«Где же она? Скоро уже рассветет! Неужели, не получилось?..»

Савелий стоял на палубе маленького торгового суденышка и непрестанно всматривался в темную туманную даль моря. На его бородатом лице читалась тревога.

Ему изначально не нравился план Марты и Потоцкого – слишком много риска для их любимой маленькой девочки. Савелий помнил тот день, когда князь Арбенин примчался домой на взмыленном коне. Он тут же позвал Марту в библиотеку. Князь говорил, что его должны арестовать, что у него на хвосте тайная канцелярия, и что он должен бежать во Францию. Павел сунул Марте кое-какие деньги, сказал, чтобы она немедленно собирала его вещи. Марта напомнила ему о дочери. Тот брезгливо поморщился и ответил: «Мне все равно, что с ней будет, я дал ей свое имя, дал образование и титул, а на остальное мне наплевать. Делайте, что хотите!»

Павлу сбежать не удалось, его настигли на границе; он оказал сопротивление, и его застрелили. Катюшу увезли в монастырь св. Петра и Павла на Ладожском озере. Тогда-то и появился Потоцкий. И предложил Марте сделку: та отдает ему все бумаги на земли и имущество Арбенина, при этом ее подопечная должна выйти замуж за его сына, чтобы все, что принадлежит ей, перешло во владение Потоцких. А он, в свою очередь, сделает все, чтобы Катю перевели в тюрьму и отправили вместе с заключенными в ссылку, в Архангельск. По дороге туда он устроит ей побег. Даже более того – он вымолит для нее прощение у государыни. А ради спасения княжны Марта была согласна на все…

– Вот она! – выкрикнул Савелий двум матросам. – Вот она! Эй, вы! Проснитесь же, бездельники, черт возьми! – Старик в сердцах сорвал шапку с головы.

Слуги Потоцкого вскочили на ноги, ничего не соображая со сна, однако шлюпку увидели.

И уже через несколько минут Савелий прижимал Катюшу к груди. Скупая слеза скатилась по его морщинистой щеке.

– Девочка, моя девочка… Сколько лет старый Савелий тебя не видел! Наконец-то свершилось то, чего мы с Мартой так долго ждали!

Катя плакала, сжимая старика в своих объятиях. Ведь долгие годы он был ей как отец, растил и воспитывал ее, заботился о ней.

– Ну, полноте, хватит… Все глаза выплачешь. Иди в каюту, переоденешься, поешь. Все хорошо прошло?

– Савелий, милый…

Она снова обняла его.

– Иди, иди, приведи себя в порядок, сердцу больно видеть тебя в этих тряпках. А потом и поговорим, за едой.

Катя зашла в крошечную каюту и закрыла за собой дверь. Вместе с радостью от наконец-то полученной свободы ее сердце переполняла боль утраты и любовь, которая ворвалась в ее жизнь так стремительно и неожиданно. Первая, сильная, всепоглощающая страсть, – ах, не успела она насладиться такими новыми и захватывающими чувствами! Ей больше не бывать в объятиях графа Соколова никогда, ведь через несколько месяцев состояться ее свадьба с Гришкой Потоцким… Она знала его еще ребенком, хоть и не видела много лет. А когда-то она терпеть не могла его за хладнокровие, ложь и жестокость. Но слово дано, и пути назад уже нет. Возможно, она встретит благородного морского офицера, но им больше не о чем говорить. Граф возненавидит ее, когда поймет, что княжна попросту использовала его в своих целях. Сергей спас ее, рискуя собственной жизнью и карьерой, подарил ей свободу, доверился. Еще неизвестно, чем это может обернуться для него. Она вспомнила его лицо, красивое, строгое, с легкой синевой щетины на щеках, карие бархатные газа, блестящие от страсти к ней. Ах, она солгала ему! Очень скоро он увидит ее рука об руку с Григорием Петровичем Потоцким, чужую и далекую. Она не будет искать Сергея…

Каюта торгового суденышка казалась ей царскими покоями. Но она не замечала ничего, слезы застилали ей глаза, побег уже не казался спасением. Из одной тюрьмы в другую. Из клетки в клетку! Возможно, для нее лучше было бы гнить на каторге, чем стать женой этого прохвоста! Хотя не так давно эта мысль не казалась ей такой ужасной по сравнению с пребыванием в монастыре… От мысли о постриге она испытывала такую тоску, что сердцу становилось больно. В своих девичьих мечтах она грезила о роскошных балах, на которых никогда не бывала, о свиданиях с молодыми людьми, о новых друзьях. С тринадцати лет ее жизнь протекала за каменными стенами, в молитвах и покаяниях, а ей хотелось жить! Предложение Петра Николаевича тогда показалось ей спасением.

…Это случилось несколько месяцев тому назад, когда она пребывала в монастыре. Ей сказали, что к ней пришел какой-то важный гость и хочет ее видеть. Катя решила, что он и впрямь важный, раз, при всех строгостях монастырского устава, ей разрешают свидание. В течение нескольких лет к ней никого не допускали, лишь иногда передавали письма от Марты. Только кому что нужно от дочери заговорщика, которую готовят к постригу? Кому могло быть дело до нее после стольких лет заточения?..

Девушку отвели в полутемную горницу матери-настоятельницы Поланьи.

Гость стоял у узкого окошка спиной к двери, а когда обернулся, Катя узнала Потоцкого и обрадовалась – это был друг ее отца, он часто бывал у них в доме со своим сыном. Красавчик и хвастун Гришка… Как же она его тогда ненавидела! А он тоже ее терпеть не мог и часто награждал тумаками, в ответ она выдирала ему волосы и больно кусалась.

Но старший Потоцкий всегда казался ей представительным и благородным. О, как она ошибалась на его счет!

– Рано радуешься, моя милая, не стоит! – охладил он ее пыл, когда девушка собралась броситься ему навстречу.

Она резко остановилась. Князь осмотрел ее с ног до головы

– Из пигалицы получилась роскошная красавица. Что и требовалось доказать. Твой папочка-француз был знатным сердцеедом.

Катя напряглась, чувствуя в его голосе непонятный ей сарказм и ехидство. Уже один тон его голоса вселил в нее неприязнь и сомнения.

– Вы ошибаетесь, мой отец ни малейшего отношения не имеет к французам! – возразила она.

Князь криво усмехнулся

– Пришло время узнать правду моя милая. Арбенин – не твой отец. Твоим папочкой является французский шпион Франсуа Де Руа, который прятался в вашем доме, а твоя мать, – маленькая шлюшка, переспала с ним. Я был в ужасе, когда узнал! Ведь я любил ее, ценил, уважал, плакал, когда она умерла… Но потом, когда Павел мне все рассказал… Но ты не нервничай, моя милочка. Какая разница – кто твой отец, если и тот и другой мертвы.

Катя закрыла лицо руками.

– Уходите! Если вы пришли только затем, чтобы мне это рассказать и сделать больно, то вам это удалось! А теперь – подите прочь!

– Не только это. Вы хотите быть монахиней, Екатерина Павловна?

Она сжала маленькие кулачки.

– Нет, о Господи! Но какое вам до этого дело?!

– Я и твой… и Павел – мы вместе проворачивали разные делишки… И мне бы не хотелось, чтобы то имущество, которое мы с ним наживали вместе, ушло с торгов, а денежки присвоила вот эта богадельня. Думаю, и тебе тоже.

– У моего… отца не было денег.

– Я знаю, но есть имение и земли, а это в хороших руках немало.

– Что вы хотите?

– Ты – единственная наследница своего отца. Я помогу тебе бежать, но с одним условием.

– Каким же?

– Ты выйдешь замуж за моего сына Григория.

Катя отшатнулась от старого князя, как ужаленная.

– Из одного плена в другой?!

Мужчина усмехнулся

– Ну почему же, птичка. Разве ты не знаешь, что ждет тебя в этих стенах?.. Вечное заточение. Вечный плен! А будучи женой князя Потоцкого, ты получишь титул, власть, займешь хорошее положение в обществе.

– Я хочу подумать, – сказала девушка.

Он разозлился

– Нет времени думать, завтра будет постриг! А если ты согласна, я сейчас же переведу тебя к каторжным, и уже через несколько месяцев они вместе с судном отплывут в Архангельск.

– Несколько месяцев с преступницами?! Да и как я смогу бежать?

– Окрутишь охранника! Такой красотке, как ты, это не составит особого труда. Подсыпешь ему сонный порошок, отвяжешь шлюпку, а мое судно будет ждать тебя неподалеку. Перед побегом я передам тебе записку с точными указаниями. А что до каторжных – ничего, переживешь. Заодно увидишь, что случается с теми, кто идет наперекор судьбе.

Катя закрыла глаза. Отказать? Но что за жизнь ее ждет тогда?

– А как же я выйду замуж за вашего сына, если я преступница?

– Хороший вопрос, но это предоставь мне. Я получу твое помилование, едва ты окажешься на свободе. Соглашайся, Гришка мой далеко не урод, да и денег у нас предостаточно, будешь как сыр в масле купаться. Но если передумаешь, попадешь на плаху вместе со своими мамками-няньками. Я тебе это обещаю.

…И вот теперь она свободна. Но кто знал, что на этом, Богом забытом судне, плывущем в неизвестность, она встретит ЕГО. Тогда бы она ни за что не согласилась выйти замуж за Потоцкого, но слово уже дано… Тем более что Потоцкий-старший грозился уничтожить и Марту с Савелием! А так ее любимые люди будут с ней рядом, в безопасности. Что ж, все не так уж и плохо. Она что-нибудь придумает. Потом, когда соберется с мыслями. Возможно, есть выход из сложившейся ситуации. Может, сам Григорий передумает или ей удастся его убедить – кто знает… С годами люди меняются.

Катя надела платье, лежавшее на дубовом сундуке. Приятно пахнущее, атласное, пусть и скромное, оно разительно отличалось от всего того тряпья, которое она носила все последнее время. Девушка заплела волосы в косу и, накинув теплый плащ, вышла из каюты – сказать Савелию, что готова к ужину.

Но Савелий уже ждал ее с подносом.

– Сударыня, я всегда говорил, что вы станете такой же красавицей, как и ваша матушка. А Марта вам пирожков напекла, ваших любимых – с капусточкой.

Катя грустно улыбнулась

– Садись со мной, Савелий! Забудь про дурацкие приличия, ведь ты мне как отец. Садись!

Савелий знал, что приглашен от всего сердца и не смог отказать.

Девушка принялась жадно поглощать еду.

– А аппетит у вас все тот же. Не пристало барышне глотать, словно утка. Хотя я всегда любил в вас эту естественность, никогда не ковыряетесь в тарелке.

Катя посмотрела на старика – как же он сдал за эти годы! Сколько морщин, а волосы совсем седые… Любящие глаза ласково смотрят на нее из-под косматых бровей.

– Куда мы плывем?

– В Санкт-Петербург, там нас ждет экипаж, а потом – в поместье Потоцкого. Подлец подлецом, но он купил вам чудесное поместье у озера. Вас там ждут прекрасные наряды, обученный персонал и, конечно же, Марта. Вам уже пришли приглашения от соседей и ко двору, сама императрица желает вас видеть. Вас помиловали, моя птичка! Вы больше не преступница.

– Тогда зачем мне нужно было бежать?

– Затем, что монахини не отпустили бы вас просто так. А государыне нашей, матушке, храни ее Господь, доложили, что вас по ошибке перевели к каторжным – воровкам и убийцам. Когда царица пересмотрела ваше дело, она пришла к выводу, что вы не виновны в злодеяниях вашего батюшки. Да и красивая история о вашей с Григорием Петровичем любви тоже сыграла свою роль. Сердобольная она, наша государыня… Но пока бы вы получили бумаги о помилованье, вы бы были уже на каторге, и кто знает, какие несчастья могли бы с вами, моя душенька, там приключиться. Но все уже позади, хотя я до сих пор так и не увидел радости на вашем личике. Как вам удалось бежать? Вы подкупили стражника, как мы планировали?

Катя отрицательно помотала головой.

– Нет, мне помог один очень благородный офицер. Смелый и честный дворянин, и совершенно бескорыстно. Он спас меня, поверив всему тому, что я ему рассказала. А ведь я солгала! Я пообещала, что встречусь с ним после… Что найду его!

Личико девушки помрачнело.

– Вы очень хотели бы исполнить свое обещание, не так ли, моя девочка?..

Катя закрыла лицо руками.

– О, если бы я могла, я бы полжизни отдала за то, чтобы просто увидеть его!! – Слезы заблестели у нее на глазах. – И я увижу его при дворе, я знаю… Но он возненавидит меня, как только узнает, что я обманула его! Возненавидит, когда я его так…

– А вы его так любите… О, девочка моя, это пройдет так быстро, что вы и не успеете заметить, даже и не вспомните! Тем более Григорий очень видный мужчина…

– Хватит! – девушка резко перебила старика. – Хватит, забыли! Я ничего тебе не говорила, не будем об этом…

Она встала из-за стола и решительно вытерла ротик салфеткой, показывая всем своим видом, что разговор окончен.

В порту их встретила роскошная белая карета с вензелями и гербом дома Потоцких, запряженная четверкой прекрасных белоснежных скакунов. Из кареты вышел разодетый по последней моде молодой мужчина в великолепном черном, расшитом золотом камзоле, в шляпе с лебяжьими перьями и с блестящей пряжкой на поясе; высокий и очень хорошо сложенный. Катя с трудом узнала в этом молодом красавце князя Григория.

«И впрямь хорош собой, гад!» – подумалось ей. Григорий приблизился к девушке и склонился в поклоне.

– Неужели это ты, моя рыжая подружка детства Катька Арбенина? Ты изменилась… Из паршивого гадкого утенка стала роскошной лебедицей.

Его зеленые кошачьи глаза заблестели, когда он окинул ее взглядом. Платье было хоть и довольно скромным, но оно хорошо подчеркивало ее фигуру – тонкую талию и пышную грудь. Длинные, золотые волосы свободно развевались на ветру, сверкая и переливаясь всеми оттенками золота.

Но и ему надо было отдать должное. Смуглая кожа, длинные светло-русые волосы, широкие скулы, – сказывались азиатские гены его предков, нос тонкий с горбинкой и ярко-зеленые, выразительные, живые, с хищным блеском глаза. «Наверное, женщины по нему с ума сходят», – подумала Катя и усмехнулась, вспомнив, как однажды ночью, когда князь гостил у них в поместье, она обрезала его локоны садовыми ножницами за то, что он дразнил ее накануне вечером. А сама спряталась в конюшне. Ох, и обыскались ее тогда, чтоб наподдать проказнице! Но она так и не вылезла из своего убежища, пока гости не уехали.

– Я рад, что у тебя хорошее настроение, а то папа сказал, что, возможно, ты будешь не в духе. Думаю, ты не очень рада этому браку, который устроил мой отец… Признаюсь, я тоже был не в восторге. Но, увидев тебя сейчас, – изменившуюся, ослепительно красивую, я уже думаю, что нам не будет скучно вместе. Прошу… – Он подал ей руку, согнутую в локте и она оперлась на нее.

Внутреннее убранство экипажа поражало своей вычурной, поистине королевской, роскошью. По самодовольной улыбочке своего жениха девушка поняла, что он хотел произвести на нее впечатление, и теперь был доволен результатом. Что ж, ее будущий муж богат, знатен, очень красив… Возможно, это далеко не самое худшее, что могло с ней произойти. Возможно, когда-нибудь она сможет забыть офицера Соколова и стать настоящей женой Григорию. Но когда еще это будет…

Сергей был первым мужчиной, который вызвал в ней такую бурю чувств. Первым, кому она позволила почти все. Воспитанная консервативной и сдержанной Мартой строго, в рамках приличия, она раньше, до тюрьмы, не имела особого представления о плотской любви. И только за решеткой, от самих каторжных она узнала об этом без прикрас. Женщины говорили о своих мужчинах без стеснения, в самых мельчайших подробностях обсуждали кто своих любовников, кто сутенеров или клиентов, заставляя девушку краснеть от смущения. Но зато теперь восполнились пробелы в отношениях мужчин и женщин. Иногда она мечтала о встрече с тем единственным и любимым, и о том, как все будет между ними в первый раз.

Но почему то не учитывала, что выйдет на свободу только в том случае, если выйдет замуж за Потоцкого… А Григорий никак не вписывался в роль героя ее снов. Одному она научилась очень хорошо – она знала себе цену. Заключенные, – хоть и простые женщины, всегда искренне восхищались ее красотой и говорили, что женщина, красивая как она, веревки может из мужика вить. Поначалу это звучало для нее странно, Марта ей подобных комплиментов не отвешивала. А в тюрьме она видела свое отражение только в чане с водой. Полную силу своих чар она испытала на молоденьком конвоире – он не сводил с нее восхищенных глаз. И тогда она использовала это в свою пользу, и попытки флирта увенчались успехом. Уже на следующий день у нее был черепаховый гребень и маленькое зеркальце. А еще через неделю конвоир был в полной ее власти и с его помощью уже все заключенные имели нормальную пищу, и свежую воду, и душистое мыло. А потом конвоира перевели в другую тюрьму. Но Катя уже знала, что творит с мужчинами ее красота. Знала, как можно использовать ее в своих целях.

Девушка обмахнулась веером и кокетливо поправила складки юбки.

– Здесь ужасно душно, – проговорила она томным голосом. – У вас есть немного воды для меня?

Князь растерялся. Видимо, об этом он не подумал.

– У меня есть моя фляга, и если вы соизволите из нее отпить, почту за честь.

– С удовольствием.

Он протянул ей изящную золоченую флягу, предварительно откупорив крышку. От него пахло дорогим одеколоном, и девушка почувствовала, как ее начинает раздражать вся эта напыщенность.

Катя отпила, намеренно пролив немного, и воде тонкой струйкой стекла с ее чувственных губ по подбородку и, прокатившись по шее, пропала в приоткрытой ложбинке между грудей. Она видела, как Григорий жадно проследил за этой каплей и судорожно сглотнул слюну. Ей нужно приручить этого самодовольного негодяя, чтобы он исполнил все, что она пожелает, а у нее уже было несколько требований к нему.

– Ах, у меня и платка нет! Увы, в тюрьмах платки не выдают.

Он суетливо закопошился и тут же протянул ей батистовый платочек, расшитый кружевами. Девушка промокнула губы и вытерла мокрую дорожку на груди. Вернула платок жениху.

– Отец был прав – вы так красивы, что слепит глаза. И я почти влюбился в вас!

– Вот и чудесно, потому что у меня есть к вам несколько просьб, которые может исполнить только влюбленный мужчина.

– Все, что угодно моей прекрасной невесте. Я готов на все ради вас!

Чем больше князь смотрел на нее, тем больше с его лица исчезало дурацкое самовлюбленное выражение, его глаза горели восхищением.

Она очаровательно улыбнулась ему.

– А помните, каким вредным и отвратительным мальчишкой вы были?

– Ну, и вы не были сахаром… Так о чем вы хотели попросить?

– Во-первых, мне хотелось бы, что бы Марта и Савелий, – это мои слуги, были при мне.

– Да и пожалуйста, берите, кого пожелаете! Какое мне дело до слуг? – Он пренебрежительно пожал плечами.

– Я только хочу внести некоторую ясность: Марта и Савелий не просто слуги, они мне как родные. Марта заменила мне мать, а Савелий – отца, которого вечно не было дома.

Девушка заметила, как при слове «отец» Григорий ухмыльнулся уголком рта. Кате стало не по себе – что ж, он знает и это… Ну и пусть! Ничего, все равно она носит имя князя Арбенина, и никто не отнимет у нее этого права!

– Делайте, что хотите, Екатерина Павловна. Мне все равно, кто будет вашей домоправительницей, и кто будет управлять вашим хозяйством – все по вашему усмотрению. Вы могли меня об этом даже не просить, ведь скоро вы станете хозяйкой в моем доме, и вам так или иначе придется раздавать подобные распоряжения.

– Что ж, спасибо… А теперь дальше. Я подумала и решила, что не буду переписывать на вас свои земли. Не перебивайте меня и дослушайте. Я отдам их в ваше полное распоряжение вместе с доходами с помощью доверенности.

– Перейдем дальше, так как этот вопрос решит только мой отец. Хотя я вас плохо понимаю – ведь с момента, как мы вступим в брак, все наше имущество будет общим.

– Возможно, вы правы. Я поговорю об этом с вашим отцом. И еще… Если вы помните, одним из моих письменных условий, которые мы подписали с вашим отцом, было то, что мы с вами заключаем сугубо фиктивные отношения, и я не должна буду выполнять супружеские обязанности.

При этих ее словах он откинулся на подушки и помрачнел.

– Поистине глупый пункт! Я достаточно молод, моя дорогая, и так скоро умирать не собираюсь. Вы хотите сказать, что готовы всю жизнь отказываться от близости со мной и остаться старой бездетной девой? Только из-за вашей обиды и гордости?..

– Это мое условие и главное – ваш отец с этим согласился! – Кате на миг стало не по себе от его недоброго взгляда.

– К черту моего отца с его дурацкими затеями! А как же я? Мне нужны наследники.

– Я не последняя женщина на земле. – Девушка улыбнулась, но при взгляде на искаженное злобой лицо жениха улыбка тут же застыла у нее на губах.

– Но незаконные дети не могут наследовать имущество, или вы этого не знаете?

– Если дать ребенку свое имя, то и проблем не будет! – возразила Катя.

– Вижу, вы очень хорошо осведомлены в этом вопросе.

Он намеренно уколол ее – она задела его слишком сильно.

– Вам понравиться, что ваш муж будет бегать на сторону и иметь там детей?..

– Почему бы и нет? Ведь нас с вами не связывают нежные чувства, и я не собираюсь ревновать вас.

Похоже, она вывела его из себя – Григорий подался вперед, его глаза полыхнули яростью.

– Что ж, пусть будет так… Но я хочу предупредить, чтоб вы знали – я не потерплю от вас измен и не стану рогатым мужем на потеху окружающим. Вам придется умереть, так и не познав плотской любви. Если не я, то и никто другой! Ведь вы девственница? Не думаю, что в тюрьме у вас мог быть любовник… Если вы хотя бы посмотрите на другого, я задушу вас собственными руками!! Надеюсь, распутство не передается по наследству?

Катя без страха посмотрела ему в глаза – красивый, сильный мужчина, мечта любой женщины, но он был не нужен ей, безразличен со всей своей глупой ревностью и вздорным характером; она любила другого. Так сильно, так отчаянно, насколько можно полюбить впервые – у Григория просто не было шансов. Но, тем не менее, ей нужно было заставить его любить себя, заставить быть покорным для того, чтобы она могла достичь своих целей. Но что-то она начала сомневаться в своих силах, и Григорий уже не казался ей покладистым и глупым красавчиком. Он таил в себе явную опасность, буйный нрав и жестокость. Нужно как-то подсластить пилюлю…

– Что ж, может быть, когда-нибудь я смогу стать вам настоящей женой. Ведь женщину нужно добиваться! Кому, как не вам, знать об этом, ведь вы наверняка разбили множество женских сердец. Может, вам удастся разбить и мое? – Катя откинулась на подушки, платье чуть скользнуло вниз, и его вырез тут же отвлек внимание князя.

– Ей Богу, вы самая соблазнительная и самая строптивая девственница из всех, что я знал.

Напряжение спало, и они оба улыбнулись, – Катя натянуто, а он самоуверенно.

– Мы приехали, – сказал Потоцкий и посмотрел в окошко.

А когда карета становилась, помог девушке выйти и галантно подставил ей свой локоть. Такой красоты графиня отродясь не видела. Над чистой гладью озера возвышался большой особняк с рельефными белоснежными колоннами и барельефами. Окна поражали своей величиной. От главного входа и до самого озера была выложена дорожка из мрамора, по обеим сторонам которой возвышались прекрасные статуи с изображением греческих богов и богинь. Все это великолепие окружал роскошный сад с плодовыми деревьями. Сами статуи утопали в диких розах, и их аромат наполнял воздух.

– Какая красота! – воскликнула девушка, присев, чтобы понюхать цветы. Как же давно она этого не делала! Иногда из маленького окошка своей кельи она видела желтоголовые одуванчики, которые со временем превращались в белые пушинки и разлетались по ветру, нагоняя на нее тоску.

– Это все – ваше! Мы с отцом купили это поместье для вас. Все время до свадьбы вы будете жить здесь одна, а после венчания к вам присоединюсь я. У этого дома удивительная история! Мы купили его у графа Артова, когда-то его дед выстроил это прекрасное поместье для своей юной жены, которую любил без памяти, но она бросила старика, обобрав до нитки. Сбежала с любовником за границу, оставив несчастного умирать от позора и тоски. Дом не особо жаловали и потому с радостью нам продали.

– Он великолепен! – воскликнула Катя. – Он просто потрясающ! Как можно было его не любить? Но я не могу принять столь дорогого подарка…

– Почему? – Григорий взял девушку под локоть. – Вы – моя невеста, вы должны купаться в роскоши. Благо, я могу себе это позволить. До свадьбы у нас есть еще пара месяцев, займитесь своим гардеробом, слугами, а все счета посылайте мне. Идемте, посмотрите дом изнутри.

«Конечно, все счета посылать тебе! Ведь теперь ты заполучил и мои деньги, почему бы не поиграть в щедрость?» – с раздражением подумала Катя, но пошла следом за князем, не промолвив ни слова. Внутри дом был еще прекрасней, чем снаружи. Вся мебель из добротного мореного дуба и оббита бархатом бордового цвета с золотыми вкраплениями. На стенах красовались картины знаменитых художников того времени.

– Здесь расположена зала и библиотека с кабинетом, – с пафосом объявил жених, поведя рукой. – Дальше – комнаты для слуг, в левом крыле – комнаты для гостей. Наверху две спальни, три детские и веранда. Вам нравится?

Дом и правда поражал своей красотой и роскошью и, несмотря на свое отношение к Григорию, Катя не могла не восхищаться им. Слишком долго она видела серые камни да решетки на окнах.

– Вас ждет еще множество сюрпризов.

На самом деле ей больше всего хотелось, чтобы он просто исчез, испарился, оставил ее наедине с собой. Перестал расхаживать тут, как павлин, распустивший свой экзотический хвост. Прекратил изображать из себя радушного хозяина, не давая ни на миг забыть, что ничего здесь ей не принадлежит.

– Роскошное поместье, князь! Я польщена таким, поистине королевским, подарком и благодарю вас совершенно искренне. И от всей души.

Она заметила, что Григорий приблизился к ней вплотную и с восхищением заглядывает ей в глаза, затем он взял ее руки в свои и поднес к губам.

– Если бы я знал, насколько красивой ты стала, рыжая, то купил бы тебе королевский дворец! Ты достойна всего самого лучшего, самого великолепного. Я счастлив, что могу называть тебя своей невестой, клянусь, что мне может позавидовать и сам сатана!

Он поцеловал ее пальцы, а она невольно вздрогнула от отвращения к нему и – к самой себе. Но где-то, в самой глубине души, она ликовала от обладания таким богатством.

– Как же я устала с дороги! – Девушка намеренно зевнула и потянулась.

Князь тут же понял намек.

– Я уезжаю, обустраивайтесь, а мы с отцом приедем навестить вас в конце следующей недели.

Он нехотя откланялся, а Катя так и осталась стоять посреди огромной залы. Она повернулась, чтобы выйти и снова осмотреть двор, как вдруг заметила фигуру женщины, сиротливо стоящую в дверях столовой. Та прижала руки к груди и смотрела на девушку со слезами на глазах. Катя вначале не узнала ее из-за худобы и седины в волосах. Но уже через секунду бежала навстречу, чтобы сжать в своих объятиях.

– Марта! Марта!! – всхлипывала девушка, крепко обнимая женщину и заливаясь слезами радости.

– Девочка моя, ты жива, невредима! Старая Марта уже отчаялась увидеть свою птичку. Дитятко ты мое ненаглядное!

Марта плакала, и по ее мягким щекам текли соленые слезы, оставляя мокрые дорожки на морщинистых щеках.

– Ну, что ты, Марта, не надо!

Она прижималась к груди своей кормилицы и впервые за несколько лет чувствовала умиротворение в душе. Марта утерла залитое слезами лицо платком и усадила девушку на кушетку. Провела рукой по ее щеке, снова привлекла к себе, осыпала поцелуями золотую головку.

– Какой же ты стала, моя птичка! Ничто не смогло испортить твою красоту, она только расцвела с пущей силой. Наконец-то ты здесь, со мной, и я больше не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.

Катя грустно посмотрела на женщину и взяла ее натруженные руки в свои.

– Марта, самое ужасное уже случилось… Что может быть страшнее, чем стать женой этого негодяя, породниться с его подлецом отцом!

Марта с тревогой посмотрела на девушку. Не думала она, что та так болезненно воспримет эту свадьбу; ей казалось, что девушка будет рада вернуть былое имя и добиться успеха при дворе. Потоцкий был довольно выгодной партией. Любая девица на выданье почла бы за честь назваться его женой, тем более что по меркам того времени Катя уже засиделась в девках.

– Милая моя девочка, ты несчастна? Но у нас не было другого выбора, это самое лучшее решение из всех! Без Потоцкого у меня ничего бы не вышло. Не грусти, они знамениты, несметно богаты, пользуются уважением, а молодой князь стал с годами хорош собой и ты не можешь этого не признать! Правда, нутро у него поганое, как и у папаши… Ну, да это можно исправить. Мужчина – воск в руках умной и красивой женщины. Я видела, как он смотрел на тебя. Возможно, и ты со временем его сможешь полюбить.

Катя вздрогнула, как от удара. Полюбить! Она уже любит офицера Сергея Соколова, который украл ее сердце и похитил душу…

– Я никогда, слышишь, никогда не смогу его полюбить! Не смогу и не хочу!!

– Не говори так, моя девочка, пути Господни неисповедимы… Кто знает, как все может сложиться. Ведь сердечко твое свободно…

– Уже нет! Не свободно! – вскрикнула княжна, и щеки ее вспыхнули.

Марта с удивлением посмотрела на девушку.

– Но кого можно встретить в монастыре или в тюрьме?

– Там – никого, но на корабле… На корабле был один офицер… Такой честный, благородный!

Марта всплеснула руками

– Ну, вот, моряка нам только и не хватало!

– Ты ничего не знаешь! Он не просто моряк, он благородный дворянин! Это он помог мне бежать, совершенно бескорыстно. Он поверил тому, что я рассказала, не зная, кто я на самом деле и правду ли говорю. Ты бы знала, какой он, Марта… – Девушка мечтательно закрыла глаза. – Он такой красивый, если бы ты видела какие у него глаза… А губы…

Марта слушала девушку, видела, как затуманился ее взгляд. Она вся светилась изнутри, на бледных щеках выступил румянец.

– Я думаю о нем каждую минуту… Он прекрасен, как бог!

– Все это просто детская влюбленность. Поверь, она со временем проходит. Ты очень скоро о нем забудешь. Посмотри, какая роскошь окружает тебя, и как красив твой будущий муж. Поверь мне, первая любовь – это больше розовые мечты, и они очень быстро исчезнут.

Катя отрицательно покачала головой.

– Думай, как хочешь, Марта. Ты можешь считать это капризом, но я-то знаю, что отныне и навсегда мое сердце, моя душа и мое тело будет принадлежать только этому мужчине. Никогда, слышишь, никогда Потоцкий не прикоснется ко мне! Он знает, что это самое главное условие нашего союза. Если бы он отказался его выполнить, я бы лучше вернулась на каторгу и предпочла смерть!

Марта прижала руки к груди.

– Но ты ведь не знаешь, на что обрекаешь себя, несчастная! Ведь радость женщины – это быть любимой мужчиной, желать его, мечтать, радоваться минуте объятий и плакать при расставании. Носить и рожать его детей. Ты обрекаешь себя на вечное наказание!

Но казалось, девушка не слышала ее. Она мечтательно прикрыла глаза.

– Я знаю, на что иду, Марта. Радоваться минуте объятий – мне выпало это счастье всего на несколько минут и это были самые лучшие минуты в моей жизни. Плакать при расставании – я плакала. Мое сердце залито слезами, но этого никто не видит. Желать… О, да! Я желаю, желаю так сильно, что голова кружится от одной мысли о нем! Носить и рожать детей? Если эти дети от него… Я никогда не смогу его забыть и клянусь Богу или дьяволу, что только он будет первым, кто прикоснется к моему телу! А если нет, то оно так никому и не достанется…

Марта суеверно перекрестилась.

– Замолчи, ненормальная, не богохульствуй! Я не буду с тобой спорить, ибо ты обезумела. Пусть будет так, а время расставит все по своим местам. Хочешь страдать? Страдай дальше и не замечай того счастья, что ходит рядом. Скоро ты предстанешь перед царицей, станешь придворной дамой ее Величества. Твой муж красив, богат, по нему вздыхают многие дамы. А ты мечтай о своем офицере, если хочешь! Уверена, что он и думать о тебе забыл – у них в каждом порту по девке. Ты мне поверь, уж я-то знаю!

Катя сердито посмотрела на Марту. Она знала, что няня, несомненно, права. Нужно жить дальше, идти вперед, а чувства спрятать так глубоко, чтобы о них никто не догадался.

– Покажи мне мою комнату, Марта.

Женщина улыбнулась и радостно пошла вперед, звеня ключами.

– Сейчас ты увидишь самую красивую комнату в доме. Клянусь всеми святыми, что красивей ты не встречала! Зная твой вкус, я сама занималась ее убранством.

Комната действительно поражала своей простотой и вместе с тем – изысканным вкусом. Разукрашенная серебром, и на синем фоне один цвет плавно переходил в другой. На стене висели морские пейзажи, – море Катя любила всем сердцем. Все эти картины были разными, такими непохожими. Вот бурная стихия поглощает истерзанный, разбитый корабль, швыряя его из стороны в сторону, словно игрушку. А вот лагуна, залитая нежно розовым светом заката. А вот спокойное море и небо с солнцем в зените; казалось, две пучины спорят между собой о чистоте своей синевы.

Картины так соответствовали состоянию ее души, созерцание воды и кораблей напоминало ей о самом сокровенном…

Катя обернулась к окну – большому, на всю стену от потолка до самого пола. Оно было прикрыто занавесями из темно-синего бархата. Марта дернула за шнурок, и штора отодвинулась, разделившись на две части. Дневной свет залил комнату, и она показалась еще прекрасней. Посредине красовалась роскошная постель под серебристым балдахином. По левую сторону стоял резной дубовый шкаф, а по правую – секретер с множеством ящичков, с полкой для книг и письменными принадлежностями; напротив кровати красовалось огромное зеркало с маленьким столиком для туалета, и все убранство завершал великолепный персидский ковер ручной работы, такого же синего цвета.

В немом оцепенении от увиденной красоты Катя подошла к окну и ахнула – ее взгляду предстала зеркальная гладь озера. Два белоснежных лебедя скользили по нему в любовном танце.

– И это все – ваше. Ради этого всего можно забыть всех офицеров вместе взятых.

Минута очарования была нарушена. А молодая женщина отпрянула от окна и задернула занавеску.

– Красивая золотая клетка, в которой сидеть мне до конца дней моих!