Глава 23
— Владыки Тартара! — Макрон грохнул рукой о парапет и скривился, ощутив болезненное прикосновение камня.
Пущенный им дротик наверняка убил или искалечил бы Аякса, если бы не этот, второй, проклятье на его голову. Без Аякса — Макрон нисколько не сомневался в этом — боевой дух мятежников оказался бы сильно подорван, и даже в том случае, если бы у мятежников появился новый главарь, потеря Аякса принесла бы несколько дней отдыха осажденным.
Макрон отвернулся от отступавших бунтовщиков и осмотрел ближние окрестности. Повсюду лежали распростертые тела, кое-где блоки парапета были сдвинуты перелезавшими через них врагами. Следы рукопашной… Защищавшие стену солдаты ночной стражи были набраны из горожан, которыми командовали оптионы и центурионы из вспомогательной когорты. Если бы не эти люди, горожане ударились бы в бегство.
Макрон ткнул пальцем в ближайшего центуриона.
— Флакк!
— Да, господин?
— Расчисть дорожку по верху стены. Отнесите наших мертвых к братской могиле.
— Да, господин. — Флакк помедлил. — А как насчет остальных?
Макрон указал большим пальцем за стену.
— Пусть полежат на виду у мятежников. Может, эта картина остудит их пыл.
— Да, господин.
Оставив Флакка и его людей за работой, Макрон спустился на улицу и направился вдоль стены к соседней башне. Его решение разместить свои войска возле стены, принятое, как только армия мятежников стала лагерем около города, оказалось удачным. В противном случае внезапное нападение могло бы увенчаться успехом. Людей для сопровождения Юлии Макрон подобрал еще вечером и приказал им приготовить коней к отъезду в четвертый час ночи. Он как раз вернулся в гостиницу, чтобы часок передохнуть, когда прозвучала тревога. Немедленно надев панцирь и взяв меч, ветеран бросился в сторону воротной башни, у которой оказался как раз вовремя для того, чтобы поддержать своих солдат, пытавшихся пробиться вверх по лестнице на стену. Несмотря на легкое вооружение и численное превосходство обороняющихся, свирепая целеустремленность рабов едва не принесла им победу. Макрон повел своих людей в воротную башню, на ходу ободряя их и протискиваясь вперед. К тому времени, когда он оказался на стене, мятежники уже отступали. Лишь несколько человек защищали верх лестницы, по которой спускались вниз их товарищи, и тех быстро зарубили. Затем он увидел внизу несколько отбегающих от стены фигур и отобрал дротик у ближайшего солдата еще до того, как выкрикнул имя гладиатора. Следовало учесть вероятность того, что Аякс находился внизу и возглавлял атаку. В неверном ржавом свете горящих тряпок Макрон узнал своего врага в то самое мгновение, когда тот оглянулся.
А бросок мне удался, подумал Макрон с горечью. Отличный был бросок. Аякс должен был уже отправиться к праотцам, если бы боги по какой-то неведомой причине не пощадили его. Но в следующий раз, с помощью богов или без нее, Макрон твердо решил убить гладиатора и тем самым положить конец устроенной им бойне. Коротко пробормотав себе под нос покаянную молитву Юпитеру и Фортуне, попросив у них прощения за миг нечестия, он обошел все участки стены, прежде чем явиться с докладом к Семпронию.
Сенатор находился у себя, он ждал Макрона. В комнатушке горела единственная масляная лампа, едва освещавшая стены.
— Где ты был? — холодным тоном спросил Семпроний. — Приступ закончился более двух часов назад. Тебе положено уже находиться на дороге вместе с моей дочерью.
— Прости, господин. Я должен был удостовериться в том, что прочие участки стены готовы к обороне — на тот случай, если мятежники предпримут новый приступ.
— Это еще то ли будет, то ли нет, но мы потеряли много времени. Я по-прежнему хочу, чтобы ты увез Юлию из Гортины сегодня ночью.
Макрон ощутил, как тяжесть навалилась на его плечи.
— Господин, через пару часов рассветет. Пытаться покинуть город уже небезопасно. Спокойнее будет, если она останется здесь.
— В самом деле? Судя по первым сообщениям, враги едва не захватили с первой попытки одни из городских ворот.
— Мы отразили этот приступ без особого труда, господин.
— Возможно. Но что, если следующий приступ увенчается успехом? Тогда мы будем заперты здесь, на акрополе… тысячи душ. Долго мы не протянем — кто-нибудь да предаст нас, или же люди решат выдать римлян Аяксу. Я не хотел бы подвергнуть свою дочь такому испытанию. Она должна покинуть город немедленно, пока на это есть еще время.
— Господин, — осторожно произнес Макрон. — Я понимаю твою тревогу за Юлию, однако, на мой взгляд, теперь уже поздно увозить ее из Гортины.
— Почему?
— Мятежники намерены немедленно окружить город, что доказала ночная атака. Хотя они только что стали лагерем там, на равнине, никто не может быть уверенным в том, что они уже не выслали конные разъезды в обход города.
— Тем больше причин увезти мою дочь отсюда. Пока эти твои разъезды действительно не выехали в холмы. Так что ступай немедленно, пока дорога из города через холмы на север еще открыта.
Макрон в волнении посмотрел на собеседника.
— Господин, уверяю тебя, поступок этот нельзя назвать разумным. Доверься моему опыту.
— Прости, Макрон, но думаю, что ты ошибаешься. Я сомневаюсь в том, что эти рабы уже достаточно организованы, чтобы посылать разъезды в горы. Но если и так, через горы ведет слишком много троп, и все их рабы перекрыть не смогут, лишь какую-то часть. Риск есть, отрицать не буду. Но, на мой взгляд, оставлять Юлию здесь куда более опасно. К тому же я не могу сконцентрироваться на обороне Гортины, пока жизнь моей дочери находится под угрозой. Пожалуйста, пойми меня правильно.
Макрон пожал плечами:
— Как тебе угодно, сенатор.
— Хорошо. Я благодарен тебе, Макрон, куда больше, чем ты можешь представить. Итак, моя дочь ждет тебя вместе со своим эскортом. Вывези ее из города на безопасное расстояние, а потом возвращайся.
— Да, господин.
Макрон устало поднялся на ноги, отсалютовал и отправился вон из покоев Семпрония. Он спустился в конюшню, находившуюся возле дворца правителя. Десять избранных им людей поднялись, заметив его. Каждый из них был одет в кольчугу и вооружен мечом. Запас провизии на несколько дней и бурдюки с водой отягощали плечи. Кони были заседланы, двое конюших держали под уздцы животных, предназначенных для Макрона и Юлии. Появившись из тени, она бросила на Макрона вопросительный взгляд.
— Твой отец не передумал. Пора ехать, — распорядился центурион. — К северным воротам. Поведем коней в поводу, пока не дойдем до стены. Незачем подвергать их риску среди этих завалов.
Когда небольшая колонна уже продвигалась по темным улицам Гортины, Юлия негромко спросила:
— Как ты думаешь, они еще раз пойдут этой ночью на приступ?
— Сомневаюсь. Я бы сказал, что они уже воспользовались возможностью застать нас врасплох, надеясь на то, что мы будем ожидать нападения утром или сегодня днем. Они думали застать нас в постели. И, откровенно говоря, едва не преуспели в этом. Но мы задали им хорошую трепку, молодая госпожа. Они потеряли много людей, и им потребуется некоторое время на то, чтобы зализать раны. Сомневаюсь в том, что они рискнут предпринять вторую попытку приступа еще до рассвета. До той поры, когда они смогут видеть «чеснок». — Макрон улыбнулся, радуясь тому, что вовремя приказал изготовить эти железные колючки и их успели разбросать перед атакой рабов. — Пока они будут направлять свои усилия на разрушенные участки стены, мы сможем сдерживать их. Настоящая проблема возникнет, когда они поймут, что у нас слишком мало людей, чтобы оборонять весь город. Если они пойдут на штурм всей стены одновременно, то смогут прорваться внутрь.
— А потом?
— Если подобное произойдет, я отведу людей в акрополь, и там мы постараемся продержаться столько, сколько сумеем.
Юлия бросила взгляд вверх, на темную глыбу возвышавшегося над Гортиной холма.
— А как долго ты сможешь удерживать акрополь?
— Несколько дней. Там нам не будут угрожать атаки мятежников. Проблемой станут вода и бытовые отходы. Как только вода подойдет к концу, начнется сперва жажда, потом болезни, и тут нам придется сдаться. — Заставив себя улыбнуться, Макрон более бодрым тоном произнес: — Но до этого не дойдет, госпожа. К этому времени сюда должен уже вернуться Катон.
— Да, надеюсь на это. — Взяв Макрона за руку, Юлия пожала его пальцы. — Приглядывай тут за отцом.
— За отцом? — Макрон приподнял брови. Само представление о том, что сенатор Семпроний нуждается в каком-либо присмотре, удивило его. Однако, ощутив беспокойство девушки, он кивнул. — Хорошо, присмотрю.
Они дошли до северных ворот, небольших, устроенных под невысокой аркой так, чтобы единственная створка могла пропустить только небольшую тележку или цепочку всадников. Остановив эскорт, Макрон поднялся по лестнице на площадку над воротами. Увидев начальника, дежурный оптион отдал честь. Его уже известили о том, что ночью через его ворота уйдет небольшой отряд.
— Все спокойно? — спросил Макрон.
— Да, господин. Никакого движения.
— Хорошо.
— Слышно было, что у восточных ворот произошла стычка.
— Ничего страшного, — невозмутимо ответил Макрон. — Несколько засранцев пытались залезть на стену. Ничего у них не получилось.
Оптион с явным облегчением ухмыльнулся, и Макрон хлопнул его по спине.
— Твое дело, брат, — следить за тем, что творится возле твоих ворот, а остальные сделают свое дело.
— Да, господин.
Макрон перегнулся через парапет. Отходящая от ворот узкая тропа уходила в высящиеся за городом холмы. В темноте угадывались еще более темные силуэты деревьев и кустов, но в ночном мраке властвовала полная тишина. Он повернулся к оптиону.
— Вот что, не забудь, что я буду возвращаться этим же путем. Будем надеяться, что еще по темноте. Предупреди своих часовых. Не то какой-нибудь сонный пес насадит меня на вертел, словно мятежника.
— Да, господин. Я лично присмотрю за этим.
— Исполняй. — Кивнув оптиону, Макрон спустился по лестнице к Юлии и ее охране. Взяв в руки поводья своего коня, он скомандовал двоим солдатам, караулившим возле двери:
— Открывайте.
Отодвинув тяжелый засов, они потянули за медное кольцо, и створка с легким скрежетом поползла внутрь. Макрон провел своего коня в ночь, за ворота. За ним последовала Юлия и все остальные. Когда последний солдат из ее охраны оказался снаружи, стражники закрыли дверь и задвинули на место засов. Поглядев на своих спутников, Макрон приказал:
— По коням.
Пока солдаты поднимались в седло, центурион подошел, чтобы помочь Юлии, и сложил руки ступенькой, вложив одну в другую.
— Наступай сюда, молодая госпожа.
Оказавшись в седле, она подоткнула под ноги подол своей длинной туники и взяла поводья.
— Ездить верхом умеешь? — спросил Макрон.
Девушка кивнула:
— Раньше я много ездила; надеюсь, в пути все вспомню.
Кивнув, Макрон направился к своему коню. Вскочив в седло, он надежно взял поводья и поднял руку, призывая к себе внимание спутников.
— Вперед.
Небольшая кавалькада бойко направилась по узкой дороге. В сотне шагов от ворот тропа уходила на подъем, превращаясь в колею, утоптанную копытами несчетного количества прошедших по ней мулов. Оказавшись на гребне первого холма, Макрон повернулся в седле и посмотрел назад. Город был очерчен кольцом факелов и жаровен, мерцавших на стене. Факелы и лампы мигали и среди домов и руин, а также на акрополе. По обе стороны города видны были огни костров мятежников. Окинув опытным взглядом оба лагеря, Макрон поспешно оценил число мятежников и усомнился в том, что Катон сумеет привести достаточно войска для того, чтобы просто пробиться в Гортину, не говоря уже о том, чтобы разгромить врага. Момент настоящего испытания потребует напряжения всех сил, подготовки и снаряжения римских легионеров и ауксилариев против подавляющего численного превосходства и фанатичного отчаяния. Макрон не мог предугадать исход подобного конфликта, ничем не напоминавшего все известные ему до сих пор.
Они продолжили свой путь в горы, и Макрон, напрягая зрение и слух, вглядывался вперед и по сторонам, пытаясь уловить подозрительное движение или звук. Они отъехали миль на пять, когда он заметил на востоке первые признаки зари; едва заметный слабый свет четче обрисовал контуры гор. Тропа вышла к сухому руслу реки. Крутые скалы поднимались по обоим ее берегам. Макрон поднял руку.
— Стой.
Спутники его осадили коней, центурион развернул своего коня и кивнул Юлии.
— Мы достаточно далеко отъехали от города. Сомневаюсь, чтобы в этих холмах мог появиться разъезд мятежников. Им нечего грабить здесь. Удачи тебе, госпожа.
— Спасибо тебе, Макрон, — ответила она негромко, глянув в сторону зари. — Тебе давно уже пора было повернуть обратно. Рассветет задолго до того, как ты вернешься в Гортину.
— Со мной все будет в порядке. Они не сразу опомнятся после той трепки, которую мы им только что задали.
— Надеюсь на это.
Недолго помолчав, они обменялись взглядами, а потом Юлия наклонилась в седле, чтобы поцеловать центуриона в щеку.
— Будь осторожен, Макрон. Передай Катону, что я его люблю, когда он вернется в Гортину.
— Передам. — Макрон раскраснелся оттого, что получил поцелуй в присутствии эскорта. — Он будет рад тому, что ты находишься в безопасности. Как только все закончится, он обязательно отыщет тебя.
Она кивнула, а Макрон ударил пятками в бока коня и подъехал к возглавлявшему отряд оптиону.
— Приказ не забыл?
— Нет, господин. — Оптион торопливо повторил инструкции. — Едем в Кносс, а если мятежники пойдут на север, отплываем на корабле в Афины, где дочь сенатора следует отдать под попечение правителя провинции.
— Хорошо. А теперь езжайте.
Они обменялись салютом, и Макрон, переведя коня на рысь, отправился вдоль колонны в обратную сторону, к городу. Оптион приказал двигаться дальше, и Макрон услышал, как за спиной его застучали конские копыта, однако оглядываться не стал. Юлия находилась в безопасности, а он был нужен в Гортине. По правде сказать, сам Макрон предпочел бы остаться в городе, однако сенатор настоял, чтобы он проводил его дочь. Даже не одобряя приказ, ветеран понимал, что он развяжет руки Семпронию и сенатора не будет ничто отвлекать теперь, когда Аякс со своей ордой расположился перед стенами столицы провинции.
Он продолжал спускаться по руслу реки и выехал на тропу там, где она, резко обогнув большую скалу, спускалась в небольшой лесок. Холодный воздух благоухал сосновой хвоей, и Макрон принялся обдумывать предстоящие опасности. Как только Аякс переживет неудачу первого приступа, он сразу поймет, что шанс его — в растяжении обороны города. Координированная серия атак на самые поврежденные участки стены где-нибудь да увенчается успехом. Мятежникам хватит одной бреши; потом они хлынут в город и перебьют всех, кто не успеет вовремя добраться до акрополя.
Макрон настолько погрузился в свои думы, что услышал вражеских разведчиков раньше, чем увидел их. Услышав внезапный крик, он разом осадил коня и огляделся по сторонам, поддавшись на мгновение панике. Тропа шла по склону холма, и деревья уходили от нее слева. Затем она начинала вилять по склону холма. В двух сотнях шагов от себя Макрон увидел целый отряд всадников, числом около полусотни, которые ехали по тропе в бурых и серых рубахах и плащах. Один из них уже заметил его и показывал рукой, окликая остальных… Всадники остановились, посмотрели вверх и сразу заметили красный плащ Макрона. Предводитель выкрикнул команду, люди его пустили коней в галоп и поскакали вперед по тропе.
— Ох, дерьмо, — пробормотал Макрон. Случилось именно то, чего он опасался, и на мгновение в его груди зажглась искра гнева. — Проклятый Семпроний…
На какое-то мгновение он подумал, что нужно увести всадников от Юлии и ее эскорта. Однако сворачивать было некуда. По обе стороны от него поднимались крутые склоны, на которые невозможно было въехать верхом. Макрон мог только ехать вперед или повернуть назад, в ту сторону, откуда приехал. Мгновенно пришло понимание единственно возможного для него действия. Надо было мчаться предупредить отряд о погоне. Резко дернув поводья, центурион развернул коня и, ударив пятками в бока, понесся галопом вверх. За спиной его грохотали копыта, раздавались крики преследователей.
Макрон наклонился вперед, нахлестывая коня свободным концом поводьев, подгоняя его резкими словами и ударами колен. Оказавшись наверху склона, он вновь обогнул скалу, спустился в русло реки и поскакал вперед, разбрызгивая в стороны мелкие камушки и гальку. Макрон видел вперед на несколько сотен шагов — до места, где тропа загибалась, однако кавалькады еще не было видно. Он считал, что его отделяет от преследователей менее четверти мили, но их крики и топот конских копыт гуляли по всему оврагу, отдаваясь от каменных стен. Едва его конь обогнул поворот, Макрон сразу увидел невдалеке Юлию и всех остальных. Ехавший последним ауксиларий повернулся в седле и бросил взгляд назад. Едва завидев Макрона, он крикнул, и кавалькада остановилась. Развернув коня, Юлия с удивлением и тревогой посмотрела на скачущего к ним центуриона.
— Макрон! В чем дело?
— За нами погоня! — крикнул он, подъезжая и погоняя коня. — Скачите, быстрее! Следуйте за мной!
Ветеран пришпорил коня и, возглавив цепочку, поскакал дальше по извивающемуся речному руслу. Время от времени он оглядывался назад, чтобы убедиться в том, что Юлия не отстает, и всякий раз видел, как девушка скачет вместе со всеми остальными, склонившись к гриве коня с выражением предельной сосредоточенности на лице. Стук копыт и редкие крики преследователей наполняли спокойный воздух. Вверху зубастую линию горизонта уже освещали первые лучи солнца, однако на ложе реки было по-прежнему прохладно и сумрачно.
Когда они обогнули еще один поворот, дорога разделилась надвое, и обе ветви как будто бы вели вверх к гребню. Остановив отряд, Макрон попытался выбрать верный вариант. Правая дорога оказалась более узкой и пологой. Вторая была шире и круче, Понадеявшись на то, что она быстрее выведет их наверх, Макрон поднял руку.
— Сюда!
Пустившись по левой дороге, они принялись погонять коней вверх по склону. Пыль и камешки из-под копыт первых животных отлетали назад, попадая в лица следующих за ними солдат. Макрон оставался во главе колонны, держась перед Юлией. Склоны по обеим сторонам становились все круче, наконец, они оказались в ущелье. И вдруг, как только они миновали очередной поворот, тропа закончилась перед крутой скалой, заставив всех остановиться. Фырканье лошадей и скрежет копыт наполнили воздух. Под грохот собственного сердца Макрон уставился на скалу.
— Твою мать! — Сжав пальцы в кулак, он ударил себя по бедру. — Твою мать!
— Макрон. — Юлия посмотрела на него испуганными глазами. — Что нам теперь делать?
Макрон повернулся к ауксилариям.
— Мечи вон! Будем пробиваться с боем!
Кое-кто из солдат с удивлением посмотрел на него, и оптион наконец выкрикнул:
— Вы слышали префекта! Мечи к бою! Разворачивай коней!
Макрон обратился к ближайшему из ауксилариев:
— Оставайся возле госпожи. Если представится возможность увезти ее во время битвы — увози. Езжай в Кносс.
— Да, господин.
Выехав перед отрядом, Макрон поднял меч.
— Поехали!
Они пришпорили коней и, грохоча копытами, устремились вниз по ущелью. Спереди едва слышно доносился топот погони, резкий и искаженный, отражавшийся от стен ущелья. Противники столкнулись друг с другом на повороте. Кони ударялись в коней, всадники сперва старались удержаться в седле и только потом вступали в бой с противником. Макрон и его люди были вооружены положенными по уставу короткими мечами, в то время как враг пользовался разнообразным оружием: короткими и длинными мечами, смертоносными кривыми фалькатами и копьями, бесполезными в этой толчее конских и людских тел. Воздух был наполнен звоном клинков, храпом и ржанием лошадей, кряканьем наносящих удары людей и стонами принимающих эти удары. Поднятая копытами со дна ущелья пыль облаком окутала участников стычки.
Отбив в сторону меч врага, Макрон раскроил надвое череп противника и приготовился к следующему удару. Уголком глаза он заметил, как повалился с коня первый из его людей, пронзенный видавшим виды кавалерийским мечом. Ауксиларий согнулся и сполз с коня, когда его противник выдернул клинок. Один только короткий взгляд мог он уделить окружающему, поворачиваясь, чтобы отбить новый удар и ударить в лицо следующему врагу. Стараясь уклониться, этот раб откинулся слишком далеко назад и свалился с коня. Макрон видел, что его люди безнадежно уступают в численности, и их упорно оттесняют назад. Дикий по силе удар сразил еще одного ауксилария: обрушившийся на его голову меч разбил череп, разбрызгав по сторонам кровь и мозги. Внезапный напор рвавшихся вперед вражеских коней оттеснил Макрона назад, так что он снова оказался возле Юлии.
Она вопросительно посмотрела ему в глаза. Поджав губы, он покачал головой. Шансов на спасение у них более не оставалось. Макрон повернул коня. Следовало подумать о последнем шаге. И ему нужно было время, чтобы подготовить себя к нему.
— Пошли со мной.
— Куда?
Макрон не ответил. Он кивнул солдату, которого назначил стеречь девушку.
— Ступай в бой, парень. Важен каждый меч.
Галопом они поскакали вверх по ущелью и, наконец, оказались в самом его конце. Тут Макрон спешился и предложил Юлии свою руку. Оказавшись на земле, она бросила взгляд на обступившие их высокие скалы.
— Но здесь нет никакого пути. — Юлия посмотрела на Макрона, губы ее дрожали. — Или все-таки есть?
— Нет, госпожа. — Макрон с горечью посмотрел на нее.
Юлия повернулась к ущелью, звуки боя приближались.
— Что они сделают со мной, если возьмут в плен?
Макрон достаточно хорошо представлял ее дальнейшую судьбу. Юлию почти наверняка ждет уйма страданий, прежде чем рабы разделаются с ней.
— Лучше не думай об этом.
— Что? — Посмотрев на него, она жалобным голосом проговорила: — Но я не хочу умирать. И я не хочу страдать.
— Понимаю. — Макрон неловко опустил ей руку на плечи. — Иди сюда…
Он подвел ее к скале, и они повернулись лицом к ущелью. Последний обмен жестокими ударами завершился криком боли, звуки битвы затихли. Поступь коней приближалась. Юлия прижалась к Макрону.
— Я боюсь. Я не хочу умирать.
— Конечно, молодая госпожа, — ласковым голосом ответил Макрон. — Это вполне естественно.
— А ты?
Макрон улыбнулся:
— Смерть давно играет со мной. Я привык к ней. Но знаю одно: быстро они меня не забудут.
Перед ними появился первый из врагов, затем второй, потом из сумрака выступили остальные. Кони рабов приближались шагом, всадники держали оружие наготове. Несколько человек были ранены, и все они не отводили глаз от Макрона и Юлии. Шагнув вперед, ветеран поднял меч.
— Идите сюда, ублюдки! Увидите, как умирает римлянин!
Ответа не было. Дыша смертельным холодом, всадники приближались к Юлии и Макрону. Юлия схватила центуриона за локоть, и он почувствовал, как дрожит ее рука.
— Макрон, не отдавай меня им. Пожалуйста.
От слов этих его сердце охватил ледяной ужас. Избежать того, что нужно было сделать, не представлялось возможным. Макрона замутило. Сглотнув желчь, он обернулся к девушке.
— Прости меня, госпожа.
Посмотрев на приближавшихся рабов, она схватила его за плечи и заглянула в глаза:
— Делай это… быстро!
Лицо Макрона исказила смешанная с беспомощностью мука, он кивнул и опустил окровавленное острие меча к ее животу, под самые ребра. Теплое тело девушки затрепетало под его руками. Зажмурив глаза, Юлия набрала воздуха в грудь, услышав, что один из рабов выкрикнул предупреждение, и враги рванулись вперед.
— Да хранят тебя боги, Катон, любовь моя, — прошептала она. — Макрон, я готова. Делай это.
