ГЛАВА 17
Провокация на грани. Привычно состояние…
Острый вкус интриги горячит желание.
Придает пикантность чувствам страсти вожделение.
Раунд вновь за ней. Она — хозяйка положения!
— Поли-и-ин, я знаю, ты здесь! — Знакомый голос Анжуйского, а Гастон внизу!
Надеюсь хотя бы, мы всю нежить уничтожили, которую герцог натравил на нас: теперь будет что предъявить королю и на его светлость можно объявлять официальную охоту. Хочется думать, Наарэми так и сделает. Я прижалась крепче к двери, упершись ногами в камни, напряженно обшаривая взглядом вторую башню напротив, — интересно, там дверь открыта?
— Ты не получишь меня, — хрипло произнесла я, не собираясь соблюдать вежливость. — Убьешь Гастона — умру и я. — У меня вырвался смешок, немного нервный — так странно было говорить о своей смерти, зная, что… это вполне может стать очень неприятной реальностью.
— О Полли, не запугаешь, не стоит! — Очередное жутковатое хихиканье и еще один удар, гораздо сильнее. — Я доберусь до тебя, вредная девчонка!..
Мой взгляд метнулся к входу во вторую башню, я на мгновение задержала дыхание и резко оттолкнулась от двери. Надеюсь, успею добежать! А внизу встретит Гастон, и Анжуйский точно не доберется до меня. Вообще же создавалось странное впечатление, что герцогу доставляет определенное удовольствие играть со мной в догонялки, как коту с мышью. Да только я не мышь и загнать себя в угол не позволю, а вот если Анжуйский недооценивает противника, это очень, очень серьезный промах. Я петляла между колоннами, не сводя взгляда с двери, запретив себе оборачиваться и прислушиваться, уговаривая не паниковать: на ходу использовать магию сложно, и, надеюсь, Анжуйский не будет применять ее, положившись только на свои силы. Ведь здесь, в реальном мире, мой светлый дар вряд ли будет обжигать так, как на той стороне.
Ухватившись за ручку двери, я рванула, молясь, чтобы никаких замков на ней не было. Рассохшееся дерево неожиданно легко поддалось — петли проржавели, и доски с грохотом упали на камень, добавив мне переживаний. Тут же чьи-то ледяные пальцы крепко ухватили за запястье, но не стоило Анжуйскому этого делать. Жиан девочек не только искусству соблазнения обучала, но и тому, как постоять за себя в случае чего. Охранник мгновенно перемещаться не мог. Я резко развернулась, выкрутила противнику руку, стараясь не смотреть на перекошенное лицо, и сильно толкнула герцога, юркнув в башню. Сердце билось в горле, кровь шумела в ушах, и страх потихоньку заполнял сознание, мне хотелось скорее добраться до Гастона и спрятаться в его надежных объятиях…
С лестницы я пару раз чуть не упала, но удержалась за перила и выскочила на первый этаж, задыхаясь от нехватки воздуха.
— Полин! — Встревоженный голос моего некроманта совсем рядом, и я почти рухнула ему в руки, на несколько драгоценных мгновений прижавшись к широкой груди и вдохнув аромат полыни и лимонника.
Он сжал так крепко, что я всерьез забеспокоилась за свои ребра, коснулся губами макушки и отстранил, внимательно посмотрев в глаза.
— Не вмешивайся, — предупредил Гастон и задвинул меня себе за спину.
Рядом неслышной тенью скользнул Флоран, сжимая меч, а Элиан ухватила меня за руку и мягко потянула в сторону.
— Они разберутся, — успокаивающе шепнула женщина, и я бросила последний взгляд на Гастона и его заместителя.
Да, наверное. Они ведь мужчины и лучше знают, что делать. До меня донесся вопрос Флорана:
— И кого мы ждем, Гас? Еще какую-то нечисть?
— Хуже, Флор, — отозвался мой некромант. — Того, кто ею управляет.
Из дверного проема появился Анжуйский, и заместитель Лорана ничего не успел ответить. Брат короля все так же скалился, похожий больше на зомби, чем на живого человека, и в руке он держал клинок, по узкому лезвию которого змеились языки черного тумана. Герцог не сводил взгляда с подобравшегося Гастона, тоже сжимавшего меч, сыпавший холодными голубыми искрами, беззвучно таявшими в воздухе.
— Гастон, Гастон, верный защитник, — мурлыкнул Анжуйский и усмехнулся. — Ты думаешь, твой заместитель тебе поможет, а? Вы не убьете меня, ни один. Не сегодня.
Он вдруг выхватил из-за пояса… не посох, нет — большой крест, состоящий из черных алмазов, в центре которых бились бордовые искорки, и резко взмахнул перед собой.
— До встречи, Полли, — многообещающе ухмыльнулся Анжуйский, и зал снова наполнился кромешной тьмой.
Гастон выругался, бросился было вперед, но туман так же быстро рассеялся, как появился, а Анжуйский исчез. Вместе с ним пропало давящее ощущение, которое я осознала только сейчас, когда с плеч словно гранитную плиту сняли, и коленки подкосились от нахлынувшего облегчения.
— Да чтоб тебя, тварь поганая! — прошипел Гастон и с силой вогнал меч в ножны.
— Гас, объясни мне, почему здесь сейчас был брат короля и почему он похож на свеженького выходца с той стороны? — осторожно спросил Флоран, нахмурившись, и скрестил руки на груди.
— Ты хочешь вляпаться в дело государственной важности? — резко ответил Гастон и посмотрел на заместителя прищуренными глазами. — Я, знаешь ли, сам тоже очень хотел бы знать, что здесь делал его светлость. — Взгляд моего некроманта переместился на меня, и голос смягчился, Лоран улыбнулся. — Полли, ты как?
— Жить буду, — неуклюже пошутила я и даже попыталась улыбнуться в ответ дрожавшими губами — накатили запоздалые эмоции.
Элиан молча обняла меня за плечи и чуть сжала, заглянув в глаза, и я несколько раз глубоко вздохнула, унимая желание истерично рассмеяться, — всё дома, не здесь и не сейчас. Да и разволновавшаяся магия все же требовала успокоения, бродя в крови обжигающими вспышками, у меня начала слегка кружиться голова от переизбытка переживаний за столь короткое время.
— Флор, я сам напишу отчет, — негромко, уже гораздо спокойнее ответил Гастон и подошел ко мне, прижал к себе. — Прости, но тебе действительно не стоит влезать во все это. Я бы вообще один пошел…
— И сгинул бы здесь, конечно, — сердито оборвал его заместитель. — В правилах четко написано, господин начальник стражи, что в патруле должно быть самое меньшее два некроманта и два мага Жизни, — с отчетливой иронией добавил Флоран. — Ну что, по домам? Доберетесь сами? — Он вопросительно посмотрел на нас с Гастоном.
— Да, доберемся, — кивнул мой некромант.
Мы молча вышли из собора, Лоран закрыл дверь ключом, и вокруг снова вспыхнули красные линии узора, замыкая защитный контур. На улице было так же темно и тихо, и казалось, что все случившееся внутри — плод моего воспаленного воображения. Подняла голову, посмотрела наверх, где не так давно бегала от Анжуйского, и поежилась. Нотр-Дам был по-прежнему мрачен и величественен. Жаль, что он осквернен, наверное, когда-то это было популярное место среди людей. И жаль, что теперь его скорее всего не восстановить.
— Ну, я жду вас завтра. — Флоран повернулся к нам. — Гас, наша таверна, помнишь? — Заместитель чуть улыбнулся. — Не забыл еще дорогу?
Гастон тоже улыбнулся и покачал головой.
— Придем, Флор. Хорошей ночи.
Они обменялись рукопожатием, Элиан на прощанье кивнула, и мы разъехались. Лоран посадил меня к себе, ведя вторую лошадь рядом, и я не возражала — после пережитого в соборе очень не хватало ощущения его рук и ровного стука сердца под ладонью. А еще снова и снова вспоминалось, как быстро исчез Анжуйский в этом тумане с крестом в руках…
— Гас, а как поймали последнего лича? — спросила я, поглаживая пуговицы на рубашке некроманта.
Он ответил не сразу, и я приподняла голову, заглянув ему в лицо.
— Гастон? — позвала, с легким беспокойством заметив, как сжались его губы и прищурились глаза.
— На живца, — кратко ответил наконец Лоран и посмотрел на меня. — Даже не думай, Полли, — категорично заявил он. — Ни при каких обстоятельствах…
— Конечно нет, — поспешила я его успокоить и улыбнулась, погладив слегка колючую щеку. Потом, поколебавшись, задала все-таки следующий вопрос: — Если Анжуйский давно задумал эту авантюру, зачем ему обязательно связывать нас игрой в кош? — Я нахмурилась. — Ведь ему нужна моя сила для… ритуала. — Все же запнулась: мысль о том, что меня назначил жертвой псих в запрещенном обряде, пугала.
— Не только, — нехотя ответил Гастон, и его ладонь провела по моей голове. — Если просто использовать тебя в ритуале, без привязки, твоя сила растворится, а если будет связь на уровне Нити Жизни, то ее можно собрать в крест. Он питается силой магов Жизни, Полин. Поэтому у Анжуйского они так часто менялись в последнее время.
Я беззвучно ахнула, от ужаса похолодели пальцы на руках. Значит… Герцог убивал своих якорей и забирал их силу, вливал в этот жуткий артефакт, доставшийся ему от последнего лича. Кошмар.
— Не думай об этом, Птичка моя, — успокаивающе произнес Гастон и прижал меня крепче к себе, пока мы неторопливо ехали вдоль набережной Сите, к Новому мосту. — Завтра схожу к королю и сдам отчет, пусть у него голова болит. Но от дежурств пока придется отказаться, — с явной досадой добавил он. — Раз Анжуйский уже не скрывает своих намерений.
Спорить не стала: ночью можно заняться и другими интересными вещами, вместо того чтобы за нежитью бегать. Я вздохнула, крепче обняла Гастона за пояс и прикрыла глаза. Надеюсь, его величество быстро разберется с неугомонным родственником.
Утро следующего дня, недалеко от Лувра, особняк графини де Монтени
Плотные шторы из золотистого бархата создавали в спальне приятный полумрак, не пропуская солнечные лучи. Широкая кровать с балдахином из органзы в тон шторам стояла в алькове, обитом узорчатым шелком с вышивкой золотой нитью. На тумбочке около кровати в вазе стояли свежие пионы с пышными шапками снежно-белого цвета — хозяйка любила эти цветы, магия позволяла им еще долго стоять после того, как их приносили из небольшого сада позади особняка.
Сама графиня разметалась на тонких батистовых простынях, одеяло едва прикрывало ее обнаженное тело, а толстая коса свернулась на подушке, как сытая, ленивая змея. Эльфийка вернулась только под утро из того домика, который они с любимым использовали в качестве места для свиданий, и еще спала, хотя стрелки часов уже приближались к полудню. Точнее, мадам де Монтени пребывала в той полусонной неге, когда вроде уже не спишь, но вставать и совсем просыпаться откровенно лень. На губах женщины играла легкая улыбка, в памяти бродили картинки прошедшей ночи, и Аллиарис улыбнулась шире. Издав тихий стон удовольствия, она мягко потянулась, чувствуя в мышцах приятную ломоту, — давно леди так хорошо не проводила время. Король обычно обходился малым, никогда не оставляя любовницу у себя, герцог же… В последнее время у них тоже не получалось встречаться слишком часто и надолго. Ничего, скоро все наконец встанет на свои места и…
Додумать Аллиарис не успела — в дверь спальни раздался осторожный стук. Эльфийка недовольно скривилась, вздохнула, но все же встала с кровати. В любом случае пора подниматься, и есть уже хочется тоже. Накинув тонкий полупрозрачный халат, мадам де Монтени небрежно запахнула его и подошла к двери.
— Ну что еще? — недовольно обронила она, посмотрев на горничную, присевшую в реверансе и державшую в одной руке маленький серебряный поднос.
На нем лежал сложенный листок бумаги, и у эльфийки отчего-то екнуло сердце. Отогнав беспокойство, Аллиарис взяла записку.
— Кто принес? — поинтересовалась она и развернула листок.
— Он просто появился на подносе, — послушно ответила девушка.
Графиня нахмурилась, пробежала глазами несколько строчек, написанных летящим, изящным почерком: «Главу эльфийских дознавателей вызывали в Лувр. Становится опасно, аммирэни, я уезжаю на неопределенное время. Вопрос с некромантом и якорем будет решен в ближайшие дни, я дам знать. Я нашел того, кто дорог некроманту, кроме девчонки. Если что, ты знаешь, где меня искать, но полагаю, нам лучше пока не видеться во имя безопасности. Люблю тебя, цветок моей души». Аллиарис побледнела и сжала губы, не дав страху вылиться в панику. Это всего лишь меры предосторожности, визит графа де Айрэни в Лувр еще не означает, что Наарэми напал на след. Они ведь действовали не напрямую. Графиня смяла листок и кивнула горничной.
— Неси завтрак, — отрывисто приказала она и закрыла дверь.
У мадам де Монтени появилась уверенность, что вскоре король может прислать за ней, и надо быть готовой к этому моменту. Она направилась в гардеробную выбрать подходящий наряд. Эльфийка старалась всегда выглядеть безупречно, что бы ни происходило в ее жизни. Жаль, конечно, что та девушка, якорь некроманта, не настолько заинтересовала короля, чтобы он бросил свою нынешнюю фаворитку. В глубине души Аллиарис, увидев, как Наарэми уводит ее из зала, порадовалась было, что его величество решил переключиться. Но, видимо, или девушка оказалась не слишком сговорчивой, или монарх все же предпочитал не ссориться с подданным, да еще и занимающим такой важный пост. Графиня хмыкнула и остановила выбор на воздушном одеянии из тончайшего кружева, плотность которого от подола платья к низкому вырезу, открывавшему плечи и шею, постепенно уменьшалась. Откровенно, смело, на грани приличия, но эльфийка никогда не руководствовалась этими самыми приличиями. Ей нравилось ловить восхищенные, пылающие страстью взгляды мужчин, и она не отказывала себе в удовольствии подразнить придворных своим видом. Уж король всяко оценит.
Аллиарис сдернула наряд с вешалки, вернулась в спальню и аккуратно разложила платье, потом умылась — к тому времени горничная принесла завтрак и еще одну записку. На сей раз запечатанную личной королевской печатью. Эльфийка слегка улыбнулась и развернула ее. «Мадам, я хочу видеть вас в своем кабинете в Лувре как можно скорее». Без подписи, но ее и не требовалось. Аллиарис коротко вздохнула, расправилась с завтраком и переоделась. Дождалась, пока горничная сделает замысловатую прическу, украшенную шпильками с бриллиантами, распорядилась подать экипаж и через некоторое время уже ехала по улицам Парижа к Лувру. Откинувшись на спинку сиденья, рассеянно скользя взглядом по проплывающим в окне домам, эльфийка улыбалась, дыша размеренно, волнение почти не отражалось в безмятежном выражении аквамариновых глаз. Аллиарис знала, ей бояться нечего, у нее имелся маленький секрет, благодаря которому Наарэми не сможет залезть ей в голову. И благодаря ему же он не сможет ощутить на ней следы других мужчин.
В Лувре графиню де Монтени уже ждал слуга, он и проводил ее к кабинету короля. Переступив порог, она изобразила низкий реверанс и произнесла:
— Ваше величество, вы хотели меня видеть?
Альв сидел за столом, в рубашке и жилете, перед ним лежали какие-то бумаги, и смотрел он на фаворитку, чуть прищурив свои разноцветные глаза. По лицу Наарэми невозможно было понять, что у него на уме, но Аллиарис не переживала по этому поводу.
— Где ваш брат, мадам, вы знаете? Я посылал к нему пару часов назад, но его нет дома, — сказал король ровным, спокойным голосом.
Эльфийка чуть подняла брови и выпрямилась, смело посмотрев его величеству в глаза.
— Я не слежу за Талли. Мы в последний раз виделись на охоте, ваше величество, — ответила она с улыбкой.
Наарэми помолчал, разглядывая гостью, потом приказал:
— Подойди сюда.
Аллиарис отметила, что он отбросил официальность, и мысленно скривилась. Она знала, что это означает, и… что ж, в некотором роде это ее обязанность. Графиня подошла к столу Наарэми и остановилась рядом с королем, сложив руки на животе. Он же ухватил ее за запястья и поставил перед собой, сам одним гибким движением поднялся и прижал эльфийку к краю стола, положив ладони по обе стороны на сукно.
— Почему я не могу прочитать, что у тебя в голове, Аллиарис? — наклонившись к изящному ушку, настойчиво прошептал альв. — Ты же чистокровная эльфийка, откуда в тебе может быть кровь моей расы?!
Графиня де Монтени тихо вздохнула, чуть откинув голову, и изогнула губы в улыбке, ее щеки слегка порозовели.
— О, ваше величество, — с хорошо разыгранным смущением отозвалась она и немного отклонилась назад, чувствуя, как сердце забилось быстрее.
Все же король был привлекательным мужчиной — по крайней мере, на ее вкус, и оставаться равнодушной в такой близости от него Аллиарис не могла.
— Возможно, во мне действительно есть несколько капель крови альвов, но это случилось так давно, я была подростком, и это была всего лишь невинная шалость…
— Что за шалость? — требовательно поинтересовался Наарэми и резко развернул графиню спиной, его ладони скользнули по бедрам фаворитки, а губы коснулись изгиба шеи. — Рассказывай.
— У меня был приятель, мы несколько лет дружили, — начала говорить Аллиарис — судя по тому, как стремительно поднималось тонкое кружево по ногам, король намерен не только допросить эльфийку на предмет местонахождения ее брата. — А потом… он собрался уезжать. — Ее голос прервался, потому как горячие пальцы Наарэми коснулись нежной кожи на бедрах чуть выше подвязок. Графиня не сдержала улыбки — она приготовила венценосному любовнику маленький сюрприз, понимая, чем закончится эта поездка в Лувр. — И предложил обменяться кровью в знак нашей нежной… дружбы…
Ладони Наарэми скользнули еще выше по бедрам, поднимая платье, и король прижал эльфийку к столу так, что она чуть нагнулась вперед, отчетливо чувствуя, что альв уже совсем не о допросе думает.
— Значит, нежной дружбы, да? — напряженно произнес его величество, щекоча жарким дыханием шею Аллиарис. — Насколько нежной, а? — Его колено требовательно раздвинуло ноги гостьи, и вдруг раздался его довольный смешок: — Смотрю, ты подготовилась, да?
Пальцы короля погладили гладкий живот эльфийки без всяких признаков нижнего белья: этот наряд и не подразумевал, что под него что-то можно надеть, настолько тонким было кружево и так плотно оно прилегало к телу.
— Если ты меня пытаешься обвести вокруг пальца, Аллиарис, — бесстрастным голосом произнес Наарэми, а его ладонь между тем жестко надавила на спину графини между лопаток, вынуждая практически распластаться на столе поверх бумаг. — Я закрою тебе дорогу не только в Версаль или Париж, ты в этот мир не ступишь больше до конца своей жизни, поняла? — Альв рывком задрал платье эльфийки, оголив упругую попку, и по-хозяйски огладил округлости.
Графиня де Монтени прогнулась, выдохнув, прикрыла ресницами глаза и облизнулась розовым язычком, как кошка.
— Да, ваше величество, — кротко отозвалась она и послушно пошире расставила ноги.
Жесткость и властность короля, пожалуй, заводили ее не меньше нежных и умелых рук любимого. Ненасытная? Возможно. Развратная? Ну, всем известно, что эльфийки не чужды плотских утех и с удовольствием их дарят и получают сами. А зачастую даже вместе с любимым или с супругом… Это чопорные дроу блюдут верность, а графиня де Монтени не собиралась отказываться от маленьких радостей жизни. Пожалуй, она будет скучать по их с Наарэми таким вот страстным встречам.
А герцог здорово придумал тогда с этим маленьким ритуалом, значит, кровь даже в таких малых количествах защищает. Аллиарис улыбнулась шире и прикусила губу, прерывисто вздохнув, — пальцы альва добрались наконец туда, где все давно ждало нежного вторжения.
Этим днем, где-то под кладбищем Пер-Лашез
Анжуйский метался по своему убежищу, стряхивая стекавшие по пальцам темные струйки силы, и время от времени тихо рычал проклятия. Он не думал, что поход в Нотр-Дам принесет такие, прямо сказать, не слишком приятные новости.
— А он сильнее, чем я думал, — пробормотал Ален, остановившись перед картиной, имитировавшей закат над Парижем, и уставившись на нее невидящим взглядом.
Получается, Лоран разогнал тех, кого вызвал герцог, практически в одиночку, его заместитель почти не участвовал, лишь спину прикрывал. Откуда у этого некроманта столько силы?! Неужели так сильна кровь дроу, несмотря на то что он полукровка? Его светлость тихо зарычал и стукнул кулаком в стену, сжав пальцы до побелевших костяшек. Во все стороны брызнули туманные капельки, растаяв в воздухе: темная магия бурлила, требуя выхода, клубилась в глазах Анжуйского, застилала сознание и мешала думать. Хотелось немедленно отправиться к Лорану и задушить его собственными руками, но… Слова Полин останавливали, не давая совершить глупостей. Она говорила, что если погибнет ее некромант, то и с ней случится плохое, и Дерош чувствовал, девчонка не врет. Да и то, как их магии сошлись, причем ее даже рядом в тот момент не было, тоже наводило на размышления, что связь между ними гораздо сильнее, чем, возможно, сама Нить Жизни.
Надо было срочно что-то решать, придумать, как же добраться до Полин, и уже провести скорее ритуал. Жаль, что ее сила пропадет, но тут уже выбирать не приходится: или обряд и потеря такого ценного ресурса, или… Да не было никаких «или». Искать другую полукровку-альву значило потерять еще черт знает сколько времени, а король наступал на пятки. Счет пошел на дни. Анжуйский снова забегал по круглой комнате-гостиной, в которой даже имелся настоящий камин, освещавший помещение багровыми всполохами огня. Здесь, в подземельях под кладбищем Пер-Лашез, Наарэми вряд ли найдет его под всеми печатями, наложенными на опасный участок. Ален давно устроил себе тут убежище, иногда отдыхая между якорями, ну или в те разы, когда он не связывал себя с ними Нитью Жизни. Изредка ему требовались весьма специфические развлечения, и он не желал, чтобы о них кто-то узнал, потому и не ходил на Монмартр, где можно найти заведения на любой вкус. Там его мог кто-то узнать, несмотря на маскировку.
Пальцы Анжуйского сжали крест, он поднес его к глазам, пристально рассматривая. В паре бриллиантов багровые искорки почти погасли — еще одна дополнительная причина для ускорения проведения ритуала. После него артефакт уже не придется кормить силой магов Жизни и своей кровью, они будут крепко связаны обрядом. Крест станет подчиняться без всяких дополнительных действий, а с ним и вся нежить. Анжуйский раздвинул губы в улыбке, и на его осунувшемся лице с заострившимися чертами она смотрелась жутко. Как оскал на черепе. Пальцы нежно погладили поблескивавшие камни, и тут чувства герцога встрепенулись, он вскинул голову, прислушиваясь к чему-то, и его ноздри раздулись. Но всего лишь через мгновение он расслабился — охранные печати пропускали своего.
Несколько минут спустя дверь в гостиную распахнулась, и вошел маркиз де Сантэн. Его бесстрастное лицо, как всегда, ничего не выражало, но вот в глубине взгляда Анжуйский подметил оттенок беспокойства.
— Граф де Айрэни был в Лувре, — отрывисто произнес гость, глядя в темно-синие глаза хозяина подземелий. — У нас всего несколько дней, король докопается до правды.
Ален хмыкнул и прошелся по гостиной, задумчиво прищурившись.
— Он не найдет нас даже с помощью магии, — уверенно заявил его светлость. — Но ты прав, Талли, дело надо заканчивать. Мне нужна девчонка, но Лоран ее от себя не отпустит. — Герцог поморщился. — И его не устранить, вчера я выяснил, что, к сожалению, они с Полин связаны крепче, чем я думал, уж не знаю, каким образом ухитрились провернуть эту штуку.
— Я знаю, что делать, — перебил эльф.
Он прошел к креслу и уселся в него, плеснул себе вина в бокал из открытой бутылки и откинулся на спинку, положив ноги прямо в сапогах на низенькую скамеечку.
— Мм? — Анжуйский заинтересованно глянул на друга, подняв брови. — И что же?
Таллинор посмотрел в глаза герцогу и усмехнулся уголком губ.
— Они сами придут к нам, Ален, надо только подготовить ловушку, — отбросив официальность, ответил маркиз и отсалютовал собеседнику. — К вечеру я все приготовлю, Полин будет у тебя, твоя задача — определиться с местом и временем.
В глазах Алена загорелся хищный огонек, он медленно улыбнулся. До сих пор планы эльфа осечек не давали, значит, сработает и в этот раз.
— Договорились, — кивнул его светлость.
Потом глубоко вздохнул, с трудом загнав магию поглубже, и устроился во втором кресле. Талли молча налил ему в бокал рубиновой жидкости и протянул. Анжуйский отпил, одобрительно наклонил голову, смакуя букет, — пока еще ему доступны вкусы, запахи, цвета этого мира. После ритуала все будет совсем по-другому, и надо насладиться напоследок как следует. Ален покосился на Таллинора, созерцавшего пляску языков пламени.
— Твоя сестра сегодня дома, ты не знаешь? Или ее в Лувр позвали?
Эльф пригубил вина, не сводя взгляда с огня в камине, его губы дрогнули в намеке на улыбку.
— Я передам, что ты хочешь ее видеть, — отозвался он. — Королю сейчас вряд ли есть дело до любовных утех.
Анжуйский прислонился затылком к мягкой спинке и прикрыл глаза, позволив себе уплыть в мечтания о гладкой, похожей на мрамор с едва заметными прожилками вен, коже, об упругой груди с аккуратными розовыми горошинами сосков, о сладких губах, способных всего парой движений свести его с ума… Скоро все это богатство наконец-то будет целиком принадлежать только ему, и никому больше. Что Алена несказанно радовало, после перерождения некоторые удовольствия все же останутся для него доступными.
Таллинор вскоре ушел готовить ловушку, о которой обещал рассказать позже, а Дерош после недолгих раздумий отправился осматривать будущее место ритуала. Он решил, что лучше всего для него подойдет заброшенное кладбище Невинноубиенных. На нем давно никого уже не хоронили, но убрать его с лица Парижа не получилось, вычистить до конца, как остальные три, тоже не вышло. Его окружили высокой стеной, заложили наглухо ворота и наложили мощные сдерживающие охранные печати. Окрестные улочки опустели, никто не хотел селиться рядом с этим местом, и для задуманного Анжуйским это было только на руку.
Этим же днем, Лувр
Наарэми еще раз пробежал отчет графа де Айрэни — как и обещал, тот прислал его утром. И там значилось, что в число привлеченных к изучению записей лича входил маркиз Таллинор де Сантэн. Он изучал мертвые языки, на одном из которых и написаны бумаги, их не уничтожили, потому что, по сведениям, где-то в них зашифрован тайник с крестом. Видимо, Таллинор его вычислил и передал Анжуйскому. Только вот сам маркиз куда-то исчез. Дома его не было, Аллиарис ничего не знала — фаворитка ушла не так давно, и у Наарэми осталось смутное ощущение, что леди что-то недоговаривала. Если бы не эта ее детская шалость с кровью альва! Король нахмурился и побарабанил пальцами по столу, пытаясь найти логическое объяснение тому, зачем Таллинор ввязался в рискованное и опасное дело, почему решил помочь Анжуйскому. Ведь не из-за дружбы, в самом деле. Нет, у эльфа что-то другое на уме, и что, его величество очень хотел бы понять.
Его размышления прервались стуком в дверь, и он пригласил войти.
— Мой король, — это оказался Кораани, придворный маг, — я с новостями, но, к сожалению, не очень хорошими.
— Слушаю, — кивнул Наарэми.
— Артефакт тщательно защищает вашего брата, найти его ни с помощью магии, ни с помощью крови не представляется возможным, — доложил Кораани. — Следов, куда бы он мог исчезнуть, в его кабинете и доме не обнаружено.
— И что остается? — прищурился венценосный альв, не сводя взгляда с собеседника. — Я ведь правильно понимаю, что это не все соображения, с которыми ты ко мне пришел?
— Если его светлость задумал перерождение, то поймать его есть шанс только в месте, где предположительно будет готовиться ритуал, — не обманул ожиданий сюзерена Кораани.
— И где это? — Наарэми поднял бровь, соединив кончики пальцев.
— Одно из кладбищ. Вряд ли герцог отправится далеко от города, у него нет времени. Он нашел уже жертву, ваше величество, у вас есть сведения? — осведомился придворный маг.
— Да, я знаю, за кем он охотится, — подтвердил король. — Но пока безуспешно. — Уголок его губ приподнялся в улыбке. — Полин под надежной охраной. Так, значит, одно из кладбищ? — задумчиво повторил Наарэми и провел пальцами по лбу. — И какое же? Три действующих и одно закрытое. Не говоря уже о погостах на окраине Парижа. Думаю, их тоже не стоит сбрасывать со счетов. За каждым установить наблюдение? — Король ненадолго замолчал, размышляя, придворный маг же не говорил ни слова, дожидаясь решения.
— В прошлый раз поймали на живца, — негромко обронил Кораани. — Личу нужен маг Жизни, обладающий высоким уровнем магии, это обязательно должна быть полукровка-альва. Та, за кем он охотится, такая?
Наарэми ответил не сразу, некоторое время он молчал, рассеянно глядя на собеседника.
— Гастон не позволит использовать свой якорь, — протянул его величество. — Но мы можем поступить по-другому. Собирай всех, кто может помочь в поимке, — решительно заявил Наарэми. — Только тихо, без лишнего шума, и слишком много народу тоже не стоит привлекать, мешаться только будем друг другу.
— Да, мой король. — Кораани поклонился. — Что-то еще?
— Нужно установить наблюдение за Гастоном Лораном, но так, чтобы он ни о чем не догадался. — Альв встал и прошелся по кабинету. — Я более чем уверен, мой брат придумает, как добраться до Полин, и будет действовать через него, ведь Гастон не отпустит свой якорь от себя ни на шаг, ни при каких обстоятельствах. — Король усмехнулся. — И нам останется только быть наготове, чтобы выдвинуться в любой момент по сигналу. Некромант выведет нас на брата и его сообщников, если они есть. Как нейтрализовать этот чертов артефакт, ты знаешь?
— Эльфы подскажут, возможно, они нашли что-то ценное в бумагах прежнего владельца. — Кораани снова поклонился. — Это все, ваше величество?
— Да, иди. — Наарэми остановился у окна.
Едва попрощавшийся альв-маг вышел из кабинета, в дверь снова раздался стук.
— Ваше величество, к вам мессир Лоран, — доложил секретарь, и король чуть не улыбнулся довольно — на ловца и зверь бежит.
— Проси, — кратко ответил он и вернулся за стол.
Некромант вошел, поклонился, и его серьезное лицо заставило Наарэми внутренне собраться.
— Что-то случилось, мессир Лоран? — спросил альв.
— Герцог Анжуйский попытался устроить ловушку на меня и Полин в Нотр-Даме, выдав за приказ направление пойти и проверить собор, — четко произнес Гастон и протянул несколько листков. — Вот отчет, ваше величество.
Наарэми молча пробежал глазами бумаги, потом отложил их и взял перо.
— Значит, мой брат больше не может выполнять обязанности главы Департамента некромантов, — спокойным голосом произнес он и начал что-то писать на чистом листке. — А вы, мессир, освобождаетесь от дежурств и назначаетесь временным исполняющим обязанности герцога. Вот приказ.
Король закончил писать, приложил печатку и аккуратно встряхнул документ:
— Держите.
Гастон, ничем не показав своих эмоций, наклонил голову и подошел забрать бумагу. Наарэми же, придержав лист, пристально взглянул в глаза Лорану.
— Ваш дом хорошо защищен, Гастон? — спросил он прямо. — Мой брат ждать не будет.
— Подвала нет, ваше величество, а снаружи точно не войдут, — ответил некромант. — И не думаю, что Анжуйский рискнет нагло врываться в мой дом лично. Ведь именно там его теоретически будут ждать в первую очередь, правда? — Он чуть приподнял бровь, а в темных глазах блеснул насмешливый огонек.
Король усмехнулся в ответ и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. Какой умный мужчина, не зря занимает свой пост. Жаль, он не согласится принять должность Алена. Наарэми даже спрашивать не собирался, и так знал, какой ответ последует на подобное предложение.
— Полин с вами? — вместо ответа спросил он, и так догадываясь, что девушка в приемной, чувствовал ее эмоции через закрытую дверь.
— Я не оставлю ее одну, пока Анжуйский не будет пойман, — твердо ответил Гастон, глядя в глаза Наарэми.
Король посмаковал желание подразнить некроманта и заявить, что хочет завтра все-таки пообедать с его якорем, но не стал этого делать. Все же обстановка не способствует подобным шуткам. Хотя альв не назвал бы свой интерес к Полин шуточным. Несмотря на то что девушка занята, его все равно тянуло к ней — такова уж природа его расы. Что ж, тем больше резона побыстрее поймать Анжуйского. А невидимая метка, поставленная на приказ о временном назначении, благополучно перекочевала на самого Гастона, и теперь Наарэми мог отследить, где находится некромант.
— Хорошего дня, мессир, — попрощался король.
— Благодарю, ваше величество. — Наклонив голову, Лоран выпрямился и вышел из кабинета.
Его величество занялся текущими делами, которые никто не отменял даже в связи с поимкой зарвавшегося брата, метившего залезть на трон Франции. На всякий случай, немного подумав, он распорядился установить негласное наблюдение за особняком Аллиарис, вдруг брат к ней наведается. Анжуйский вряд ли, слишком осторожная сволочь. А через Таллинора можно будет что-нибудь узнать о его друге, если эльф объявится.
Поздним утром, дом Гастона Лорана
Сегодня для разнообразия первой проснулась я. В спальне Гастона с плотно задернутыми шторами царил уютный полумрак, но, по моим ощущениям, время уже точно подбиралось к полудню. Неудивительно, мы вернулись около двух ночи, да еще и уснули далеко не сразу: взбудораженные нервы и бурлившая в крови магия требовали успокоения. Теперь же я смотрела на спящего Гастона и не могла удержаться от глупой, счастливой улыбки. Мой некромант. Его лицо разгладилось, на нем царило умиротворенное выражение, ресницы чуть подрагивали, а рот приоткрылся. И ах как хотелось прижаться к его мягким губам, снова почувствовать вкус корицы и яблока со слабым отголоском вишни… Я удержалась. Пусть спит, последние дни выдались нелегкими, а я, пожалуй, сделаю сюрприз для него. Позволила себе только осторожно погладить пальцами черные пряди, разметавшиеся по подушке, и потом аккуратно выползла из-под одеяла, чувствуя себя совершенно выспавшейся и отдохнувшей. Гастон сонно пошевелился, невнятно пробормотал что-то и глубоко вздохнул, я же, накинув халат, на цыпочках прошла в уборную привести себя в порядок.
Несмотря на радужное настроение и уют, царивший в душе, где-то внутри зрело подозрение, что это чуть ли не последний такой хороший день и его надо использовать в полную силу. Анжуйский наверняка что-то придумает… Решительно выбросив из головы тревожные мысли, я спустилась на кухню и не застала там Сары, лишь записку, что она ушла на рынок, а завтрак — только разогреть. В плите тлели угли, и я храбро взялась за приготовление. Экономка все поставила на поднос, мне оставалось подержать тарелки поочередно на гладкой теплой поверхности плиты и потом — обратно. Ну и дождаться, пока закипит чайник. Жаль, я кофе не умею варить, придется обойтись чаем. С предвкушением представив удивленный взгляд Гастона, когда разбужу его позавтракать, я подхватила поднос, с воодушевлением улыбнулась и направилась снова в спальню. Кто бы мне сказал неделю назад, что буду с удовольствием ухаживать за мужчиной, да еще и остановлю свой выбор на некроманте, рассмеялась бы в лицо. А вот поди ж ты, несу завтрак и мурлычу песенку под нос, чуть ли не облизываясь и в красках представляя лицо Гастона. Ему сегодня не надо идти в Консьержери, разве что на полчаса, отчет написать. Но ведь это можно и дома сделать, правда? Тем более что вечером — день рождения Флорана, и Гастон собирался отправиться за подарком другу. Нас снова ждала прогулка по городу, и на этот раз я была уверена, что получу от нее больше удовольствия, чем от предыдущей. Может, и к Жиан успеем заехать — я все же хотела у нее спросить о своей матери и возможной встрече с альвом.
Осторожно приоткрыв дверь, заглянула — Гастон как раз открыл глаза, и наши взгляды встретились. Отчего-то я вдруг засмущалась, щеки потеплели, и поднос дрогнул в руках.
— Привет, — пробормотала я, распахнув дверь шире и проскользнув в спальню. Зачем-то остановилась на середине, посмотрела на завтрак и замялась. — Вот…
Со стороны кровати послышался тихий смешок, и немного хриплый со сна голос Гастона произнес:
— Мм, Птичка моя, какой приятный сюрприз, ты решила покормить меня сама?
— Сара на рынок ушла, — как можно непринужденнее произнесла я. — А кушать хочется.
— Иди уже сюда, — с отчетливыми довольными нотками сказал Гастон и похлопал по кровати рядом с собой.
Я не заставила упрашивать себя дважды, приблизилась и поставила поднос на покрывало, все так же избегая смотреть на своего некроманта. Собственный заботливый порыв вводил в замешательство, и, признаться, я слегка растерялась, поглощенная противоречивыми эмоциями. Услышала длинный вздох Лорана, а потом меня нежно сгребли в охапку и усадили на колени, подвинув поднос, чтобы не перевернуть.
— Спасибо, Полли, — с чувством сказал Гастон и легонько чмокнул меня в ушко. — Очень мило с твоей стороны. — Он потянулся к тарелке на подносе, а я с облегчением обняла его и уткнулась носом в шею.
Ну вот не знаю, как должна вести себя женщина, когда живет с мужчиной, нет у меня такого опыта, потому и смущаюсь еще собственных порывов. И хорошо, что Гастон, похоже, это понимает, не стал заострять внимание на моем замешательстве.
— Только я кофе не умею варить, — призналась, виновато глянув на него.
— Хорошо, это буду делать я, — невозмутимо произнес мой некромант, развернув меня и вручив тарелку. — Приятного аппетита, Птичка моя.
Этот мирный, уютный завтрак в постели вдвоем с обязательным кормлением друг друга с вилки — ну вот такая мне пришла в голову романтическая чушь, — плавно перетекший в нежные, долгие поцелуи, надолго отложился в моей памяти как одно из лучших воспоминаний. Затишье перед бурей, как оказалось позже. Конечно, поцелуями мы не ограничились. Я никак не могла утолить голод по своим, настоящим чувствам и ощущениям и была рада лишний раз окунуться в восхитительное удовольствие, которое дарили руки и губы Гастона; послушно отвечать и отзываться на каждое прикосновение. Умирать от осознания, что принадлежу только ему и он — мой, целиком и полностью, а вместе мы одно целое. Вкус яблока и корицы на губах, мой собственный, вишневый, слабый запах полыни и лимонника — все это составляло волшебный коктейль, который хотелось пить, захлебываясь и упиваясь ярким вкусом.
После, умиротворенные и насыщенные, мы отправились в ванную, неторопливо привели себя в порядок, а потом наконец вышли из дома. Гастон хотел зайти в Лувр, отдать королю отчет о событиях в Нотр-Даме, и я, конечно, пошла с ним. Сказала же, не отпущу больше никуда одного, даже в гости к Наарэми. Тем более — к нему.
— Я в приемной подожду, — уточнила я, пока мы шли по улице к дворцу.
— Хорошо, — легко согласился Гастон и накрыл ладонью мои пальцы, лежавшие на его локте.
Такой простой, естественный и вместе с тем почти интимный жест, и в груди разлилось тепло, а на губах сама собой появилась довольная улыбка. Даже визит к королю не мог испортить мое настроение, я ведь не собиралась лично с ним встречаться, а просто подожду Гастона в приемной, и дальше мы уже отправимся по своим делам. Впереди показался Лувр, когда вдруг Лоран решительно заявил:
— А к отцу все-таки зайдем в гости, Полли. Надо же ему спасибо сказать. — Он усмехнулся и покосился на меня, в темных глазах плясали смешинки.
— За что? — Я постаралась спросить невозмутимо, хотя перспектива знакомства с лордом-дроу, да еще и папой моего некроманта, вызывала зуд беспокойства.
— За ценные сведения. — Гас наклонился и коснулся губами моей макушки. — Про цепь и ее особенности.
Я только нервно вздохнула и ничего не стала отвечать. Ладно, рано или поздно это все равно случится, так что надо привыкать к этой мысли. В конце концов никто ведь не заставляет меня быть леди и все такое. Мой Гастон тоже вон ни разу не лорд, и ничего, хорошо живет и так.
В Лувре мы сразу направились к кабинету Наарэми, и стража нас пропустила, видимо получив приказ от короля. Я старалась не слишком коситься по сторонам, невольно выискивая знакомые лица, но ни Аллиарис, ни ее брата в коридорах и залах дворца мы не встретили, к моему облегчению. Хорошо, что теперь можно и Анжуйского не бояться, не в этих стенах, по крайней мере. У его величества был посетитель, как нам сказал его секретарь, но он почти сразу вышел, и Гастон отправился к альву с отчетом, который написал дома. Я же остановилась у окна, рассеянно глядя на дворцовый сад, где неторопливо прогуливались разряженные дамы и их кавалеры. Несмотря на близость короля — всего лишь через стенку, беспокойства не чувствовала: Наарэми сейчас уж точно не до личных развлечений, да и, я надеялась, он сообразит, что у нас с Гастоном все более чем серьезно и ему ничего не светит ни при каких обстоятельствах. Не совсем же он упертый дурак…
Беседа с королем не заняла у моего некроманта много времени, он вышел из кабинета и с немного кривой улыбкой помахал свернутой в трубку бумагой.
— От дежурств нас освободили, пока не поймают Анжуйского, но я теперь временно исполняю его обязанности, — «обрадовал» он и длинно вздохнул, прикрыв глаза. — Так что о поездке к Сину можно забыть в ближайшее время. Завтра придется идти в Консьержери, хотя вообще это мой выходной день. Ну что, теперь за подарком Флорану? — Гастон резко сменил тему, и я не возражала.
О делах не хотелось говорить, лучше переключиться на более приятные вещи.
