9
Но день отвратительных сюрпризов еще не закончился.
Я обернулся на вскрик гнома – как оказалось, вовремя: ко мне, осклабясь, двигался Пан Кралик с длинным кинжалом в лапе. В левом плече торчит мой нож, лоб украшает шишка занятной конфигурации, похожая на что-то среднее между сливой и плодом авокадо.
Вот жадюга, ребята! Казалось бы – два подарка уже есть, так нет, все ему мало.
Одинокая свеча на деловом столе Джабара перекосила, вытянула тень Охотника, превратила кинжал в здоровенный меч.
Крик товарища спас мне жизнь, ибо придержал удар, которым Кралик собирался развалить мне голову (да, я знаю, у меня там пустовато, но это же моя голова, черт возьми!). Я изогнулся, отбивая кинжал с полуразворота, и едва не вывихнул кисть. Удар отдался резкой болью в руке, меч отлетел к стенке. Гритт! Кажется, мои возможности на сегодня исчерпаны.
Кралик усмехнулся, острие кинжала рассекло струю дыма. Блеснула позолоченная дужка рукояти.
– Ыссуда…
– Фатик, эркешш твою махандарр!
В нашей конторе что-то происходило.
Я парировал несколько ударов левым клинком, глядя в налитые кровью глаза Охотника. Он был на взводе, как обнюхавшийся грибной пыли наркоман. Это мешало ему атаковать эффективно. С другой стороны, я тоже не в лучшей форме: правую руку дергает, в горле свербит от дыма, затылок раскалывается. Вы удивитесь, но варвары – тоже люди, хоть и сделаны из ста… Ах да, я это уже говорил.
– В стену замурую, – пообещал я Кралику. Он зарычал в ответ, яростно размахивая оружием. Мы не прыгали, не ходили кругами, а скорее топтались, почти не сходя с места.
Улучив момент, я отбил кинжал как мог далеко, и, шагнув вперед, изо всех сил впечатал подошву ботинка в мягкий щегольской туфель Охотника. Он взвыл, как волк, угодивший хвостом в капкан. Я обрушился на второй туфель всем своим весом. Хорошо прогуляться, серая морда!
Старый как мир прием. И такой же рискованный. Не будь Кралик на взводе, я вряд ли рискнул бы его провести.
Он возжелал сказать что-то приятное о моих близких, но не успел: лечебный укол навсегда избавил его от мирской суеты, отправив в обитель к одному из пятидесяти официально разрешенных богов Харашты.
Будем считать, что я рассчитался за попугая.
– Фатик!
Гритт! Полминуты на то, чтобы затоптать тлеющее масло…
* * *
Дела в нашем заведении обстояли скверно. А когда я говорю "скверно" – это значит, хуже некуда, прячься, кто может, и все такое прочее.
Начну с небольшого плюса – у нас появился новый предмет меблировки: стул. Его явно принесли из конторы Джабара; не помню, где он его украл, но, кажется, уволок из богатого дома – ножки с затейливой резьбой, высокая спинка, обитая плюшем. В общем, отличный увесистый стул, со всех точек зрения – замечательный, поставленный перед нашим столом, на место для посетителей.
К стулу, лицом к двери, была привязана эльфийка. Та самая вздорная девица с утиным носом. Светлые волосы растрепаны так, что видны порозовевшие кончики ушей, к хрупкой шее приставлен нож, тускло блестящий в свете масляной лампы.
Великая Торба!
Олник хорошо поработал, и последствия его работы я не стану расписывать подробно. Он наглухо вырубил двоих, а третьему, Арсу Бревису из Охотников, превратил ухо в отбивную, украшенную ямками от зубчиков молотка. Но Бревис был на ногах, и он держал нож у горла девушки. Олник застыл рядом, готовый прихлопнуть негодяя колотушкой. Увы, в этом случае нож Бревиса прервал бы нить ее жизни (иногда я выражаюсь высокопарно, особенно в непростых ситуациях).
Пат.
Бревис – здоровенный амбал – вздрогнул, и нож дернулся, царапнув нежную кожу. Взгляд метнулся ко мне.
– А, продавец хреновых корсетов.
– Но кремы-то были хорошие. – С высоты своего роста я видел, что лицо девушки в ссадинах и кровоподтеках. Щеки мокры от слез, глаза открыты, неподвижно смотрят в потолок. Из моей груди исторглось глубокое, какое-то нутряное рычание, даже я сам испугался. Редко, но бывает, когда я боюсь самого себя.
На ней был бежевый вечерний костюм, белые бриджи и высокие щегольские сапожки. В самый раз для верховой езды. Или для кахавной Г-Кренделя.
– Фатик! – прохныкал мой товарищ, через лоб которого протянулась длинная царапина. – Я все сделал как надо… А-а-а-апчхии! Если бы не… Гномья курва, это все аллергия!
Я начал перемещаться вперед, хрустя остатками трельяжа. Кстати, весь прочий мусор был выметен. Эльфы – знатные чистюли.
– Назад! И опусти ковырялки!
Мечи Гхашш уткнулись остриями в пол, но с места я не сдвинулся. Шесть ярдов – серьезное расстояние, вряд ли я сумею что-то предпринять. Вся надежда на переговоры – или на удачу. Жаль, что после такого рыка мне уже не разыграть безучастие.
– Между прочим, у этой девицы прорва денег.
Он посмотрел на меня, как на идиота:
– Яханный фонарь! Наши заказы нельзя перекупить!
Я знаю, приятель, но почему бы не попытаться? Спрос не ударит в нос, верно?
– Кстати, насчет заказа… Пояснишь в двух словах?
– Как только, так сразу.
– Митризен?
Он не двинул и бровью, зато дернул шеей – боль в расплющенном ухе наверняка была адской.
– Уйми своего гнома.
– Он не мой, он сам по себе. Это гном отщепенец. Никто не хочет иметь с ним дела, он же постоянно чих…
– А-а-а-апчхи-и-и! Г! Но! Мья! Кур-р-рва! Фатик!
– Он отойдет, ты отойдешь, я разрежу веревки, возьму девчонку и свалю, и всем будет хорошо.
Стало быть, мы ему не нужны, и это не Митризен. Я оказался прав насчет гуляша из гоблинов. Впрочем, это малое утешение. Я не мог дать ему уйти. Кажется, девчонка нужна ему живой, хотя…
Он был не дурак, этот Бревис. Словно прочитав мои мысли (наверняка упражнялся в физиогномике на беззащитных гномах!), он пояснил с обезоруживающим бесстыдством:
– Я могу ее убить, но лучше прихвачу с целым горлом. Получу больше денег.
Пат.
И тут я увидел за его ногами шевеление. Из-за стола на брюхе медленно-медленно выползал второй эльф, похожий на привидение, подхватившее бледную немочь. В рваной, забрызганной кровью блузе, с обрывками веревок на запястьях. Значит, эльфийка была не первой жертвой, верно, господин очевидность?
Никогда бы не подумал, что так обрадуюсь при виде эльфа, однако ж – обрадовался. Олник тоже увидел эльфа, но я предостерегающе кашлянул и подвигал мечом, чтобы отвлечь Бревиса.
– Минуту, я дам тебе уйти, но сначала расскажу историю-крохотульку. Девушка в красной шапке, пирожки и волк, как отражение твоих комплексов и тайных желаний.
– Чего? – Бревис был обескуражен. Еще бы, когда я, пытаясь разобраться, насколько я варвар, и можно ли с этим что-то сделать, явился к доктору-мозгоправу и выслушал от него подобную муть, я был не просто обескуражен. Скажу прямо: доктору досталось несильно. Говорят, после поездки на воды (целебные источники у подножия Джарси, которые держал мой клан) у него даже пропал нервный тик.
Я начал излагать историю, растягивая ее лишними узорами и виньетками, а так же возгласами: "И тут!", "А вдруг!" и "Внезапно!". Кажется, я потерял чувство времени, поскольку проклятый эльф полз слишком медленно. Я говорил и говорил, излагая все, что успел поведать мне подлец-доктор перед тем, как мои амок и чувство прекрасного выкинули его из окна.
– Девочка… – ошеломленно пробормотал Охотник.
– Ясен пень, ты ее не знаешь! Здесь вся суть в том, что сделал волк девушке в красной шапке, что она указала ему путь к дому своей бабушки-истерички? А та взяла, и дала себя съесть. Ответ на этот вопрос и покажет нам всю меру твоего морального падения!
Вот ту-то даже эльф замер – видимо, размышляя над ответом. У Бревиса отвисла челюсть.
Но все прекрасное когда-нибудь кончается. На словах: "А пирожки в корзине? Это же явный намек на наши тайные желания. Обжираясь мучным на ночь или предлагая пирожки беззащитным старушкам, мы культивируем в себе жестокость к ближнему своему!" Бревис с трудом вернул начавшие расползаться в разные стороны глаза и зарычал от злости. Вот же, проникся сказкой! Сейчас изобразит серого волка в момент пожирания бабушки.
Тут-то его и настигло проклятие эльфов. Избитый бедняга мертвой хваткой вцепился в лодыжки Бревиса и отчаянным рывком опрокинул Охотника на пол!
Я пробил мечом его затылок.
Никакой жалости к Охотникам.
– Молодца, эльф!
– А-а-апчхи-и-и!
Я кинулся к девушке (не думаю, что ей пошла бы красная шапка), но между нами ужом втиснулся эльф.
– Тион отваэ… Я сам!
Пошел вон, холоп? И это вместо "спасибо"?
Я отступил, разглядывая надменный профиль: даже избитый, в порванной блузе и измаранных пылью штанах, эльф умудрялся сохранять вид кичливый и заносчивый. Его дрожащие бледные пальцы (клянусь, ногти были с маникюром!) начали дергать тугие узлы. Одновременно эльф что-то щебетал на своем языке, девушка отвечала спокойно, хотя у меня было опасение, что она расплачется. Великая Торба, мне бы такую выдержку!
Ладно, полдела сделано, теперь – еще одна задача: вывести эту парочку из "Дома Элидора", и доставить по ночному времени домой. Не думаю, что Охотники знают их адрес. По крайней мере, делаю на это ставку. А там, у них дома, я задам им несколько интересных вопросов…
Внезапно за моей спиной раздалось ритмичное постукивание, словно полуночный дятел пробовал о стенку нашего заведения клюв.
Вернулся смертоносец!
Я сделал стремительный оборот, поднимая мечи в напрасной попытке защититься: клинок наверняка летел мне в лицо. Или в живот. Или в любую другую часть тела.
Лучше бы так и было. Забив в ноздри какую-то ветошь, чтобы фильтровать эльфийский запах, этот подлец Олник спешно простукивал стенки кулаком!
– Фто? – недовольно пробурчал он в ответ на мой взгляд.
– Здесь нет сокровищ, Ол. И никогда не было.
Мой товарищ икнул, из правой ноздри выпала ветошка.
– Как так? Но ты же сам, сам меня сюда заманил, сказал, что тут где-то золотце спрятано!
– Соврал. Нет тут сокровищ, я простучал все полы и стенки еще в прошлом году.
Гном охнул, щеки-яблочки налились румянцем:
– И знаешь, кто ты после этого?
– Да, твой единственный близкий друг. Вытащи тряпку из носа, сбегай к Элидору и спроси у него какой-нибудь выпивки. Денег не давай, просто скажи, что мы рассчитались за погубленную жизнь попугая.
Он наморщил лоб:
– А мы рассчитались?
Острием меча я указал на мертвых Охотников:
– Более чем. Более чем. Погоди, это еще не все. Потом – только не хлещи из бутылки! – потом попробуй отыскать для нас экипаж. Действуй быстро, у нас мало времени.
– Дохлый зяблик!.. Экипаж??? В нашем квартале? Посреди ночи?
Я пояснил терпеливо:
– Один… Охотник бежал. Он шустряк, выпрыгнул из окна. Я не знаю, сколько у нас времени в запасе, прежде чем он нагрянет с подельниками, и все пойдет по второму кругу. Только теперь они прихватят арбалеты и напялят под рубашки кольчуги. А наши эльфы сами далеко не уйдут. Либо экипаж, либо лошадь, либо я не знаю что. Я не унесу двоих на закорках! Имею в виду – далеко не унесу.
Его передернуло.
– Эркешш… Зачем вожжаться с эльфами? Мы спасли их шкуры, и хватит с них! Я им еще припомню шкафчик папочки Джока!
Я покачал головой (между нами – она кружилась, в затылок бухала кровь):
– Ты помнишь, у меня к ним вопросы. Давай, найди экипаж.
– Ночью, в нашем квартале, экипаж?
– Вывернись наизнанку.
Он надулся и сделал большие глаза:
– Ну спасибо тебе, товарищ!
Я выдержал паузу, затем пожал плечами:
– Ладно. Я за экипажем, а ты можешь возиться с эльфами, если испытываешь желание прочихаться до поноса.
Он думал несколько секунд:
– Знаешь что? А забирай их себе насовсем!
И умчался.
Вот так. Если хочешь, чтобы гном что-то для тебя сделал, припугни его эльфом.
Между тем, избитый Перворожденный продолжал впустую мусолить узлы. Сил в его теле оставалось немного, зато гордости набралось бы на всю Харашту. Я молча отодвинул Его Надутость в сторону и рассек веревки. Девушки обмякла на стуле, тяжело дыша и глядя перед собой. Из лопнувшей губы сочилась кровь. Подонки били ее по лицу, но не так долго, как эльфа. Вот его обработали на совесть, так, что физиономия отекла, а глаза стали как щелочки, а когда он потерял сознание, бросили у окна и принялись за девушку. Мы подоспели вовремя, что ни говори. Кстати, эльфу надрали острые уши, и они стали красными, как свекла.
Эльф снова меня отпихнул и начал растирать девушке запястья.
Интересно, он ей кто – муж или близкий друг? Может, все-таки, брат?
Хм, откуда у меня эти мысли?
– Здесь будут Охотники, совсем скоро. – Мой голос почему-то прозвучал виновато, будто я отчитывался о заваленной работе. – Я собираюсь вывести вас отсюда.
Я удивился, когда ответила девушка:
– Мы… слышали. Вам… хорошо заплатят, Фатик Джарси.
Гритт! Все время забываю, что меня держат чуть ли не за бандита с большого тракта!
– На вас сделан Заказ, – уточнил я. – Охотники как клещи. Где вы живете? Вы сказали им, где вы живете?
– Нет. Поместье Бренка на Холмах…
Проклятие, ну конечно, эльфы умудрились снять целую виллу в богатом квартале! Одно хорошо, отсюда до Холмов не очень далеко. Но сколько времени пройдет, прежде чем Охотники узнают про съемщиков виллы?
– Охотники не отстанут. Завтра днем, самое позднее – завтра вечером, вам нужно бежать из Харашты. Вы меня слышите?
Они промолчали. Я дал им еще несколько минут, чтобы прийти в себя. Сам в это время обшаривал карманы Охотников. Все они были мертвы. Гномы знают толк в обращении с боевыми молотами. И с не боевыми молотками тоже. Когда я сунул в карман кошелек третьего Охотника, эльфийка негодующе ахнула:
– Что… вы делаете?
Дьявольщина, я умудрился еще больше замараться.
– Собираю арендную плату за беспокойство. Только не говорите, что ваши кошельки все еще у вас в карманах. Хотите получить их назад?
Вместо девушки (да, снова презрительное молчание!) ответил эльф:
– Наши кошельки унес Сколдинг Фрей. Беловолосый.
Какой сюрприз. Он знал имя смертоносца. Ладно, все вопросы побоку. До времени.
– Вы сможете спуститься вниз?
Эльф взглянул на девушку. Та кивнула, попыталась встать. Он поддержал ее, хотя сам шатался, как тростинка под ветром. Короче, встав на ноги, они зашатались оба. Эльф посмотрел на девушку и что-то спросил.
– Я в… па…ряяяядкееее… – Она закрыла свои чудные серые глаза, обмякла и завалилась вперед. Хорошо, что я успел ее поймать. Но ее собрат был тут как тут и ухватил девушку за талию.
– Я ее понесу!
О-о, да пожалуйста!
Он не смог ее даже приподнять и сам едва не отрубился. Тогда я всучил ему мечи и взвалил девушку на плечо. Не скажу, что по весу она была как тростинка, но ее податливая тяжесть доставила мне много приятных ощущений. Да, это эгоистично звучит, но, согласитесь, некоторые приятные ощущения я сегодня попросту заслужил.
Эльф зыркнул букой и пошел рядом, заплетая ногами. Да ничего я с ней не сделаю, успокойся! Я не тот варвар, о котором ты думаешь. Я не граблю караваны и не насилую девственниц!
От двери Джабара, по половицам коридора к тускло освещенному выходу на лестницу протянулись две цепочки кровавых следов. На ступеньках следы были тоже. И в холле. Черт, откуда же они взялись?
Элидор выглянул из своей квартиры под лестницей, в руке фонарь. Впервые за три года старый хрыч смотрел на меня с великим уважением и не менее великим испугом.
– Мы отомстили за твою птицу.
Он медленно кивнул.
– Мне Олник ска… сказал. А по-после… Один из них прополз мимо меня на коленках. Лбом вышиб дверь, я смотрел, он и по улице так же… Ч-что ты с ним сделал, Фатик?
Кралик, живучая сволочь! Как сумел прокрасться мимо меня без стонов? Будем надеяться, он окочурится где-то в канаве. К Охотникам – никакого снисхождения!
– Маленькое кровопускание, плюс немножко сломал обе ноги. Опасно злить варваров, Элидор!
Он спешно захлопнул дверь, тряся подбородками.
Улица была пуста, Олник еще не подсуетился с экипажем. Мы немного подождали. Потом еще немного. Эльфийка на моем плече размеренно дышала и иногда шмыгала носиком. Наконец у меня стали сдавать нервы, а эльф в изнеможении прислонился к стене. Внезапно из-за ближайшего поворота раздался нарастающий грохот, и оттуда выкатилась деревянная двуосная тачка с ободранными бортами. В качестве тягловой силы использовался один знакомый мне гном, он гнал тачку перед собой в ритме галопа, так, что она подскакивала на булыжниках. Он до того ее разогнал, что с трудом затормозил возле нас, ухватив за ручки.
– Только тачка, эркешш! Никаких упряжек в округе! Все как вымерли, может, у лошадей сап, у кучеров бубонная чума, а сами экипажи сожрали древоточцы. Ну, чего смотришь, клади их в тачку и понеслись!
– Надеюсь, это не тележка золотаря.
– Увел у зеленщика Гекко, ну, у того хмыря, что отказался дать нам кредит. Сбил молотком замок и пошло оно все! Ну, ты спишь, Фатик?
Ад и пламя! Ну и что мне оставалось делать? Я уложил обоих эльфов в тачку, спрятал между ними клинки, обмотав их куском ткани. Девушка была без сознания, эльф – в полуобморочном состоянии.
– Достал выпивку?
– Только бутылочку уракамбаса. Оказывается, я вчера подарил ее Элидору. Убей меня, не помню. Он еще сказал, что я плакал и лез к нему обниматься. Тьфу, тьфу! Можно, я отхлебну глоточек?
Опять гномий самогон. Меня передернуло. С другой стороны, дух от него такой, что медведь окосеет. Это хорошо.
– Погоди. – Я отобрал бутылку, ножом сковырнул пробку и щедро обрызгал страдальцев-эльфов, прижав горлышко пальцем. – Не кричать! От вас должно нести выпивкой. – Надеюсь, меня услышали. Я плеснул себе на воротник, хорошенько сполоснул горло и выплюнул горькую отраву на мостовую. Больше никогда не буду пить, до самого вторника. – Держи, Ол. Нет, ты сперва полей себе на голову, остальным прополощи рот, чтобы запах впитался, а уж потом глотай, если охота. Мы загулявшие горожане, ясно? Двоих совсем ноги не держат. Олник, если покажется стража, начинай выделывать кренделя и горланить кабацкие песни.
– "Моя милка загуляла и от эльфа понесла" сойдет?
– Кхм. Лучше выбери что-то без участия эльфов.
Олник насупился:
– Как скажешь. А если стража нас все-таки остановит?
– Ну мало ли… Скажем, что пришибли двух чащобных эльфов и везем их домой, э-э, чтобы съесть. Гритт! – Я звякнул кошельками в кармане. – Да ладно, просто откупимся. В первый раз, что ли.
Я затенил эльфийские лица парой трофейных шляп, и мы покатили. Только представьте себе: глубокий вечер, полная луна, редкие огни фонарей выблескивают на мокрых булыжниках, местами стелется туман, ничего так картина. Но только на этом полотне не должно быть никакого варвара, везущего двух провонявших бормотухой эльфов на подло украденной тачке!
Пожалуй, на этом месте я дам занавес.
