Книга: Огнем и броней
Назад: Глава 11. О благотворном влиянии гигиены на здоровье, или «Ну кто тянул за язык?!»
Дальше: Глава 13 Все вы тут пи…сы, а я – Д’Артаньян!!!

Глава 12. Сарынь на кичку!

После полуночи переполох, вызванный нападением испанцев, наконец-то прекратился. Немцы на палубе «Карлсруэ» успокоились и перестали освещать прожекторами окружающее пространство, выискивая очередных любителей чужого добра. Но рядом никого не было, если не считать верхушки мачт «Сан-Аугустина», оставшиеся торчать над водой. Глубина в этом месте была небольшая, и полностью скрыть следы ночного происшествия не удалось. Очевидно, немцы решили больше не испытывать судьбу и погасили все огни, соблюдая светомаскировку. А то, еще желающие пограбить найдутся.
Шло время, но ничего не происходило. «Карлсруэ» стоял, погруженный во тьму. Никто из посторонних в этом глухом месте тоже не появился. Получив очередной доклад от разведчиков о текущей обстановке, Леонид глянул еще раз на экран радара и дал команду начинать.
– Все, сеньоры. Как говорят наши друзья испанцы, да поможет нам Господь! Или как у нас говорили, сарынь на кичку! Будем брать за хобот колбасников. Хватит им по нашему морю шастать…
Эскадра дала ход и пошла на сближение с противником, который по-прежнему ничего подозрительного не заметил. Не доходя четырех миль до цели, спустили на воду «скифы». Заряды взрывчатки из них были заранее убраны, хотя систему радиоуправления трогать не стали. Неизвестно, как все пройдет. А то, как бы все равно не пришлось «Карлсруэ» быстроходными катерами-брандерами топить. Сейчас же оба «скифа» были до предела загружены морскими пехотинцами. «Аврора» осталась вести наблюдение, а «Беркут» подошел к «Тезею», чтобы тоже взять группу морпехов. Пока катер стоял у борта и принимал десант, Леонид успел переговорить с Янычаром.
– Подходите с правой кормовой скулы, там у немцев ничего нет. Для носовых орудий правого борта – мертвая зона. Для левого кормового орудия вы будете находиться в секторе обстрела очень короткое время. Но на мостике с правого борта стоит пулемет. Возможно, есть и на левом борту. Не знаю, сколько их у немцев осталось. Пленные могли не знать обо всем, что погрузили на крейсер перед выходом.
– Так заткнем их из КОРДов, Леонид Петрович!
– Только в том случае, если пулемет откроет огонь. Первоочередная цель для вас – смести все с палубы крейсера, чтобы немцы боялись нос высунуть. Поэтому огонь из всего, что есть по палубе, пока «скифы» не дорвутся до абордажа. После этого полным ходом к противнику. В мертвой зоне под бортом он вас ничем не достанет, а пока подойдете, наши морпехи уже всю корму зачистят. Пока всю палубу и мостик под контроль не возьмем, от борта не отходить.
– Понял. Значит, внутрь не соваться?
– Ни в коем случае. Нечего попусту людей терять. Захватим палубу и рубку – никуда немцы не денутся. Если только не захотят утопить крейсер.
– А ну, как захотят?
– Значит, с ним и утопнут. Видно, судьба у «Карлсруэ» такая. Десант получил приказ – после зачистки палубы взять под контроль все выходы и задраить их. Причем так, чтобы их нельзя было открыть изнутри. Захотят утопить корабль – пожалуйста. Но только вместе с собой любимыми.
– Ох, Гаагской конвенции на вас нет, Леонид Петрович!
– Плевал я на все конвенции, которые еще не написаны, и неизвестно, будут ли написаны. Для меня жизнь одного моего человека дороже жизней всех немцев вместе взятых, сколько их там осталось. Кто из них после начала абордажа сам не упадет мордой в палубу и не прикинется ветошью, не церемониться. То, что враг бросил оружие и поднял руки, это еще не гарантия того, что он не выстрелит вам в спину. Из этого и исходите. Хватит играть в благородных рыцарей. Им трижды предлагали решить дело миром, но они не захотели. Пусть теперь пеняют на себя…

 

«Беркут» со «скифами», приняв морских пехотинцев, быстро исчезли в темноте. Эскадра шла самым малым ходом, выдерживая дистанцию, исключающую визуальное обнаружение противником ночью. Наконец, пришел доклад от командира абордажной группы о готовности. «Беркут» занял позицию чуть дальше и в стороне. После начала атаки он на своих тридцати узлах быстро окажется в нужном месте и зальет свинцом палубу «Карлсруэ», пока «скифы» будут нестись к цели. «Аврора», не обладающая такой высокой скоростью, участия в атаке не принимала и заняла позицию по траверзу крейсера в полутора милях, продолжая вести наблюдение. Даже если немцы ее и обнаружат, то вряд ли что-то заподозрят и не испугаются маленького парусника, который, тем более, не пытается к ним приблизиться. Крупные же корабли эскадры во главе с «Тезеем» держались в отдалении. Время пришло. Команда, и «Крокодил» взмыл в воздух с палубы «Тезея».
Беспилотник шел на максимальной скорости, особо не скрываясь и заходя на цель с кормы, против ветра. На его внешней подвеске сейчас не было «Аргуса», и экипаж обходился только той аппаратурой, что была установлена на борту. Но этого вполне хватало, так как крейсер представлял собой огромную контрастную цель на водной поверхности, легко обнаруживаемую издалека. Внешняя же подвеска была занята контейнером необычного вида, над конструкцией которого трудились три дня. И даже чуть превысили грузоподъемность беспилотника в двадцать килограммов, поэтому в этот полет он отправился с неполным запасом топлива. Но поскольку лететь предстояло недалеко и недолго, сокращенного запаса хватит. Никто не сомневался, что вахта на палубе «Карлсруэ» обязательно будет. И часть экипажа, если не весь, будет спать на палубе возле орудий и укрытий для стрелков. На этом и строился расчет. Что поделаешь, непривычны люди из начала двадцатого века к тому, как ведутся войны в начале века двадцать первого…
Возможно, приближение «Крокодила» вахтенные на «Карлсруэ» и услышали, но предпринять ничего не успели, как неожиданно в воздухе, прямо над их головами, одна за другой вспыхнули три красные ракеты, ярко осветив все вокруг. Что сделает любой человек в этой ситуации? Задерет голову от неожиданности и посмотрит вверх. Хотя бы на несколько секунд. Именно поэтому две свето-шумовые гранаты, сброшенные с беспилотника следом за сигнальными ракетами, сработали с небольшим интервалом после того, как в небе, прямо над «Карлсруэ», повисли красные «звезды».
Высота полета «Крокодила» была рассчитана так, чтобы подрыв гранат произошел на высоте не более тридцати – сорока метров. Яркие вспышки света ударили по глазам тех, кто посмотрел вверх. А поскольку человек реагирует на подобные вещи инстинктивно в первые секунды после возникновения потенциальной опасности или чего-то неожиданного, то итог был закономерен. Ближайшие пару минут на крейсере просто некому было отражать начавшуюся атаку. После яркой вспышки, ударившей среди ночи по глазам, наводчики орудий, пулеметчики и стрелки толком ничего не видели. На палубе крейсера началась паника. Но три ракеты, сработавшие первыми, еще светили какое-то время, довольно четко освещая цель. И тут на палубу «Карлсруэ» обрушился огненный шквал. Пули стучали градом по рубке, надстройкам и щитам орудий. Некоторые падали, пытаясь укрыться от смертоносного огня, но некоторые в панике заметались. А паника – она и есть паника. Она всегда собирает обильную жатву на войне.
С берега стреляла разведгруппа Тунгуса из «Слонобоев» и крупнокалиберных снайперских винтовок «Меркель-12,7». С моря грохотали два крупнокалиберных пулемета КОРД и два ручных пулемета ПКМ, установленные на «Беркуте». «Карлсруэ» попал под перекрестный огонь, и на его палубе воцарился ад. Но все это продолжалось недолго. Под прикрытием такой своеобразной «артподготовки» два «скифа» на полной скорости преодолели отделяющее их от цели пространство и оказались в мертвой зоне для ответного огня крейсера – прямо у него под бортом. Стрельба сразу же прекратилась, координация действий всех групп по радио работала великолепно. А дальше… А дальше началось то, к чему здесь были все привычны. Но к этому оказались совершенно не готовы люди из 1914 года. Кошки с тросами взлетели в воздух и зацепились за леера на палубе крейсера. Вверху кружил «Крокодил», периодически сбрасывая сигнальные ракеты, подсвечивая место боя.
Первые абордажники взобрались на палубу, открыв продольный огонь из автоматов и двух пулеметов, заставивший всех уцелевших противников искать укрытие. Следом быстро забирались остальные. Полностью выгрузившись, «скифы» ушли обратно к «Тезею» за следующей партией десанта. К борту «Карлсруэ» подлетел «Беркут», высадив свою абордажную группу. На палубе крейсера не затихала стрельба. Видно, не все «нахватались звездочек» и далеко не все полегли под пулеметным огнем. Но сопротивление было разрозненным, неорганизованным и быстро подавлялось. Очевидно, немцы даже в мыслях не допускали подобного развития событий.
В итоге, все пришло к логическому завершению. Немногочисленные и разрозненные очаги сопротивления экипажа «Карлсруэ» на палубе были просто раздавлены превосходящими силами. Вторая волна десанта даже не успела добраться до цели, как командующий абордажем Ковальчук доложил на «Тезей»:
– Готово, палуба и рубка полностью под контролем. Все выходы на палубу блокированы. Наши потери – «двухсотых» нет, четверо «трехсотых». Взяли шесть пленных. Одни матросы, офицеров нет. У противника больше трех десятков «двухсотых», точно еще не сосчитали.
– Раненых срочно погрузить на «Беркут» и отправить на «Тезей». Пленных быстренько тряхните прямо на месте. Может, что интересное узнаем. Знакомых никого нет?
– Нет.
– Ну и ладно…
Отдав еще ряд распоряжений по эскадре, Леонид приказал увеличить ход до полного и идти к месту якорной стоянки «Карлсруэ». Много времени это не заняло, и вскоре прожектор «Тезея» выхватил из темноты неподвижный крейсер. На его палубе уже было все спокойно – уцелевшие немцы остались внизу, но выкуривать их оттуда пока что не собирались. Во избежание неприятностей «Тезей» слишком близко подходить не стал, заняв такую позицию, чтобы исключить внезапный выстрел торпедой. То, что два торпедных аппарата на крейсере есть, знали все. И поскольку сейчас их продолжают контролировать немцы, то лучше не рисковать. К борту «Карлсруэ» подошел «Ягуар», доставивший очередную группу морпехов. Подробный осмотр трофея решили отложить до утра, а пока ограничились выставлением усиленных постов в рубке, у орудий и возле выходов на палубу. Впрочем, геройствовать немцы не пытались. После начала боя на палубу успели выскочить лишь несколько человек с оружием, что закончилось для них очень плохо. Остальные сделать этого уже не смогли, так как любая попытка тут же пресекалась перекрестным огнем. Все, кто находился в рубке «Тезея», с интересом рассматривали недавнего противника. Что ни говори, но корабль был хорош. И если сделать ему нормальный ремонт, перевести котлы на жидкое топливо, установить кое-что из аппаратуры и оружия XXI века, не пытаясь при этом выжать из турбин и котлов невозможное, то он на долгие годы останется неубиваемым козырем в руках Русской Америки. Во всяком случае, в американских водах, чтобы не удаляться слишком далеко от топливной и ремонтной базы на Тринидаде. И после этого можно будет со спокойной совестью ставить «Тезей» на вечную стоянку в Форт-Россе. Чтобы он и был тем, что собирались изначально из него сделать после «попадалова» – сокровищницей знаний, хранилищем всех достижений науки и собранием уникальных образцов техники из будущего. Того, к чему надо стремиться. Нельзя им больше рисковать. А для военных целей по «принуждению к миру» всех, кто захочет его нарушить в этом уголке планеты, идеально подходит «Карлсруэ». Он прочен, быстроходен, обладает прекрасной мореходностью, может нести серьезное вооружение по сегодняшним меркам и, поскольку «старше» «Тезея» почти на век, не является хранилищем знаний и артефактов из будущего в такой степени, как «Тезей». Поэтому использовать данный корабль по прямому назначению сам бог велел. А ведь сколько еще не изведано в Америке… Леонид, глядя на крейсер и предаваясь мечтам, которые с его помощью могут стать былью в самом ближайшем времени, не сразу отреагировал на доклад вахтенного офицера.
– Простите, задумался. Что там случилось?
– Ваше превосходительство, на связи командир десанта – полковник Ковальчук. У него важные новости.
Почувствовав неладное, Леонид вызвал Ковальчука по рации, и тот сразу же откликнулся.
– Леонид Петрович, ситуация такая. Немцы внизу сидят тихо, как мыши под метлой, и геройствовать не пытаются. Поговорили с пленными, никто не стал запираться. Все выложили как на духу. Никто из матросов воевать не хочет. Воду мутят офицеры. На что они надеялись, непонятно. Сейчас внизу осталось больше сотни человек. Пытались отправить к ним кого-нибудь из пленных в качестве парламентеров, но они уперлись всеми четырьмя и возвращаться к своим не хотят. Всех, кого мы отпустили, практически сразу посадили под арест во главе с лейтенантом. Но кое-что они рассказать успели, поэтому матросы воевать до победного конца категорически не желают. До последнего момента все держалось на хваленом немецком «арбайтен, арбайтен унд дисциплин». А вот после сегодняшней ночи вполне можем получить «потемкинский бунт».
– Это понятно. А как Келлер отреагировал на ультиматум?
– А вот это самое хреновое. Нет сейчас Келлера на борту. Он еще с тремя офицерами на Кюрасао остался. Загуляли у губернатора, а тут мы ночью нагрянули. И вернуться на крейсер у них уже не было никакой возможности. Но информацию своему вновь назначенному старшему офицеру – обер-лейтенанту Борне, Келлер передать все же как-то сумел.
– Твою мать!!! Так вот почему губернатор постоянно юлил и с темы съезжал!
– Похоже на то. Насколько удалось выяснить, Келлер передал приказ постараться незаметно уйти ночью и не пытаться ему помочь. Но вот что конкретно содержалось в том приказе, этого никто из пленных не знает…
А вот это был пренеприятнейший сюрприз. И это значит, что губернатор Кюрасао начал свою игру. В противном случае он бы выдал немцев или по крайней мере сообщил бы о них, если бы они к моменту прибытия делегации от Тринидада уже покинули губернаторскую резиденцию. Однако промолчал. Что же, учтем на будущее… И самое плохое в этой истории то, что возвращаться сейчас на Кюрасао нет смысла. Келлера со товарищи там уже давно нет, поскольку в бухте Виллемстада стояло множество кораблей. И если в этом деле замешан губернатор, то вывезти тайком четверых человек с острова можно без труда. Но даже если предположить, что немцы еще на Кюрасао, то найти их практически невозможно. Ведь остров не такой уж и маленький. Тем более, если им помогает губернатор. Похоже, он сделал ставку на то, что появился шанс нарушить монополию тринидадских пришельцев на разные чудеса. То, что он принимает желаемое за действительное, ничего не меняет. Немцы вполне могли наобещать ему золотые горы, лишь бы он прикрыл их и вывез в Европу. Хотя, что греха таить, осложнить жизнь Русской Америке эти четыре человека могут изрядно. Пусть они и не сумеют воспроизвести многие достижения науки и техники 1914 года на местной научно-промышленной базе, но по крайней мере знают, в каком направлении надо двигаться, а это уже немало. Поскольку Германии как таковой еще нет, а есть несколько германских княжеств, постоянно грызущихся как с соседями, так и между собой, а Соединенные Провинции, как сейчас называется Голландия, переживают период своего экономического расцвета, то офицеры крейсера вполне могут сделать ставку на голландцев и довольно неплохо устроиться в этом мире. Если, конечно, доберутся до Голландии. Причем сами голландцы постараются оградить таких ценных кадров от каких-либо враждебных действий как со стороны европейских конкурентов, так и со стороны Русской Америки. Дружба дружбой, но каждый в первую очередь заботится о своих интересах…
– Очень, очень интересно… Ладно, попробуйте как-нибудь установить контакт с немцами и предложите сдаться по-хорошему. Заверьте, что тому, кто добровольно выйдет наверх и сложит оружие, ничего не будет. А кто начнет играть в партизан, тех просто выкурим, как крыс.
– Чем?! Откуда нам столько «черёмухи» взять?!
– Вовсе необязательно использовать наши старые запасы. Химики что-нибудь мерзопакостное обязательно сварганят. Тот же хлор, например, чтобы все загнулись. Или что-нибудь нелетального действия, чтобы не загнулись, а только на стену полезли. А есть еще природные вещества аналогичного действия. Хотя бы тот же красный кайенский перец, которого тут немеряно. Вещь убойная. Так что были бы немцы, а что на них испытать, мы найдем…
Переговорив с командиром десанта, Леонид вызвал Тунгуса и дал команду разведгруппе возвращаться на «Тезей». Больше на берегу делать нечего, разведка блестяще выполнила свою задачу. Но тут возникла неожиданная проблема – а куда же девать испанцев с «Сан-Аугустина», которым повезло добраться до берега? Набралось двадцать восемь человек. Не бросать же их в этой глуши. Хочешь, не хочешь, а придется выручать союзников. Дабы не путались под ногами и не надоедали расспросами, решили отправить их на «Ягуар». Там капитаном Родригес и со своими соотечественниками быстрее договорится. На обратном пути придется сделать крюк и высадить спасенных испанцев в Маракайбо. А заодно и свой трофей показать, чтобы его побольше народу увидело, а то вдруг испанцам не поверят. Нет никаких сомнений, что информация о бое в Венесуэльском заливе разнесется очень быстро. По сегодняшним меркам быстро, разумеется. Чего, собственно, тринидадские пришельцы и добивались. Это заставит многих задуматься и принять правильное решение. И в первую очередь – губернатора Кюрасао. Пусть знает, что поставил не на ту лошадь.
Поняв, что до утра все равно вряд ли случится что-то важное, Леонид отдал распоряжения по вахте и ушел в каюту отдохнуть. И даже успел задремать. Но через три часа был разбужен телефонным звонком вахтенного офицера с просьбой срочно подняться на мостик. Быстро примчавшись в рубку, Леонид спросил, что случилось? Ответ был неожиданным.
– Ваше превосходительство, немцы сами прислали парламентеров. Полковник Ковальчук сейчас с ними разговаривает, но они просят его дать возможность поговорить с вами.
– Вот как? Уже просят? Ну что же, послушаем, о чем просят… «Карлсруэ» – «Тезею»!
Все в рубке улыбнулись. Давно ждали этого момента. Ответ не заставил себя долго ждать, и на связь вышел Ковальчук.
– «Тезей» – «Карлсруэ», у меня тут гости из-под палубы, Леонид Петрович. Жаждут с вами пообщаться.
– И чего им надо?
– Сейчас сами скажут.
Какое-то время было тихо, видно немцу показывали, как обращаться с рацией. Наконец в эфире прозвучал голос на английском.
– «Тезей», вы меня слышите?
– Я прекрасно вас слышу, «Карлсруэ», – усмехнувшись, ответил Леонид на чистом немецком.
– Экселенц, мы хотели бы обсудить с вами условия прекращения огня.
– С кем я говорю?
– Лейтенант Диттмер.
– Так вот, герр лейтенант. Для того чтобы все выяснить, необязательно было будить меня среди ночи. На «Карлсруэ» находится мой представитель – оберст Ковальчук, командир бригады морской пехоты. Все вопросы решайте с ним. Но раз вы все-таки меня разбудили, то отвечу. Условие прекращения огня теперь одно – безоговорочная капитуляция. Вы выходите на палубу, складываете оружие и передаете корабль моим людям в том виде, в каком он находится сейчас. Если вы отказываетесь, то ради бога, можете сидеть внутри. Мы заварим все двери и люки, ведущие на палубу, а после этого отбуксируем «Карлсруэ» на Тринидад.
– Простите, экселенц, я не понял. Что значит «заварим»?
– Это способ соединения листов металла без заклепок, который уже массово применялся в нашем времени. Выбраться на палубу вы не сможете. Это на тот случай, если вы решите затопить корабль в надежде, что мы вас спасем. Так вот не надейтесь, пойдете ко дну вместе с ним. А по приходе на Тринидад просто выкурим вас оттуда, применив отравляющие газы. Терять своих людей в борьбе с вами я не намерен.
– Но это же попахивает средневековым варварством! Так не воюют! Кто вас научил этому, экселенц?!
– Вы и научили, лейтенант. Не вы лично, конечно, а ваши соотечественники в двух мировых войнах. Первой – с 1914-го по 1918-й, с которой вы попали сюда. И Второй – с 1939-го по 1945-й, когда зверства немецкой солдатни превзошли даже то, что творилось в средневековье. И после разгрома Германии ее правители были осуждены международным трибуналом, как военные преступники. Небывалый случай в истории. Так что не вам рассуждать о варварстве. Хотите сказать что-то еще?
– Нет.
– Вот и хорошо. Подробности обсудите с оберстом Ковальчуком. Если сдадитесь по-хорошему, никто вас не тронет. Как мы живем на Тринидаде, вы уже знаете от своих товарищей, кого мы отпустили. Поэтому не делайте глупостей. Вам все понятно?
– Да.
– Жду вашего ответа до девяти ноль-ноль. Время согласуете с моими людьми. С рассветом мы начнем приготовления к буксировке. После девяти ноль ноль никто из вас на палубу не выйдет до самого Тринидада. Так что поторопитесь с принятием решения.
– Но вдруг корабль начнет тонуть во время перехода?!
– Значит, вы утонете вместе с ним. У вас есть еще вопросы?
– Нет…
– В таком случае до свидания и спокойной ночи, лейтенант! Дайте рацию оберсту Ковальчуку.
Перейдя на русский и переговорив с Ковальчуком, Леонид в сердцах высказал.
– Ишь гейропейцы долбаные – «так не воюют»! Я вам покажу, как у нас воюют…
Уйдя в каюту и уже особо не надеясь, что его опять не поднимут, устроился на диване, готовый в любой момент вскочить и бежать в рубку. Какое-то время было тихо, и он снова задремал. Однако через пару часов его снова разбудил телефонный звонок.
– Ваше превосходительство, там какая-то стрельба на «Карлсруэ»!
Сон мгновенно улетучился. Подробностей вахтенный офицер не знал, и Леонид, едва примчавшись в рубку, тут же стал вызывать «Карлсруэ». Но там тоже не смогли до конца прояснить обстановку.
– Как парламентеры ушли, сначала тихо было. А тут ни с того ни с сего внизу стрельба началась. Похоже, немцы между собой разборки устроили.
– Понятно. Сами вниз не лезьте. Ждите, чем за кончится.
Та-ак, похоже, немцы разделились на клубы по интересам. Кто-то согласен капитулировать, кто-то нет. Все еще на что-то надеются. И договориться по-хорошему у них не получилось. Возможно, еще и что-то личное добавилось. Ну-ну, подождем…
Время шло, и вот наконец раздался очередной вызов с «Карлсруэ». В голосе Ковальчука слышалось нескрываемое облегчение.
– Все, Леонид Петрович, сдаются немцы. Выходят на палубу и бросают оружие, у кого есть.
– А что у вас там за стрельба была?
– Так это они к консенсусу не пришли, как у нас говорили одно время. Самые буйные попытались устроить войну до победного конца, вот их и успокоили. Совсем. Кстати, первым делом «потемкинцы» своих камрадов-арестантов освободили. Их лейтенант здесь, хочет поговорить.
– Давайте.
Спустя несколько секунд в эфире раздался голос на немецком, и Леонид узнал лейтенанта Ейнринга.
– Доброй ночи, экселенц! Приношу извинения за столь ранний подъем, но команда «Карлсруэ» уполномочила меня сообщить – война между нами закончена. Мы не хотим воевать непонятно ради чего со своими потомками.
– Доброй ночи, лейтенант. Что же, я рад, что здравый смысл в наших отношениях все же восторжествовал. Оказывайте всяческое содействие моим людям. Если у вас есть раненые, скажите оберсту Ковальчуку, мы организуем их доставку на «Тезей». А утром прошу ко мне. Расскажете все подробно.
– Слушаюсь, экселенц!
Уточнив еще ряд вопросов, Леонид устало улыбнулся. Все-таки пришельцы из двадцать первого века одержали победу над пришельцами из двадцатого. И это очень скоро станет самой обсуждаемой новостью во всех портах Нового Света. А теперь осталось самое малое – отбуксировать свой трофей на Тринидад. Ценнейший трофей в семнадцатом веке, какой только может быть. Гораздо дороже всех «золотых» галеонов Испании, вместе взятых. И если им умело распорядиться, то… Впрочем, не надо слишком забегать вперед, стараясь объять необъятное и впихнуть невпихуемое, как говорит сеньор Карпов. Что там у нас на очереди? Барбадос? Самое время им заняться. А по пути можно в Виллемстад завернуть, трофеем похвастаться. Вот будет номер, если Келлер еще там! Но это уже его проблемы и проблемы губернатора Кюрасао. А пока… Дадут сегодня командующему поспать, или нет?! Ох, и ночка выдалась…
Назад: Глава 11. О благотворном влиянии гигиены на здоровье, или «Ну кто тянул за язык?!»
Дальше: Глава 13 Все вы тут пи…сы, а я – Д’Артаньян!!!