Глава 5
– Ну, мальчики, как вам нравится это местечко? – поинтересовалась Порция, когда вся компания заняла столик в таверне рядом с камином.
Они находились в Лондинии уже третий день, и сегодня вечером Порцию сопровождали сын и Катон. На дворе снова шел косой проливной дождь, барабаня по малочисленным черепичным крышам: основная часть домов в Лондинии была крыта соломой. По улицам гулял пронизывающий насквозь ветер. В таверне прежде находилась большая конюшня, но потом ее расширили пристройками и оборудовали у входа небольшой внутренний дворик. Двери заведения выходили на широкую улицу, что тянулась от набережной реки Тамезис до строительной площадки, где возводилась базилика. Несмотря на непогоду, на улице царило оживление, и сквозь шум дождя слышался грохот тележек и рев мулов.
Сбросив капюшон плаща, Макрон быстро огляделся по сторонам. В таверне было тепло и сухо, пол устлан соломой, которая впитывала грязь с сапог и сандалий зашедших с улицы посетителей. На прилавке стояли большие котелки с тушеным рагу и кувшины с подогретым вином, которые подавались посетителям. Большую часть помещения занимали длинные столы, по обе стороны которых находились скамейки. Несмотря на недавний ремонт, в воздухе стоял едкий запах лошадиного пота, но Макрона он не смущал. Центуриону случалось вдыхать и менее приятные ароматы.
– По сравнению с остальными подобными заведениями в городе вполне приличное местечко, – кивнул он.
Катон согласился с другом. В ожидании приказа Остория отправиться на встречу с вождями местных племен приятели коротали время по тавернам, которые рекомендовал Децимус. Других достопримечательностей в Лондинии не имелось. Порция изменила первоначальное мнение об отставном легионере и нашла его рекомендации весьма полезными. Она уже обследовала несколько таверн и осторожно расспросила владельцев, намереваясь выяснить, кто из них готов продать свое заведение.
Катон подозвал стоящую за прилавком девушку, совсем юную, коренастую, с нездоровым цветом лица. Однако на латыни она разговаривала вполне прилично.
– Кувшин вина для нас троих. А из чего сегодня рагу?
– Из того же, что и всегда, – пожала плечами девушка. – Овес и луковая размазня.
– Очень аппетитно, – натянуто улыбнулся Катон, – принеси три миски и хлеб. Надеюсь, он свежий?
– Довольно свежий, на днях испекли.
Не дожидаясь очередного вопроса, девушка заторопилась к прилавку и занялась подносом с заказом гостей.
– Мило, правда? – равнодушным тоном осведомилась Порция, глядя на сына. – Больше тебе сказать нечего?
– А каких слов ты ждешь? – проворчал Макрон. – Таверна как таверна, не хуже остальных.
– Ничего подобного, – погрозила она сыну пальцем. – Именно ее я намерена купить. Благодаря Децимусу выяснилось, что владелец – ветеран Второго легиона. Ему осточертела Британия и не терпится поскорее вернуться в Рим. Вот почему он продает заведение. Я предложила цену, и он согласился.
Макрон снова осмотрелся по сторонам, на сей раз более внимательно.
– Почему ты выбрала именно эту таверну?
– Во-первых, – стала закладывать пальцы Порция, – выгодное местоположение. Мимо проходит множество людей, большинство из которых работает в штате губернатора. А стало быть, они могут платить за вино и еду дороже. Во-вторых, здесь восемь комнат, которые и сейчас сдаются путешественникам. Их число можно увеличить за счет пристроек. Дела в провинции рано или поздно наладятся, город будет разрастаться, и на проезжих можно сколотить небольшое состояние. И в-третьих, на противоположной стороне двора есть небольшие складские помещения, которые можно сдать в аренду гильдии проституток. Не сомневаюсь, такая дополнительная услуга придется по вкусу многим посетителям. Здесь масса возможностей, и цена вполне приемлемая. – Порция на мгновение замолчала. – Есть лишь одно препятствие. Денег, которые остались от продажи моего дома в Ариминуме, не хватает, чтобы заплатить владельцу предложенную цену.
Схватившись руками за голову, Макрон тихо простонал:
– Вижу, куда ты клонишь, матушка. Хочешь забрать часть моих сбережений?
– Не просто забрать. Пусть это будет заем или, еще лучше, выгодное вложение денег. Я оплачу половину суммы, а ты – остальную часть, и я сделаю тебя не принимающим участия в делах компаньоном. Сорок процентов прибыли – твои.
– Сорок? А почему не пятьдесят? – возмутился Макрон.
– Потому что вся трудная работа ляжет на мои плечи. Сорок процентов – вот мое окончательное предложение.
Катон с благоговейным трепетом наблюдал сцену торга. Деловая хватка Порции и умение настоять на своем вызывали восхищение. Ясно, откуда Макрон в полной мере унаследовал эти ценные качества.
– Погоди-погоди! – привстал с места Макрон. – А если я не дам взаймы денег?
Порция сложила на груди изящные руки и, надув губы, капризно запричитала:
– Неужели ты и правда способен поступить так с родной матерью? Вынуждаешь меня купить захолустный трактиришко? А без твоей помощи ничего лучшего мне не светит. Придется работать до седьмого пота, чтобы добыть себе пропитание, и, в конце концов, умереть одинокой и всеми заброшенной!
– Черт побери, ты отлично знаешь, я этого не допущу! – рассердился Макрон. – Обещаю о тебе позаботиться.
– Спасибо, дорогой. Так как насчет нашей сделки?
– Ладно, так и быть, – раздраженно засопел Макрон. – Сколько ты хочешь?
– Всего пять тысяч денариев.
От неожиданности у Макрона отвисла нижняя челюсть.
– Пять тысяч! Но это же… Это же мое жалованье за несколько лет!
– Ты можешь себе позволить такую мелочь.
– Откуда ты знаешь?
– Заглянула в шкатулку, что ты хранишь на дне походного мешка.
– Но она заперта.
Порция с сочувствием глянула на сына.
– Ах, мой мальчик, я пятнадцать лет работала в питейном заведении Ариминума и научилась у посетителей многим полезным штучкам. Владение отмычкой – не самое трудное искусство. А вот откуда у простого центуриона скопилось столько денег – вопрос занятный.
Макрон быстро переглянулся с другом, и у обоих по спине пробежал холодок. В свое время в Риме они помогли разоблачить заговор в рядах императорской гвардии. Заговорщики похитили из императорской казны часть серебряных слитков, и во дворце кража осталась незамеченной. Катон настаивал на возврате слитков, но Макрон наотрез отказался, заявив, что они честно заработали это серебро. В результате друзья поделили добычу, и Катон оставил свою долю у римского банкира. Макрон, считавший всех банкиров продажными паразитами, поменял серебро на золотые монеты, занимающие меньше места, и возил их с собой. И вот маленькая тайна друзей неожиданно открылась. Макрон с тревогой огляделся по сторонам, желая убедиться, что их разговор никто не подслушивает.
– Ладно, так и быть, – обратился он к матери. – Пять тысяч, а мне – пятьдесят процентов прибыли.
– Я же сказала – сорок.
– Уступи сыну, – в отчаянии умолял Макрон.
– Сорок процентов, и точка.
– Черт возьми, сдаюсь! – скрипнул зубами Макрон. – Только не вздумай снова рыться в моих вещах.
Порция мило улыбнулась и потрепала сына по щеке.
– Я знала, ты примешь верное решение. В свою очередь обещаю вести честную игру и получить от полученных денег максимум прибыли.
На этот счет у Макрона имелись некоторые сомнения, так как он хорошо знал таланты матушки. Подобно многим мелким торговцам она была мастером делать приписки и обладала не менее виртуозной способностью потчевать посетителей самыми дешевыми блюдами. Однако теперь у Порции появились собственные средства к существованию, и такое положение дел вполне устраивало Макрона. Не нужно волноваться за судьбу матери, когда придется сражаться с врагом и надолго покинуть Лондиний. В любом случае, если мать окажется права, то и Макрону что-нибудь перепадет, и вложение денег окупится.
Вскоре служанка принесла дымящийся кувшин с подогретым вином и три миски с похлебкой. С грохотом опустив поднос на стол, она принялась расставлять перед гостями миски, простые глиняные чашки и раскладывать бронзовые ложки. Неожиданно девушка чихнула и тут же вытерла нос длинным рукавом.
– Девять сестерциев.
Катон потянулся за кошельком, но друг его опередил:
– Уж коли меня решили обобрать до нитки, то сегодня плачу я.
Порывшись в кошельке, он достал горсть монет и вложил в огрубевшую от работы руку прислуги. Быстро пересчитав деньги, девушка вернулась к прилавку под пристальным взглядом Порции.
– Когда заведение перейдет в мою собственность, придется произвести кое-какие изменения, – задумчиво произнесла она. – Взять, к примеру, эту девицу. Необходимо научить ее хорошим манерам и умению следить за своей внешностью.
– Ладно, давайте приступим к трапезе, – торопливо предложил Катон, желая положить конец словесной перепалке между матерью и сыном.
Все изрядно проголодались, а потому ели молча. Что до Катона, все его мысли сосредоточились на Риме, где осталась Юлия. Пройдут долгие годы, прежде чем закончится служба в Британии, и в один прекрасный день он попросит жену отказаться от привычной комфортной жизни в Риме и воссоединиться с супругом. Катон не питал иллюзий по поводу условий в приграничной крепости или провинциальном городке. Сам он давно привык к суровой походной жизни, а вот Юлия – дело другое…
Невеселые размышления Катона прервали голоса с улицы, и в следующее мгновение на пороге появились два офицера. В одном из них Катон узнал младшего трибуна, с которым недавно познакомился в штаб-квартире губернатора.
– Присоединяйтесь к нам, – пригласил новых посетителей Катон, предварительно утерев рукой губы.
Молодые люди в нерешительности застыли у входа.
– Выпивка за мой счет, – подмигнул Катон.
– Ну, раз так… – улыбнулся спутник младшего трибуна, высокий юноша с темными волосами изумительной красоты.
Молодые люди подошли к столу, и Катон представил друга и его мать.
– Трибун Марк Пеллин, – представился в свою очередь высокий юноша и кивнул в сторону товарища. – Кай Дециан. Мы с вами встречались у губернатора, верно? Вы – новый командующий фракийской кавалерийской когорты в составе легиона легата Квинтата.
– Именно так. – Поймав взгляд служанки, Катон жестом приказал принести посуду для гостей. Девушка неохотно поднялась с места и, наклонившись над прилавком, стала доставать чашки. – А мой друг примет командование когортой в Четырнадцатом легионе.
– Могу представить, что вас ожидает, – хмыкнул Пеллин. – Похоже, вас специально выбирали для такой работенки.
– Какой именно? – поинтересовался Макрон.
Служанка поставила на стол еще две чашки, и трибун Дециан стал разливать вино.
– Во владениях силуров есть сторожевая застава, куда направили фракийцев вместе с когортой из Четырнадцатого. По плану губернатора мощные колонны должны продвинуться как можно дальше вглубь территории и не спускать глаз с противника, чтобы немедленно пресечь любую попытку Каратака и его воинов прорваться в провинцию. Только из крепости поступают донесения о сложной обстановке внутри гарнизона.
– И в чем же дело? – удивился Катон.
– Ну, сами понимаете, особой любви между легионерами и наемниками никогда не наблюдалось. То есть, когда дело ограничивается оскорбительными кличками и потасовками, ничего страшного нет. Однако воины в этих двух подразделениях люто ненавидят друг друга, и тут уж не до шуток.
– Сдается мне, кто-то должен надрать идиотам уши, – сердито буркнул Макрон.
– Похоже, временно назначенный командующий справляется с обязанностями и в ожидании замены наладил дисциплину. Но, безусловно, гарнизону требуется сильная рука. Вот почему туда направляют таких людей, как вы. Я видел послужные списки и должен признать, они производят сильное впечатление. Именно люди вашего склада там и нужны. Особенно если учесть, что ваша колонна пойдет первой в наступление, задуманное губернатором.
– Если только ему не удастся договориться с вождями местных племен на назначенной в ближайшее время встрече, – предположил Пеллин.
– Думаю, всем понятно, что добром это сборище не закончится, – возразил его товарищ. – Дикарям не терпится ввязаться в драку. Если они не воюют с римлянами, то режут глотки друг другу. Осторий тратит время попусту, пытаясь вести переговоры. Тупоголовые варвары не понимают ничего, кроме хорошей порки. – Дециан на мгновение умолк. – И уж коли разговор зашел о тупоголовых варварах, полюбуйтесь на одного из их представителей: вон он, стоит во дворе.
– Что такое? – встревожилась Порция. – Варвар посмел явиться сюда?
– Именно так, госпожа. И не один, а вместе со своей женщиной и кучей других дикарей. Пришел, и все тут! Вижу, все они вооружены. Наверное, пожаловали на встречу по приглашению губернатора. Ну и детина! Не хотел бы встретиться с ним в бою.
– Чем выше рост, тем больнее падать, – фыркнул Макрон.
– Ну, чтобы свалить такого великана, потребуется лесорубный топор. В последние дни в Лондинии появляется довольно много дикарей, вызывая переполох среди населения. Многие местные жители давно отказались от синих татуировок и носят приличную одежду, а также переняли наши обычаи.
Катон имел все основания усомниться в словах Дециана. Несмотря на старания подражать римлянам, эти люди еще много лет будут считать себя бриттами. Особенно при наличии многочисленных племен, которые все еще рассматриваются как отдельные королевства, гордящиеся происхождением и независимостью. Со временем ситуация изменится вместе с их статусом. Подобные методы Рим использовал во всех завоеванных провинциях. Сначала заключается сделка с вождями местных племен, которая гарантирует им защиту Рима в обмен на мирное присоединение после смерти правящего вождя. Такая тактика оправдала себя во многих частях империи, но Катон не верил, что она сработает здесь. Договориться с жаждущими крови воинами Британии будет непросто. Доев похлебку, Катон запил кушанье подогретым вином.
– А как идет подготовка к новой военной кампании? – обратился он к Пеллину.
Трибун помрачнел лицом, поняв, что разговор пойдет на неприятную тему. Однако спорить со старшим по званию не полагалось.
– Почти все готово. Передовые склады заполнены всем необходимым. Последние отряды подкрепления движутся в свои подразделения, за кавалерийскими лошадьми тщательно ухаживают. Губернатор планирует выступить в первый погожий весенний день. Разумеется, если мирные переговоры закончатся провалом. А именно так и произойдет. А потом остается только молить богов о благосклонности. Местность, где предстоит сражаться, гористая и покрыта густыми лесами. Разведчикам удалось обнаружить лишь несколько тропинок. У противника прекрасная возможность организовывать засады. Если у Каратака хватит сообразительности, он измотает наши силы, применив тактику партизанской войны. Единственная надежда – отыскать их деревни и разорить, чтобы заставить варваров принять бой в открытом поле. А потом, если повезет, расправимся с Каратаком и его армией.
– Вижу, настрой у тебя не слишком бодрый, – хмыкнул Макрон.
– Бодрости и оптимизма у меня предостаточно. Ведь именно их губернатор требует от подчиненных в последнем приказе-инструкции. Не хочет, чтобы мы пугали прибывшие для подкрепления отряды, которым не терпится влиться в нашу славную дружную компанию. Никаких пораженческих настроений среди его окружения, а иначе губернаторский гнев падет на голову несчастного, который рискнет предположить, что победить Каратака в этой военной кампании вряд ли удастся. Так что, господа, оптимизма мне хватает. Однако должен заметить, это не мешает оставаться реалистом. И хочу предупредить всех, кто считает грядущий поход увеселительной прогулкой: вы вляпались в зловонную кучу дерьма. Прошу простить за грубость, госпожа.
Порция лишь с досадой отмахнулась, давая понять, что подобные высказывания ей не в диковинку. Вдруг она будто окаменела, не отрывая глаз от входной двери. Катон проследил за ее взглядом, и его взору предстали два воина огромного роста, которые только что зашли в таверну. На вновь прибывших гостях были накидки в коричнево-белую клетку, волосы стянуты сзади и заплетены в толстую косу, ниспадающую на спину. На мощных, покрытых волосами руках змеились замысловатые татуировки, а на поясе висели длинные мечи. Воины не спеша зашли внутрь, а вслед за ними – еще несколько человек, среди которых выделялся мужчина, настоящий сказочный великан. Ему пришлось наклониться, чтобы не удариться головой о притолоку. Рука об руку с гигантом шла одетая в плащ женщина, ее голову покрывал капюшон. Глянув на новых посетителей, служанка бросилась к двери за прилавком и стала звать хозяина.
Вся компания проследовала к прилавку, а предводитель, осмотревшись по сторонам, задержал взгляд на сидящих за столом римлянах. При виде Макрона и Катона свирепое выражение лица неожиданно сменилось удивлением.
– Великие боги! Глазам не верю! – Макрон схватил друга за руку. – Только посмотри, кто к нам пожаловал! Узнаешь?
– Разумеется, – спокойно ответил Катон. – Это Прасутаг.
Макрон, отодвинув со скрежетом скамью, поднялся с места.
– Эй, Прасутаг, это же я! То есть мы с Катоном!
От неожиданности Дециан едва не поперхнулся вином.
– Вы что, знакомы с этим дикарем?
Макрон, будто не слыша замечания трибуна, шагнул навстречу местному воину и протянул для приветствия руку. На мгновение Прасутаг застыл на месте, а затем, едва заметно улыбнувшись, кивнул, но руки не подал. Макрон тоже опустил руку и, еще не оправившись от изумления, встряхнул головой.
– Неужели это ты, Прасутаг? Вот так встреча!
– Приветствую тебя, центурион, – раздался женский голос, нарушивший тягостное молчание, воцарившееся в таверне.
Макрон стремительно повернулся в сторону гостьи. Женщина откинула назад капюшон, открыв взору заплетенные в тяжелые густые косы медно-рыжие волосы. Она приветливо улыбалась римлянину.
На секунду Макрон лишился дара речи и не сразу справился с волнением. Проглотив застрявший в горле комок, он с трудом выдавил:
– Боудикка…
