Следующие несколько дней я, мягко говоря, бездельничал. Даже на тренировки в Спортзал не ходил, только дома разминался. Отметил своё повышение с ребятами, пару раз попарился в бане. Бесцельно бродил по Городу, один раз заглянул на Восточный рынок, но ничего путного не нашёл. Зато поговорил с Самохиным, подумал и отдал ему в оборот треть золота и серебра, полученного в качестве премии. Ну и ещё прикупил у него четыре десятка патронов к Стечкину Я ему доверял, а денег было предостаточно. Патроны я зачаровал у Борисова, а потом освятил в армейской часовне на территории гарнизона, как всегда. И ещё «Силуэт» зарядил под завязку – в этом мне тоже помог лидер профсоюза магов. Главный (формально, конечно) маг Города обещал, что теперь браслет будет работать ещё лучше прежнего.

Ещё я помогал Лике и ее коллегам по театру – мы разбирали завалы в предполагаемом зале для их постановок, и все только для того, чтобы она в очередной раз сказала, что помещение ей не нравится. Но, вообще, постановка оперы затормозилась. Бывший концертный зал в «Спирали» стоял на ремонте, но возвращать его труппе пока никто не собирался, а обещание провести электричество в заброшенный склад так и повисло в воздухе. Не помогло даже вмешательство Борисова. Так что Лике тоже особо нечем было заняться.

Мы вместе ходили на рынок. Лика наконец-то нашла то, что давно искала, и купила лилию-мухоеда, точно же такую, как я видел у Николая Петровича. Лилия, принесённая домой и поставленная на подоконник, тут же невзлюбила Баську, зашипела и попыталась уколоть кота шипами. Баська спрыгнул с подоконника и с тех пор демонстративно игнорировал присутствие в доме другого питомца.

На следующий день Лика опять потащила меня на рынок, ей, видите ли, было скучно. На этот раз мы отправились на Южный рынок, там и произошла история, которая меня немного развлекла. Да и Лику тоже.

Блуждая между полупустыми прилавками, я сразу заметил тощего мальчишку, который тащился за нами чуть ли не от самого входа. Я аккуратно подтолкнул сестру, попросил внимательно поглядывать по сторонам, а дальше повел ее, петляя по рынку. Пацанёнок тащился за нами.

– Это слежка? – возбуждённо спросила Лика.

Я кивнул. Остальное – дело техники: отойти куда-нибудь за угол, и немного подождать «хвост». Мальчишка осторожно выглянул из-за угла старого гаража рядом с рынком, увидел меня и попытался дать дёру, но не вышло. Пойманный за ухо, он тут же попробовал ткнуть меня заточкой, за что получил сочную оплеуху.

– Ух ты, какой шустренький, – весело прощебетала Лика, наблюдая за пацанёнком.

– Есть немного, – ответил я и обратился к шпиону: – Ты кто такой?

– Отпусти, урод, ты знаешь, на кого наехал? – прокричал стандартную фразу мальчишка.

Я вывернул ему ухо и чуть-чуть приподнял его самого над землёй. Пацанёнок оказался лёгким и совсем мелким – ему было максимум лет одиннадцать. Но несло от него перегаром, кислятиной и какой-то химией. Скорее всего, самодельной наркотой, типа «Бегемота».

Пацанёнок заверещал, но быстро умолк, когда почувствовал нож у шеи.

– Видишь, что это?

Я поставил его на землю и показал ему правую руку, сжатую в кулак. Маленький шпион зажмурился, решил, что будут бить.

– Не туда смотришь, – сказал я ему. – Видишь браслет? – На янтарных камнях заиграли искры. – Я этой штукой такое могу с тобой сделать, что сам будешь просить тебя прирезать. Понял? – резко выкрикнул я, и маленький шпион сник. – А теперь говори, кто тебя послал?

– Зуб, – ответил мальчишка.

– Понятно, – сказал я, хотя понятия не имел, кто это, – где вы с ним должны встретиться?

– На углу Литейной, рядом с выходом из рынка. Он велел следить за вами, смотреть, что вы делаете, и всё такое.

– Так, как тебя зовут?

– Женька, а зачем это вам?

– Затем, Женька, что ты сейчас пойдёшь и скажешь своему Зубу, что мы уже ушли с рынка, и расскажешь все, что мы делали. Только, что тебя поймали, не говори.

– А если Зуб узнает?

– Ты не Зуба бойся, а меня. Сделаешь как надо, получишь монетку. Одну держи сейчас.

Я сунул ему в руку медные десять копеек. Глаза у паренька загорелись.

– Только смотри, обманешь – я узнаю. Понял?

– Понял, дяденька, без базара. А сколько ещё дадите?

– А это смотря как вести себя будешь. Давай двигай.

Пацанёнок испарился.

– Ох, от этих детей одно беспокойство, – вздохнула Лика.

– Да, бывает. Ты иди домой, а я тут прогуляюсь немного.

– Да ты что? И не подумаю, – упёрлась сестра. – Я с тобой пойду. Покажем уродам, будут знать, как следить за нами.

– Вот упрямая. Только тебя мне и не хватало.

– Витя, хватит тебе. Я отлично стреляю. Это будет интересно.

– До стрельбы как раз не дойдёт, это я гарантирую.

– Тем более я пойду с тобой, – Лика схватила меня за руку, – я не помешаю, честное слово! Ну что тебе стоит?

Я посмотрел ей в глаза: чёрные, глубокие, блестящие.

Ладно, в конце концов, мы не в диком лесу.

– Ладно, фиг с тобой. Только иди за мной и делай, что скажу.

Через десять минут из-за мусорного бака я увидел, как мой перевербованный агент запрыгал, как козлик, возле немолодого сутулого человека в чёрной потёртой куртке. Человек в куртке бросил мальчику монетку и удалился.

– Значит, так, – обернувшись, сказал я сестре, – я иду за мужиком. Ты идёшь впереди меня по противоположной стороне улицы, на расстоянии пяти метров. Ствол держи наготове в кармане. Если я скажу: «Девушка, вы деньги обронили», – оборачиваешься и быстро идёшь обратно. Если скажу: «На землю», – падаешь на мостовую. Все команды выполнять быстро и без вопросов. Поняла?

Сестра кивнула.

– Тогда двинули.

Следить за сутулым было проще простого. Мужик не оглядывался, чесал напрямую и привёл меня к низкому деревянному домику с выбитыми окнами, стоявшему рядом с помойкой. Я хотел подойти заглянуть в окно, когда увидел две фигуры, приближавшиеся к домику с другой стороны, перепрыгивая через кучи мусора. Я потянул за руку ничего не понимающую Лику и завел ее в ближайшую подворотню, метрах в десяти от помойки. Обнял, прижал крепко к стене.

– Ты чего? – спросила она меня, но недовольства в ее голосе не было.

Я не ответил, потому что следил взглядом за двумя новыми гостями. Они нас не заметили.

«Пошли», – кивком головы показал я Лике и, согнувшись, быстро побежал к развалюхе.

Я осторожно пролез через дырку в ветхом заборе, Лика за мной, самое интересное, что передвигалась она почти так же бесшумно, как я. Запомнила, значит, чему её отец учил. Мы как раз подоспели к началу разговора. Подобравшись к самому окну, я не без удивления увидел посреди комнаты ту же парочку, которая ломилась к Ленке в квартиру перед самым началом бунта.

– Сделал, что просили, Труба? – спросил тот, которому я сломал уши.

В раскуроченной комнате с дырявыми стенами стоял стол, покрытый чистой белой скатертью. За столом сидели трое: тренированный верзила, сутулый Зуб, тоже довольно крепкого телосложения, и какой-то толстый мужик, по-видимому «Труба». Ещё один худой костлявый парень лет восемнадцати маялся поодаль. На скатерти торжественно размещалась бутылка водки и три рюмки.

– Сделали, Клим, – ответил Труба, – как ты просил. Ходят по рынку вдвоём. Не знают, куда деньги деть. Вот бы к ним домой наведаться, да, Клим?

– Да, – ответил Клим, главный в паре, – так как насчёт поддержки?

– Про это забудь. Потом проблем не оберёшься. Ты вот сам нарвался на зелёных и нас подставить хочешь. Нет, я за бабки людей туда не поведу.

Клим непроизвольно дотронулся до бесформенных комков, что ещё недавно были его ушами.

– Значит, как на разборки нас отправлять – это нормально, а поддержать – хрен?

– Я же сказал, ты сам нарвался.

– Ах ты сука!.. – рявкнул молодой, стоявший рядом с Климом.

– Базар фильтруй, – приподнялся Зуб.

– Ша, – поднял руку Клим, и молодой успокоился.

Труба тоже остановил своего бойца.

– Значит, за бабки на коренных наезжать не будешь? – спросил Клим. – Что ж, поговорим о бабках, которые у тебя должны быть. Где общак?

– Какой общак? – не понял Труба.

– Общак Лома, который ты себе захапал. Хапнул и сидишь, как хомяк. Так не пойдёт.

– Да ты никак мне угрожаешь?

– А если и так? – Клим облокотился о стол.

– Зуб, Ворон, – тихо скомандовал Труба.

Сутулый Зуб перепрыгнул через стол, махнул кастетом в лицо молодому, который пришёл с Климом. Тот ловко увернулся, вполне профессионально довернул бьющую руку и вогнал нож в подмышку.

Клим тем временем перевернул стол и умудрился бросить бутылку в толстого Трубу. Это стоило ему раны на плече, по которому полоснул ножом Ворон – плечистый рябой мужик. Следующий удар мой старый знакомый отбил предплечьем – оно оказалось защищено металлической пластиной. Нового удара не последовало, напарник Клима отломал ножку стола и шандарахнул ею по затылку Ворона.

– Ну спасибо тебе, Русый, выручил, – тяжело дыша, проговорил Клим.

– А то, старшой! Сейчас только я этого борова потрясу, и всё.

– Пацаны, я не при делах, – запричитал худой в углу комнаты, он во время драки вжался в стену, да так и остался стоять, – не при делах я…

– Глохни! – оборвал его Клим и велел своему корешу: – Давай тряси этого жирного.

Русый наклонился над лежащим:

– Вставай, ублюдок, тебя спрашивают….

Раздался хлопок, Русый отлетел назад с дыркой в животе, в руке у Трубы дымился револьвер.

– Падла, – крикнул Клим и бросился на стрелявшего.

Схватил с пола осколок бутылки, воткнул его в живот толстяка, а раненой рукой попытался вывернуть револьвер. Так они боролись, пока не оживился молодой парень, топтавшийся в углу. Он вдруг подскочил, выхватил заточку и вогнал её в спину Климу. Тот заорал. Парень стащил его с Трубы и ударил по лицу своего раненого командира, или кем он ему приходился.

Костлявый ударил снова и прокричал риторический вопрос:

– Говори, падла, где деньги! Говори!!!

– Пошёл ты, сука, – прохрипел Труба.

– Говори, боров, всё равно сдохнешь. Золото тебе больше не понадобится! Давай, а то сейчас резать начну.

– Да нет никаких денег, – вмешался я в разговор, стоя уже в дверном проёме. И пронаблюдал совершенно немую сцену, давно я таких удивлённых лиц не видел. Из-за моего плеча за происходящим наблюдала Лика.

– Нет никаких денег, – повторил я, – все деньги контрразведчики вытрясли, когда заговорщиков допрашивали. Вы думаете, на допросе можно что-нибудь скрыть? Выпотрошат и высушат. Так что зря вы тут весь этот сыр бор устроили, эээ… Клим, если не ошибаюсь? Не везёт вам.

– Да, не везёт, – ответил он слабым от боли голосом.

– Товарищ офицер… – встрял худощавый предатель.

– Заткнись и стой, где стоишь, – приказал я ему и снова обратился к старому знакомому: – А вы, значит, нас зелёными называете? Надо же, никогда не слышал.

– Закончи уж, – вместо ответа сказал Клим.

– А можно я? – спросила Лика.

– Нет! – отрезал я. – Хотя дай свой ствол, я свои патроны тратить не хочу.

Лика взяла Стечкина, который давно был у меня в руке, и отдала свой ТТ, никто из присутствующих в этот момент даже не пытался пошевелиться.

Лика обняла меня сзади.

– Давай, – шепнула на ухо.

– Эй, послушай, зелёный!.. – заголосил тощий и только дёрнулся, когда пуля попала в голову. Я выстрелил ещё раз в раненого Трубу, потом добил и бандита, которого называли Климом.

– Здорово! – сказала весёлая Лика, когда мы вышли из развалюхи. – Вы всегда так работаете?

– Нет. Так работает контрразведка. А мы больше по лесам гоняем.

– Но всё равно было здорово, – сказала она. – Сообщать куда будем?

– А зачем?

– И то верно. Пойдём, мой герой, пробежимся, что ли, а то от всех этих шпионских страстей у меня адреналин в крови так и бурлит.

Она повисла на моей шее, а потом потянула куда-то за собой. Я улыбнулся, настроение у меня было хорошее, но что-то внутри, в душе, всё равно саднило. Почему, было непонятно.

После этого приключения больше ничего особо интересного не происходило. Со времени разговора с Рогачёвым я отдыхал в общей сложности восемь дней. В конце концов решил сходить в церковь, очень-очень давно там не был, если не считать привычной процедуры освящения боеприпасов в армейской часовне. Но не получилось: Фёдор Лосев пригласил меня, как новоявленного героя, выступить в школе перед молодёжью. По Городу уже раструбили, кто участвовал в знаменитом рейде, остановившем факторцев у границы Колонии. Хорошо хоть без подробностей операции. Я пришёл, пообщался с ребятами (в школах учатся, как правило, дети коренных офицеров). Со мной за компанию пришли Сашка Заторный и Игорь Лоханкин – именно он командовал батареей гаубиц. В общем, рассказали мы о своих подвигах, конечно, без кровавых подробностей и обходя секреты, касающиеся нашей обороноспособности. А на следующий день моя группа получила задание, на первый взгляд, несложное, но, как оказалось, далеко не простое.