16

Прикончить, надо же!

Я швырнул торбу под ноги и вытянул оба клинка. Значит, будем пробиваться с боем. Другого выхода я не видел, мои идеи кончились. Судя по молчанию спутников (ругань гнома я не считаю), их мысли тоже не блистали оригинальностью.

Я крутанул мечи и зарычал как надо, по-варварски, в глубине души чувствуя, что мне не хватает самоуверенности. Эх, где ты, мой топор? Не готов я без него путешествовать, совсем не готов.

Серые выстроились в ряд, перекрыв нам дорогу к трапезной. Их было, пожалуй, человек десять. Раскосые глаза и смуглая кожа обличали выходцев с Востока.

Позади, мелко семеня и заметая мантиями пыль, чародеи быстро образовали полукруг, взяв друг друга под локоток. В центре полукруга был обгоревший альбинос, крайние маги положили руки ему на плечи. Сейчас спляшут!

Только ничего смешного в этом не было. Как я уже говорил, волшебство в нашем мире вершится медленно и требует огромных сил, иногда просто несоизмеримых с эффектом от заклятия. Произнести заклятие может каждый дурак, обучившийся в магической школе, а вот связать его энергетическими нитями, чтобы оно сработало – на это нужно время. Много времени.

Правдивые Маги были вязальными крючками, ускоряющими исполнение заклятий Сколдинга Фрея, а так же – живой подпиткой его сил. Он наверняка здорово выложился сегодня ночью, чтобы затянуть раны, и не рисковал лезть в рукопашную. Я не знал, какие чары у него на уме, однако вперед он пустил людей в сером. Значит, смертоносец собирался обеспечить им магическую поддержку.

Вопрос: кого нам атаковать поначалу? Вернее, не так – кто из нас рискнет пробиться сквозь строй серых и вломить Фрею, а заодно и чароплетам, прежде чем смертоносец спустит заклятие с поводка? Он слишком далеко, чтобы прицельно бросить в него нож.

С боков, точно тени, возникли мои эльфы. Виджи снова заступила мне путь, резвая девчонка! Страха в ней не было и на столечко. Гритт, почему я не родился в эльфийском лесу?

Фрей мазнул по ушастым взглядом и снова уставился на меня. Издалека казалось, что в его левую глазницу вставлен граненый блестящий рубин. Очень… хм, злой рубин.

Я подался в сторону, различив напряженное лицо Джабара. Рядом баюкал колотушку мой гном.

– Вчерашний знакомец, – определил Его Величество Трезвость. – Ты не сказал, что выбил ему глаз.

– И вышвырнул из окна твоей конторы. Живучий, сволочь.

– Злопамятный.

– Ага… Олник! На тебе белобрысый! Выруби его раньше, чем он бросит заклятие!

– Дохлый зяблик… А-а-апчхи-и-и! Но как?

– Гритт, когда начнется свалка, прошмыгни как-нибудь… Не мне тебя учить! Если справишься, пиво за мой счет на весь год. Пей – хоть залейся.

Он вскинул на меня горящие глаза:

– Сделаю!

А ведь сделает. Главное – обеспечить гному должную мотивацию.

– Бог-ужасный… – проронил принц.

– Молчать, – отрезал я, сдвигаясь так, чтобы прикрыть своим телом Виджи. – Когда начнется, бежать за мной.

Серые начали выдвигаться вперед.

Ну, скрестим пальцы на удачу.

– Пробиваемся к тра…

Тут-то все и случилось.

Ну, то есть не все, половинка.

Распахнулись боковые ворота храма, и по выщербленным ступенькам во двор сбежали люди в черных блузах Гильдии Убийц (черный – это не столько романтично, сколько немарко, особенно когда твоя профессия связана с частым кровопусканием). За ними, топоча, явились орги. Оба-два, свежие, как огурчики, такие же лысые, красномордые и пучеглазые. Мертвый Язык обзавелся новым плащом, в руке держал клинок с синеватым отливом. Видимо, братец поделился с ним оружием.

– Мест нет, все занято! – сходу проревел Милашка-Очаровашка, увидав людей Фрея. Он потряс замотанной бинтами культяпкой. – Я не потерплю! Почему плохая погода?

Надо полагать, вчерашние раны не прибавили ему рассудка.

Последним из ворот выбрался магистр Ночной Гильдии Веселин Котятко – чахоточного вида мужчина лет сорока. Как и Виллановус, что отирался за спиной Фрея, он сопровождал тех, кто его подкупил. Какая прелесть.

Убийцы и Гхашш расположились между нами и людьми в сером. Декан и магистр обменялись нервозными репликами. Я расслышал что-то о "старом хрене на ножках" и о "хворой тюремной крысе"; дуайены Гильдии не испытывали друг к другу приязни. Джабар прошелся насчет обоих тоном гробовщика, у которого сбежала пара покойников.

Большей частью, Убийцы таращились на меня. Эльфов, по-моему, они вообще игнорировали. Я поежился. Не люблю быть в центре внимания, хоть режьте. Тьфу, и резать меня не надо! Маленькие арбалеты в руках некоторых Убийц мне особенно не нравились. Из такого можно легко застрелить человека, в упор всадив стрелу в глаз или горло.

Однако, интрига усложнилась. Но картинке не доставало цельности. Ее обеспечило прибытие новых действующих лиц: за нашими спинами раздался густой топот и лязг, и из-за другого угла храма высыпал отряд городской стражи. Надраенные кирасы с цветным гербом Харашты (вставший на задние лапы хорек, задирающий курицу), острые пики, круглые щиты, физиономии одна свирепее другой… Впереди рысил капитан Керрит, второй человек в страже после синдика-управителя – здоровенный малый с лицом, напоминающим натянутую на парикмахерскую болванку задницу с глазами. Старый опытный служака, слегка нервный, впрочем. Шлем нахлобучен по самую переносицу, в глазах – отвращение к окружающей действительности.

Еще на бегу у него отвисла челюсть, а когда он разглядел общую картину, то побагровел, как петушиный гребень.

– Эт-то кто? Эт-то где? П-почему, я вас спрашиваю?

А я уже ничему не удивлялся.

За спинами стражи виднелся пузатый ректор Балто – очень уважаемый человек, видный специалист по взлому сейфов.

Захлопали окна, пробитые в стене храма: простые гильдийцы заинтересовались происходящим. Балто, Котятко и Виллановус наперебой обвиняли друг друга в продажности. Чистые святые души. Джабар, нервно оглядываясь, покрыл отборной руганью их всех. А потом настала звенящая тишина, наполненная тяжелым дыханием стражников.

Воистину – нам всем, даже тупоголовым Гхашш, нужно было оценить обстановку.

Я стал в непринужденную позу, опираясь на левый клинок; на лицо – само спокойствие. Однако, какой же вулкан во мне клокотал!

Хлопнуло еще одно окно на третьем этаже. В полутьме обрисовался крючковатый подбородок. Митризен! Во как, даже он покинул свое логово, чтобы…

Для комплекта не хватает только Охотников. Где-то они бродят, хотелось бы знать?

Ладно, нашей команде отрезали пути к бегству. Впереди – Убийцы и Фрей. Позади – Керрит. С боков – стены: храмовая и наружная, перелезть через которую без подручных средств может разве что великан. Как я уже сказал немного раньше, идеи мои исчерпались. Я попадал во всякие передряги. Но ни разу – в такую, когда моя скромная персона стала бы объектом интереса такого разного, но одинаково недружелюбного народа. От открывшихся перспектив голова шла кругом. За пять лет в Хараште я нажил неприятностей меньше, чем за эти два дня.

Так, минутку, меня домогаются Митризен, графиня, Сколдинг Фрей, Свободные Охотники, Правдивые Маги, Убийцы и городская стража. Не слишком сложно для вас? Митризен настроен против меня лично (ну и против гнома в частности), графиня желает мне добра, Свободные Охотники – стремятся отплатить за кровь своих подельников. Фрей – темная лошадка, он использовал Охотников так же, как сегодня Магов и этих серых, чтобы добраться до эльфов, но я спутал все карты. Теперь я – его кровный враг, а эльфы – это после, после… Графиня узнала, что я настучал Митризену, и стремится оградить меня от опасности. Митризен, больше не полагаясь на крепкие лбы своих оргов, кликнул подмогу из Гильдии Убийц. Не думаю, что они прикончат меня прямо здесь, скорее, доставят к нему на виллу, чтобы… Гритт!

Слишком все запуталось в этой истории. Надо свалить из города, чтобы обрубить концы. Таким образом, я оставляю позади Митризена, графиню, кровожадного альбиноса, Убийц, Магов и Охотников. А эльфы – Охотников и Сколдинга Фрея (знать бы еще, чего он от них хочет). Эх, эльфы, эльфы – ведь это вы обрушили на меня лавину…

А капитан? На кого работает он?

Керрит сам дал мне ответ на вопрос.

Он отдышался, и выудил из правого кармана просторных форменных штанов миниатюрный портрет в овальной рамке, а из левого – клочок розовой бумаги с вензелем графини дар Конти на тыльной стороне.

– Так, ты – как там тебя, ни с места! – Он глянул на меня, сверился с портретом, потом скосил глаза на бумажку. – "Фа-ти-к Джа-рси…" Рост… опустим. Вес… опустим… "Телосложение – мощное. Грудь – волосатая…" Гм, гм… "Глаза – карие, взгляд глубокий, пронзительный…" Тьфу, тьфу!.. "Подбородок… мужественный…" Тьфу, тьфу!.. "Особые приметы – красавчик…" Тьфу, чтоб ей провалиться, этой бабе!

Краем глаза я заметил, как брови доброй феи приподнялись, она метнула на меня странный взгляд. Видимо, удивлялась, как это кому-то пришло в голову назвать варвара красавцем от души и без пыток. Впрочем, что взять с человеческих женщин! Я ухмыльнулся, перенося свое внимание на альбиноса. Все-таки он был здесь самым опасным игроком… Не считая меня.

– Стоять смирно! – продолжал гнуть свое капитан. – Ты, как там тебя, этот, пойдешь со мной, голубок!

– Протестую! – тут же взревел Милашка-Очаровашка.

– Он нашшш, нашшш, – добавил Мертвый Язык, возвышаясь над Убийцами, как черный менгир с охряной верхушкой. – Нашшша плоть, нашшше мясо!

– Не возражать! – взревел Керрит. – Урою, цуцики! Он пойдет со мной!

Эльфы приняли защитную стойку, одну на двоих – ноги чуть согнуты, клинки – горизонтально, рукояткой от груди. Острие Виджи направлено на Убийц и Фрея, принца – на стражников. Я зажат между эльфами! Ненавижу, когда меня зажимают, разве что… пусть это сделают две эльфийки. И, Гритт, это я должен их защищать!

Забыл добавить, что Маги, Убийцы, Ночные и стражники ненавидели друг друга. При этом у каждой группировки имелся свой покровитель в Синдикате, что делало ситуацию чрезвычайно запутанной, поскольку Убийцы вовсе не боялись стражи, а Маги – Убийц, ну и так далее по кругу. Ситуация усложнялась тем, что у высших чинов Ночной Гильдии хватило глупости пустить всех этих козлов в свой огород, и простым мазурикам это не нравилось.

Один из Убийц вдруг громко прошелся насчет стражи, и понеслось: обе толпы начали перегавкиваться через наши головы, как стаи собак. Их было примерно равное количество, по полторы дюжины. К воплям очень быстро присоединились воры, которых подзуживал Джабар. О, он знал, что делать! Из его уст вылетали перлы вроде "Конец нашим моральным ценностям!", "Глядите, до чего мы докатились, мы, честные люди!" и "Позор на наши совместные седины!".

Раскусив, что пахнет жареным, дуайены Гильдии быстро ретировались под улюлюканье из окон.

Крючковатый подбородок Митризена застыл у окна.

Петушиные бои на расстоянии – забавная штука, если только ты смотришь на них из безопасного укрытия. Увы, мы были на переднем крае.

Я дал знак эльфам, и сам начал пятиться к наружной стене. Гном не отставал, а Джабар, закончив с криками, присоединился к нашей команде. Нам нужно пространство для маневра. Увы, торбы мы бросили в центре двора – прощай, эльфийские вещички!

Глаз альбиноса сверкнул, он что-то неслышно сказал Магам. Их строй колыхнулся, поворачиваясь в нашу сторону, сухие пальцы рук начали производить мелкие движения, ни дать ни взять – хор пауков, ткущий совместную паутину. Серые сгрудились на флангах. Теперь между мной и смертоносцем не было преград. Похоже, он решился использовать магию для прямой атаки.

Обстановка, между тем, накалялась. Во дворе потихоньку становилось слишком тесно для всех нас. Плотные валы отборной ругани гуляли туда-сюда, как по океану. Над ними белой чайкой взмывал дискант Милашки-Очаровашки:

– Плевал я на вас всех с колокольни! Плевал я на вас всех с колокольни!

Молчали только серые да Маги. Первые застыли, ожидая приказаний, вторые, потряхивая козлиными бородами, плели заклятье.

Мы с альбиносом обменялись быстрыми взглядами. Его лицо исказилось в… Кто бы мне сказал, чем мерзкая усмешка отличается от отвратительной ухмылки, а?

Нет, Олнику теперь, конечно, не добежать…

Я заметил, что Виджи держит меч в левой руке, пальцы правой при этом производят знакомое плетение. Магичка, надо же! Думаю, она плела контразаклятие.

Успеет или нет? А если успеет, выстоит ли ее заклятие против совокупной силы дюжины магов и имперского смертоносца? Вряд ли… Тогда… Дорого бы я дал, чтобы смыслить в магии!

– Олник, – сказал я, когда чутье варвара подсказало мне, что сейчас начнется.

– А-а-апчхи-и-и!

– Приказ отменяется.

– Чавось?

– Ты не успеешь добежать.

– Но я…

Кипение достигло апогея.

Настала… э-э, зловещая тишина (я умолчу про мрачные тучи).

Ее нарушил скрип тайной панели, сквозь которую мы явились. Из проема, моргая, как огромная заспанная сова, выглянул давешний гоблин. На груди его висела табличка: "Я – мать троих детей!".

Панель снова скрипнула.

Через миг во дворе Гильдии народился хаос всеобщей драки. Убийцы схлестнулись со стражей, а к серым и Магам из храмовых ворот устремились люди Джабара, вооруженные мечами, кинжалами и костылями. Защелкали арбалеты, но закованным в железо стражникам нипочем были эти жалкие стрелы, созданные, чтобы убивать исподтишка сквозь камзол. В меня не стреляли. Кажется, Митризен приказал взять Фатика Джарси живым.

Вопли, лязги, пыль столбом; какой-то стражник прихватил Убийцу за волосы и бил головой о стену…

– К трапезной! – гаркнули мы с Джабаром в унисон.

Прежде, чем строй Магов рассыпался, Фрей вскинул руку, чтобы метнуть в нас заклятье, но из окна храма – очень своевременно и метко – на его голову обрушился некий предмет. Брызнула кровь и осколки черепа. Тьфу ты, брызнуло вино и осколки бутылки. Альбинос зарылся лицом в пыль.

К нам, умело огибая островки хаоса, устремился один из серых людей. Виджи отбила удар длинного кинжала, но серый не снизошел до поединка: он сделал подсечку, и эльфийка, охнув, упала на локоть. Кинжал серого устремился ей в горло.

Я прыгнул, напрочь забыв о ноже, который дремал в рукаве. Серый замешкался, выбирая между двумя целями. Ха, он подарил мне это мгновение: клинок Гхашш пронзил ему горло. Он странно дернулся, словно откуда-то из-под земли его садануло молнией. Добрая фея была не промах: она всадила клинок в печень серого одновременно с моим ударом.

На площади взбился вихрь пыли, из которого высовывались искаженные, заляпанные кровью лица и руки с оружием. За спиной прозвучал лязг; стражники или Убийцы решили попробовать на вкус эльфийскую сталь. Оглушительно чихнул гном.

Гритт, мне почему-то казалось, что привести эльфов в Гильдию – толковая затея.

– На-а-аших бьют! – проорал Джабар.

– Бьют, эркешш махандарр! – внес свою лепту Олник.

– Брать живым, шкуру не портить, замариную! – орал Керрит.

– Ненавижу быдло! – гремел Милашка-Очаровашка. – Уважайте чужой труд, имейте совесть!

Я живо представил, как эта тонкая, интеллигентная натура рука об руку с братцем пробивается сквозь толпу ко мне, с душой, исполненной надежд на горячую встречу, и заторопился. Эльфийка привстала, с гримасой боли держась за локоть. Пальцы, сжимавшие меч, побелели.

Не говоря ни слова, я поднырнул, закинул ее на правое плечо и понесся к распахнутым дверям столовой. Понесся сквозь оглушительные "бам! шмяк! тресь!", сквозь пыль, вслепую отмахиваясь левым клинком. Теперь ее тело казалось пушинкой. Ну, э, зубастой пушинкой: придя в себя, она заколотила по моей спине кулачком.

Я задел кого-то лезвием, взметнулся шлейф крови (неаппетитная подробность). Другому сломал нос краем гарды. Правый клинок Гхашш лежал на плече; предплечьем я держал эльфийку под коленки.

Из столовой с поварешками и мясными тесаками спешили куховары Гильдии. Я счастливо обогнул их, метнулся в распахнутую дверь, украшенную памяткой "Не воруй хоть здесь!", и оказался на кухне. Сзади прогремели кастрюли, и вопль:

– Эркешш махандарр, я чуть не обварил свою прелесть! – возвестил, что Олник благополучно запрыгнул следом за мной.

Я опустил эльфийку на пол. В следующий миг с меня слетела голова.

Я не ожидал, что сила женской пощечины может быть настолько велика. Наверное, потому, что покамест никто из женщин меня не бил. Убить – это да, убить пытались.

– Не сметь больше так делать! Никогда.

Она яростно смотрела на меня, золотые пряди разметались, открыв кончики пламенеющих ушей.

Чисто женское проявление эмоций. И это вместо "Спасибо!".

С другой стороны, она ведь могла меня заколоть: тонкий клинок из золотистого металла все еще был в ее руке.