника» поверх траншеи, кто-то из сапёров бросил гранату. А Коля сразу после взрыва выскочил из траншеи наверх, в три прыжка преодолел расстояние до окопа и спрыгнул вниз. Дважды свистнул меч, раздался чавкающий звук, с которым острое железо перерубает плоть, а потом голос Викинга:
– Чисто, командир.
Мы снова бежим по траншее, согнувшись почти вровень с верхним краем укрытия, чтобы не получить пулю от своих и не быть замеченными в темноте.
Впереди показался дот, в котором в этот момент открывалась железная дверь. Тёмный прямоугольник с зияющими отверстиями закрывал меня от выходящего. Я рванулся вперёд и изо всех сил ударил ногой по металлической двери, та со звоном закрылась. Один из сапёров-подрывников кинул гранату далеко вперёд. Заторный у меня за спиной «держал» ход сообщения в тыл, Коля осмотрел окопы вокруг укрепления.
– Чисто, – сказали они в один голос.
– Людей не чувствую, – подтвердил Гаврик.
Пока сапёры «пеленали» оглушённого пленного, я заглянул внутрь дота. Небольшое круглое бетонное укрепление, на полу – покорёженный снарядами «Шилки» пулемёт, железная дверь в рваных пробоинах. Тоже работа «Шилки», надо полагать. Бункер выглядел обжитым, на стенах даже обои наклеены, пахнет едой, а ещё стоит кислый запах пороха и раскалённого металла.
В таком укреплении посреди ровного поля два-три бойца с пулемётом могут легко держать оборону от сотни нападающих, пока хватит патронов. И без тяжёлого вооружения их оттуда очень трудно будет выковырять.
Внутри бункера я ничего трогать не стал, мало ли, вдруг заминировано.
– Это что же, – спросил один из сапёров, – нам ничего взрывать не надо?
– А что, хочешь толкнуть взрывчатку на рынке? – пошутил я.
Но мою шутку сапёр, похоже, принял всерьёз. По лицу видно. Забыл, бедняга, что я в темноте вижу. Ладно, с этим потом.
Вдруг заговорил противник, мины засвистели над нашими головами. Наша пехота, видимо, пошла вперёд, а маг-наблюдатель, которого мы убрали, был тут не единственным. В ответ опять заработала наша артиллерия. Ничего, наёмники должны прорваться, подумал я и, видать, сглазил: в дот ударила, выбивая бетонную крошку, пулемётная очередь.
– Твою мать! – крикнул Коля Викинг, которому в лицо попали осколки.
Я набрал в грудь побольше воздуха и три раза провыл волком, один раз длинно, два коротко. Стрельба усилилась.
– Дуб и ясень! – надрывая глотку, прокричал я пароль на крайний случай и замахал автоматом с зелёным лоскутом на стволе, – дуб и ясень, недоумки!
Огонь прекратился.
– Так ты свой? – крикнул кто-то впереди.
– Свой, мудак! – ответил я. – Гаврик!
– Я здесь, командир, – маг стоял рядом.
– Кинь им маяк.
Маленький светящийся шарик вылетел из окопа, причём с моей стороны его не было видно.
Наёмники стали занимать траншею, кое-где вспыхивала перестрелка. А на переднем крае нашей линии обороны загорелись фары и зарычали моторы.
Пехота продолжала наступление, моя штурмовая группа двигалась по одной из траншей, затерявшись среди наступающих и никуда особо не торопясь. Я даже «Силуэт» выключил, когда начались проблемы.
Снова ударили миномёты, несколько раз фыркнули гранатомёты, впереди разгорелась перестрелка, заработало несколько тяжёлых пулемётов. Ну что ж, нас всех можно поздравить. Мы добрались до второй линии обороны противника. Что дальше?
Миномётный обстрел прекратился, наши пушки тоже замолчали, я вылез из траншеи и спокойно рассматривал вражеских солдат, палящих вслепую. Палящих – это громко сказано, скорее, изредка постреливающих трассирующими очередями. Мы с Колей насчитали около двадцати огневых точек, по ним мы и пытались работать, но толку от нашей стрельбы было не много. Плохо не это, одних наёмников минимум в три раза больше, чем ведущих огонь факторцев, но прямо перед нами вдруг образовался целый дзот с двумя амбразурами, из которого стреляли, судя по всему, ДШК. Да вдобавок на фланге заработало что-то крупнокалиберное. Похоже на стационарную «зушку», ну это довольно далеко, так что не мои проблемы.
– Командир, – подполз ко мне сапёр-подрывник, тот самый, который взрывчатку хотел присвоить, – давай мы в темноте дзот обойдём и взорвём на хрен.
– Погоди, – ответил я.
Дзот аж светился от навешанных чар (очевидных, конечно, только для меня, видящего в темноте), Игла уже несколько раз безуспешно стреляла по амбразурам, подобраться к нему, наверняка, тоже непросто.
– Послушай, фонари запасные с тобой? – спросил я сапера.
– У Жени остался, – ответил он.
– Тогда быстро за ними.
Я включил рацию, передал в штаб:
– Цитадель-1, вызывает Жук-3. Впереди «коробка», нужна поддержка «панцирями». Можем обеспечить указание.
– Жук-3, Жук-3. Вызывает Цитадель-1, нужно наведение для Панцирь-4. Как поняли?
– Цитадель-1, это Жук-3 (ну что за кретин придумал позывные!). Вас понял, наведение обеспечим, – и уже перекрикивая все вокруг: – Веня!
– Я здесь!
– Слушай меня, – приказываю ему, – берёшь фонарь и вместе с сержантом Заторным наводишь его на дзот. Времени у вас пять минут.
– Есть, – ответил Веня.
Мотор зарычал совсем близко, фары осветили лежавших на земле солдат. БТР, чуть не провалившись колёсами в траншею, выехал на нейтральную землю в пятидесяти метрах от меня и погасил фары.
– Жук-3, вызывает Панцирь-4, вызывает Панцирь-4,– раздалось по рации.
– Панцирь-4, это Жук-3, вижу вас хорошо. Цель на десять часов, наведение обеспечим через четыре минуты.
– Жук-3, вас понял.
Жёлтый стержень фонаря, пулемётные окна дзота, коричневые брёвна, лохмотья дёрна, свисающие с крыши. БТР поводил дулом пушки и дал длинную очередь. Снаряды дробью били в брёвна, взрывались, вырывая из них целые куски. Сбоку в БТР полетели две кометы, одна пролетела мимо, вторая наткнулась на фиолетовую вспышку прямо над башней и взорвалась огненным пузырём. А вот чёрная спираль, вдруг возникшая над БТРом (я её отлично разглядел, несмотря на темноту), попала точно в БТР. Я видел, как она буквально всосалась в башню. Пушка сразу замолчала, через секунду её вместе с башней вырвало наружу, и машина взорвалась. Задняя часть буквально лопнула огнём. Удивительно, но несколько членов экипажа всё-таки успели выбраться из подбитой машины.
Несколько наших лежащих на нейтральной солдат поднялись и бросились бежать в тыл, их срезали одной очередью. Наверняка тоже магия, никакой страх не заставит солдат бежать в полный рост.
– Твою мать, – только и мог я сказать: впервые на моих глазах погибла боевая машина. Наверное, у меня был шок. К реальности меня вернул треск рации.
– Твою мать! – орал Азаров. – Жук-3, Жук-3! Ахромеев, что там у вас?
– БТР подорвали, – ответил я, сбрасывая оцепенение, – но не РПГ, а магией. Укрепление не взято.
– Значит, так, – распорядился генерал, – сейчас опять будет работать артиллерия, пусть обозначат наёмники «коробку» рыжим дымом. Потом выйдут «Шилки», после этого начнется атака. Твоя группа лучше всех работает в темноте. Так что обдумывай ситуацию, о решении доложи.
– Есть думать, товарищ генерал, сделаем, – и уже группе: – Коля, Саша, найдите всех офицеров, быстро.
– Ну что делать будешь, Разведка? – спросил майор атакующего полка наёмников, не из нашего бронебатальона.
Наши пехотинцы должны пойти в прорыв свеженькие, в идеале, просто проехать оборону на грузовиках. Мои часы показывали 4:34.
– На, хлебни, – майор протянул мне флягу.
Я помахал рукой, отказался. Оглядел пятерых офицеров, собравшихся в небольшой воронке на совещание.
– Делать будем вот что, – объявил я. – Приказ генерала все слышали? Вам придется атаковать противника вслепую, поэтому первыми к траншеям выдвинемся мы, пойдем после «Шилок». Организуем брешь, займём траншею. Мои сапёры обозначат фаерами район, где мы закрепимся. После нас атакуете вы – наёмники, палить по вам будут вслепую, но ночью это особенно страшно. Поэтому вы должны напугать противника ещё сильнее. Для этого, когда мы засядем в окопах, я дам сигнал: красная ракета. Все солдаты сразу открывают огонь, выпускают полрожка, давят на психику, и сразу после этого атака. Еще нужны десятка два толковых бойцов, которые хоть чуть-чуть видят в темноте, найдутся такие?
Майор кивнул.
– Так вот. Эти бойцы сразу рванутся в брешь, которую пробьёт моя группа. Дальше просто. Вопросы? Раз вопросов нет, идите готовиться к атаке.
Вернувшись на передний край, я с удовольствием заметил, что смельчаки из наёмников подползли к дзоту и бросили несколько дымовых шашек. Вверх пополз яркий рыжий дым, искрящийся и отлично видимый в темноте. Загрохотали снаряды гаубиц и пушек, врезающиеся в землю, наблюдатели наёмников корректировали огонь. Артналёт вскоре прекратился. В ночном небе вспыхнула яркая звезда и озарила измученную землю ярким светом, да так и осталась в небе, сияя.
Где-то в темноте послышался рёв и лязганье, на границе светового пятна показались две «Шилки», поводили приплюснутыми башнями и ударили длинными очередями вдоль траншеи. Со страшным воем снаряды врезались в почву, взрывались осколками. Засвистели миномётные мины. А осветительная ракета начала гаснуть.
– Жук-3, Жук-3. Это Черепаха-1. Готовьтесь, заканчиваем, – сообщил по рации слегка картавый голос Бергманова.
– Черепаха-1, Жук-3 вас понял, – ответил я по рации, – выходим на рубеж.
И тихо обратился к магу:
– Гаврик, – окликнул я мага, – ты останешься вместе с сапёрами на нейтральной полосе. К нам подойдёшь, когда мы закрепимся в траншее.
– Но, командир…
– Это приказ. Так надо. И спасибо, что прикрыл тогда, в траншее.
– Есть. И… да не за что, командир, – вздохнул маг.
– Ну что, парни, – обратился я к остальным разведчикам. – Пошли, что ли.
Заторный, Коля и я опять ползли по-пластунски, перед моими глазами стояла та же искрящаяся пелена работающего во всю мощь «Силуэта». Позади двести с лишним метров земли, пропахшей железом и кислятиной, осталось проползти ещё тридцать, и начнутся вражеские окопы. Наша тройка синхронно выдёргивает кольца и бросает гранаты. Три взрыва.
Мы рванулись вперёд, Сашок на бегу успел два раз выстрелить и прыгнул за мной в траншею. Я приземлился на спружинившие ноги, встал на одно колено, шарахнул длинной очередью по окопу до ближайшего изгиба траншеи. Над плечом бабахнул «Защитник» Заторного, Коля разрядил свой автомат в противоположную сторону, а в небо с хлопком взлетела красная ракета. На ее вспышку отозвались десятки стволов, чьи выстрелы раскрасили ночь в яркие цвета. Но я этого уже не увидел, потому что вместе с Сашкой лежал, вжавшись в дно траншеи у ближайшего поворота, и наугад разряжал пистолет дальше в темноту между стенок укрытия.
Стрельба прекратилась, и сразу раздались голоса Гаврика и Вени:
– Я здесь, командир.
– Мы тут.
И сразу вокруг – топот ног, сопение, крики… своих. Я поднялся, пропуская вперёд бойцов, отряхнул землю с маскхалата, выключил «Силуэт».
– Третья, четвёртая и пятая роты, – послышался голос майора наёмников, – к дзоту, обойти и взорвать. Около укрепления уже разгоралась магическая схватка. – Первая и вторая, закрепиться на фланге. Остальным зачистить территорию, – распорядился он и обратился ко мне: – Ну спасибо тебе, Разведка. Выручил.
С благодарностью пожал мне руку и приобнял, так что мы на пару минут перекрыли траншею.
– Командир, – голос мага за спиной, – они уходят.
– Цитадель-1, Цитадель-1,– заговорил по рации майор. – Вызывает Скарабей-2, позиции заняты. Противник отходит, противник отходит. Требуется артудар.
– Скарабей-3, отставить артудар, – голос Азарова. – Жук-3, сейчас к тебе подойдёт Панцирь-3, забирайся на него и обходи фланг. По центру пойдут «Шилки». Нужно перехватить отступающую артиллерию противника.
– Есть, – отвечаю я. – Извини, майор, ты сам слышал, помочь не получится.
– О чём речь, – ответил тот и протиснулся вперёд – руководить. – Удачи тебе.
– И тебе счастливо, – сказал я ему вслед и повернулся к своим. – Все целы?
В ответ – единодушное весело:
– Так точно!
– Жук-3,– шуршит рация, – это Панцирь-3. Обозначьте себя.
– Панцирь-3, это Жук-3. Обозначаю себя четырьмя яркими вспышками, – говорю я и киваю Саше. Тот достает фонарик и посылает сигнал.
Через минуту возле нас остановился БТР.
– Залазь, капитан! – крикнул из люка командир машины.
– Надоело, наверное, по земле бегать? – пошутил маг по имени Глеб, вылезая наружу.
– Это лучше, чем в вашей душной кабине париться, – сказал я, забираясь на броню, – полминуты подождите, одного своего дождёмся.
Когда я забирался на борт, то успел заметить, что остальная бронетехника двух наших батальонов встала в круг. Из каждой машины вылезло по одному человеку, которые тоже встали в круг и взялись за руки. Над их головами начало разгораться голубое свечение. Не дай Бог, сейчас артиллерия противника ударит.
Ровно через одну минуту к нам подбежала Инга и с ходу запрыгнула на борт.
– Привет, мальчики, – весело поздоровалась она.
БТР включил фары и рванул вперёд, на полной скорости с хрустом проломился через какую-то рощицу, а сзади сильно грохнуло – это дзот разлетелся вдребезги, разбрасывая комья земли и обломки брёвен.
– Глеб, – стукнул я по люку.
Маг высунулся.
– Я так понимаю, – спросил я у него, – засады и мин мы не опасаемся?
– Пока я с вами, нет.
Гаврик скептически хмыкнул, а Глеб, сделав вид что ничего не заметил, опять нырнул в нутро машины.
БТР чуть забуксовал в какой-то яме на дороге, заурчал и полетел дальше по грунтовой дороге на полной скорости.
Машина с ходу проскочила канаву, выехала в чистое поле. Ехать на БТРе было намного удобнее, чем на джипе Голубева: во-первых, скорость меньше, во-вторых, значительную часть кочек и ям могучие колёса просто не замечали. А что касается комфорта, то Толя Каскадёр этим никогда не заморачивался.
Наш БТР лихо поехал на холм, потом развернулся на грунтовке, огибающей его, и поехал по ней дальше. Но буквально сразу машина нарвалась на вереницу всадников и подвод, запряженных лошадьми. Ехали они нам навстречу, так что спрашивать, кто они такие, мы не стали, а тут же открыли огонь по ослеплённому светом фар противнику А сам БТР был слишком близко, чтобы использовать пушку, поэтому водитель нажал на газ и рванул вперед. Удар железного носа машины в первую упряжку, хруст костей, дикое ржание лошадей (жалко животных), треск дерева, разбегающиеся во все стороны люди. Десять секунд – и всё кончилось. Даже если кто-то из этой колонны уцелел, вряд ли у них появится желание воевать в ближайшие несколько месяцев.
– Я же говорил, – из люка высунулся Глеб и нырнул обратно.
БТР поехал дальше, артиллерию мы так и не нашли, зато рассеяли примерно полуроту солдат, тоже уходившую от линии фронта. Человек пятнадцать неспешно двигались в тыл, на пароль «Дуб» ответа не последовало. Тогда наводчик с чистой совестью дал очередь из пушки БТРа вдоль уже рассыпавшегося строя. Моя группа тоже спешилась, поддержала огнём. В БТР полетела одна граната, скорее всего из РПГ – мимо. Неудивительно – до нас было около трёхсот метров. Оставшиеся в живых солдаты разбежались кто куда. Гоняться за ними мы не стали, смысла не было, да и из штаба пришёл приказ возвращаться в лагерь.
Уже всходило солнце. Какая длинная была ночь…
* * *
Танковая армии Азарова готовилась к броску, позади в пяти километрах осталась оборона противника, которую сейчас добивали пехотинцы. В широкий прорыв уже просачивалась кавалерия, чтобы досаждать противнику. Факторцы собирали в кулак все свои силы, укрепляли линию обороны и подтягивали резервы. На такой резерв мы и наткнулись. Его нужно было срочно сбросить с пока не оборудованных позиций и размазать по степи.
Солнце перевалило через зенит, примерно один вражеский полк усиленно окапывался перед нашим фронтом. Один фланг позиций противника упирался в негустой лесок, последний на маршруте, как уверяла карта, другой – в махонький овражек. Какая-никакая, а защита, правда, факторцы ещё не знали, с кем столкнулись. Генерал Азаров сейчас водил карандашом по карте и, усиленно жестикулируя, объяснял порядок атаки. Он сидел около своего любимого «уазика» с длинной антенной радиостанции, собрав вокруг себя весь командный состав. Я с Осиповым, Михеев, командир полка наёмников, широкоплечий, кряжистый мужик, Залохин Игорь, командир батареи гаубиц, начальник миномётного дивизиона, командиры экипажей «Шилок», они же начальники механизированных батальонов, остальные командиры БТРов и БМП.
– Игорь, твоя батарея, – остриё карандаша указало на Залохина, – должна обеспечить беспокоящий огонь по всем их позициям. Пехота тоже должна обозначить ложную атаку. После… по моему сигналу все наши миномёты начинают работать вот по этому флангу, – карандаш три раза хлопнул по карте, где был обозначен левый фланг факторцев, который упирался в рощу. – Затем, – продолжил Азаров, – 1-й бронебатальон атакует обработанные позиции. Твои машины, Бергманов, пойдут уступом направо, интервал сорок метров. «Шилка» замыкает. Атаковать будете на полной скорости вместе с десантом. У окопов первые два БТРа тормозят и выстреливают дымовую завесу, остальные машины поворачивают стволы влево и работают вдоль траншей. А твои бойцы, Ахромеев, – карандаш указал на меня, – зачищают окопы. Понятно?
– Так точно, товарищ генерал, – сказал я. – Только нужно ещё бойцов выделить: лесок рядом прочесать.
– Ну с этим сам разберёшься, – махнул рукой генерал. – Теперь дальше, 2-й бронебатальон входит в прорыв, объезжает по широкой дуге факторцев, высаживает десант и атакует уже с тыла. Вопросы есть?
Вопросов не было.
– Отлично, – сказал Азаров, – план простой и эффективный. Делаем всё быстро и чисто. Тогда потерь не будет, все преимущества на нашей стороне. Разойдись по подразделениям.
– Назаров, Зиновьев, ко мне, – приказал я, когда подошёл к стоянке батальона.
Ко мне подбежали ротные командиры, молодые, не старше восемнадцати, высокие, обвешанные оружием, на руках защитные амулеты (у каждого третьего в батальоне магическая маскировка).
– Атаковать будем через полчаса, – сказал я бойцам. – Идем колонной, весь десант на броне, как на учениях. На первых двух БТРах поедет моя группа и рота Назарова.
– Есть! – кивнул молодой разведчик в кепке с кокардой.
– Назаров, твоя задача, – продолжил я, – когда машины остановятся, под дымовой завесой взять траншеи, развернуться вправо и держать оборону. Потом прочесать соседний лес. Зиновьев, твоя рота и бойцы Назарова, которые не поместятся на первых двух БТРах, едут на следующих машинах и атакуют траншеи. А потом разворачиваются влево, занимают оборону от факторцев, которые остались в окопах. В лоб атаковать траншею не надо, просачивайтесь через брешь, которую пробьём мы с Назаровым.
Лейтенант Зиновьев, курносый и весь в веснушках, который чем-то напоминал погибшего Борю, правда, не такой крупный, тоже ответил:
– Есть! – и кивнул.
Да, с бойцами мне определённо повезло.
– Ну, раз всё понятно, тогда марш по машинам! – приказал я.
– Командир, – окликнул меня Гаврик, стоявший вместе с Глебом, – мы можем обеспечить небольшое магическое прикрытие.
– Не понял.
– А ничего особенного, – пояснил Глеб, – небольшое шоковое воздействие во время атаки. Что-то вроде очень громкой сирены. Наших бойцов она не должна задеть.
– Хорошо. Назаров, слышал? После того как выстрелит дымовая завеса, будет громкий сигнал сирены. Оповести всех, пусть будут готовы.
Лейтенант заговорил по рации, а я запрыгнул на БТР.
– Командир, – ко мне опять обратился Гаврик, очень тихо, – в этот раз я с тобой пойду, в тылу отсиживаться не стану.
– Разберёмся, – усмехнулся я.
Впереди раздались взрывы, в воздухе возник знакомый свист мин. БТР рыкнул и, набирая скорость, поехал навстречу новым подвигам.
Наша колонна выехала из-за холма, впереди – ломаная линия окопов, уже изрытых воронками, один участок особенно густо усыпан ими. Я глянул на него в бинокль, когда мы вышли на рубеж атаки, – над ним еще взлетали столбы земли и пыли.
Машина летела на предельной скорости, и, чтобы удержаться наверху, приходилось прикладывать все усилия, но это лучше, чем сидеть внутри и вслепую ждать, прилетит ли в борт кумулятивный подарок или докатится какое-нибудь поджигающее заклинание.
Сто метров до окопов, рядом просвистела пара осколков, я включил «Силуэт-М».
Пятьдесят метров, вперёд с хлопком полетели дымовые шашки, пошёл густой жёлто-коричневый дым. БТР нырнул в облако, а я сквозь рёв мотора услышал предупреждение по рации: «Сейчас!»
БТР затормозил, меня мотнуло вперёд, я еле удержался рукой за поручень, а, когда спрыгнул на землю, барабанные перепонки, как будто иглой, пронзил дикий визг. Я мотнул головой, отгоняя наваждение, и тут за спиной сквозь шум в ушах услышал волчий вой. Этот крик будто подстегнул меня в спину, я тоже испустил вой и вырвался из дымного облака, оказавшись у передней траншеи противника, и тут же прыгнул в неё. Едва приземлившись, я выстрелил в лежащего на боку солдата, то ли контуженого, то ли уже убитого, вокруг которого мерцало защитное поле амулета. Повернулся налево, рядом уже стоял Коля Викинг, через несколько секунд к нам присоединился Саша. По всей линии траншеи в неё прыгали бойцы, кое-где слышались выстрелы. Заработала пушка БТР.
В небе засвистели мины и взорвались позади нас где-то совсем близко.
«Скорее всего, из леса», – отметил я на ходу.
Дымовая завеса развеялась, я заметил несколько взрывов рядом с моим бронетранспортёром. С фланга по нему ударил тяжёлый пулемёт. И дважды с шипением пролетели ракеты. Одна взорвалась почти рядом.
– Гаврик, – закричал я. – Что стоишь? Миномёты в лесу, передай артогонь по ним. Инга, – заорал в рацию, – пулемёт на два часа, уничтожить быстро. Назаров! Огонь по пулемёту справа.
Стрелять Игле не пришлось, пулемётная точка была сметена огнём второго атакующего бронебатальона.
Несколько бойцов вжались в землю, колонна в три БТРа, две БМП и одну «Шилку» проехала по окопам над их головами.
– Удачи, – крикнул я сидящему на броне Осипову.
Он в ответ махнул рукой.
– Отставить огонь по лесу, – приказал я Гаврику, – Коля остаётся здесь. Зиновьев, – передал я по рации, – давай переползай в занятую траншею и обходи с тыла факторцев. Только аккуратно. Назаров!
– Я здесь, товарищ капитан, – пригнувшись, подбежал ко мне разведчик.
– Давай поднимай роту, надо прочесать лес, пока миномёты не свернули.
– Так точно.
– Потери есть?
– Двое раненых, – ответил Назаров. – Один случайной словил осколок, другой ногу вывихнул, когда с БТРа прыгнул, наёмник, – разведчик сделал пренебрежительный жест.
– Ясно, раненым оказать помощь, остальные строятся в цепь – и в лес. Быстро!
– Есть, – ответил Назаров.
– Саша, Гаврик, Коля, вы со мной. Идём в обычном порядке.
Заторный молча поправил дробовик.
Солдаты быстро выбрались из траншеи, построились в цепь и двинулись к голому лесу. К этому времени колонна 2-го бронебатальона уже остановилась, бойцы спрыгнули с бортов, а машины врезали из всех стволов в тыл факторцам. По диагонали траншеи обстреливал батальон Бергманова. В общем, классический огневой мешок. Первая же рота моего батальона уже нырнула в лес.
Цепь быстро продвигалась между деревьями, у каждого на плече яркая зелёная повязка, лоскуток такого же цвета привязан к стволу. Солдаты смотрели по сторонам и под ноги, чтобы не нарваться на мину или растяжку. Лесок был негустой, очень тихий. Я, Заторный и Коля шли в центре, чуть впереди остальных бойцов, так что получался этакий сильно растянутый треугольник. Мы ничем не рисковали, у нас были самые сильные защитные амулеты и броня лучше, чем у остальных солдат. А прямо за нами двигался Гаврик с пулемётчиком и автоматчиком. Ударный резерв.
Первым боевое охранение факторцев (два автоматчика) в пёстрой листве заметил я и выстрелил по ним короткой очередью. Вслед за мной охранение накрыли огнём и мои солдаты. Из лесу впереди донеслась вялая пальба. Наша цепь залегла, ответила слитными короткими, «злыми» очередями. Из стволов деревьев брызнули щепки, полетели, будто срезанные, ветви кустов.
Внутри появилось знакомое чувство: заработала чужая магия. Одновременно с нашей стороны длинно застучал пулемёт. Работа Гаврика, он наводит.
– Гаврик, впереди засада есть? – спрашиваю по рации.
– Нет, – раздался чёткий ответ.
Вот это хорошо.
– Вперёд, – крикнул я и завыл волком.
Мне ответили, и бойцы разом поднялись и бросились вперёд. Я немного притормозил, оглядываясь, оценивая обстановку. Мало ли, вдруг Гаврик ошибся, и где-то нас ждёт засада. Именно поэтому первым на небольшую лесную полянку выбежал Заторный. Там стояли две подводы, на одну уже был погружен миномёт. Сашок, особо не целясь, выстрелил между колёс второй телеги, под которой прятались люди. Дробь из «Защитника» гарантированно накрыла их.
Вслед за Сашей на опушку выбежали остальные солдаты и принялись зачищать местность.
Вдруг Гаврик сообщил по рации:
– Командир, на три часа.
Раз маг сказал – делай. Я выстрелил в указанном направлении патронов пять, не больше, из сухих кустов послышался вскрик.
– Не стрелять, – приказал я, – занять оборону. Заторный, Назаров, за мной.
Втроём мы проломились сквозь заросли вокруг дикой яблони и обнаружили факторца, ползущего по земле. Одной рукой он придерживал автомат, другая была ранена.
Автомат я вышиб ногой, перевернул факторца на спину. Ого! Офицер, судя по форме. Да ещё маг вроде бы – кольцо характерное блестит на большом пальце. У нас маги носят браслеты, а в Факториях волшебники вроде бы предпочитают кольца.
– Куда ползём? – осведомился я с улыбкой.
– Иди в жопу, зелёный, – ответил факторец.
– Чего? Ни фига себе! Сашок, ты слышал? А я думал, зелёными нас только ворьё синюшное называет. А что ты запоёшь, когда тебе кожу с поясницы будут сдирать, а?
И слегка пнул его по раненой руке. Факторец взвыл, но через пару секунд, сцепив зубы, проговорил:
– Урод ты хренов!
– Храбрец, – одобрил я.
И с этими словами вырубил его ударом приклада в лоб.
– Назаров, – приказал я, – пленного перевязать и взять с собой. Трофеи и миномёты тоже забрать.
– Так лошади же убиты? – удивился Назаров.
– А это не мои проблемы, приказано – делай. И смотри, чтобы не подорвался кто, если тут мину или растяжку оставили. Исполнять.
– Слушаюсь, товарищ капитан.
– Коля, Гаврик, Саша, идёмте со мной, – распорядился я.
Когда наша четвёрка вышла на открытое место, бой уже был закончен, хотя не прошло и десяти минут. Около двухсот вражеских солдат было убито или пленено. Жаль, я не увидел, как 2-й бронебатальон превратил в щепки грузовик с «зушкой» в кузове, пытавшийся нас контратаковать, а потом, вместе с моим батальоном железной щёткой проехался по окопам, захватывая пленных и уничтожая тех, кто пытался сопротивляться. Заодно и трофеи взяли.
На поле боя находилось несколько десятков грузовиков, все ждали, пока заменят разбитые пулемётом колёса БТРа, чтобы двинуться дальше, в глубь Колонии Факторий. А передовые дозоры уже двинулись вперёд на мотоциклах (заткнись моя зависть, не ной!), и только через полтора часа выступила основная колонна.
В авангарде шли три БТРа и БМП, веером разъехавшиеся по степи, за ними двигалась остальная колонна. Сначала «Шилки», потом БТРы, в центре – наливники, грузовики с пехотой и запчастями, тягачи артиллерии, за ними опять бронемашины. Могучая сила. Мы буквально на два часа разминулись с передовыми дозорами элитных полков Факторий – «Тора» и «Одина». Встреча с обученными, матёрыми солдатами, вооруженными гранатомётами, не сулила ничего хорошего, но поймай мы их на марше… В любом случае, случилось то, что случилось. Решающая битва за власть над Миром Колоний отодвигалась на неопределённый срок.
* * *
К первому городку Факторий мы выехали уже ближе к вечеру.
В БТР, подъехавший к воротам противника, набилась половина магов моего батальона. Они просто нейтрализовали сторожевые амулеты факторцев.
– Привет, – весело сказал я, вылезая из люка, одному из двух часовых, охранявших ворота.
Тот непонимающе смотрел на жезл в руке – длинную железяку с куском кварца на конце, которая еще недавно была магическим сторожевым амулетом.
Я его даже не убил, просто сломал кулаком челюсть, а во второго охранника выстрелил из пистолета. БТР сзади поднял пушку и длинной очередью разнёс пулемет, установленный на козырьке над воротами, а потом протаранил и сами ворота. Я еле успел отскочить. Машина въехала внутрь, за ней ринулись солдаты, вылезшие из грузовика, который подъехал вместе с нами. Не прошло и десяти минут, как всё было кончено. Теперь это было наше поселение. Называлось оно – Смородиновка. Мы загнали на его территорию весь транспорт. Пришлось разобрать несколько зданий, чтобы сделать навесы.
Городское начальство и пленных офицеров забрали с собой, остальных разоружили и отправили в тыл под конвоем пары бойцов на реквизированных лошадях. Частокол частично разобрали, боеприпасы из городского арсенала взяли с собой, не забыв и про не слишком обременительные материальные ценности населения.
Гостеприимный городок мы покинули рано утром к вящей радости местных жителей. Лично я не слышал скрежета зубовного за спиной, как некоторые мои товарищи. Но если бы взглядом можно было убить, как копьём неандертальца, то наша операция закончилась бы, едва начавшись. Но сильных магов или пирокинетиков в городке факторцев не было. Да и толку от них было бы немного.
Следующий населённый пункт был уже готов к встрече с нашей армией. К нему мы подъехали около полудня. Пустые квадратики полей перед частоколом, маленький ров, спираль колючей проволоки на гребне частокола, между зубцов которого на нас поглядывают настороженные лица. Генерал Азаров предложил обитателям крепости выбросить белый флаг. Ответ был прост:
– Идите в жопу, зелёные.
Да, фантазия у факторцев небогатая. Да и с головой проблемы. И дело не в маленьком запасе нецензурных слов – неужели они не могли просчитать последствия такого ответа?
Одиннадцать наших бронированных зверьков взяли город в кольцо и дали слитный залп. Проволоку почти везде сорвало, щепки от частокола взлетели вверх и щедро усеяли окрестности. Ни одного выстрела в ответ не последовало. Из своего «уазика» вышел Азаров, взял в руки матюгальник.
– Ну, бл*ть, вашу!.. – начал он.
Суть его высказывания сводилась к критической оценке умственных способностей обитателей крепости, их ненужной бравады и неуместного патриотизма. Также были перечислены последствия, которые ожидают горожан в случае дальнейшего сопротивления.
Офицерский состав, выстроившийся рядом с генералом во время этих односторонних переговоров, а также доблестная пехота, залегшая по периметру, по достоинству оценили его ораторские способности и дипломатические навыки. Повсюду раздавался смех и свист, кое-где редкие аплодисменты. По ту сторону частокола речь начальника механизированных войск тоже возымела действие – ворота открылись.
Пленных офицеров мы опять взяли с собой, а также всё оружие, серебро, боеприпасы и консервы, которые нашли у местных жителей. А солдат разоружили и отпустили на все четыре стороны, не из благородства, а потому, что девать их было некуда. Увели мы с собой и всех лошадей из города.
Азаров разослал в разные стороны разъезды, чтобы заминировали тракты, и отдал приказ выдвигаться. До одного из семи главных городов Факторий, стоящих на реке Северной (или Торговой, или Серебряной, как её называют сами факторцы), оставалось около ста тридцати километров, этот путь мы должны были проехать за три дня. Если верить магам, на севере уже ударили морозы, устье реки Серебряной замёрзло. Большая часть боевой флотилии Факторий уже ушла на зимовку, так что встреча с их мониторами нам не грозит.
Из городка выдвинулись ближе к вечеру, проехали километров двадцать, когда ударил ледяной дождь, настоящий осенний ливень с пронизывающим шквальным ветром. Видимость упала, колёса вязли в грязи, вдобавок пришлось объезжать ложбину между холмами, оказавшуюся бывшим руслом реки, сейчас превратившимся в медленно текущий грязевой поток. За этот день мы прошли меньше, чем за все остальные. Из достойных внимания событий можно выделить только грузовик с речными троллями, выехавший прямо на нашу стоянку. Машину без помех взяли в качестве трофея. Груз тоже реквизировали, тролли пригодятся для инженерных работ, тем более они уже были соответственно обработаны. Бессмысленные глаза, вялые движения. Маги быстро перенастроили их на подчинение нашим приказам. Тролли не были похожи ни на снежных людей, ни на неандертальцев. Выступающие вперёд треугольные челюсти, треугольные уши, короткие пальцы, маленькие впалые глазки. Но наркотики действовали на них точно так же, как и на остальных нелюдей.
Ночью к стоянке подходили стаи волков и несколько львов, хищники искали, чем бы поживиться, знали, что после людей всегда остается чем перекусить.
На следующее утро дождь сменился мелкой моросью со снегом, а нам за один день предстояло преодолеть оставшееся расстояние до фактории Счастливой – города, который мы должны были взять. Он находился как раз посередине устья реки Северной.
На переходе потеряли один грузовик, из-за неисправности пришлось его оставить. Несколько раз останавливались – устраняли поломки. Пару раз меняли колёса у грузовиков, вытаскивали застрявшие машины. Ехали весь день и полночи. В полной темноте подъехали к холмам. Точнее, раньше это были просто холмы, а теперь высоты, занятые противником, в преддверии фактории Счастливой. Перед этим наша танковая армия играючи взяла небольшой блокпост на дороге, факторцы просто не ожидали, что наши войска зайдут так далеко.
Атаковали с ходу: только спешились, перестроились – и в бой. Два БТРа внаглую, с включёнными фарами выехали прямо на передний край обороны, десант посыпался с бортов, прыгая в никем не занятые окопы под редкие, доносящиеся откуда-то крики: «Зелёные!»
Как потом оказалось, эту высоту и оборонять толком было некому.
Пехота поддержала десантников, гаубицы дали несколько залпов в сторону города, к утру все высоты были заняты фактически с ходу и без потерь. С холмов открывался красивый вид на реку и лежавший в шести километрах город. Оказалось, это замок. Самый настоящий замок, со стенами высотой четыре-пять метров, с башнями и рвом. Ну ров – дело привычное, а вот остальное. Ни дотов, ни траншей, ни хоть каких-нибудь укреплений перед стеной. Правда, на двух угловых башнях размещались «зушки».
– Они что, охренели? – задал риторический вопрос Игорь, командир батареи гаубиц, на совещании у генеральского «уазика».
– Да нет, – пояснил командующий тяжёлым миномётным дивизионом со смешным прозвищем Дуга, пятидесятилетний мужик с длинными усами, – просто раньше этот городок несколько раз отбивался от троллей, успешно, как понятно из названия. Вот тогда эти стены и построили, а потом тролли перестали атаковать, а стены остались. А нас, как видите, не ждали.
– Ждали, – поправил Азаров, – просто думали, что к городу не подпустят. Ну что, Игорь, начинаем обрабатывать город с высоты.
– Зачем? – удивился Игорь Залохин. – Вон впереди, в двух километрах от стены, деревня располагается. Под её прикрытием выставим гаубицы на прямую наводку, сколем зубцы, со стен пехоту сгоним, и всё. Пусть наёмники подползают к укреплениям и делают что хотят.
– А если миномёты вас накроют? – спросил Азаров.
– Окопы выроем, мешками с песком обложим, ну и пусть свои миномёты прикроют. Так гораздо быстрее получится. Снарядов у меня не так уж много.
– Ну добро, Залохин. Организуй!
– Есть.
Первыми с высот в деревню побежали сапёры, за ними тонкая цепочка наёмников. Их встретил вялый миномётный огонь. В ответ заговорили наши миномёты, но тоже снаряды зря не тратили. Потом к маленькой, домов на пятнадцать, деревеньке, огороженной низким частоколом, больше похожим на забор, подъехали БТРы и БМП. «Зушки» с башен попробовали поджечь их, но с двух километров это было бесполезно. После того как сапёры проверили дома (некоторые уже были разбиты зенитками) на предмет мин, они поставили дымовую завесу Под её прикрытием на уже подготовленные огневые позиции тягачи вывезли гаубицы М-30. А защитники на ответную вылазку так и не решились.
Наша бронетехника находилась в полутора километрах от крепости, по ней изредка постреливали зенитки факторцев. Пехота кучковалась ещё дальше от брони. Наёмники делились сигаретами, травили анекдоты. Погода, будто назло, улучшилась: дождь кончился, солнце выглянуло из-за туч.
Мой батальон обосновался у подножия склона, среди сухих будылей высокой степной травы. Маскировка хорошая, и обзор отличный. Глеб в случае опасности обещал предупредить.
Ровно в 15:17 в стену Счастливой полетел первый снаряд, со свистом перелетел её и плюхнулся в реку. Второй ударил точно в середину стены, а третий попал как раз под кромку. Край стены подбросило вверх, вертикально в небо взмыло несколько зубцов, обломки посыпались на окрестности. Ещё несколько снарядов пролетело мимо, пока гаубицы окончательно пристрелялись. Захлёбываясь, ударили по захваченной деревне зенитки, но без толку. Левую «зушку» снесло прямым попаданием, вторая замолчала сама, наверное, работа снайперов. А гаубицы опять начали работать по прежней цели. Вскоре каменная крепостная стена уже напоминала челюсть с переломанными зубами, вся её верхняя часть и настил с внутренней стороны были сколоты.
Несколько раз по городу выстрелили наши миномёты, потом вперёд пошла пехота. Мои разведчики двигались во втором эшелоне. Первыми к воротам подбежали наёмники и сапёры, чуть повозились, уничтожая мины и перепрыгивая ров, но за стену лезть не торопились. Остальные бойцы спокойно наблюдали за всем этим, лишь изредка поглядывая в небо на случай если заговорят миномёты в крепости. Напротив ворот подогнали «Шилку», она дала несколько очередей, но тут вышел облом: снаряды насквозь пробивали дерево, но ворота остались на месте, хотя створки были уже похожи на решето. Тратить снаряды больше не стали. Один наёмник вплотную подбежал к воротам с крюком и буксировочным тросом, привязанным к БТРу. Пехотинец просунул трос между отверстиями от снарядов, закрепил крюк. БТР сдал назад, на ходу стреляя из пушки, и вырвал створки начисто. Через освободившееся пространство по противоположным секторам ударили наши пулемётчики, дежурившие у входа. За стену полетели десятки гранат, а потом взметнулись абордажные кошки. Первые смельчаки из наёмников полезли по тросам на выщербленную стену. Штурмовой отряд, занявший позицию у ворот, предварительно полил всё перед собой свинцом и тоже двинулся внутрь.
Атака была в самом разгаре, когда в небо взлетела сдвоенная зелёная ракета – сигнал: «Остановить атаку».
С холма скатился «уазик» Азарова. Генерал вышел из машины и озвучил стандартное предложение сдаться. Пока он говорил, мой батальон вплотную подошёл к воротам. Нам навстречу вылетел офицер наёмников и рванул к генеральской машине. Видимо, с сообщением от факторцев.
– Мои гарантии, – снова заговорил генерал, вероятно, после того, как к нему прибежал посыльный, – это слово офицера. Если вам этого недостаточно, других гарантий дать не могу.
– Мы подумаем, – раздалось из-за стен из такого же матюгальника.
– У вас есть десять минут.
Тем временем мои бойцы расслабились, впереди – сплошная стена без бойниц, находятся они в мёртвой зоне, так что опасности нет. Но война, особенно при таком серьёзном раскладе, как сейчас, как я уже успел убедиться, это такая коварная штука, что в любой момент может подсунуть любую пакость.
– Назаров, Зиновьев, следите за ситуацией, – напряг я ротных. – Викинг, со мной к воротам, Заторный, остаёшься за старшего.
Я решил провести небольшую разведку, да и любопытно было: первый город Фактории, который я увижу своими глазами. И первое, что мы с Колей увидели в пустом проёме ворот, – это снесённый до основания деревянный домик у поворота мощеной дороги. В него как раз и угодила очередь «Шилки», пробившая ворота.
– Разведка, – сказал я пулемётчикам, прикрывавшим ушедших вперед товарищей.
Прямо за воротами, у стены, мы увидели груду обломков, среди которых виднелись человеческие тела. Видимо, тех, кто во время артудара не успел или не захотел спрыгнуть со стены. Чуть дальше из боковой стены торчали железные обломки – все, что осталось от зенитной установки. Жилые кварталы начинались в ста метрах за стеной. Ровные улочки, прямо в мостовой между ними были выдолблены окопы для миномётов сто пятого калибра, а в окопах тоже остались убитые бойцы.
Тут только я понял, как нам повезло: осколки, выбиваемые с обратной стороны крепостной стены гаубичными снарядами, летели точно в миномётную батарею. Неудивительно, что нам так легко досталась стена. Кто-то из инженеров-факторцев, отвечавших за оборону города, очень сильно просчитался.
Миномётные окопы заняли наёмники, я даже по затылкам чувствовал их жгучее желание грабить. В самой фактории было абсолютно тихо. Наверное, и Назаров решил, что я отправился добывать трофеи. И зря. Мне в последнее время деньги девать уже некуда.
Над однотипными домиками Счастливой поднималось четырёхэтажное квадратное здание городской управы, или как оно у факторцев называется. Я наблюдал за зданием, стоя практически на открытом пространстве. Снайпера я не очень опасался: не самоубийцы же факторцы, при таком раскладе палить по одиночным солдатам. Хотя защитный амулет всё-таки включил. Наконец над черепичной крышей управы взмыл белый флаг. Кто-то проговорил в рупор:
– Сдаёмся на ваших условиях.
Город пал.
В проломанные ворота с грохотом въезжала танковая армия. Фактория Счастливая досталась нам почти без потерь, со всем имуществом. Хранилища соли и засоленной рыбы, готовой к отправке, запасы северных товаров (кость, меха, китовый жир), баржа с рудой (из Южной Колонии – союзники, мать их), рыбацкие и торговые лодки – всё достанется Зелёному Городу. По домам уже шарили наёмники, а я с Загорным выбирал подходящее место для ночёвки батальона. За добычу я не боялся, наш батальон всё равно получит свою долю, но разведчиков не распускал, подозревал, что скоро Азаров поручит моему батальону особое задание. Так и вышло. Примерно через полчаса после взятия Счастливой меня разыскал посыльный от генерала с приказом переправиться на пароме на другой берег Серебряной, очистить прибрежные укрепления и обеспечить переправку техники. Сопротивления не ожидалось, так как основной гарнизон остался на этом берегу, а те факторцы, которые находились за рекой, тоже должны были сдаться, но я всё-таки передал с посыльным просьбу прислать на паром кого-нибудь из начальства фактории на всякий случай.
Переправлялись уже в сумерках, при лёгком ветре и на небольших волнах. Река Северная была полноводной, с крутыми берегами и широким, метров пятьсот, руслом. Может, когда-то её и можно было назвать Серебряной, но сейчас она больше походила на чёрную взлохмаченную гриву, хотя отвесные берега действительно были серого цвета.
На пароме, кроме моего батальона, переправлялось всё городское начальство. Когда паром причалил к пристани, его встретил весь гарнизон прибрежного укрепления: двенадцать человек с одним пулемётом на вооружении. Никто геройствовать не стал, у всех на другой стороне остались семьи. Пока сапёры осматривали пристань и остальные постройки, мой батальон проверял окрестности. Все было чисто. Тем временем к нам переправили БПМ и БТР. Оказалось, что для нас есть еще одно задание: отправиться к ближайшей развилке дорог и заминировать её. Причём ехать нам предстояло на трофейных подводах, взятых в прибрежном укреплении, – уже начала сказываться нехватка топлива. Отличное завершение дня после ночного марш-броска и дневного боя, ничего не скажешь. Но мы разведчики, нам не привыкать.
Всех своих бойцов я решил не гонять, взял только отделение во главе с Назаровым. Со мной пошли также Коля и Игла. Для рейда хватило бы и двух человек, но мины – слишком ценное имущество, начальство за них уж больно сильно переживает. Так мы вдвенадцатером отправились к ближайшей развилке в десяти километрах от пристани.
Вокруг протянулся высокий хвойный лес, но уже чувствовалось дыхание севера и Ледяного океана. Около Зелёного Города всегда пахнет какими-то травами, влагой, смолой, а здесь всё не так. Воздух очень чистый, пропитанный запахом хвои, и только. Прямо так и видишь, как зимой ледяные ветры раскачивают высокие ели, выдувают все запахи напрочь, и остаётся только неистребимый аромат хвойных деревьев.
Доехали по хорошей, надо отдать факторцам должное, дороге за два часа. Мины установили и замаскировали уже в полной темноте. Закончили как раз в тот момент, когда Инга дала сигнал, что едет караван. Я посмотрел в бинокль: четыре телеги, шестнадцать человек с ружьями и самодельными дробовиками. Тратить на них мины было глупо, к тому же это были торговцы, которые везли товар, и дело было не в нашей жадности, а во всем знакомом азарте присвоить чужое. Я отдал приказ устроить засаду.
Коля с пулемётом и одним автоматчиком залёг в лесу прямо перед минами, чтобы работать в голову колонны. Отделение Назарова вытянулось с противоположенной стороны дороги. Игла и я, как всегда вместе, расположились чуть поодаль в лесу. Сигналом начала атаки должна быть моя длинная автоматная очередь.
Строго говоря, это был прокол Инги, её я поставил наблюдать за караваном. Но и моя вина в этом тоже была: надо было выделить пару наблюдателей перед засадой. Цепочка повозок только начала подходить к залёгшим в лесу солдатам, когда я услышал звук, который ни с чем не спутаю и различу даже с пятидесяти метров, – влажный хруст, с которым нож пробивает шейные хрящи, после чего послышалось бульканье и хрипы.
Быстро поднявшись, я увидел, как над моим солдатом, залегшим крайним у дороги, поднимается чёрная фигура. В темноте блеснуло лезвие и зрачки глаз. Какие умельцы, оказывается, есть у факторцев! Он меня тоже заметил, но увернуться от автоматной очереди в грудь не успел. Его отбросило назад, будто переломило, а у меня за спиной зарявкал пулемёт Коли, мгновением позже заработали автоматчики и ещё один наш пулемёт. Дико закричали раненые лошади, караванщики спрыгнули на землю и открыли огонь, некоторые пытались развернуть повозки. Засады не получилось, началась перестрелка, на первой повозке все лошади были убиты сразу же, две телеги застряли поперёк дороги. У торговцев было небольшое преимущество: они стреляли из дробовиков и винтовок. Винтовочная пуля пробивает средний ствол сосны, в отличие от автоматной, но в темноте и на малой дистанции реализовать это преимущество они не смогли.
Правда, больше половины моих бойцов тоже ничего не видели в темноте и, чтобы сэкономить патроны, перешли на одиночные выстрелы. Работали очередями только пулемёты. До гранат дело пока не дошло.
– Командир, – шёпотом сказала Игла, – трое обходят с фланга.
– Вовремя, – зло бросил я, – не стреляй. Держи последнюю подводу. Назаров, за старшего. Добить всех и уничтожить всех.
Я побежал в лес, сопя, как бешеный носорог, с треском ломая ветки и кусты, сорвал большой сук и запустил его в глубь леса. Караванщики с испугу начали палить во все стороны, меня они так и не заметили, пока я не оказался рядом с ними.
Первому просто рубанул по шее штык-ножом, второму пробил висок прикладом, третьему врезал в пах и добавил в затылок ножом. Так, настроение, кажется, улучшилось.
– Но, пошла! – послышалось на дороге.
Резкий хлопок и глухой удар о землю. Бой закончился.
Четверо моих разведчиков обыскивали телеги, а я вспомнил об осторожности и выслал в обе стороны тракта группы прикрытия. В телегах оказались какие-то дрянные шкуры, непонятно, зачем их было так охранять? Это выяснилось потом от пленных. Из-за бардака, который возник с началом войны, Фактории утратили контроль над сухопутными трактами. Откуда-то стали вылезать речные тролли и уничтожать слабые караваны. Не грабить, а именно уничтожать. Поэтому торговцы начали передвигаться по дорогам только с хорошей охраной. В караване, с которым мы схлестнулись, сын главного купца оказался слабым магом и интуитивно почувствовал опасность. Хозяин каравана выслал вперёд разведку, но повозок не остановил, и вот что из этого получилось. А того недоделанного мага убила Инга, когда он пытался удрать на последней подводе. Урод, ну, если чувствуешь опасность, зачем переть на рожон?
Уцелевшие телеги, живых лошадей и пленных я приказал взять с собой, а всё остальное уничтожить и спрятать. Разведчики убрали все следы прошедшего боя. Пусть сойдёт за нападение троллей, желательно еще прислать сюда разъезд и устроить засаду на тех, кто будет искать пропавший караван, но это уже не мои проблемы.
Возвращались мы уже под утро с трупом своего бойца на подводе. Это всегда неприятно, тем более если этого можно было избежать, – не полевое сражение ведь произошло. Расслабились, конечно, мы. С другой стороны, незаметно соскочить с телеги – дело нехитрое, а вот пройти в темноте по лесу – другое дело. Кто же знал, что такие мастера окажутся среди факторцев.
На бетонной пристани реки Серебряной, рядом с повозкой, на которой лежал труп, стоял Назаров, очень мрачный и буквально раздавленный. Я подошёл к нему, остальные разведчики занимались своими делами, в нашу сторону не смотрели.
– Назаров, – сказал я тихо, – не вини себя. Это война, так случается.
– Это брат мой, двоюродный, – ответил он. – Я клялся сестре матери, что домой его привезу. Что я теперь ей скажу?
Я приобнял его за плечо.
– Саша, – его тоже звали Александр, – ты же не мог за ним всё время следить. В том, что случилось, есть и моя вина. Но это война, один не всегда может защитить другого, даже почти никогда. Каждый выбирает сам, что ему делать. Ведь твой брат сам хотел воевать, как ты мог его отговорить?
– Да, но… – Назаров запнулся, будто подавился, – будь проклята эта война.
Я его понимал.
– Держись, лейтенант, – сказал я ему напоследок.
К пристани подходил паром, за спиной восходило солнце, его лучи уже резали глаза.
