Книга: Легион смертников
Назад: Глава 14
Дальше: Глава 16

Глава 15

— Что за ерунда тут случилась? — спросил Макрон, оглядывая сожженные дома и лежащие тела, когда подошел к Катону. — Похоже, у вас тут был хорошенький бой.
Префект уже подобрал свой меч и убрал его в ножны, кивком приветствуя Макрона. Заметил, что рука дрожит; потребовалось усилие воли, чтобы вложить меч в ножны, а не уронить его. Говоря по правде, было страшно, подумал префект, ругая себя. Когда Аякс выдернул у него из руки меч и начал осыпать ударами, Катон уже был уверен, что ему не жить. Ничто не могло помешать гладиатору свершить свою месть. Он был словно дикая сила природы, неудержимая и безжалостная. Катон был в считаных мгновениях от смерти, когда смертельно раненный разбойник упал между ним и Аяксом. Смерть была так близка, с ужасом подумал он. Бледный, префект поглядел на Макрона, моргнул и снова кивнул.
— Да… хорошенький бой.
— Что произошло? Я видел, как кто-то отходил, когда мы вышли сюда. Где Аякс?
— Жив, — кивая, ответил Катон. — Я его ранил. Его люди оттащили его, когда увидели, что вы идете.
— Тогда чего мы ждем? — спросил Макрон, глядя вдоль улицы. — Догоним ублюдка, пока он не сбежал.
— Нет, — твердо ответил Катон. — Не сейчас.
— Какого Аида «нет»? — нахмурившись, спросил Макрон. — Мы сейчас ближе к нему, чем за все последние месяцы.
— Дождемся, пока начнет светать, — твердо ответил Катон.
— Что?
— Это приказ, — отрезал Катон. — Я и так потерял достаточно людей, натыкаясь на засады, чтобы еще и в темноте блуждать. Я больше не намерен дарить Аяксу возможность убивать римлян. Мы остаемся здесь на ночь. Заботимся о раненых, даем людям утолить жажду. Аякс и его разбойники устали не меньше нас, у них тоже есть раненые. В темноте они далеко не уйдут. Продолжим преследование на рассвете.
— Безумие, — тихо ответил Макрон.
Катон напрягся и сделал вдох с выдохом, чтобы успокоиться.
— Вы забываетесь, центурион.
— Прошу прощения, командир, — прошипел Макрон сквозь зубы. — Но мы должны гнаться за ними.
— Нет. Я принял решение. Сначала мы должны позаботиться о своих. Пусть твои легионеры подберут раненых. В деревне и вон там, — сказал Катон, показывая в сторону дамбы, где Руф и его легионеры пытались обойти разбойников с фланга. С чем бы они там ни столкнулись, их не было видно, зато было хорошо слышно раненых. Катон вздрогнул. — Займись этим немедленно.
— Есть, командир. Думаю, у нашего жреца, Хамеда, должны быть навыки целительства. Привлеку его. — Макрон внимательно оглядел друга. — А вы, командир, как вы? В порядке?
— Нормально, все нормально, — сглотнув, ответил Катон. — Только пить хочется. Позаботься об остальных, будь добр.
Макрон кивнул и повернулся, выкрикивая приказы своей группе, состоявшей из легионеров и морской пехоты. Они тоже несли только самое необходимое, тоже, как и отряд Катона, выдохлись и изнемогают от жажды. Но они могли бы и подождать с питьем и отдыхом, мрачно проворчал себе под нос Макрон, подзывая два отделения и назначая часовых для охраны периметра, на случай, если Аякс снова что-нибудь затеет. Хотя вряд ли. Гладиатор — ловкач. Знает, когда вступить в бой, чтобы выиграть, подумал ветеран. Наносит удар, имея преимущество, и сдерживается, когда преимущества нет. Если вступает в бой, то дерется яростно и безжалостно. Если бы не несмываемое пятно варварского обращения, которому подверг его Аякс, Макрон мог бы восхититься врагом. В иной жизни из него вышел бы отличный легионер.
— Жаль, что жизнь у него только эта, — пробормотал Макрон. — Которую я намереваюсь у него отнять.
— Командир? — с удивлением переспросил его один из легионеров.
— Что?
— Командир, я не расслышал приказа.
Макрон прокашлялся. В горле пересохло.
— Я сказал, будьте настороже, иначе оглянуться не успеете, как эти ублюдки вам глотки перережут.
Развернувшись, Макрон зашагал обратно к центру деревни.

 

Катон сидел на краю каменного порога, глядя, как от дамбы несут убитых и раненых. Большинство наткнулись на замаскированные колья, когда Руф приказал идти в атаку. Многие были ранены стрелами. Катон понял, что засада дорого обошлась римлянам. Подошел, хромая, центурион Руф. Он держался рукой за бедро, сквозь пальцы сочилась кровь. Поглядел, как перевязывают раны его легионерам, и двинулся дальше, чтобы доложиться префекту.
Катон отошел в сторону, давая Хамеду возможность осмотреть рану центуриона. Жрец достал фляжку, чтобы промыть ее, а потом вытащил из мешка полоску ткани.
— Что произошло? — спросил Катон.
— Эти ублюдки поставили рядами заточенные колья, от дамбы и до деревни, — ответил командиру Руф. — Спрятали в высокой траве. Мы их не увидели, пока один из наших не напоролся. Дурак, помолчать не мог, а я был в стороне от него и не понял, что происходит. Дал приказ атаковать, пока был хоть какой-то шанс застать врага врасплох… — Он вздрогнул. — И тут мы все напоролись на колья. Я себе сразу же ногу повредил. Когда мы остановились, большинство уже получили ранения. И тогда они начали стрелять из луков.
Руф умолк, качая головой.
— Мы ничего не могли поделать, командир. Некоторые пытались убежать из-под обстрела и напоролись на другие колья. Я приказал ребятам оставаться на месте и прикрыться щитами как можно лучше. Решил, что надо подождать, пока они не перестанут стрелять, и тогда попытаться обойти колья.
Катон нахмурился. Он недооценил Аякса. Но Руф ошибочно истолковал его выражение лица.
— Я больше ничего не мог поделать, командир, клянусь.
— Понимаю, — ответил Катон, запуская пальцы в пропотевшие волосы. — Каков результат?
— Восемь убитых и шестнадцать раненых. Трое из которых вряд ли доживут до утра. Восемь раненых — ходячие, остальных придется нести.
Катон поглядел на носки калиг, чтобы скрыть выражение своего лица. Он сам отправил солдат в ловушку. Слишком рвался в бой с врагом. Люди погибли из-за него, и ему было стыдно.
— Ладно, — тихо сказал он, собираясь с силами, и поднял взгляд. — Хорошенько позаботься о ране. Потом прикажи обыскать деревню, пусть собирают еду и воду. Пусть ребята поедят и отдохнут. Продолжим преследование с первыми лучами солнца.
— Есть, командир. А что с ранеными? Мы не можем их здесь оставить.
— Я выделю отряд, который будет нести их следом за нами. Хамед поможет с лечением. Вот и всё, Руф.
Это было вежливой формой спровадить его, и Катон чувствовал, что Руф недоволен, когда центурион развернулся и, хромая, пошел к своим легионерам. Префект поглядел на Хамеда.
— Аякс убил всех жителей деревни. Есть ли какие-нибудь ритуалы, которые тебе необходимо провести над погибшими?
— Господин? — переспросил Хамед, непонимающе глядя на Катона.
— Ты жрец. Сделай все необходимое. Когда закончишь, займешься нашими ранеными.
— Да, господин, — ответил Хамед, склоняя голову. — Я вознесу молитвы. На полный похоронный обряд нет времени. Но надо сжечь тела погибших.
— Я думал, у вашего народа принято хоронить в земле.
Хамед неуверенно улыбнулся:
— Это зависит от того, сколько у тебя времени.
— Ладно, тогда скажи Макрону, чтобы он дал тебе в помощь пару человек.
Кивнув, Хамед пошел следом за Руфом к лежащим на земле раненым.
Глядя на легионеров, Катон задумался. Многие ли считают, что в случившемся виноват он? Сколькие затаят на него недовольство и с неохотой пойдут в следующий бой?
Услышав топот калиг, обернулся и увидел массивную фигуру Макрона, движущегося из темноты. Его нельзя было спутать с кем-то еще.
— Часовые расставлены, командир. Я сказал им, чтобы сторожили получше. Не хочу, чтобы на нас внезапно напали. Парни порядком устали, так что я буду делать смену караула почаще.
Катон с трудом улыбнулся.
— Значит, сам-то ты не слишком хорошо отдохнешь, — сказал он.
— Наверное, — пожав плечами, ответил Макрон. — Ничего нового для меня.
— Прошлую ночь ты тоже не спал.
— Да, но мне доводилось бывать в переделках и похуже. Неоднократно. Как и тебе, — ответил Макрон, махнув рукой в его сторону.
— Я думаю, мне этой ночью тоже поспать не особо придется.
— А вот тебе-то отдохнуть надо, — сказал Макрон. — Мне будет спокойнее знать, что ты отдохнул и твой ум будет свеж и остер, когда мы продолжим погоню.
— Зачем? — с горечью спросил Катон. — Чтобы я еще раз привел всех прямиком в засаду?
— В чем дело? — спросил Макрон, нахмурившись и уперев руки в бока. — Ты что, себя в этом винишь?
— Это моя ошибка, Макрон, — ответил Катон, глядя другу в глаза. — Я должен был понять, что Аякс станет ожидать от нас обхода с фланга… и это кончилось большой кровью. Я слишком торопился покончить с ним и поспешил. Он ждал этого.
— А чего ожидал ты? Он не дурак.
Макрон посмотрел на друга. Так хотелось хоть как-то его утешить.
— Кроме того, я бы сделал то же самое, будь я на твоем месте.
— Не знаю…
— Не возражаешь, я присяду?
— На здоровье.
Макрон расстегнул ремешки и снял тяжелый шлем, вздохнув с облегчением. Сел на порог рядом с Катоном и наклонился вперед, опершись о колени предплечьями. Мгновение молчал, потом поджал губы и заговорил тихо, так, чтобы их никто не услышал:
— Выслушаешь совет? Дружеский?
— Дружеский? — переспросил Катон. — Конечно.
— Хорошо… Знаешь, Катон, ты теперь префект, чтоб тебя. Ты не имеешь права на самоуничижение.
— Самоуничижение? Нет, ты меня не так понял. Это не самоуничижение. Это оценка своих действий. Я неправильно командовал солдатами.
— И что? Ты хочешь понести за это какое-то наказание?
— Я это заслужил, — сознался Катон.
— Чушь. Ты думаешь, ты первый офицер, который совершил ошибку?
— Я не могу назвать это просто ошибкой, — ответил префект, махнув рукой в сторону убитых и раненых. — Я бы сказал, что по моей вине пролилось много крови легионеров.
— Проливать кровь нормально для нашей профессии, — ответил Макрон. — Когда случается бой, солдат убивают и ранят. Иначе не бывает.
— Но если солдаты гибнут без нужды, то их командира следует призвать к ответу.
Центурион недовольно надул щеки.
— Да ну, Катон, я видел, как командиры позорятся куда хлеще. И ты тоже видел. Иногда бой идет по плану, иногда — нет. Враг иногда берет верх, каким бы хорошим ни был командир. Тебе следует с этим смириться.
— Значит, ты согласен, что я подставил солдат?
— Да, ты дал маху, — откровенно ответил Макрон.
— Премного благодарен…
— Катон, я уважаю тебя достаточно, чтобы всегда говорить тебе правду. Если не хочешь ее слышать, так и скажи.
— Прости. Говори дальше.
— Ладно.
Макрон собрался с мыслями.
— Суть в том, что ты отличный офицер. Один из лучших, мне известных. На моих глазах ты прошел путь от оптиона до центуриона и префекта. И, бьюсь об заклад, ты на этом не остановишься. У тебя для этого есть и ум, и отвага. Пусть ты выглядишь как тощий зассанец, на самом деле ты тверд, как старая калига. Тебе одного не хватает… — Макрон задумался, подбирая слова. — Не опыта, этого у тебя предостаточно, не спорю. Нет, чего-то другого… может, трезвой оценки. Чувства, которое вырабатывается долгой службой. Легионер видит, что стратеги иногда правы, а иногда ошибаются. Может, у тебя до сих пор все было слишком успешно. Ты получал повышения раньше, чем успевал выработать соответствующее отношение к своим постам, вот что я хочу сказать. Теперь ты должен понять, что не ошибается тот, кто ничего не делает. Без этого не бывает. Солдат должен уметь пережить ошибку, это не менее важно, чем то, как он воспринимает свой успех.
Макрон дружески улыбнулся.
— Помнишь центуриона Бестию?
Катон кивнул, вспоминая покрытого шрамами ветерана, который обучал новобранцев во Втором легионе, куда Катон прибыл служить почти семь лет назад. Бестия погиб во время похода в Британию, получив смертельное ранение, когда попал в засаду.
— Он был настоящим мужиком и послужил во всех концах Империи. Когда мне дали звание центуриона, мы с ним как-то хорошенько напились. Он принес хорошенький мех вина. Как и все ветераны, в компании равных пустился в воспоминания. Я помню самую впечатляющую его историю, о неудачной кампании в Паннонии. Горные племена решили, что им надоели римские сборщики налогов, и взбунтовались. Второй легион послали на подавление бунта. Но губернатор понятия не имел, ни сколько там бунтарей, ни что творится в горах зимой. Командующий легионом вляпался в ловушку, потерял четверть личного состава и был вынужден возвращаться пару сотен миль до ближайшего укрепленного города. Это заняло двадцать дней, и они потеряли половину солдат. Тем не менее Бестия считал, что легат вел себя наилучшим образом. Он вывел людей в безопасное место. Вот в чем дело, Катон. Настоящая проверка для командира — то, как он справится с неблагоприятными обстоятельствами. Вот в чем суть. — Макрон поглядел на Катона и кивнул ему. — Так что возьми себя в руки.
— Да, понимаю, — ответил Катон, слегка улыбаясь. — Благодарю тебя.
— Не стоит, — сказал ветеран, слегка тыча его кулаком в плечо. — Конечно, мне-то лучше, что командовал и прокололся ты, а не я.
— О, здорово…
Макрон поднял флягу и сделал несколько глотков. Поставил.
— О! Вот так-то лучше. — Оглядел сгоревшую деревню, решив сменить тему разговора. — Так как все произошло? Где местные?
— Мертвы, — ответил Катон, показывая на загон неподалеку. — Аякс их всех убил.
— Зачем? Какого Аида ему это понадобилось?
— Может, они отказались ему помогать. Может, он хотел и дальше устраивать хаос в провинции. Причин я не знаю. — Катон взял камешек, покрутил его в пальцах и бросил в темноту. — В любом случае они мертвы. Все до единого. Именно поэтому мы должны поймать и убить этого ублюдка.
— Опять ты за свое! Высокие слова. Забудь о прошедшем дне и сосредоточься на грядущем.
Катон кивнул. Макрон с неохотой встал.
— Надо поговорить с Руфом и оптионами насчет распорядка караула. Отдохни, командир.
— Попытаюсь.
Услышав тонкий писк, Макрон шлепнул себя по щеке.
— Если ухитришься, несмотря на этих мелких ублюдков, то ты круче меня.
Наклонившись, он подобрал шлем и развернулся в сторону товарища-центуриона, сидящего, опершись на глинобитную стену. Катон с благодарностью поглядел на друга, потом тоже встал и направился к ближайшему дому. Нашел место, меньше всего пострадавшее от пожара, подобрал в углу тюфяк. Вынес его наружу, где запах гари был не таким нестерпимым, раскатал и лег на бок, стараясь не обращать внимания на зудящих в ночном воздухе насекомых. Задумался об Аяксе, о том моменте, когда его собственная жизнь висела на волоске. Но затем усталость от дневного перехода по болотам и мангровым зарослям взяла верх, и он крепко уснул.

 

Катон проснулся перед рассветом, чувствуя себя виноватым за то, что спал, а Макрон всю ночь организовывал несение караула. Месяцы, проведенные на корабле, скверно сказались на выносливости, мышцы ног нестерпимо болели после вчерашнего перехода. Катон со стоном встал и потянулся, услышав, как хрустнули суставы.
— Зараза, — пробормотал он, протер глаза и огляделся.
Некоторые солдаты еще спали, оглашая воздух храпом; другие уже возились, сооружая носилки для раненых из собранных досок. Воздух был прохладным, над низиной, окружающей деревню, висел туман. Это сразу заставило Катона забеспокоиться. Дополнительное прикрытие для Аякса. Солдаты не могут чувствовать себя в безопасности, пока солнце не рассеет туман. Катон подошел к раненым и остановился рядом с центурионом Руфом. Кивнул, показывая на его перевязанную ногу:
— Как рана?
— Болит. Но не настолько, чтобы я не смог идти с основным отрядом.
— Я хочу, чтобы ты возглавил отряд, который останется с ранеными, — твердо сказал Катон. — Мне нужен хороший командир, который обеспечит их безопасность.
На лице Руфа мелькнуло разочарование, но он кивнул:
— Как прикажете, командир.
— Сможешь присоединиться к нам, когда станет ясно, что им ничего не угрожает, — сказал Катон, оглядываясь по сторонам. — А где Макрон?
— Только что ушел к караульным, командир.
Префект кивнул и широким шагом пошел по улице, к дальнему краю деревни. Проходя мимо загона, увидел, что тот за ночь окончательно сгорел, а внутри лежит груда обгорелых человеческих тел. От него все еще шло тепло и тошнотворный запах обугленной плоти. Катон ускорил шаг, выходя из деревни, и вскоре увидел первых двух часовых, стоящих на дороге. Услышав звук шагов, один из них повернулся, чтобы окликнуть его.
— Кто идет?
— Префект Катон. Где центурион Макрон?
— Обходит караулы, командир. Пошел вправо, возможно, скоро вернется.
— Что-нибудь видели, пока несли караул?
— Ничего, командир. Тихо как в могиле.
Катон вгляделся в окутанные туманом пальмы по обе стороны дороги. Длинные изогнутые ветви, свисающие вниз, делали их похожими на великанов, раскинувших руки в стороны. Он услышал шелест травы о калиги, и из предрассветного сумрака появился Макрон.
— Доброе утро, командир. Отдохнули?
— Да, благодарю. Есть о чем доложить?
Макрон мотнул головой:
— Нет. Со стороны разбойников — ни звука. Либо они нечеловечески молчаливы, либо решили отойти от нас подальше, прежде чем остановиться на ночь. Я приказал оптионам будить солдат с первым лучом солнца. Уже недолго осталось.
— Отлично.
— А, еще одно. Хамед отнес кувшин с пеплом к дамбе и высыпал его в оросительный канал, чтобы останки сожженных воссоединились с Нилом. Сказал, что вы ему разрешили.
— Разрешил. Только пусть не уходит далеко, пока люди Аякса поблизости.
— Он сказал, что будет осторожен.
— Это его похороны, — ответил Катон и тут же покачал головой: — В смысле я не совсем это хотел сказать.
Макрон усмехнулся.
— Не стоит так о нем беспокоиться. Он едва не погиб вчера утром, потом ухитрился выдержать дневной переход по болотам… Очень неплохо для жреца. Не то что эти разгильдяи в Риме или при штабах. Этот Хамед в полном порядке. Я еще сделаю из него отличного солдата.
— Не уверен, что таковы его намерения.
— Ошибаетесь, командир. После того что Аякс сделал с его храмом, этот парень так просто не успокоится. Он хочет отомстить.
— Отомстить? — со вздохом переспросил Катон. — Похоже, месть — единственное чувство, которое движет нами. Хамедом, Аяксом, тобой и мной.
Макрон прищурился:
— Если ты думаешь, что в этом мы одинаковы, то ты не прав. Серьезно не прав. Мы казнили отца Аякса потому, что он был сраный пират. Продали Аякса в рабство по той же самой причине. Говорю тебе, этот ублюдок заслужил все то, что с ним произошло и еще произойдет. Единственный вопрос лишь в том, кому именно удастся убить его: мне, тебе или даже Хамеду.
Послышалось покашливание, и, обернувшись на звук, они увидели жреца, стоящего неподалеку. Катон не знал, что жрец услышал из их разговора, и прокашлялся, прежде чем заговорить.
— Значит, ты выполнил обряд?
— Да, я сделал все, что мог сделать в данных обстоятельствах. Молюсь, чтобы боги дали им подобающую загробную жизнь.
— Гм, ладно, хорошо, я уверен, что ты сделал все, что надо.
Подняв взгляд, Катон увидел, что туман начинает окрашиваться в жемчужный цвет.
— Скоро рассветет. Надо готовить солдат к переходу.

 

Колонна легионеров двигалась по дороге, едва освещенная рассветными лучами. Катон, Макрон и два отделения легионеров выдвинулись вперед, взяв с собой и Хамеда, но они не уходили далеко, на случай, если столкнутся с разбойниками и потребуется ввести в бой весь отряд. Замыкал походный строй Руф с ранеными в сопровождении морских пехотинцев.
Подул легкий ветерок, листья пальм вдоль дороги зашуршали. Вскоре деревья закончились, их сменили заросли камыша. Не было признаков того, что Аякс и его люди свернули с тропы. Катон вел солдат вперед, готовый ко всему. Взошло солнце, туман начал рассеиваться. Спустя час они достигли расчищенных от тростника полей, на которых росла пшеница. Вдоль полей тянулись оросительные каналы. Вдалеке показалась большая вода.
— Один из притоков Нила, — сказал Хамед. — На берегу должно быть поселение.
— Где-то там? — спросил Макрон, показав рукой.
Хамед и Катон увидели поднимающийся в небо дым.
Центурион нахмурился.
— Это не еду готовят, — сказал он. — Это пожар.
У Катона снова защемило сердце. Еще одна деревня пала жертвой Аякса и его разбойников.
— Шире шаг! — приказал он. Передовой отряд ускорил шаг, тропа свернула в сторону, петляя между финиковыми пальмами и высокой травой. Они двинулись прямиком в сторону поднимающихся клубов дыма. Миновали еще поля, увидели впереди крыши домов, услышали потрескивание огня и крики людей. Катону свело живот от бессильной ненависти к гладиатору. Тропа стала шире, и они вышли к деревне, скоплению глинобитных домов и загонов, где селяне держали ослов, коз, кур и коров. Несколько человек, стоявших в узеньком проходе между домами, услышали топот калиг легионеров, увидели римлян и бросились по домам.
— Хорошее место для еще одной засады, — сказал Макрон, глядя на узкую улочку.
— Если бы Аякс еще был здесь, то людей здесь бы уже не было, — ответил Катон.
Они вышли на деревенскую площадь, где стояли прилавки торговцев. Дальше дорога спускалась к реке. У берега дымились, догорая, несколько папирусных лодок; рядом с ними, крича и рыдая, стояли селяне. Катон вывел солдат к берегу и приказал остановиться. Пошел к селянам сам, вместе с Макроном и Хамедом. Люди боязливо расступились, и они увидели несколько человек, лежащих в лужах крови. Рядом с ними, рыдая, стояли на коленях женщины.
— Явно дело рук Аякса, — сказал Макрон.
— Хамед, спроси у них, что произошло, — сказал Катон, махнув рукой в сторону селян.
Жрец подошел к людям, подняв руки, и заговорил с ними. Потом обернулся к Катону.
— Селяне говорят, что на рассвете пришел отряд вооруженных людей. Они погрузились в лодки, а остальные подожгли. Тех, кто попытался помешать им, убили.
— Это Аякс, точно, — сказал Катон. — Спроси их, куда они отправились.
Обернувшись к селянам, Хамед спросил. Потом показал вверх по течению реки.
— Туда, господин. Их еще видно, — сказал он.
Катон мгновенно повернулся и поглядел на реку. Приток слегка сворачивал к югу, и в паре миль вдали виднелись несколько крохотных рыбацких лодок, уходящих за поворот.
— Спроси у них, есть ли еще лодки.
— Ни одной, — ответил Хамед, спросив селян.
— Есть здесь еще деревни?
— В половине дневного перехода, ниже по течению.
— Не в ту сторону, — буркнул Макрон. — Этот ублюдок снова ускользнул.
Назад: Глава 14
Дальше: Глава 16