Несмотря на ожидания Константина Павловича, распробовавшего взаимодействие с Ульяновым, тот был вынужден отойти от дел намного раньше ожидаемого срока. Пилкин считал, что минимум год-два юноша поработает под его началом. Но не тут-то было.

Наведение порядка в Техническом комитете Морского министерства повлекло за собой ряд неприятных моментов. Можно сказать — скандалов. Владимир Ильич, где угрозами, где взятками, а где и просто словами смог заставить работать практически весь Технический комитет. Что вызвал натуральный тарарам по всему флоту. Завыли все. То одно нарушение, то другое всплывало.

И говна стали бурлить. Основательно так, словно вместо пачки дрожжей в Адмиралтейство насыпали пару КАМАЗов этого чудесного препарата. Из-за чего вся эта будочка стала не просто источать зловония, а натурально шататься, потрясая адмиральскими эполетами.

И, как следствие, травля не травля, но на Ульянова обрушились со всей тяжестью системного гнета. Само собой, оглядываясь на Его Императорское Величество, ведь почетная медаль спасителя наследника престола, позвякивающая на груди Владимира, несколько напрягала. Открыто не ударишь. Вот и давили, пытаясь вынудить самого уйти. А в столичных газетах раз за разом всплывали пикантные подробности из жизни того или иного высокопоставленного офицера Морского ведомства. Без имен, но все и так было понятно. Да и претензии, которые выкатывал Технический комитет, были нешуточные. Ведь когда все честно считаешь — не всегда дебет с кредитом сходится. И возникает масса вопросов. Очень неудобных вопросов, которые так неловко просачивались в прессу.

Скандал нарастал.

Чего добивался этой выходкой Владимир?

Старшие морские офицеры считали его выскочкой. И чем выше был их ранг, и, как следствие, возраст — тем сильнее неприятие. Кто-то больше, кто-то меньше. Для молодых офицеров, напротив, Ульянов становился в какой-то мере символом успехом. Простой дворянин приехал из провинции и буквально за несколько лет сделал блистательную карьеру. Этакий д' Артаньян наших дней. Многие слушатели Морского училища и юные мичмана да лейтенанты смотрели на него как на образец для подражания. И не только они. Он вообще с каждым днем становился все более резонансной фигурой.

Так вот. Капитан второго ранга Ульянов старался не просто найти повод уйти со службы, но и выиграть с этого. А также подготовить почву для своего триумфального возвращения.

Поэтому он целенаправленно и не только своими руками нагнетал обстановку. И чем дальше — тем хуже. Раз в неделю от него как по расписанию поступал доклад. Очень толковый и здравый. Но Адмиралтейство его неизбежно подвергало критике, либо, если это было невозможно, старалось «затерять» в необъятных пространствах под сукном. Однако уже в следующем месяце, на страницах стремительно набиравшем популярность журнала «Техника молодежи» выходила развернутая статья Ульянова на основании его предложений. А потом следовала незамедлительная цепная реакция других СМИ. Причем, что любопытно, Владимир упорно избегал резких слов и каких-либо обвинений. Вместо этого, опирался исключительно на доказательную базу из области математики, физики и экономики. Упорно, спокойно, методично. В то время как в Адмиралтействе не стеснялись в выражениях. В разумных пределах, конечно. Однако выскочкой, недоучкой и дилетантом Ульянова клеймили постоянно.

Закончилось все тем, что первого апреля 1892 года капитан второго ранга был обвинен в превышении должностных полномочий, при попытке инициировать проверку соблюдения технологии строительства эскадренного броненосца «Император Александр II». Его как раз только летом минувшего года ввели в строй. Фактически. Официально-то еще в 1889 году. Да и то — так ввели, что вполне можно было описывать этот результат исключительно матом. И не ошибиться, потому что после голословного обвинения в его адрес, пошел поток информации, доказывающий правоту Вовы.

Уволить просто так капитана второго ранга не могли. Как и перевести командовать брандвахтой на остров Врангеля. Газетная шумиха была изрядной. Но и продолжаться так дальше не могло, поэтому уже третьего апреля его пригласил на приватный разговор генерал-адмирал Великий князь Алексей Александрович.

— Не я начал эту травлю, — пожал плечами Владимир, прямо и спокойно смотря в глаза Великому князю.

— Но вы же понимаете, что она не просто так возникла? — Повел бровью Алексей Александрович.

— Понимаю, но разве от меня что-то зависело? — Вполне искренне удивился капитан второго ранга. — Любой офицер Российского Императорского флота, окажись он там и тогда, поступил также. Иного я даже помыслить не могу. Нас так воспитывали — служить, не щадя живота своего, Престолу и Отечеству. И вас, и меня.

— И вы не отступитесь? — После минутного размышления и пристального разглядывая этого странного молодого человека, поинтересовался Великий князь.

— Я рад бы, но не знаю, как это сделать.

— Серьезно?!

— Более чем. Видимо, такова моя судьба. Лихая удача изменчива. Я прекрасно понимаю, что создаю массу проблем уважаемым и заслуженным людям. Но пока что — куда не кинь, везде клин. Отправят в отставку — сделают мучеником. Дескать, Империя не нуждается молодых и талантливых. Но ведь это неправда! Подам прошение сам — еще хуже. Скажут — затравили. И ведь никому не объяснишь, что это не так. Особенно моим сверстникам.

— Пожалуй, — с интересом смотря на капитана второго ранга Ульянова, произнес генерал-адмирал.

— Вот я и не знаю, как быть. Еще и газеты эти, масла в огонь подливают. Я уверен — дай им только повод — сожрут заживо. Им, видите ли, нравятся сенсации.

— Вы еще упустили тот момент, что если адмиралы уступят вам, то это станет примером для молодых и горячих. Очень плохим примером.

— Совершенно с вами согласен, — кивнул Владимир. — И он ничем хорошим не закончится. Бардак никому не нужен. Особенно на флоте, где дисциплина важна радикально.

— Полагаю, что раз вы все понимаете, то думали над сложившейся ситуацией. По старой морской традиции, я хочу выслушать сначала младшего по званию.

— Ваше Императорское Высочество, — чуть пожевав губы, произнес Ульянов. — Я не знаю, как без потерь для Морского министерства выйти из этой ситуации. Меня надобно убрать с занимаемой должности, сохранив во флоте, хотя бы формально. Но так, чтобы никто не уличил Адмиралтейство в травле.

— Мне говорили, что вы ловкий человек, но такой наглости даже я ожидал, — произнес Великий князь, вполне искренне улыбаясь от уха до уха. — Повышение… надо же! Просто поразительно!

— Я понимаю, что мое предложение не совершенно, а потому и не настаиваю.

— Отчего же? — Хохотнул генерал-адмирал. — Признаться, такого простого и очевидного решения мне в голову не приходило. Вы мне нравитесь, Владимир Ильич. И я искренне сожалению, что вы попали в эту весьма неприятную историю….

С того разговора прошел месяц.

И вот теперь Владимир Ильич Ульянов стоял на полуострове между Закрытой бухтой и Выборгским заливом, где самыми ударными темпами шло строительство судостроительного завода. Его завода. Да и он сам слегка переменил статус. И серьезно, хотя на первый взгляд неуловимо. Великий князь Алексей Алексеевич оценил знаменитую советскую схему устранения неудобного чиновника путем его повышения. Поэтому, Вова теперь был флигель-адъютантом Свиты Его Императорского величества, в звании капитана второго ранга, но уже гвардейского экипажа. Ну и, само собой, с работы в Техническом комитете Морского министерства его убрали, направив по личному ходатайству генерал-адмирала учиться в Николаевскую морскую академию на кораблестроительное отделение. Само собой — с наставлением учиться, учиться и еще раз учиться. И чем дольше, тем лучше. А вообще — желательно дома, заочно и всю жизнь.

Получилось все как в лучших домах Хайфы — и волк обожрался до кишечных колик, и овцы целы.